скачать книгу бесплатно
Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII
Алексей Ракитин
Восьмая книга серии. Сборник очерков, посвященных малоизвестным сюжетам из истории американской преступности разных лет. Помимо необычных и полных драматизма криминальных конфликтов в представленных очерках можно увидеть подлинную картину общественной жизни США XIX – XX веков, специфику правоприменения и особенности работы правоохранительного сообщества той поры.
Американские трагедии
Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII
Алексей Ракитин
© Алексей Ракитин, 2023
ISBN 978-5-0060-8101-7 (т. 8)
ISBN 978-5-0053-5460-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дело Сэма Шэппарда
Кливленд, город на берегу озера Эри в штате Огайо, уже хорошо знаком читателям «Загадочных преступлений прошлого». Именно здесь в 30-х годах 20-го столетия имела место мрачная череда серийных убийств с расчленением тел жертв, вошедшая в историю мировой криминалистики. Очерк об этом (так и не раскрытом) криминальном «сериале» можно найти на нашем сайте. Но Кливленд известен в США не только своим «Безумным Мясником», но и детективной историей совершенно иного рода. Историей настолько неординарной и запутанной, что её изложение с полным правом следует разместить на нашем сайте.
Начало 50-х годов 20-го века можно обоснованно назвать «золотым временем Америки». Страна, разбогатевшая на Второй мировой войне, наслаждалась материальным изобилием: роскошные автомобили, доступное жильё, дешевизна всех товаров – от продуктов питания до ювелирных украшений. Места на этом празднике жизни, казалось, должно хватить всем. Кливленд, некогда криминальное гнездо и порочная клоака, превратился в спокойный, трудолюбивый город. Шутка ли сказать, в его западных пригородах за 10 лет (в 1945—55 гг.) имело место всего 1 нераскрытое убийство!
Городок Бэй-виллидж, западный пригород Кливленда, вытянувшийся вдоль озера Эри, являлся местом респектабельным и даже престижным: утопающие в зелени дома, богатые белые жители, полиция численностью всего-то в пять человек (три рядовых сотрудника, сержант и начальник). По прихоти судьбы именно здесь в ночь с 3 на 4 июля 1954 г. в доме уважаемого всеми врача Сэмюэля Шэппарда развернулась кровавая драма.
Сэм Шэппард на момент описываемых событий достиг 30-летнего возраста с весьма неплохими жизненными результатами. Женился он ещё в 1945 г. по любви и вроде бы вполне удачно. Со своей будущей женою Сэм познакомился ещё в школьные годы, произошло это в 1937 г. Мэрилин была на год старше мужа, у них рос замечательный сын, Сэм-младший, родившийся в 1947 г.
«Все семьи счастливы одинаково», – утверждал классик. Семейная идиллия четы Шэппард: ещё все живы, здоровы и богаты.
Мэрилин в июле 1954 г. была на четвёртом месяце беременности. Сэмюэль Шэппард являлся продолжателем семейного дела – его отец Ричард и братья Ричард и Стив – являлись врачами-остеопатами. В те годы такого рода специалисты не считались врачами, и диплом врача-костоправа не признавался полноценным документом о высшем медицинском образовании, тем не менее остеопаты были весьма популярны среди пациентов и зарабатывали очень прилично.
Клан Шэппардов: Ричард и трое его сыновей – Стивен, Ричард и Сэмюэль. Все занимались остеопатией, работали в больнице «Бэйвью» («Bay View Hospital»), заслуженно пользовались репутацией очень компетентных специалистов.
К своим 30 годам Сэм не только купил прекрасный дом по адресу Бэй-виллидж, Лейк-роад, №28924, но и оплатил две дорогие автомашины: огромный «линкольн-континентал» с кожаным салоном для семейного отдыха и спортивный «ягуар» – для собственных поездок на работу.
3,4 и 5 июля являлись в 1954 г. нерабочими днями (4 июля – День независимости, государственный праздник США). Однако для Сэма Шэппарда 3 июля оказался рабочим днём, и притом весьма напряжённым. Он не только отстоял свою смену, но и около 17:00 был повторно вызван в больницу к мальчику, серьёзно травмированному в результате ДТП.
Вечером Мэрилин и Сэм Шэппарды принимали друзей – Нэнси и Дональда Ахерн с детьми. Мужчины возились с малышнёй – сначала боксировали по груше, затем подвесили корзину и принялись играть в баскетбол на лужайке перед домом. Женщины тем временем приготовили коктейли и горячие бутерброды. После ужина Ахерны увезли своих детей и уложили спать, но вернулись в дом Шэппардов, и вечеринка продолжилась. Мэрилин тем временем уложила спать Сэма-младшего. Спальня сына находилась на втором этаже дома рядом со спальней родителей (однако общей стены комнаты не имели – их разделяли гардеробные, что немаловажно в контексте последовавших событий).
Вот оно – скромное обаяние буржуазии: дом четы Шэппард в богатом пригороде Кливленда на берегу озера Эри. Собственный кусочек пляжа, спуск к воде, начинающийся прямо от дома.
Примерно до полуночи взрослые общались, пили коктейли и смотрели по телевизору кинофильм "Strange holiday" в большой гостиной на первом этаже дома. Сэм Шэппард, утомлённый событиями долгого дня и захмелевший от выпитого алкоголя, стал засыпать. Около полуночи Нэнси и Дон Ахерн засобирались домой; их проводила Мэрилин, закрывшая за гостями входную дверь.
Примерно в 05:45 4 июля Сэм Шэппард-старший позвонил по телефону мэру Бэй-виллидж Спенсеру Хоуку и прокричал: "Ради Бога, Спен, давай скорее сюда! Я думаю, они убили Мэрилин!"
Уже в 05:52 Спенсер и его жена Эстер прибыли в дом доктора. Они обнаружили Сэма сидящим на стуле в гостиной первого этажа и сжимавшим руками собственную шею; лицо его было разбито, уголок рта – разорван. Он производил впечатление не совсем адекватного человека, иногда протяжно стонал, впрочем, сознания не терял и мог отвечать на вопросы.
Эстер и Спенсер Хоук жили по той же самой Лэйк-роад, что и Шэппарды; их дома разделяли два участка. Хоуки никогда не были особенно дружны с семьёй Шэппард, что объяснялось заметной разницей возрастов. То, что Сэм позвонил именно Спенсеру Хоуку, сбивало с толку всех, занятых расследованием убийства Мэрилин Шэппард. Чета Хоук, вроде бы совершенно случайно попавшая в самый эпицентр «дела Шэппарда», окажется связанной с ним навсегда. Мы увидим, что даже по прошествии многих лет истинная роль этих людей в случившемся будет подвергаться самому пристрастному вниманию.
Спенсер Хоук поднялся в супружескую спальню на втором этаже, где обнаружил в кровати, залитой кровью, труп Мэрилин. Женщина была изувечена; лицо её оказалось разбито до такой степени, что его черты невозможно было разобрать. Сбежавший вниз мэр тут же позвонил в местное отделение полиции, этот звонок был зафиксирован в 05:58.
В 06:02 на место трагедии прибыл первый полицейский – 27-летний Фред Дренкхан. Убедившись, что Мэрилин Шэппард мертва, Дренкхан вызвал начальника местной полиции Джона Итона и сделал необходимое сообщение в отдел убийств Кливлендского управления полиции. Поскольку отделение в Бэй-виллидж не имело своего уголовного розыска, расследование преступления должно было принять на себя соответствующее подразделение из Кливленда.
После этого Дренкхан приступил к детальному осмотру спальни, дома и территории вокруг него.
Пока он был занят этим важным делом (о том, как полицейский с ним справился, разговор предстоит отдельный), в доме Шэппардов появились братья хозяина – Ричард и Стив. Ричард по просьбе мэра Хоука осмотрел спальню и констатировал смерть Мэрилин. После этого провёл осмотр Сэма и понял, что тому нужна срочная госпитализация (с машиной "скорой помощи" приехал Стив, дежуривший в больнице). Последний забрал Сэма в больницу; Ричард же, разбудив 7-летнего Сэма-младшего, быстро вывел его из дома, не разрешив войти в спальню родителей. Он увёз мальчика в свой дом, где тот в дальнейшем и находился.
В половине седьмого из Кливленда прибыл первый детектив отдела убийств городской полиции – Майкл Грабовский, чуть позже к нему присоединились детективы Патрик Гаро и Роберт Шоттк. Около восьми часов утра в дом Шэппардов приехал коронер (председатель «коронерского жюри» – в англо-американском правосудии это выборная должность низшего судебно-арбитражного органа, в чьей компетенции находится выяснение причины смерти и решение вопроса о возбуждении уголовного дела; аналогов в отечественной правовой системе ему нет). Коронером являлся Сэмюэль Гербер, упоминаемый в другом моём криминальном очерке – «Безумный Мясник из Кливленда». Хотя с того времени, когда в Кливленде орудовал «Безумный Мясник», минуло уже почти 20 лет, Гербер продолжал оставаться коронером. (Он поставил рекорд, не имеющий аналогов в истории американской правовой системы, избираясь на должность коронера 13 сроков подряд; всего же Гербер оставался в этой должности 50 лет – с 1936 г. по 1986 г.).
Детектив Роберт Шоттк (фотография слева) и коронер Сэмюэль Гербер. Последний немало наворотил чудес в «деле Шэппарда». Самодовольный популист и демагог, чрезвычайно дороживший мнением прессы, Гербер умудрился проработать коронером 50 лет, написать книгу воспоминаний «Врач в суде» и даже сделаться профессором местного университета – и всё это без сколь-нибудь по-настоящему заметных успехов. По иронии судьбы он оказался причастен к двум сенсационным расследованиям («Безумного Мясника» и «делу Шэппарда») и в обоих умудрился проявить себя далеко не с лучшей стороны.
По своему образованию Гербер был врачом, поэтому почитал себя специалистом во всех науках сразу – от судебной медицины до юриспруденции и социологии. Он не мешкая прошёл наверх, в спальню, и лично провёл осмотр трупа и места преступления. Основываясь на результате этого осмотра, он заключил, что убийство Мэрилин Шэппард произошло достаточно давно – в интервале от 3 до 3:30 часов ночи. Кроме того, Гербер на глаз определил количество полученных погибшей ран: примерно 35.
Уже после появления Гербера полицейский Фред Дренкхан приступил к фотографированию места преступления и обстановки в доме. При осмотре комнат в здании полицейские и коронер установили, что ящики рабочего стола Шэппарда-старшего в гостиной первого этажа выдвинуты и сложенные там вещи как будто бы находятся в беспорядке. Несколько конвертов и марки почтовой оплаты валялись на полу, словно обронённые кем-то, кто довольно небрежно копался в столе. Позади стола была найдена небольшая жестяная коробочка, в которой лежали золотые женские часики, забрызганные кровью. Они остановились в 3:15; впоследствии было установлено, что эти часики принадлежали убитой. Кроме того, оказалось, что чемодан с медицинскими принадлежностями Сэма Шэппарда раскрыт и его содержимое вывалено на пол.
Эти фотографии демонстрируют положение тела Мэрилин Шэппард в кровати и подушку в изголовье. По мнению коронера Гербера, странный кровавый след на подушке был оставлен орудием убийства (неким «медицинским инструментом»), которое преступник положил туда, а затем унёс с собою.
После 9 часов утра коронер Гербер и начальник полиции Бэй-виллидж Итон отправились в больницу, чтобы поговорить с Сэмом-старшим. Стив Шэппард запретил официальный допрос брата, поскольку тот находился под действием транквилизаторов и был неадекватен, однако частным образом разрешил задать несколько вопросов.
Пострадавший рассказал, что уснул на кушетке в гостиной первого этажа. Посреди ночи его разбудил то ли крик, то ли зов жены; Мэрилин как будто бы произнесла его имя один или два раза. Он взбежал наверх, в спальню, где увидел крупного мужчину в белой рубашке, склонившегося над кроватью Мэрилин. При появлении Сэма незнакомец повернулся к нему и сделал несколько шагов навстречу. Видимо, он как-то ударил Сэма, потому что тот потерял сознание. Как именно незнакомец нанёс удар и каким для этого воспользовался орудием, пострадавший припомнить не мог. Пришёл он в себя позже оттого, что лунный свет попадал ему в глаза, отражаясь от металлического значка, укреплённого на его собственном портмоне, лежавшего на кровати. Между тем, Сэм Шэппард точно помнил, что прежде это портмоне находилось в кармане его брюк. Он догадался, что незнакомец, оглушивший его, обыскал карманы. Сэм находился в сидячем положении, привалившись к кровати, в которой лежала Мэрилин; он попытался нащупать пульс жены, но не нашёл его и понял, что та мертва. Тогда Сэм поднялся и прошёл в комнату сына; убедившись, что с ребёнком всё в порядке, он возвратился в свою спальню. Тут до него донёсся шум из гостиной первого этажа, и Сэм понял, что преступник всё ещё находится в доме. Сэм сбежал по лестнице вниз и увидел, что незнакомец, видимо, услыхавший шум его шагов, выскочил через чёрный выход. Шэппард бросился за ним; с высоты крыльца он увидел, что неизвестный сбегает вниз, к озеру Эри, по длинной деревянной лестнице с перилами, устроенной на участке позади дома. Сэмюэль побежал следом. Преступник, достигнув конца лестницы, остановился возле воды и подождал своего преследователя, после чего напал на него. Сэм снова потерял сознание, а когда пришёл в себя – понял, что находится в воде, в полосе прибоя; голова и плечи его находились на песке, а торс и ноги – в воде. Шэппард сумел подняться и направился к дому, откуда позвонил Спенсеру Хоуку. На вопрос о том, заметил ли он исчезновение из дома каких-либо вещей, Сэмюэль ответил отрицательно, упомянув лишь о том, что из его портмоне пропали наличные деньги; точную сумму он припомнить не смог, сказав, что она была в пределах от 30 до 50 $. Вместе с тем 60 $, спрятанные под кожаную обложку портмоне, преступник не заметил, и они остались на своём месте. Кроме того, по словам Сэмюэля, из его медицинского саквояжа исчезли ампулы с морфием и демеролом (другое название – петидин), довольно сильным обезболивающим средством, применяемом остеопатами при вправлении вывихов суставов и совмещении осколков сломанных костей.
Гербер и Итон поинтересовались состоянием Сэма Шэппарда. Оказалось, что у него расколот первый позвонок (с незначительным смещением осколка), имеется гематома в височной области, разорван рот. Лишь чудом тяжёлая травма позвоночника не привела Сэма Шэппарда к параличу.
Начальник полиции изъял одежду пострадавшего, после чего Итон и Гербер убыли.
Брюки Сэма Шэппарда с небольшим замытым пятном крови (обозначено цифрой «1»). Именно будучи в этих брюках, он, по его словам, боролся с неизвестным убийцей. Футболку Шэппарда найти не удалось; по мнению полицейских, крови на футболке должно было быть намного больше.
В то самое время, пока они находились в больнице, детективы Шоттк и Гаро опрашивали соседей. Параллельно с этим осуществлялось прочёсывание участка, на котором находился дом Шэппардов. Для этого полицейские собрали группу местных школьников. Один из них – по странной игре случая им оказался Ларри Хоук, сын Спенсера и Этель – отыскал в кустах, неподалёку от чёрного хода, тряпичный зелёный мешочек, внутри которого оказались следующие предметы:
– золотые часы Сэма Шэппарда с каплей засохшей крови, остановившиеся в 5:00;
– золотое кольцо студенческого союза Ганноверского колледжа, также принадлежавшее Сэмюэлю Шэппарду;
– ключи от дома.
Часы Сэма Шэппарда с небольшой каплей крови, найденные в зелёном мешочке в кустах позади дома. Детективы справедливо предположили, что преступник, убивший Мэрилин Шэппард и успешно отбившийся от её мужа, не имел никаких оснований выбрасывать эти часы.
В целом же осмотр вещественных улик, дома, прилегающей к нему территории и опрос соседей позволили полицейским вычленить следующие детали, существенные для понимания произошедшего здесь в ночь с 3 на 4 июля 1954 г.:
– двери и окна дома не имели следов взлома; на момент прибытия полиции парадный и чёрный входы оказались открыты;
– часы Мэрилин Шэппард, найденные на первом этаже между столом и стенкой, остановились в 3:15;
– Мэрилин Шэппард имела обыкновение обходить вечером дом и проверять закрытие дверей и окон; супруги Ахерн, покидавшие дом Шэппардов после полуночи, утверждали, что Мэрилин закрыла за ними парадную дверь на замок;
– предметы обстановки, окружающие кровать Мэрилин Шэппард, оказались забрызганы кровью. Пятна крови были найдены на северной и южной стенах спальни, прикроватной тумбочке, радиаторе отопления, входной двери и на прочих предметах. Правда, в результате некомпетентных действий полиции в протокол осмотра места преступления попало упоминание лишь о том, что кровью была забрызгана входная дверь;
– в кровати погибшей оказались найдены осколки двух передних резцов, вырванных из её рта;
– при тщательном осмотре дома детектив Грабовский обнаружил пятно крови в гостиной на первом этаже, у лестницы. Окровавленный фрагмент паркета был извлечён и приобщён к делу в качестве улики;
– на момент прибытия полиции свет в спальне был погашен. Супруги Хоук утверждали, что не касались выключателя, то же утверждал и Сэм Шэппард-старший;
– из спальни, явившейся местом преступления, исчезла лампа-ночник, стоявшая на тумбочке возле кровати Мэрилин;
– ночь с 3 на 4 июля была лунной и безветренной, ширина линии прибоя на озере Эри не превышала 1,2 м;
– следов борьбы на пляжном песке обнаружить не удалось;
– патрульный Дренкхан, прибывший на место преступления первым из полицейских, видел на трёх самых верхних ступенях лестницы, спускавшейся к озеру, влажные пятна, которые могли быть оставлены ногами. Подобное же пятно он видел на втором этаже дома возле лестницы;
– в доме имелась собака, однако никто из соседей не слышал её лая ночью. Сэм Шэппард признавал, что не может вспомнить, лаяла ли собака;
– Сэм Шэппард-младший, находившийся ближе всех к месту трагедии, не был разбужен и спокойно проспал до 06:30, когда его поднял с кровати дядя Ричард;
– к моменту прибытия полицейских (то есть в начале седьмого часа утра) Сэм Шэппард имел сухие волосы; его штаны также казались сухими; на левой штанине при тщательном осмотре был замечен размытый кровавый след;
– супруги Ахерн утверждали, что в момент расставания после полуночи Сэм-старший был одет в белую футболку; между тем, утром 4 июля все видели его с голым торсом. Сэм не мог объяснить, когда и для чего снял футболку, и где она находилась теперь;
– зелёный мешочек с вещами, найденный возле дома Шэппардов, был взят из медицинского саквояжа Сэма (там были обнаружены точно такие же мешки);
– некоторые из жителей Бэй-виллидж утверждали, будто Сэм Шэппард-старший имел роман с лаборанткой больницы "Бэйвью" Сьюзен Хейс.
Слева вверху: письменный стол-бюро с выдвинутыми ящиками, находившийся в гостиной комнате 1-го этажа; между ним и стеной была найдена жестяная коробочка с окровавленными часами Мэрилин Шэппард, остановившимися в 3:15. Вверху справа: коронер Сэм Гербер осматривает письменный стол; коронер чрезвычайно любил фотографироваться в местах совершения преступлений, демонстрируя свою компетентность и деловитость. Внизу слева: тахта перед телевизором в гостиной 1-го этажа, на которой уснул Сэм Шэппард. Внизу справа: докторский саквояж Сэма Шэппарда с вывалившимися из него инструментами и лекарствами; согласно утверждению доктора, из саквояжа пропали ампулы морфия и демерола (8 штук).
Уже на этом – самом первом этапе дознания – полицейские допустили ряд серьёзных просчётов. Вещи, найденные возле дома, побывали в руках большого количества людей, что сделало бессмысленным их дактилоскопирование. В описании места преступления были допущены существенные пробелы, важные для понимания произошедшего. Протокол осмотра места преступления не отметил положения штор на окнах спальни (были ли они открыты или задёрнуты); этот документ ничего не сообщал о росших за домом деревьях (закрывали ли их ветви окна второго этажа), какова была ориентация дома относительно сторон света. Эти обстоятельства были важны для последующей проверки правдоподобности рассказа Сэма Шэппарда.
В полицейском протоколе были допущены и иные погрешности и откровенные ляпы, на которых придётся остановиться в дальнейшем. Кроме того, полиция забыла опечатать дом, явившийся местом преступления, и он некоторое время простоял открытым и доступным для осмотра всеми желающими. Впоследствии этот факт полицейские постарались скрыть, ибо он слишком красноречиво характеризовал воцарившуюся 4 июля в Бэй-виллидж неразбериху и некомпетентность местных стражей порядка.
Тем не менее, удовлетворившись полученными сведениями, коронер Гербер и детектив Шоттк примерно в 11:30 снова отправились в больницу к пострадавшему. Сэм Шэппард, несмотря на действие седативных лекарств, не спал. Он согласился ещё раз пообщаться с судьёй и полицейским, разумеется, без записи в протокол. Разговор продолжался около получаса. Сэм Шэппард повторил свой прежний рассказ о событиях минувшей ночи и категорически отверг существование интимных отношений со Сьюзен Хейс. Он не смог объяснить, куда исчезла его футболка, почему его ручные часы оказались за домом и каким образом преступник смог проникнуть в дом без взлома окон и дверей. Выходя из палаты Шэппарда около полудня, детектив Шоттк бросил ему в лицо: "Это вы убили свою жену, и мы намерены это доказать!"
Вечером 4 июля 1954 г. Сэма Шэппарда обследовал врач Чарльз Элкинс, назначенный полицией. Он констатировал наличие у пострадавшего сотрясения спинного мозга, перелом и частичное смещение первого позвонка, наличие обширной гематомы на правой стороне лица, разрыв правого уголка рта, сколы четырёх зубов.
По просьбе Стива Шэппарда, брата пострадавшего, в тот же день Сэма обследовал и невропатолог Хекстер, который дополнил список Элкинса указанием на исчезновение рефлексов в бёдрах и брюшной области Сэма. Данный симптом, не поддающийся симуляции, указывал на серьёзность полученной травмы позвоночника.
Сэм Шеппард в больнице.
Зверское убийство в доме Шэппардов потрясло Бэй-виллидж и весь Кливленд. Уже 4 и 5 июля практически все газеты штата Огайо сообщили о кровавой драме. В дальнейшем интерес к произошедшему только нарастал.
Уже в первые дни после убийства Мэрилин Шэппард детективам удалось отыскать важных свидетелей. Некая Дорис Бендер, жившая через дорогу от дома Шэппардов, на протяжении долгого времени видела свет в доме, явившемся местом преступления. Между тем, согласно рассказу Сэма Шэппарда, свет в доме не зажигался.
Буквально в ста метрах от лестницы, по которой якобы сбегали к озеру преступник и Сэм Шэппард, находился лодочный пирс. Там в ночь с 3 на 4 июля распивали пиво трое мужчин. Они разошлись только под утро, но за те несколько часов, что провели на пирсе, никто из них не заметил и не услышал ничего подозрительного.
Эта информация только усиливала недоверие полицейских рассказу Сэма Шэппарда, но до тех пор, пока он не дал официальных показаний, детективам приходилось держать свои подозрения при себе.
Между тем, 6 июля 1954 г. Сэм Шэппард-старший по настоятельной просьбе родственников пригласил к себе в больницу опытного адвоката Уильяма Корригана и предложил тому представлять его интересы на время полицейского расследования.
Судебно-медицинское исследование трупа Мэрилин Шэппард осуществил доктор Лестер Аделсон, ассистировал ему Томас Дозьер. Надо сказать, что представленный следствию (и впоследствии суду) документ оказался довольно странен. В дальнейшем мы увидим, что некомпетентность работы судебного медика весьма и весьма способствовала запутыванию дела. Невольно приходят на ум слова известного французского судебного врача Лакассаня, любившего повторять, что "огрехи некомпетентного анатомирования не поддаются исправлению". Аделсон не сделал многого из того, что должен был сделать, и самое главное – не исследовал должным образом вопрос о возможном изнасиловании жертвы и не описал состояние плода.
Судебный врач констатировал смерть, последовавшую в результате неоднократного травмирования лобных и височных костей черепа с их раздроблением на мелкие фрагменты и разделением лобного шва. Смерть наступила от двустороннего субдурального кровоизлияния и очаговых субарахноидальных кровоизлияний в обоих полушариях мозга. По мнению анатома, орудием убийства явился тупой предмет. Время наступления смерти определялось интервалом от 3 до 4 часов ночи 4 июля 1954 г. Следов вагинального или анального изнасилования обнаружено не было. В заключении отмечалось, что убийца нанёс жертве не менее 35 ран, то есть подсчёт врача удивительным образом совпал с оценкой коронера Гербера, осматривавшего труп всего-то пару минут! (Здесь необходимо отметить, что точное количество ударов, нанесённых жертве, точно установить не удалось. Отставной "профилёр" ФБР Грег МакКрэри, ознакомившийся в 1999 г. с подлинными материалами расследования "дела Шэппарда", со ссылкой на заключение судебного медика написал о 35 ударах по голове. Между тем, на судебном процессе 1954 г. обвинитель со ссылкой на тот же самый документ говорил о 27 ударах. Автору настоящего очерка не удалось отыскать текст протокола судебно-медицинского исследования трупа, поэтому полной ясности в этом вопросе нет. Для нас важно то, что количество полученных Мэрилин Шэппард ударов действительно было велико.) Практически все причинённые жертве ранения признавались безусловно смертельными, способными повлечь гибель в интервале от нескольких минут до получаса с момента нанесения.
7 июля 1954 г. состоялись похороны Мэрилин Шэппард, на которых присутствовал Сэм, отпущенный из больницы. Он передвигался в инвалидной коляске, его постоянно сопровождал медбрат из больницы. Сэм-младший на похоронах матери не присутствовал.
Только ленивый журналист не сфотографировал Сэма Шэппарда-старшего, плакавшего на кладбище Knollwood в пригороде Кливленда. Пресса готовилась пожать плоды неизбежного скандала, поскольку из источников, близких к коронеру и полиции, уже было известно о возникших в адрес потерпевшего подозрениях. Пищи для сплетен в тот же день подбросил помощник прокурора округа Кайохога Джон Михан, назвавший поведение Сэма Шэппарда "скандальным". Его негодование вызвал тот факт, что человек, которого полиции не разрешают допрашивать, свободно покидает больницу и перемещается по городу (под "свободным перемещением по городу" помощник шерифа подразумевал посещение церкви и кладбища).
На следующий день – 8 июля 1954 г. – Сэм Шэппард-старший попросил полицию допустить его в дом для того, чтобы забрать некоторые личные вещи, необходимые в обиходе: обувь, одежду и тому подобное. В сопровождении наряда полиции он посетил собственный дом, бывший ещё несколько дней тому назад родным и уютным; теперь же Сэмюэль оказался вынужден перемещаться в здании под контролем полицейских и выбирать вещи под запись в протоколе.
На лужайке перед домом Шэппарда и его эскорт встретила толпа журналистов, зевак и моментально сбежавшихся соседей. Сэмюэль был поражён видом десятков людей, беззастенчиво фотографировавших и глазевших на него. Он потребовал от полиции убрать всех этих людей с принадлежащего ему участка земли; как нетрудно догадаться, полиция этого делать не стала.
Вечером 8 июля Сэм Шеппард в сопровождении детективов посетил свой дом, всё ещё охранявшийся полицией как место совершения преступления, для того, чтобы забрать личные вещи.
Сэм Шэппард разумно решил не обострять конфликт с журналистами и пригласил в дом корреспондента кливлендской газеты "News", которому дал первое с момента убийства жены интервью. Во время беседы с репортёром, не сдержав эмоций, Сэмюэль расплакался. Он пообещал заплатить 10 тыс.$ за информацию, способную изобличить убийцу жены. Сэмюэль особо подчеркнул, что не уклоняется от разговора с полицией и если этот разговор до сих пор не состоялся, то лишь потому, что он не был готов к нему физически.
Понятно было, что после разговора с репортёром отказываться от полицейского допроса уже не следовало. В тот же день – 8 июля – Шэппард впервые был допрошен официально, что называется, «под протокол». Допрос имел место в больнице, куда он вернулся после посещения дома, и продлился три часа.
Допрос касался только событий ночи с 3 на 4 июля. Шэппард повторил свой рассказ о том, как уснул на кушетке в гостиной и был разбужен вскриком жены. Поднявшись наверх, он увидел человека в белой рубашке, находившегося в ногах кровати; Мэрилин была ещё жива и издавала «булькающие звуки». Шэппард не помнил удара, оглушившего его; он пришёл в себя в положении сидя на полу у кровати жены (в спальне находились две кровати, разделённые тумбочкой). Ему в глаза попадал лунный свет, отражавшийся в металлическом значке, укреплённом на портмоне; до этого портмоне находилось в кармане его брюк, теперь же – лежало на кровати. Он проверил пульс жены, понял, что она мертва, и отправился в спальню сына. Убедившись, что с ним всё в порядке, он отправился вниз, поскольку услышал шум, доносившийся с первого этажа. На фоне двери чёрного хода он увидел тёмную фигуру, бросившуюся наутёк по лестнице, спускавшейся к озеру. Шэппард последовал за неизвестным; тот остановился возле воды, дожидаясь, пока преследователь спустится. Едва Шэппард сошёл с лестницы на песок, неизвестный напал, и он – Шэппард – снова потерял сознание. Придя в себя в воде, он поднялся в дом и накрыл тело жены одеялом – его смущал тот факт, что её нагое тело увидят посторонние. Шэппард позвонил мэру Хоуку потому, что не мог вспомнить никакого другого телефона – все номера просто выскочили из головы. Вообще все – отца, братьев, соседей…
Шэппарду официально сообщили, что он рассматривается в качестве главного подозреваемого в убийстве собственной жены. Он не смог ответить, почему его золотые часы оказались найдены за домом, и куда и как исчезла его футболка. По описанию Сэма Шэппарда художником был нарисован портрет мужчины якобы убившего его жену и напавшего на него самого.
Согласно сообщённым Шэппардом приметам, это был белый широкоплечий мужчина ростом 185-187 см в возрасте около 25 лет, имевший чёрные, торчавшие "ёжиком" волосы. Незнакомец был одет в белую рубашку и чёрные брюки.
Рисунок неизвестного мужчины, напавшего на Мэрилин и Сэма Шэппарда, подготовленный полицейским художником по описанию потерпевшего.
В ходе допроса 8 июля Сэму Шэппарду было сделано предложение пройти проверку на "детекторе лжи". Он от такой проверки отказался, заявив, что "знает, как это работает, и знает, что окажется виновен из-за своей сопричастности трагедии". (Перевод умышленно сделан немного некорректным, дабы фраза выглядела более литературно; дословно в протоколе записано: "because of his knowledge of it, and how it operated, that he would have a reaction because of his nearness to the tragedy").
Несомненно, отказ от проверки на полиграфе согласовывался Шэппардом с адвокатом; к оценке обоснованности некоторых советов Уильяма Корригана в дальнейшем нам ещё придётся вернуться.
До 10 июля 1954 г. Сэм Шэппард-старший оставался в больнице, но в этот день он был отпущен для продолжения лечения дома. Сэм направился в дом отца, где его уже поджидала толпа репортёров, как газетных, так и телевизионных. В те годы ещё не существовало записи телесигнала на магнитную ленту, поэтому телевизионные трансляции осуществлялись в прямом эфире. При появлении Сэма Шэппарда телепрограммы были прерваны для прямого включения камер, установленных перед домом его отца. Они-то и показали миллионам телезрителей некрасивую сцену, во время которой Ричард Шэппард, вышедший навстречу сыну, закричал на журналистов, чтобы те убирались. Делать этого, разумеется, не следовало ни в коем случае – в той обстановке Шэппардам следовало бороться за симпатию общественности, а таковая напрямую была связана с тем, как журналисты станут подавать информацию! Представители телевидения и прессы, разумеется, никуда от дома не ушли, и Ричард потребовал от присутствовавших полицейских удалить их. Толпа немного потеснилась с газона, но этим дело и ограничилось. Публика, жаждавшая скандала, получила его: семья Шэппардов предстала в роли эдаких агрессивных, неадекватных самодуров, бросающихся безо всякого повода на нормальных людей.
В тот же день Сэмюэль Шэппард-старший был вторично официально допрошен кливлендскими детективами в присутствии начальника полиции Бэй-виллидж и коронера Гербера. На этот раз допрос оказался куда продолжительнее, чем двумя днями ранее, и намного более обстоятельным. Журналисты утверждали, что Шэппарда допрашивали без перерыва 9 часов, но на самом деле это не так: допрос начался в 11:40 и закончился в 16:15.
Содержание этого допроса в контексте последующих событий очень интересно, поэтому имеет смысл остановиться на нём подробнее.
Сэм Шэппард во время дачи показаний после выписки из больницы: шея в корсете (бандаже), тёмные очки скрывают синяки на лице и кровоизлияния в склеры глаз.
Во время допроса Сэмюэль признал, что примерно до 1949 г. Мэрилин очень ревновала его к другим женщинам (они бракосочетались в феврале 1945 г.), но в последующем их отношения полностью выправились и стали совершенно гармоничными. Согласно его утверждению, оснований для ревности Мэрилин не имела, поскольку он не искал интимных связей на стороне. Шэппард отверг предположение, будто при выяснении отношений с женою впадал в гнев. Он утверждал, что не имел интимных отношений со Сьюзен Хейс, лаборанткой из больницы «Бэйвью» («Bayview»), и более того, заявил, что Мэрилин была полностью в курсе всех его рабочих дел.
Вместе с тем Сэмюэль признал, что в марте 1954 г. во время симпозиума остеопатов в Калифорнии он купил Сьюзен Хейс золотые часы. Из его объяснения следовало, что это был не подарок, а лишь компенсация за потерянные ею во время официального обеда часики. По словам допрашиваемого, его жена ничего об этих часах не знала. Во время допроса Шэппарду были заданы вопросы, связанные с его отношениями с другой женщиной – с женою хозяина автосалона, в котором Сэмюэль приобрёл свой спортивный «ягуар» – некоей Джулией Лоссман. Сэмуэль признал товарищеские отношения с семьёй Лоссманов, рассказал о том, что лечил Джулию полтора года назад, но категорически отверг все подозрения на интимную связь с нею. Однако Сэму Шэппарду пришлось признать, что между их семьями (то есть Лоссманов и Шэппардов) летом 1953 г. произошло выяснение отношений, после чего дружба оказалась разрушена и товарищеских встреч они более не устраивали. Детективов интересовало, пытался ли Сэмюэль восстановить отношения с миссис Лоссман после этого разговора: Сэм заявил, что не делал этого, напротив, женщина сама разыскала его и привела к нему на лечение дочь.
Полиция, допросившая к тому моменту уже почти 200 жителей Бэй-виллидж, знала достаточно много местных сплетен, поэтому Шэппарду был прямо задан вопрос: правда ли, что он несколько раз совокуплялся с миссис Лоссман (допрашивавший детектив выразился вульгарнее, употребив разговорное словцо «dating», соответствовавшее нашему «трахаться»)? Допрашиваемый категорически отверг подобные подозрения и добавил, что жена знала об этом слухе. Сэм Шэппард отказался признать свою причастность к гибели жены – непосредственную или косвенную – высказав предположение, что расправа над Мэрилин могла быть местью отвергнутого ею любовника. Он утверждал, что ему известны по меньшей мере 3 таких человека; их имена и фамилии он сообщил ещё до этого допроса, поэтому в протоколе они не фигурировали.
Между тем, полиция уже располагала сведениями, позволявшими довольно скептически отнестись к некоторым деталям, сообщённым Шэппардом во время допроса. Нэнси Ахерн, подруга убитой Мэрилин, сообщила, что та вечером 3 июля 1954 (то есть за несколько часов до смерти) рассказала ей, будто подумывает о разводе с Сэмом. Мэрилин, согласно утверждению Нэнси, прекрасно знала о связи мужа со Сьюзи Хейс и о золотых часиках, подаренных мужем последней.
Одного этого сообщения оказалось достаточно, чтобы детективы кливлендского "убойного отдела" поставили перед начальником полиции Бэй-виллидж вопрос о взятии Сэмюэля Шэппарда под стражу. Но Итон отказался это делать, рассчитывая потратить ещё некоторое время на розыск описанного Шэппардом-старшим убийцы. В течение последующей недели полиция безуспешно пыталась отыскать брюнета с короткими торчащими волосами, отвечающего приметам, сообщённым Сэмом Шэппардом, но успеха в этом деле не достигла. Удалось лишь найти двух свидетелей, которые утверждали, что после 22:00 3 июля видели высокого черноволосого мужчину в белой рубашке, наблюдавшего за домом Шэппардов.
Через две недели с момента гибели Мэрилин Шэппард кливлендские детективы сделали ещё одно удивительное открытие. Они выяснили, что дом, явившийся местом преступления, имел не два входа, а три! Помимо парадного входа со стороны Лэйк-роад и чёрного со стороны озера Эри, имелся ещё и люк, который вёл в подвал под домом. Может показаться невероятным, но никто из полицейских и сам коронер Гербер, осматривавшие здание 4 июля, его не увидели! Нет этого входа и на схеме здания, составленной полицией и приобщённой к следственным материалам! Что и говорить – этот ляп замечательно характеризует уровень профессионализма детективов, взявшихся за распутывание этого весьма неординарного дела.
Подвал под домом имел один выход на улицу, в сторону озера, а другой – внутрь дома, в большую гостевую комнату, отделённую коридором от гостиной первого этажа, в которой уснул Сэм Шэппард. Сделанный в полу люк был закрыт ковром, который полицейские при осмотре дома не догадались поднять. В подвал спуститься никто из них тоже не догадался, потому о существовании прохода через него они не знали до тех самых пор, пока об этом им не рассказал Стив Шэппард. 18 июля 1954 г. детективы "убойного отдела" прибыли для осмотра дверей подвала. Их ждало неприятное открытие – на деревянной коробке и самом люке были хорошо видны свежие следы, могущие принадлежать инструменту вроде долота или широкого ножа. Конструкция двери из подвала в комнату допускала её открытие снизу. Полицейские запротоколировали увиденное, но фотографии обнаруженных царапин делать не стали и о составленном документе благополучно позабыли на многие годы.
