скачать книгу бесплатно
На протяжении недели Пэт Квинлан вытаскивал из здания всевозможный строительный мусор – доски, куски штукатурки, битое стекло, мешки – и вместе с возницей отвозил его на свалку за пределами города. Возница совершил в общей сложности более 20 «ходок». После окончания работы владелец возка обнаружил на дне кузова обширные потёки чего-то, что очень напоминало кровь, кроме того, среди мелкого мусора, оставшегося на дне кузова, находилось множество костных фрагментов. У мужчины сложилось впечатление, что он возил не битый кирпич, а изрубленные скелеты!
Пораженный этим неприятным и пугающим открытием, возница отправился в полицию Чикаго и заявил о своих подозрениях. В подтверждение собственных страхов он представил мешочек, полный мелких костей. Нельзя сказать, что полицейские отмахнулись от него и проигнорировали сообщение – нет! – пара детективов отправилась в «Замок», отыскала там Холмса и принялась задавать вопросы. Надо отдать должное аферисту – тот и бровью не повёл!
Он разъяснил господам из полиции, что наличие костей имеет самое что ни на есть тривиальное объяснение – это были пищевые отходы работы ресторана, который прежде размещался в «Замке». Посмотрев на предъявленные ему кости, Холмс рассмеялся, и заверил детективов, что эти кости не являются человеческими. «Это телятина, господа! Говорю это, как врач», – солидно заверил детективов мошенник и полностью их убедил.
Именно после визита детективов Холмс неожиданно собрал вещички и отбыл из города, оставив вместо себя Бенджамина Питезеля. Последний, напомним, оставался в Чикаго до июня 1894 г., после чего также уехал в неизвестном направлении. И вот тогда-то на должность домоправителя заступил Патрик Квинлан.
Поэтому при должном отношении чикагских полицейских к делу, уже в ноябре или декабре [крайний срок!] 1894 г. Патрика следовало брать в «оборот» и устраивать в «Замке» полноценный обыск. Этого, однако, сделано не было – о чём написано чуть выше – и в июне 1895 г. Квинлан с супругой выехали из здания. К счастью, далеко они не уехали и поселились в Уитоне, городке в 30 км. западнее Чикаго. Именно там чикагские полицейские, когда у них наконец дошли руки, и отыскали последнего домоправителя «Замка».
Произошло это в последней декаде июля 1895 г. – именно тогда большая группа чикагских полицейских во главе инспектором Фитцпатриком (Fitzpatrick) и лейтенантом Томасом (Thomas) приступила к планомерному осмотру «Замка». Квинлан и его супруга были препровождены в Чикаго для допроса и поскольку поначалу сотрудничать не хотели, обоих пришлось задержать в местной тюрьме. На протяжении последней недели июля велись напряженные допросы парочки, которая явно не спешила сотрудничать с полицией, но в конце концов, после того, как стали известны результаты обыска здания, дали признательные показания. Произошло это 2 августа и чуть ниже мы скажем несколько слов об их содержании.
Пока же – о детальном осмотре здания полицией. Перво-наперво, внимание осматривавших привлекла комната с металлическими стенами на 2-м этаже, не имевшая никаких вентиляционных отверстий. Это был тот самый сейф, о котором упоминалось в рассказе о постройке здания. Помещение оказалось совершенно пустым, не похоже было, чтобы в нём что-либо хранили. Герметичность запирания двери навела полицейских на нехорошие размышления, в силу чего помещение это получило говорящее название "asphyxiation chamber" – "камера удушения" [на этажном плане, приведенном ниже, эта комната обозначена цифрой 2]. Человек, запертый в этом помещении на длительное время, должен был умереть от нехватки кислорода.
Далее по коридору располагались 2 небольшие комнатки, получившие у полицейских общее название "лаборатория" [на этажном плане они обозначены цифрой 1]. В них хранились большие бутыли из-под различных медицинских препаратов, а также имелось кое-какое лабораторное оборудование, в значительной степени расхищенное. Из лаборатории лестница-трап вела в комнату 3-го этажа.
Также на втором этаже в центральной части здания находились несколько странных помещений, не соприкасавшихся с внешними стенами. Они образовывали своеобразную изолированную «цитадель» и в подобном расположении явно имелся некий умысел. В одной из этих комнат находилась чугунная ванная. Из этой комнаты лестница-трап, во всём аналогичная трапу в лаборатории, вела в помещение этажом выше. Также в ванной комнате имелась в полу потайная лестница, закрывавшаяся откидным люком. Лестница эта вела в подвал, минуя 1-й этаж [эта комната обозначена на этажном плане цифрой 4].
Тут же в «цитадели», буквально за стеной ванной комнаты, было оборудовано помещение, которое полицейские назвали «скрытое секретное место» («secret hiding place»). В этой комнатушке размером буквально 1,8 м. на 1,5 м. находился своеобразный мусоропровод – широкий металлический кожух, проходивший через всё здание от чердака до подвала. Его можно было открывать на чердаке, на 3-м и 2-м этажах, а также в подвале. Примечательно то, что на 1-м этаже ничто не указывало на существование подобного «мусоропровода» – он был «зашит» внутри стены. Люки, через которые можно было попасть в «мусоропровод», были очень большими и полицейским оставалось только гадать, какой именно груз надлежало перемещать – точнее, сбрасывать – с верхних этажей в подвал [комната с мусоропроводом отмечена на этажном плане цифрой 5].
Аксонометрическое изображение 2 этажа «Замка» Германна Маджета-Холмса. В качестве основы взят рисунок из июльского номера газеты «Чикаго трибюн». Следует отметить, что разные газеты на своих страницах давали несколько различавшиеся между собой этажные планы, но общее описание планировки оказывалось схожим во всех корреспонденциях.
Рядом с ванной комнатой было обнаружено другое необычное помещение, в котором находилось странное устройство с блоками и полиспастами, к которым крепились кожаные ремни. Полицейские предположили, что в этом помещении владелец дома кого-то вешал, поэтому комнату назвали «секретной камерой для подвешивания» («the hanging secret chamber») [на этажном плане это помещение обозначено цифрой 3]. Однако позднее, благодаря пояснениям Патрика Квинлана, появилось предположение о другом предназначении странного станка с ремнями и блоками. Дело заключалось в том, что Маджет-Холмс был не чужд общенаучных интересов и, в частности, придерживался довольно экзотичного взгляда на происхождение человечества, согласно которому, люди произошли от расы гигантов. Маджет считал, что процесс уменьшения роста обратим и человеческие суставы и хрящи могут быть «вытянуты» таким образом, что рост современных людей может быть значительно увеличен. Он всерьёз работал над подобной методикой и экспериментировал на трупах.
Полицейские усомнились в том, что Маджет-Холмс ограничивался исключительно телами умерших, но Квинлан настаивал на том, что ему ничего не было известно о применении подобных «растяжек» в отношении живых людей.
Там же, на втором этаже, находился ряд других примечательных комнат, назначение которых рождало самые невесёлые предположения. В числе таковых можно назвать комнату с окном, заложенным кирпичом [на этажном плане она обозначена цифрой 8]. С улицы кирпичную кладку невозможно было увидеть, поскольку её скрывала опущенная гардина.
Рядом с этим помещением находилась «комната пяти дверей» [обозначена цифрой 7 на плане 2 этажа], из которых 3 вели в соседние помещения, а 2 являлись ложными, открывая которые человек видел перед собой кирпичную стену. Полицейские предположили, что эту комнату Маджет-Холмс использовал как ловушку, т.е. входя с намеченной жертвой в одну дверь, он просил немного его подождать, выходил через другую, запирал её, а потом кружным путём возвращался к первой двери и запирал её. Человек при этом тревоги не испытывал, полагая, что всегда сможет свободно выйти и должно было пройти некоторое время, прежде чем он понимал, что оказался в западне.
Другим помещением с труднообъяснимым назначением оказался комната, названная полицейскими «mysterious closed room» («загадочная закрытая комната»). Это помещение с единственной дверью, замок в которой запирался только снаружи, имело мощную, толщиной в половину фута (~15 см.) изоляцию из пробки и асбеста стен и потолка. Комната имела абсолютную звукоизоляцию, на основании чего полицейские предположили, что использовалась она в качестве тюремной камеры. Либо – как вариант – в качестве пыточной камеры. Асбест негорюч, его использование для отделки устраняло угрозу пожара при работе с огнём [помещение обозначено на плане 2 этажа цифрой 6].
Прямо напротив «загадочной закрытой комнаты» находилась другая не менее загадочная. Она получила у полицейских название «тёмной комнаты» [на этажном плане её номер 9]. Она была интересна тем, что светильники в ней выключались вентилем, находившимся в скрытой нише в коридоре. Цель подобного переоборудования представлялась неясной, точнее, те домыслы, которые приходили в головы полицейским, заставляли их предполагать некий преступный замысел.
Третий этаж здания, как отмечалось ранее, в 1893 г. пострадал от пожара, который с большой вероятностью явился элементом очередной страховой аферы Холмса. Последний, очевидно, подготовил этаж к осмотру посторонними лицами (страховыми агентами, пожарными инспекторами), поэтому ничего особенно подозрительного полицейский обыск в июле 1895 г. не выявил. Самым интересным местом на этаже оказалась комната, которую по словам Патрика Квинлана во время проживания в «Замке» занимала Минни Уилльямс. Она располагалась возле винтовой лестницы примерно над «загадочной закрытой комнатой», обозначенной на приведенной выше схеме 2-го этажа цифрой 6. В комнате Минни были обнаружены кое-какие женские вещи, но ничего, способного указать на местопребывание пропавшей женщины, найти не удалось.
Самые большие сюрпризы, связанные с «Замком», оказались запрятаны в подвале. Попасть туда оказалось непросто, для этого следовало миновать два тамбура и открыть 3 запертых стальных двери. Квинлан и его супруга клялись, что не имели ключей и никогда в подвал не спускались и хоть это утверждение представлялось недостоверным, полиции пришлось прибегнуть к помощи слесаря. Возня с замками продолжалась довольно долго, более двух часов, но в конце концов долготерпение полицейских оказалось вознаграждено.
Буквально у самого входа в подвал находились 2 частично вкопанных в земляной пол короба из досок. В обоих среди всевозможного строительного мусора в хаотичном беспорядке оказались свалены… человеческие кости. Правда, уточним сразу же, что впоследствии это открытие отчасти было дезавуировано, поскольку выяснилось, что часть костей принадлежали крупным животным. Владелец мясной лавки по соседству сообщил полиции, что Холмс перед своим исчезновением осенью 1893 г. покупал у него кости. Очевидно, Холмс перед отъездом пытался навести порядок и скрыть следы преступной деятельности. Понимая, что в огромном полутёмном подвале он мог пропустить опасные для себя улики, преступник разбросал кости животных, намереваясь сбить с толку тех, кто станет это помещение исследовать. Тем не менее, кости людей в подвале [в т.ч. и в упомянутых коробах] находились, хотя и в меньших количествах, нежели свиные и бараньи.
Иллюстрации из газет июля-августа 1895 г., дающие представление об открытиях, сделанных полицией при осмотре «Замка» Германна Маджета-Холмса. Крайний рисунок слева изображает сцену входа людей в подвал; второй слева – металлический короб-«мусоропровод»; на втором рисунке справа показана печь в комнате 3-го этажа, в золе которой были найдены человеческие кости; на рисунке справа – лестница в полу из ванной комнаты 2-го этажа в подвал (на плане 2-го этажа эта комната обозначена цифрой 4).
Подвал оказался довольно глубок – 2,8 м. от поверхности земли – и был значительно больше размеров фундамента здания. Германн Маджет значительно расширил площадь подвала, выбрав землю под тротуаром и проезжей частью 63-ей стрит. В образовавшуюся пустоту был введён большой металлический бак.
В подвале оканчивался тот самый «мусоропровод», начало которого было обнаружено на чердаке. Нижняя его часть изгибалась, придавая всей конструкции вид буквы L. В непосредственной близости от «мусоропровода» находилась сколоченная из грубых досок конструкция, которую полицейские назвали «широкой скамьёй», но по сути это был стол. Прозекторский стол! Дерево было пропитано почерневшей застарелой кровью. Не вызывало сомнений то, что на этом столе было пролито очень много крови. В то время судебная медицина не могла определять видовую принадлежность крови, поэтому установить, была ли это человеческая кровь или кровь животных, врачи коронерской службы не могли[1 - Методику, позволяющую доказать происхождение крови именно от человека, а не животного или птицы, удалось разработать немецкому судебному медику Уленгуту в 1901 г. В своей работе Уленгут опирался на открытие 2 годами ранее русским учёным Чистовичем специфической реакции преципитации, поэтому сейчас такой анализ следов крови называют «реакцией Чистовича-Уленгута».]. Подле стояла старая сумка с набором хирургических инструментов, на которых сохранились следы крови. А под дощатым столом находилась большая коробка, в которой навалом лежали человеческие кости. Разбиравшие коробку анатомы сочли, что в ней находились кости по меньшей мере четырех женщин.
Также в подвале были обнаружены два больших ящика с инструментами. Внимание полицейских привлёк молоток, сильно запачканный чем-то похожим на кровь. Полиция попросила врачей из службы коронера дать заключение о происхождении крови, но в силу указанной выше причины наука в 1895 г. помочь следствию в прояснении этого вопроса не могла.
Высота сколоченной из досок «широкой скамьи» соответствовала высоте люка в металлическом кожухе. Не вызывало сомнений, что эта конструкция использовалась для сбрасывания в подвал трупов, которые сразу же попадали на самодельный прозекторский стол. Очевидно, Германн Маджет продумал эргономические аспекты своей деятельности и здраво рассудил, что труп удобнее извлекать из «мусоропровода» и укладывать прямо на стол, нежели бросать сначала на землю, а потом с земли поднимать вверх. Очевидно, на обнаруженном прозекторском столе осуществлялось расчленение тел убитых для удобства последующего уничтожения останков – такова была первоначальная версия полицейских. Впрочем, через некоторое время это предположение претерпело некоторое изменение, о чём будет сказано чуть ниже.
Помимо прозекторского стола ("широкой скамьи"), на котором предположительно расчленялись трупы, в подвале было найдено еще одно приспособление для уничтожения тел. Это была настоящая печь для кремации, оснащенная выкатывавшимся лотком и имевшая подвод свечного газа. Разумеется, полицейских заинтересовало устройство этого довольно сложного с инженерной точки зрения устройства, размещенного в помещении ограниченного объема и с явно недостаточной вентиляцией. Оказалось, что из печи был оборудован узкий ход-вытяжка, выложенный огнеупорным кирпичем; куда вел этот ход не представлялось возможным определить ввиду его узости. Чтобы выяснить все особенности конструкции подземного крематория, чикагские пожарные стали прокладывать тоннель вдоль вытяжного лаза и через несколько метров уперлись в кирпичную стену. Когда кладка была разбита оказалось, что вытяжка вела… в настоящую металлическую цистерну, являвшуюся своего рода баком-конденсатором! Этот бак ввиду своих значительных размеров не мог размещаться в подвале – его вкопали в землю поперёк 63-й стрит, разместив ниже тротуара и мостовой [на глубине 4 фута, т.е. 1,2 м. от поверхности земли]! В баке имелось отверстие, замаскированное под обычный канализационный люк, что предотвращало повышение давления горячего газа внутри и тем самым устраняло угрозу взрыва.
Для осмотра содержимого бака был приглашён работник водопроводной компании. Он установил, что внутри находилась густая черная маслянистая жидкость, заполнявшая бак на высоту примерно 15 см.; жидкость эта издавала ужасный запах.
Обнаружение бака разъяснило принцип работы подвального крематория. Горячий газ, вырывавшийся из печи вместе с продуктами горения плоти, попадал в бак-конденсатор, где быстро охлаждался и разделялся на фракции: более лёгкие и летучие через отверстие вверху бака уходили в атмосферу, а более тяжёлые – осаждались на стенках и затем стекали вниз. Чёрная жидкость, собравшаяся на днище бака была тем, что осталось от сжигаемых (и не до конца сожженных) в подвальном крематории тел.
В этом месте остаётся добавить, что работа пожарных и водопроводчиков по изучению печи оказалась сопряжена с большими трудностями, поскольку чудовищная вонь, поступавшая в подвал из бака-конденсатора и связанной с ним системы циркуляции газов, сделала невозможным длительное пребывание людей в подвале.
Иллюстрации из чикагских газет 1895 г. Слева: вид на «Замок» Холмса с Уоллес стрит, в медицинскую карету грузятся останки, найденные в подвале здания. Справа: раскопанный под 63-й стрит бак.
Некоторые рабочие получили отравления газом, а начальник пожарной команды Чикаго Джеймс Кенион, прибывший для личного осмотра необычного здания, прямо в подвале потерял сознание. Он был поднят на поверхность и более двух часов не приходил в себя.
В июле 1895 г. в полицию Чикаго обратился отец некоей Эмелайн Сигранд (Emeline G. Cigrand), привлекательной девушки 1873 года рождения, исчезнувшей осенью 1892 г. По словам Питера Сигранда, его дочь имела определенную связь с «Замком» и когда газеты сообщили о проведении в нём обыска и сделанных в здании открытиях, всем родственникам стало ясно, что молчать более нельзя. Фамилия пропавшей девушки ничего не говорила чикагским детективам, но ее история внушала самые невеселые мысли о её судьбе. Сигранд по рассказу отца и воспоминаниям видевших её людей была очень красива: блондинка с голубыми глазами, замечательной фигурой и звонким голосом. Об Эмелайн говорили как о трудолюбивой и честной девушке, готовой много работать, дабы обеспечить свою будущность. Выучившись на стенографистку, Эмелайн сначала работала в офисе мэра городка Ла Файетт, штат Индиана, а в июле 1891 г. устроилась делопроизводителем в санаторий для алкоголиков в г. Дуайте, штат Иллинойс. Доктор Кили, создатель санатория, разработал методику лечения алкоголизма бихлоридом золота и неплохо зарабатывал на этом.
Весной 1892 г. Сигранд познакомилась с неким английским лордом, которого звали Роберт Фелпс. Лорд пригласил женщину на работу в собственный офис, пообещав оклад в 1,5 раза больший, нежели она имела в санатории доктора Кили. Проницательные читатели уже, видимо, догадались, что офис английского лорда располагался в отеле «Замок» на 63-й стрит в Чикаго. По словам «лорда» он вёл в Соединенных Штатов сразу несколько крупных торговых предприятий и арендовал практически всё здание. Запрос полиции Чикаго в Миграционную службу США показал, что никакой английский «лорд Фелпс» никогда на территорию страны не въезжал.
Летом 1892 г. Эмелайн перебралась в Чикаго, где быстро была очарована деликатным обхождением и прекрасными манерами своего нового знакомого. Своей младшей сестре Филомене женщина написала, что скоро выйдет замуж на "лорда Фелпса" и уедет в Великобританию. Всего же родственники Эмелайн Сигранд представили полиции 12 писем девушки, датированные 1892 годом, в которых так или иначе описывались обстоятельства отношений Эмелайн с женихом.
В начале сентября того же года было объявлено о помолвке «лорда Фелпса» и Сигранд. Родственники последней приехали в Чикаго, чтобы познакомиться с избранником Эмелайн, однако, оказалось, что сделать это невозможно: срочные дела потребовали немедленного отъезда «лорда» из города. Ожидаемый поворот сюжета, не так ли? Думается, никто из читателей не удивится тому, что таинственный лорд постарался избежать знакомства с родственниками невесты. В общем, никто из родственников так никогда и не увидел «лорда Роберта Фелпса». Следует упомянуть, что Сигранд не жила в «Замке» Маджета, а снимала квартирку в нескольких кварталах от него и являлась в офис «лорда» каждый день как на работу.
Провинциальная родня Эмелайн сходила в "Замок", так сказать, на разведку, дабы своими глазами посмотреть, каким же бизнесом занимается в США "английский лорд". Изучив обстановку ресторана, аптеку и ювелирный магазин, расположенные на первом этаже "Замка", родственники были крайне озадачены увиденным. Дядя Эмелайн прямо заявил племяннице, что не верит в благородное происхождение её жениха, поскольку вычурный стиль обстановки свидетельствовал, по его мнению, о полном отсутствии у владельца дома художественного вкуса. Кроме того, сам бизнес – торговля ювелирными украшениями и аптечными товарами – скорее соответствовал традициям евреев, нежели потомственных дворян. Последние предпочитали иные виды деятельности – воинскую или государственную службу, агротехнический бизнес на землях собственных поместий, инвестиции в промышленное производство.
Однако, Эмелайн проигнорировала комментарии родственников. Они покинули Чикаго, а Сигранд осталась дожидаться возвращения в город своего жениха. Последнее её письмо, датированное ноябрем 1892 г., содержало указание на подготовку к свадьбе, которая была запланирована на декабрь. Сигранд написала, что на церемонии будут присутствовать только лица со стороны мужа, разумеется, все сплошь «благородного происхождения», сразу после свадьбы молодые должны были отправиться в поездку по Европе.
После этого Эмелайн Сигранд исчезла и отыскать её родственникам не удалось. Как нетрудно догадаться, следов «лорда Фелпса» тоже не осталось. После того, как в июле 1895 г. в газетах появилась информация о чудовищных открытиях, сделанных в здании на 63-й стрит, родственники исчезнувшей женщины поняли, что именно там Эмелайн и погибла. Полиция также была уверена в этом, хотя доказать подобное утверждение без признания Маджета не представлялось возможным.
2 августа супруги Квинлан, наконец-то, «развязали» языки и стали давать признательные показания. Если быть совсем точным, то первой заговорила жена, Патрик стал признаваться уже после того, как узнал о её показаниях, но детали эти для нас сейчас особой роли не играют. Рассказы ближайших помощников Холмса-Маджета до некоторой степени видоизменили предполагавшуюся следствием картину событий.
Квинланы признали тот факт, что их работодатель действительно занимался анатомированием трупов и сжиганием человеческой плоти, но… он не убивал людей! Во всяком случае, Квинланы настаивали на том, что об убийствах им ничего не было известно! Маджет работал с трупами умерших людей, которые использовал для приготовления скелетов с целью их последующей продажи. Довольно необычный вид бизнеса, согласитесь, но стоимость полного скелета начиналась от 100$, а если скелет имел аномалию развития, скажем, горб, сросшиеся позвонки и т.п., то цена его могла возрасти многократно. Бизнес-идея давала неплохой шанс для быстрого и сравнительно законного обогащения.
Но откуда же брались трупы? Всё в «Замке» указывало на то, что там были переработаны, если уместно использовать это слово в данном контексте, многие десятки человеческих тел, откуда же Холмс-Маджет их заполучил? Патрик Квинлан рассказал, что часть трупов его работодатель покупал либо вообще забирал бесплатно в больничных моргах – это были тела разного рода бродяг или неимущих, чьи родственники отказывались принимать на себя расходы по погребению. Но таких тел было меньшинство, поскольку Холмс не любил и опасался работать с ними. Причины были вполне очевидны – лица этой категории обычно страдали разного рода опасными болезнями, вроде туберкулёза, сифилиса и т.п., и малейшая неосторожность при вскрытии грозила заболеванием.
Поэтому Холмс-Маджет предпочитал трупы… воровать! Да, именно так, вы поняли всё правильно, мастер изготовления скелетов воровал тела на кладбищах! Разумеется, Холмс не утруждал себя раскопкой могил – этим занимался Патрик Квинлан, в чём последний и сознался. Он пообещал полиции показать места и конкретные могилы, из которых лично выкапывал гробы с телами. Занимался он этим по ночам, в этих поездках его обычно сопровождал Холмс. Мрачная добыча привозилась в «Замок», Холмс уносил трупы в подвал, в супруги Квинлан занимались… очисткой гроба. Да-да, удивляться не надо, гроб впоследствии также шёл на продажу под видом нового! Если же в гробу было много серебряных украшений, то их Квинланы их снимали и впоследствии продавали, а гроб – уничтожали.
С точки зрения современных представлений это занятие может показаться диким и совершенно иррациональным, но мародёрство на кладбищах для той поры было явлением если не повсеместным, то весьма распространённым. В этом месте автор позволит себе небольшое отступление, надеюсь, не лишенное интереса. Спустя менее двух десятков лет после описываемых событий – в феврале 1911 г. – в штате Пенсильвания имели место довольно любопытные события, связанные с попыткой кладбищенских мародёров разграбить семейный склеп богатой семьи Скотт.
Этой семье принадлежали крупные железнодорожные компании, фирма по городскому освещению, газеты и пр. – в общем, это были крупные воротилы. А Уилльям Скотт (William L. Scott), мало того, что был крупным бизнесменом, так ещё одно время являлся советником Президента Соеденных Штатов Гровера Кливленда (Grover Cleveland)[2 - Гровер Кливленд занимал президентский пост дважды – с марта 1885 г. по март 1889 г. и с марта 1893 г. по март 1897 г. Скончался Кливленд в июне 1908 г. в возрасте 71 года.]. 9 февраля 1911 г. стало известно, что семейный склеп, в котором находилсь тела 6 родственников, вскрыт, одно из тел – Анны МакКаллом (Anna McCullom) – исчезло, а гробы остальных повреждены. Молочник, проезжавший рано утром мимо кладбища, обратил внимание на подозрительную активность внутри кладбищенской ограды и поднял тревогу.
Заметки из февральских газет 1911 г., посвященные истории похищения тела Анны МакКаллом из склепа семьи Скотт на кладбище города Эри, штат Пенсильвания. На иллюстрации справа представлены фотографии Анны МакКаллом и краткая биографическая справка.
Правоохранительные органы исходили из того, что тело похищено с целью получения выкупа. Это была весьма распространенная в США форма криминального заработка. По другой версии, кладбищенские воры хотели снять с облачения трупов ценные или редкие вещи, а также элементы погребального декора. С находившихся в склепе гробов были сняты и сложены в мешок для последующего выноса серебряные украшения и детали общим весом 8,4 кг.! Состоятельные люди, как видим, на серебре не экономили…
Предполагая, что злоумышленники возвратятся за оставленным серебром, полицейские в первую же ночь устроили засаду. Она оказалась безрезультатной. В последующем засады уже не устраивались, поскольку о произошедшем раструбили газеты и стало ясно, что ночные визитёры на место преступления не вернутся.
История получилась по-настоящему занятной, достаточно сказать, что семья Скотт, не полагаясь на местных правоохранителей, привлекла к расследованию частных детективов. Чтобы не мучить читателя сразу сообщим, чем сердце успокоилось: преступников найти не удалось, но похищенный труп был возвращён.
История хищения из склепа семьи Скотт упомянута здесь для того, чтобы читатель составил представление о такой довольно специфической разновидности криминальной активности, как кладбищенские кражи, каковые существовали в США (и иных богатых государствах) всегда. Кладбищенский сторож, обходящий в тёмное время свою территорию с гремящей колотушкой в руках, являлся такой же приметой того времени, что и дилижансы, или, скажем, мужчины в шляпах. Известные и состоятельные люди становились жертвами кладбищенских воров ничуть не в меньшей степени, чем рядовые обыватели, а скорее даже в большей (в этой связи приходит на ум история похищения трупа Элвиса Пресли уже в последней четверти XX столетия). Нельзя считать Германна Маджета родноначальник исключительно оригинального способа обогащения, его главное «know how» заключалось в том, что он не просто грабил захоронения, а похищал тела с целью последующего изготовления из них скелетов на продажу.
В принципе, действия его также были уголовно наказуемы, но в силу понятных соображений тяжесть подобного деяния радикально отличалась от того, в чём Холмс подозревался ранее [т.е. убийства, точнее, неоднократно совершенных убийств]. Таким образом показания супругов Квинлан до некоторой степени облегчали положение арестанта. Окружная прокуратура очень хотела добиться от супругов признания в том, что те были осведомлены об убийствах, совершенных Маджетом-Холмсом, но Квинланы проявили удивительное упорство в отрицании подобного рода догадок. По-видимому, оба понимали, что малейшее признание такого рода привяжет их к намного более серьёзному обвинению. Быть пособником убийцы (пусть и в форме недонесения) намного хуже, нежели обвиняться в нарушении неприкосновенности кладбищ, так что Квинланы разумно решили сознаться в наименее опасном преступлении, дабы не допустить обвинения в более тяжком.
На этом этапе следствие решилось на шаг, с одной стороны, довольно предсказуемый, а с другой – спорный. По просьбе Департамента юстиции штата Пенсильвания супругам Квинлан было предложено свидетельствовать против Холмcа-Маджета в суде. В обмен на изобличающие показания прокурор округа Кук соглашался не выдвигать против Квинланов обвинений в нарушении неприкосновенности кладбищ. Супруги согласиилсь, что следует признать совершенно оправданным выбором, и таким образом вообще избегли какого-либо наказания за свои, мягко говоря, неблаговидные проделки.
То, что Правосудие позволило супругам избежать какого-либо наказания, впоследствии неоднократно приводилось журналистами и многими местными политиками как пример своего рода эталонной судебной ошибки. Очень многие считали, что Квинланам нельзя было делать такое предложение, этих людей надлежало судить и отправить за решётку. Мало кто верил в их неосведомленность о проделках Холмса-Маджета. На протяжении нескольких лет – по крайней мере в период 1890 – 1893 гг. – в «Замке» исчезали люди – притом люди, хорошо знакомые супругам Квинлан! – и казалось невозможным, чтобы последние не догадывались об истинных обстоятельствах этих исчезновений.
Тем не менее, случилось так, как случилось. Квинланы своими показаниями фактически помогли обвиняемому Холмсу, сидевшему в филадельфийской тюрьме. Но этим неприятные для обвинения новости не исчерпывались.
Выше уже упоминалось о том, что возле входа в подвал были вкопаны для больших короба, заполненные костными останками. Дабы читатель составил впетление о размере коробов, сообщим, что их длина составляла 1 ярд (90 см.), ширина 2/3 ярда (60 см.) и высота 1 ярд (90 см.), объём каждого, соответственно, равнялся 0,49 кубических метра. Как видим, в коробах находилось около 1 кубометра костных останков! Для того, чтобы получить столько костей от людей, требовались десятки скелетов!
Однако, когда содержимое коробов представили судебным медикам, выяснилось, что подавляющая часть костей не являются человеческими! Это были свиные, говяжьи и бараньи кости – они составляли около 9/10 общего объёма костей. Но при этом часть костных фрагментов явно была человеческой – в этом вопрсое врачи исключали возможность ошибки. После долгих прений и колебаний судебные медики сошлись в том, что в коробах находились останки приблизительно 4—6 человек [вряд ли больше].
Опросом торговцев, державших мясные магазины в районе Энглвуд, удалось установить, что осенью 1893 г. Германн Маджет неожиданно озаботился скупкой костей, оставшихся при разделке туш. На протяжении нескольких дней он объезжал магазины и загружал в свою коляску любые кости, которые ему предлагали. Свои действия он объяснил тем, что якобы разработал новую технологию получения клея из костей животных, и дабы запатентовать её, нуждается в большом количестве костного материала. Точные даты этих событий никто вспомнить не мог – всё-таки с той поры минуло почти 2 года! – но опрошенные сходились в том, что история с закупкой костей имела место в середине осени, т.е. в октябре. Примерно тогда случился пожар в «Замке», Патрик Квинлан был задержан полицией. а потом освобождён, после чего занялся вывозом мусора.
Таким образом, события перед исчезновением Холмса получили довольно логичное дополнение. Преступник заподозрил, что привлёк к себе внимание полиции и решил "залечь на дно", для чего ему надлежало покинуть Чикаго. Перед отъездом он озаботился "подчисткой хвостов", то есть уничтожением наиболее явных и опасных улик, способных доказать его преступную деятельность. Многое Маджет-Холмс действительно в те дни смог уничтожить или с помощью Патрика Квинлана вывезти из здания на мусорную свалку, однако улик было столько и находились они в таком количестве тайных мест, что полностью избавиться от них было крайне затруднительно. Понимая, что он может что-то забыть, или упустить из внимания, преступник решил последовать хитрости древнекитайского мыслителя Лао-Цзы, сказавшего однажды, что дерево лучше всего прятать в лесу. Кости животных, оставленные в подвале, призваны были усыпить бдительность тех, кто возможно станет обыскивать здание. Убедившись в том, что костные останки не принадлежат человеку, они должны были утратить всякий интерес к находкам такого рода.
Расчёт, как мы види, не оправдался, но сам по себе ход мысли Маджета-Холмса заслуживает упоминания.
Ещё до того, как супруги Квинлан дали показания о хищениях трупов с кладбищ, в полицию Чикаго явился человек, заявивший о том, будто он владеет важной информацией о Холмсе и его роде занятий. Этого человека звали Майкл Чэппел (M. G. Chappell), по роду занятий он был прозектоором в медицинской школе под названием «Bennet medical school», но попутно подрабатывал таксидермистом и имел массу иных увлечений, непример, ремонтировал часы и изготавливал на заказ необычные куклы, в общем, это был мастер на все руки от скуки. Чэппел сообщил, что некоторое время работал вместе с Холмсом и изготовил из предоставленного им материала 3 скелета. То есть Холмс передавал Чэппелу комплект человеческих костей, а тот изготавливал из стали анатомически точный каркас, на который эти кости крепились, в точности воспроизводя их пространственное расположение. Судьбу 2-х скелетов Чэппел не знал, а вот судьбу третьего он прояснить смог.
Дело заключалось в том, что 3-й скелет был очень необычным – он принадлежал женщине высокого роста (180 см.), крепкого сложения, широкой кости, рожавшей, с большим тазом, у него были очень необычные для того времени антропометрические данные. И Чэппел предложил Холмсу продать этот скелет за большие деньги учебному заведению, на что Холмс согласился. Чэппел за толику малую этой сделке посодействовал. Если точнее, то Чэппел взял за свою работу 36$.
Необычный скелет купил медицинский колледж Хэнеманна (Hahnemann Medical college) в Чикаго. Это учебное заведение, открывшееся в 1860 г., имеет очень интересную историю, достаточно сказать, что традиционная медицина преподавалсь в нём наряду с гомеопатией, но нас в данном случае интересует совсем другое. Когда детективы явились к директору медицинского колледжа Паулингу для проверки сообщения Чэппела, в его кабинете они увидели необычно большой скелет…
Разумеется, таксидермисту и часовых дел мастеру, собиравшему на досуге скелеты из настоящих человеческих костей, были заданы острые вопросы, например, о том, был ли он осведомлён о происхождении костей? Был ли он уверен в том, что не совершает преступление? Был ли он уверен в том, что преступление не совершил Маджет-Холмс?
Может показаться невероятным, но Чэппел дал исчерпывающие ответы на все вопросы и ответы эти с одной стороны многое объяснили, а с другой, наоборот, запутали.
Чэппел рассказал полицейским, что интересовался у Холмса происхождением человеческих костей и тот совершенно спокойно объяснил как и откуда их добывает. По его словам, он скупает невостребованные тела умерших в различных больницах и для того, чтобы успокоить Чэппела, даже предложил тому принять участие в одной из подобных операций. Чэппел рассказал, как весной 1893 г. он вместе со своим другом Германном отправился в местечко под названием Коттедж Гроув в 420 км. южнее Чикаго, где в местной больнице Холмс купил труп человека, чью личность не удалось установить. Совершенно официально тело было перевезено по железной дороге и доставлено в «Замок» Холмса.
Разумеется, у Чэппела спросили, бывал ли он в гостинице Холмса и что там видел? Свидетель и тут удивил полицейских, он простодушно признался, что бывал в «Замке», спускался в подвал, видел кремационную печь… ну, а что такого, ему ведь надо же было как-то сжигать плоть! Более того, Чэппел сообщил, что видел в подвале 2 больших чана – или ванны, если угодно – которые использовались для «финишной» обработки костей. Одна ванна находилась в юго-западном угле подвала, другая – в юго-восточном. В одну из ванн заливалась кислота, «съедавшая» остатки плоти, которые невозможно было отделить от костей при помощи скальпеля, а в другую – отбеливатель, поскольку человеческие кости на самом деле вовсе не белые и их надлежит отбеливать. Так сказать, для эстетики…
В июле 1895 г. упомянутых Чэппелом ванн в подвале не оказалось! Полиция Чикаго особо озаботилась их поиском, в подвале были проведены раскопки, но ничего найти так и не удалось. Германн Маджет явно побеспокоился о том, чтобы не показать посторонним лишнего!
Более того, Чэппел признался в том, что видел труп той самой необычно высокой женщины, скелет которой был продан в медицинский колледж Хэнеманна. Правда, труп был уже частично препарирован, другими словами, внутренние органы из него были извлченены, часть плоти срезана с бёдер и ягодиц, а также частично удалена плоть с головы. Так что с опознанием по фотографии возникли проблемы. Поглядев на предъявленные ему фотографии Джулии Коннерс и Эмелайн Сигранд, свидетель затруднился определить, какая из них лучше соответствует увиденному трупу. На вопрос детективов, не вызвало ли подозрений почтенного прозектора нахождение частично препарированного «свежего трупа» в жилом доме, Чэппел ответил отрицательно. И пояснил свою мысль, дескать, он знал, что Германн имеет лицензию на оказание медицинских услуг и является дипломированным врачом. Кроме того, Холмс убедительно объяснил происхождением мёртвых тел их покупкой в моргах, так что о чём тут беспокоиться?
Немного необычная, конечно же, логика, но для Америки конца XIX столетия, наверное, такие рассуждения были в порядке вещей.
В этом месте следует добавить – для полноты картины, так сказать – что сын Майкла Чэппела – 31-летний Чарльз – узнав, что его отец «вляпался» в историю, связанную с Германном Маджетом, поспешил сделать заявление для прессы, в котором сообщил, что любимый папенька страдает старческим слабоумием, верить его россказням не следует и никакого Маджета-Холмса он отродясь не знал. Уже 29 июля газеты разнесли это заявление Чарльза Чэппела и в последующие дни тот несколько раз его повторял. Но полиция Чикаго была склонна поверить в другое, а именно в то, что Чэппел-старший всё прекрасно помнит и деменцией отнюдь не страдает. В конечном итоге, сказанному Майклом Чэппелом поверили, хотя сообщенная им информация картину не проясняла, а лишь запутывала.
После того, как супруги Квинлан дали признательные показания, а информация Чэппела-старшего была проверена и получила подтверждение, стало ясно, что Маджет-Холмс имел отличное прикрытие для своего криминального промысла. Если бы его обвинили в убийстве, он мог убедительно опровергать любые подозрения, ссылаясь на то, что он легально покупает в больничных моргах неопознанные трупы… официально продаёт скелеты в медицинские учреждения… и в изготовлении скелетов ему помогает всем известный мастер… ничего нелегального, смотрите сами, проверяйте! Нельзя не признать того, что господин Маджет был очень ловким мерзавцем, хорошо думающим, с отличным перспективным мышлением.
Примерно в те же дни августа 1895 г. появились предположения, связанные с тем, где Маджет-Холмс находил потенциальные жертвы. Предположения эти не были лишены определенного изящества и отлично соответствовали извращенной и не лишенной хитроумия логике преступника. Маджет не бегал по улицам и не заманивал несчастных в своё логово, потенциальные жертвы приходили к нему сами.
Заметка от 29 июля 1895 г. с сообщением о том, что полиция Чикаго с помощью Майкла Чэппела обнаружила скелет, принадлежащий предположительно миссис Сигранд, но Чарльз Чэппел спешит дезавуировать показания отца, который якобы страдает старческим слабоумием. Негодование Чарльза Чэппела можно понять – благодаря папочке он в одночасье обрёл такую славу, какую врагу не пожелаешь!
Новая гостиница на 63-й стрит, открывшаяся перед самым началом Всемирной промышленной выставки в Чикаго, попала во все городские каталоги; справочная служба выставки рекомендовала посетителям «Замок» как «самый новый, прекрасно оборудованный» отель. Всемирная выставка превратилась в место настоящего паломничества как американских, так и иностранных туристов, в период с 1 мая по 30 октября 1893 г. её посетили более 26 млн. человек. За эти шесть месяцев в Чикаго бесследно исчезли более 4 тыс. человек, тела которых так никогда и не были найдены. Кто мог определить какой именно процент из числа без вести пропавших закончил свой земной путь в стенах «Замка»? Никто…
Во второй половине 1895 г. полиция Чикаго взялась за проверку тех случаев исчезновения людей, когда было известно, что пропавшие искали ночлег в Чикаго. Архив платной справочной службы сохранил множество подобных запросов, поступивших от приехавших на Всемирную выставку туристов. Было установлено, что по меньшей мере 52 (!) человека получили адрес "Замка" и предположительно отправились туда, однако, полиции проследить дальнейший путь этих людей так и не удалось.
10 августа 1895 г. в полицию Чикаго обратился секретарь городской коммерческой палаты по фамилии Уиллард (С. D. Willard), пожелавший сделать официальное заявление о страховом мошенничестве Маджета-Холмса, имевшем место в далёком уже 1881 г. Уиллард тогда учился на филологическом факультете Университета в Энн-Арборе, а Холмс – на медицинском. О сути этого заявления мы упомянули ранее, когда рассказали о соседе Германна Маджета по кампусу, якобы умершем от заражения крови при поедании арахиса.
Если верить Уилларду, Маджет-Холмс не делал тогда большой тайны из этой аферы и охотно рассказывал о деталях произошедшего всем, готовым его слушать. История эта рождает массу вопросов, на которые Уиллард в своём рассказе не ответил, в частности, непонятно, где во время всех этих неординарных событий находились родители или иные родственники якобы умершего соседа Холмса или почему деньги получил Холмс, а не кто-либо из родни якобы умершего студента… Также непонятно, почему страховая компания удовлетворилась опознанием трупа одним лишь Холмсом и не потребовала привлечения к этой процедуре других свидетелей, хорошо знавших внешность умершего. В общем, есть вопросы к технической стороне того, как было задумано и реализовано данное мошенничество, но в 1895 г. никто над такими пустяками голову ломать не захотел, поскольку над Маджетом-Холмсом висел «дамоклов меч» совсем иного рода, такой, который грозил путешествием прямо на виселицу!
А потому проделки, совершенные Маджетом в далёком уже 1881 г., в то время уже никого не интересовали.
Теперь, пожалуй, можно подвести промежуточный итог и посмотреть на то, в каком положении находилось расследование преступлений Маджета-Холмса к концу лета 1895 г.
Представители американского правоохранительного сообщества из разных штатов связывали Германна Маджета с убийствами следующих лиц:
– Джулии Коннер (Julia L. Conner), бросившей своего мужа для того, чтобы остаться с Холмсом;
– Перл Коннер (Pearl Conner), малолетней дочери Джулии;
– Эмелайн Сигранд (Emeline G. Cigrand), устроившейся работать секретарём мифического "британского лорда Роберта Фелпса" (Robert K. Phelps), существование которого никогда не было подтверждено;
– Бенджамина Питезеля (Benjamin F. Pitezel), ближайшего помощника и подельника Маджета-Холмса, которого последний предпочёл принести в жертву собственной алчности (и попутно избавиться от опасного свидетеля);
– Элис Питезель (Alice Pitezel), старшей дочери Бенджамина Питезеля, которую Холмс использовал в своей последней афере. Элис с одной стороны являлась серьёзным обременением для активно перемещавшегося по стране преступника, а с другой – хорошо информированным свидетелем, которого Маджет-Холмс не мог отпустить к матери без угрозы разоблачения.
– Нелли Питезель (Nellie Pitezel), ещё одной дочери Бенджамина Питезеля, младшей сестры Элис Питезель. Нелли, по-видимому, была убита по тем же причинам, что и Элис. Расправа над девочками последовала в Торонто, на территории Канады;
– Говарда Питезеля (Howard Pitezel), сына Бенджамина Питезеля, младшего брата Элис и Нелли. Причина убийства та же, что и в случае убийства его сестёр, но в силу не совсем ясных причин это преступление было совершено позже и в другом месте (в пригороде г. Индианаполиса);
– Эмили ван Тэссел (Emily van Tassel), жительницы Чикаго, устраивавшейся на работу в "Замок" и ставшей в какой-то момент времени любовницей Маджета-Холмса;
– Минни Уилльямс (Minnie R. Williams), секретаря и любовницы Маджета-Холмса, приехавшей в Чикаго из Фот-Уорта, штат Техас;
– Энни Уилльямс (Anny Williams), сестры Минни, приехавшей к Минни в Чикаго и пропавшей без вести в одно время с сестрой. После исчезновения сестёр Германн Маджет-Холмс отправился в Техас, где, предъявив доверенности сестёр Уилльямс, продал принадлежавшую им значительную недвижимость;
– Джорджа Томаса (Geore H. Thomas), преступника, связанного с торговлей крадеными лошадьми, который был найден убитым возле городка Коламбус (Columbus), штат Миссисипи. Сотрудники Департамента юстиции Техаса считали, что Томас был убит Маджетом.
Также в то время рассматривалась версия, согласно которой некий британский подданный, выдававший себя за «лорда Роберта Фелпса», существовал в действительности и также был убит Холмсом. Согласно этой версии Эмелайн Сигранд была знакома с этим человеком и действительно намеревалась выйти за него замуж, но Холмс убил сначала Роберта, а затем, дабы скрыть это преступление, расправился и с мисс Сигранд. Но в дальнейшем эта версия была отклонена и детективы пришли к выводу, что роль «лорда» играл сам Холмс, а его подручные – Бенджамин Питезель и Патрик Квинлан, с которыми мисс Сигранд безусловно встречалась в «Замке» – ему в этом помогали.
Сам Холмс, находившийся с конца ноября 1894 г. в тюрьме в Филадельфии, внимательно следил за газетными публикациями и в целом имел представление о том, как много (или наоборот, мало) сумели узнать о его прошлом служители Закона и Порядка. Он хранил олимпийское спокойствие и отказывался отвечать на вопросы прокурора. Несмотря на большой соблазн расширить рамки обвинения и передать обвиняемого федеральным властям, дабы те в ходе большого судебного процесса затронули все аспекты преступной деятельности Германна Маджета, окружной прокурор Джордж Грэхем не пошёл на это.
В тех условиях, по-видимому, это был правильный ход. Прокурор понимал, что доказательная база по многим эпизодам грешит большими пробелами, которые при известной ловкости защиты дадут ей неплохой шанс отбить все нападки в адрес Маджета. Поэтому если судить его за всё и сразу, то с ненулевой вероятностью тот мог все обвинения отбить и выйти на волю молодым, красивым и здоровым. Поэтому, выражаясь метафорически, имело смысл есть пирог небольшими кусочками, то есть дробить обвинение по эпизодам и в случае оправдания обвиняемого в одной юрисдикции, передавать его в другую для нового суда.
Может показаться удивительным, но самого кровавого из убийц того времени было решено судить за убийство своего друга {и предположительно подельника по многих преступлениям} Бенджамина Питезеля и связанную с этим убийством страховую аферу. Если бы суд оправдал обвиняемого, то предполагалась его экстрадиция в Индианаполис, где планировался суд по обвинению в убийстве Говарда Питезеля. Если Холмса оправдывали и там, то далее рассматривались два варианта развития событий – Маджета-Холмса надлежало экстрадировать в Техас, где его можно было судить по широкому кругу обвинений, включающих в том числе и убийства сестёр Уилльямс и Джорджа Томаса, либо выдать Канаде, где его должен был ждать суд за двойное убийство сестёр Питезель в Торонто. Как бы ни был удачлив Маджет-Холмс, один из многочисленных судебных процессов должен был привести его на виселицу!
Логика американских «законников» выглядела железной. Начинать следовало с суда в Филадельфии по обвинению в убийстве Питезеля и страховом мошенничестве. В этом месте наверняка кто-то вспомнит о вдове Бенджамина Питезеля, которая, напомним, в ноябре 1894 г. была арестована и заключена в женское отделение той же самой тюрьмы «Мойяменсинг», в которой находился её «чёрный ангел» Маджет-Холмс. Женщина считалась подельницей последнего, соучастие которой в страховом мошенничестве выразилось в недонесении и разнообразных пособнических действиях, согласованных с Холмсом.
В последующие месяцы, однако, роль этой женщины в случившемся подверглась переоценке. Фактически её перевели в категорию потерпевшей, выпустили из тюрьмы и решили использовать в качестве свидетеля обвинения. То есть в каком-то смысле вдова Питезеля повторила путь супругов Квинлан, которые из соучастников преступлений Маджета-Холмса превратились в его обличителей. Подобные зигзаги вполне отвечали духу тогдашнего (да, впрочем, и сегодняшнего!) американского правосудия, которое очень любит использовать всевозможные сделки с обвиняемыми, причём порой весьма сомнительного свойства.
Чтобы более не возвращаться к вдове Питезеля и её роли в отвратительной истории убийства её злополучного муженька, хочется заметить, что Кэри плохо подходит на роль заблудшей овечки, обманутой злобным изувером Маджетом-Холмсом. Категорически не верится в то, что она не знала о готовящейся афере со страхованием жизни Бенджамина и то обстоятельство, что она отпустила двух дочерей и сына с Маджетом свидетельствует о её полном доверии этому человеку!
Кэри Кэннинг с младшей из дочерей на руках в суде.
И заметьте, Кэри отпустила старшую дочь не для прогулки по музеям или отдыхе на пляже, а для участия в процедуре эксгумации и последующего официального опознания трупа отца! Конечно, Кэри и её старшая дочь были уверены в том, что Бенджамин Питезель жив и под его фамилией похоронен другой человек, но тем не менее, какая разумная мать отпустит родную 14-летнюю дочь для участия в столь неприятной и травмирующей психику процедуре?! Что было в голове у Кэри Кэннинг, когда она отпускала своих детей с чужим человеком?
Интересен и другой аспект, который вряд ли оставит равнодушным адекватного человека. Миссис Питезель наблюдала личную жизнь Германна Маджета-Холмса на протяжении многих лет, она не могла не знать присущую этому человеку весьма свободную манеру обращения с женщинами (назовём похоть Маджета этим нехитрым эвфемизмом), знала, что тот постоянно окружён любовницами, сменяющимися непрерывным калейдоскопом. Как зрелая разумная мать могла отпустить совсем юных дочерей с таким мужчиной в продолжительную поездку? Да, миссис Питезель могла доверять Маджету и скорее всего, действительно доверяла полностью и безоговорочно, но тут уже впору говорить не о доверии, а об элементарном здравом смысле.
