Былинки

скачать книгу бесплатно

    Михаил Аникин, СПб.
«Мы прерываем с газетой всяческие отношения, но книги для киосков – теперь без льготной уступки – вы можете по-прежнему у нас приобретать», – сообщила редакции после размолвки одна «дама от Православия». Ну уж нет! Да и какие у нас отношения остаются – дружеские, духовные? Не можно коммерцию ставить выше Православия, нельзя ради денег поступаться совестью. Не станем мы приобретать у вас книги, сударыня, – даже и на льготных условиях.

От безконечной злобы плоти
Уйти, и ночью без огней,
В лесу, на волчьем повороте,
Увидеть лик души своей.

Окаменеть и отшатнуться,
Что будет сил, бежать назад,
Остановиться и вернуться,
Соединить со взглядом взгляд.

И шарф сорвать с небритой шеи,
И, снег расплавив в кулаке,
Почти беззвучно, вместе с нею,
Завыть на древнем языке.

Понять, что никуда не деться
От тьмы, что всюду разлита.
И вдруг почувствовать у сердца
Спокойный холодок креста.

    О. Анатолий Трохин, СПб.

* * *

Одиночество считают наказанием. Одиночество присуще монахам. Одиночное заключение – очень тяжелое испытание. Люди бегут одиночества, скрашивая его друзьями, книгой, музыкой, телевизором… Но однажды меня пронзило – одиночество спасительно: только наедине с собой предельно ясно слышишь неразличимый в шуме голос совести; одиночество ведет к прозрению, очищению мысли, вдохновению. Одиночество сливается с молитвой, и тогда она бывает слышима Богом. Одиночество – ступенька к Царствию Небесному; одиночество – милость Божия…

«Когда человек осознает свое одиночество, он вопрошает: "Кто поможет мне?" И ответ гласит: "Я сам должен помочь себе"… И заложен первый камень характера. А еще ответ гласит: "Господь в небесах поможет мне тем вернее, чем преданнее буду я"… И заложен основополагающий камень живой веры. В одиночестве человек находит самого себя, силу своего характера и святой источник жизни» (И.А. Ильин. «Книга раздумий»).

ОДИНОЧЕСТВО

Поверь мне: – люди не поймут
Твоей души до дна!
Как полон влагою сосуд, —
Она тоской полна.

Когда ты с другом плачешь – знай:
Сумеешь, может быть,
Лишь две-три капли через край
Той чаши перелить.

Но вечно дремлет в тишине
Вдали от всех друзей, —
Что там, на дне, на самом дне
Больной души твоей.

Чужое сердце – мир чужой,
И нет к нему пути!
В него и любящей душой
Не можем мы войти.

И что-то есть, что глубоко
Горит в твоих глазах,
И от меня – так далеко,
Как звезды в небесах…

В своей тюрьме, – в себе самом,
Ты, бедный человек,
В любви, и в дружбе, и во всем
Один, один навек!

    Дмитрий Мережковский † 1941

* * *

«Гореть тебе в аду!» – с ходу при встрече бросил в лицо человек, с которым нас ничего не связывало, по поводу опубликованного в газете материала. Без раздумья отправил в ад, раз наши мнения расходятся. И еще много чего неприятного наговорил о газете. А я вспомнил, как несколько лет назад тот же человек предлагал мне продать ему право на издание газеты «Православный Санкт-Петербург». Так, может быть, не в газетных ошибках дело?

«Зависть вначале обнаруживается неуместною ревностию и соперничеством, а затем рвением с досадою и порицанием того, кому завидуем» (Прп. Амвросий Оптинский).

«Как он смеет! Да кто он такой?
Почему не считается с нами?» —
Это зависть скрежещет зубами,
Это злоба и морок людской»…

    Юрий Кузнецов †2003

* * *

В подвале нашего «корабля» жил дикий, умудренный жизнью кот. Вообще-то их много там обитало, разных цветов и оттенков. Но этот кот выделялся боевыми отметинами – уши порваны, на морде шрамы, и не труслив по пустякам. Я так и прозвал его – «Рваное Ухо». Потихоньку мы подружились. Я уважал его за смекалку и независимость: когда на улицу выводили без намордников громадных псов, Рваное Ухо с достоинством, не прибавляя шага, укрывался под ближайшей легковушкой и поворачивался к врагу хвостом. Злобный безсильный рык был не в состоянии нарушить его невозмутимость; он демонстративно ложился подремать, пока ошейник не утащит душегуба прочь.

Еще Рваное Ухо никогда, каким бы голодным ни был, не ел искусственного кошачьего корма. Однажды мне удалось вытащить из его пасти длинный кусок веревки, обмотанной вокруг зубов. Потихоньку от стал доверять мне. По утрам Рваное Ухо чинно провожал меня на работу до угла дома. А как-то ранней весной он настойчиво позвал меня к отдушине подвала; среди выводка крошечных котят он выбрал одного и облизал головку. Я понял: он с гордостью показывал мне своего сынка.

Потом кот куда-то пропал, а мы переехали на новое место. Однажды, встретив бывшую соседку, я спросил: «А как там Рваное Ухо поживает?» И услышал, что разорвал его пес, из тех, злющих, которых держат в квартирах для защиты от воров: видимо, чего-то не рассчитал стареющий боец. Ну как же ты не уберегся, Рваное Ухо? Сколько раз играл ты с натасканными псами в «кошки-мышки» и всегда выходил победителем. Я ни разу не слышал, чтобы ты мяукал, и не хотел жить в теплой квартире, хотя я тебя звал… Как же ты…

Не мешайте мне сегодня плакать.
Прочь, друзья, (прошу меня простить,
Может же бездомная собака
Хоть однажды норов проявить).
Кто она, с оборкою на шее?
Что ей помешало сытно жить?
Разве лучше страждущей мишенью,
Кирпичом и выспятком служить?
Гавкала б, как все – бурду б лакала.
(Есть ли принцип этого старей?)
Али и для песьей жизни мало
Обладать пропиской в конуре?
Без хвоста, из-за нехватки злости,
Но топор не умалил добра.
И, чтоб даром не глодала кости,
Выперла хозяйка со двора.
Ты лизнуть ей норовила руки,
Понимая, что пощады нет.
Все ж твои порядочные суки
Не тебя ль облаяли вослед?
…Вот лежишь, устав и разуверясь,
Морду в лапы от прохожих глаз.
Что ж мы, люди? Пропадают звери
Оттого лишь, что добрее нас.
…Ветер. Ветер. Осень, рот разинув,
Льет и ждет, когда же мы уйдем.
Слякоть. Холод. Двое, я и псина,
Души свои лечим под дождем.

    Иеромонах Роман (Матюшин)
А вот вам история – со счастливым концом. Сосед долго держал дворовую собаку в качестве сторожа, а когда она состарилась и оглохла, решил ее утопить. Выехав в лодке на середину реки, он бросил собаку за борт и поплыл к берегу. Оглянувшись, увидел, что собака плывет за лодкой. Он встал на корму и ударил животное веслом по голове. Пес скрылся под водой, но вскоре выплыл, весь в крови, и вновь догнал лодку. Хозяин размахнулся веслом еще раз, но не удержался и сам упал в воду. Плавал он плохо. Выплывшая и после второго удара собака схватила его за руку и стала тянуть к берегу, пытаясь спасти. Косари на берегу, увидев эту картину, вытащили неудавшегося убийцу вместе с собакой на берег…

Домой хозяин шел с собакой на руках. Всю дорогу до дома его трясло от неудержимых слез. Он дал слово заботиться о своем верном друге до его естественного конца («Духовный вестник», Брест).

ПЕС

Вокзал вздыхал в сто сотен легких,
Народ стучал, кричал и мчал…
Меж ног людских шныряя ловко,
Бродяга пес один скучал.
Он выбирал своих по духу.
Зевнет, понюхает… Не тот.
Но вот он выбрал умным нюхом,
Привстал и чмокнул! Прямо в рот…
А тот, избранник с желчным смаком
В собачьи губы – свой башмак!
…И думал пес: «Ты… не собака?..»
А люди думали – не так.

    Глеб Горбовский, СПб.

* * *

Что за напасть-беда такая? Ночью душно, за окном ливень, и снотворные не действуют. И после работы дома некому компьютер настроить, и совет дельный дать, и поворчать не на кого, и еда невкусная – яичница жженая. И все вкривь да вкось… А потому, что жена еще пару дней догуливает отпуск на даче с внуком – мы рядом, но не вместе. Сказано в Библии: …оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут (два) одна плоть (Быт. 2, 24). Сел в машину и привез супругу домой. И все встало на свои места.

Хорошо бы друг без друга
Долго быть не довелось.
Будет ветер, будет вьюга,
Будет огненный мороз.
В наше время,
В наши годы,
В наш период непростой
Нет прекраснее погоды,
Чем которая с тобой.

    Виктор Гончаров

* * *

Одно из сильных впечатлений от посещения Финляндии – сверкающий чистотой туалет в густом зимнем лесу. Ни разбитых окон, ни скабрезных надписей; все, что положено, на месте, все, что должно работать, работает исправно; на тарелке при входе горка монеток…

«Не надо об этом писать, стыдно», – сказала жена. А я другого мнения: хорошему учиться не грех. Чтобы пусть не в лесах, а в городах наших маломальский порядок навести. Твердим о собственной исторической значимости, о загадочности души нашей, а в общественный туалет зайти страшно. Это же тоже жизнь…

* * *

Лингвистические тонкости: английское слово «nobody» – «никого» на русский переводится «ни души». Если же перевести это английское слово буквально – получается «нет тела». Они – о теле, а мы – о душе… «Как нет души, так что хошь пиши!».

Нет! Не спасти себя побегом
От бед, что вынести дано.
Ведь совесть, как вода под снегом,
Себя проявит все равно…

    Сергей Зайцев, СПб.

* * *

Сдал по договоренности в крупное питерское издательство очередную книгу «Записок редактора». Вскоре раздался звонок: издатели остались недовольны фразой: «Русская песня: слова Фрадкина, музыка Френкеля. Или наоборот». Я думал, дело ограничится тем, что фразу просто вычеркнут вон, но издатели сказали, что рукопись книги отправляют в архив. Впрочем, вскоре книга вышла в Москве – с другими купюрами. А я все рассуждаю: какую крамолу нашли в этой безобидной фразе? Просмотрите песенники – и вы убедитесь в правоте сказанного. Нет здесь никакого антисемитизма, раз евреи пишут, а русские поют эти песни. Правда, недавно услышал: «Русским считается тот, кто говорит по-русски»… Вот и гложет меня сомнение: «А может, русским не больно-то и дают печатать русские песни? Дело-то прибыльное. Нет, не зря издательство обиделось…»

БЫТЬ РУССКИМ

Быть русским – не чаек из самовара
Под сахарок вечерять-смаковать,
Не водочку хлестать, не с пылу – с жару
Над пирогами в праздник колдовать,
Не тосковать, кляня свою судьбину
И душу выворачивать винтом…
Быть русским проще. Надо помнить имя —
Свое. – И все приложится потом.

    Владимир Морозов, СПб.

* * *

В прессе промелькнуло сообщение о том, что финансовая империя «Менатеп» прибрала к своим рукам мурманское предприятие «Апатит». Больно ударила эта короткая строчка по моему сердцу.

На столе лежит раскрытая на 244-й странице книга «Хибинские клады», вышедшая в 1972 году. Это сборник воспоминаний участников освоения Заполярья, составителем которого стал мой отец. На первой странице его рукой написано: «Самый дорогой для меня Хибинский клад – ты, моя любимая спутница жизни. Хибины соединили нас на всю жизнь. Дарю тебе, Вера, эту книгу, которая воскресит в нашей памяти дни нашей юности».

Григорий Иванович Раков. Юго-Западный фронт, 1943 г.

С пожелтевшей бумаги на меня глядит красивый, молодой, девятнадцатилетний, чуть полноватый парень, очень похожий на меня, Григорий Раков. В начале 30-х годов такие парни и девчата начали в Хибинах штурм горы Кукисвумчорр для добычи апатита, столь необходимого стране стратегического сырья – из апатита вырабатывают алюминий. Там же, в Хибиногорске, отец стал осваивать трудную, но увлекательную работу газетчика. Среди его тогдашних друзей было немало таких, которые впоследствии стали известны всей стране: писатели Анатолий Горелов, Сергей Болдырев, Юрий Помпеев, Борис Семенов, поэты Лев Ошанин и Александр Решетов. В общежитии «спали мы на топчанах, – вспоминает отец. – Мой угол отличался тем, что в простенке были устроены полки, заставленные книгами писателей и поэтов»… В Хибинах отец обрел и свой самый ценный клад – познакомился и женился на Верочке Сироткиной, с которой прожил всю нелегкую армейскую жизнь.