скачать книгу бесплатно
Гуляющий по улице пижон
Совсем не лезет на рожон,
Но улыбается открыто и упрямо.
Ах, загляденье прямо!
А рядом – ну пузыри земли –
Вся улица заполнена людьми,
Которым наплевать на галстук и пиджак двубортный…
Мой дорогой, счастливый и свободный,
Зачем тебе журнальная причуда,
Вся эта ловкость заграничного прикида,
Когда эстетство не востребовано покуда
И экзотично, как испанская коррида?
«Простите, разрешите прикурить…»
Вот мы с тобой и встретились на миг.
Бери огонь, известный нам из книг
Как дар богов, и дай нам долго быть,
Всевышний, между Солнцем и Землей!
Пари, мой друг! А я уж за тобой!
Несонет украинский
Гиперинфляционные процессы,
И в семье по мелочи эксцессы…
Падают объемы, плачут скопидомы,
Под шумок знакомый строятся хоромы.
А правитель шаткий – точный Муссолини,
Дует в щеки ветер, гнет пол дюжин линий,
И за что схватиться, в сущности, не зная,
Все поет народу: «Нам страна родная…».
Вот уже шахтеры, почесав в затылке,
Лезут с кулаками – джины из бутылки.
Вот уже «баксеры», баксы прикарманив,
Подались под крылья бельгий и германий.
А осенний ветер
Все под куртку метит…
И бежит прохожий
В дом холодный свой.
Ах, как стало жутко жить на белом свете,
Как озноб по коже,
Господи ты мой!
Несонет пронзительный
Он родился во вторник, а умер в среду.
Между вторником и средой прошло
Сорок два года. К обеду
Его сожгли. Четырнадцать было его число.
И это называлась жизнь: учеба;
Манипулирование локтями от рожденья до гроба;
Опять учеба, теперь в уменье удержаться на плаву;
Дежурные болезни и последняя не ко двору;
Семья, в своем многообразии проблем;
Источники дохода от работы до дела
И делишек; несколько тем,
Приносящих наличные; и она, ценитель его тела,
Разделяющая с ним изюминку бытия
По вторникам; струя
Чистого воздуха в нашей атмосфере –
Коллекционирование марок; по мере
Прихода зеленых покупка чего-то такого,
Японского и американского производства,
Более шикарной модели, чем у соседей; последнее слово
В этом вопросе – Тайёта-Карина, цвета без жлобства.
И вот его нет. Поминки. Воспоминания пришедших,
Желающих вспомнить. Черешни
После водки. Наступающее лето
Постаралось и на это.
А в сущности все это так нелепо…
Несонет со слезой
Юрию Арустамову
Где ряды торговли были,
Грустно бегают собаки.
Все продали и пропили,
И уехали поляки.
Местечковые евреи
Здесь нечесаны, небриты.
В бакалее, как в музее,
Под стеклом лежат бисквиты.
Сорок долларов зарплата.
Карты в номерах и кости.
И совсем не виновата
Та, что хочет сразу в гости.
Этот город на границе,
Вспоминаемый не часто, –
Одинокий выкрик птицы,
На одежде капля масла.
Было Господу угодно –
В раз последний – знаем это –
Всех созвать нас в город Гродно,
Разбросав потом по свету.
Несонет и всё
Я написал всё это очень
Давно. И крайне сожалею,
Что поэтический мой почерк
Не стал ни четче, ни крупнее:
«Что толку получать зарплату
За бесхребетную учтивость
И ставить новую заплату
На душу – так вот получилось?» –
Но, если по большому счету,
То вся словесная премудрость
Прибавит счастья? – Ни на йоту.
Убавит горя? – На минуту –
«Уняв азарт деньговлеченья,
Впервые чувствуя свободу,
Транжирю звонкую субботу,
Как подобает от рожденья».
Как я корпел над каждым словом!
А жизнь свои готовит блюда.
И дует ветр над отчим кровом,
Чтоб унести меня отсюда
Туда, где не словесным перлом
Жизнь повседневно познается…
И никогда мне не быть первым
В старинном деле стихотворца!
Несонет песенный
Вот поэт. Живет в квартире.
От безделья чешет уши.
Как мишень повесить в тире
Его может быть и нужно.
До чего он толст и грязен!
Будет трудно промахнуться…
Упадет он с шумом наземь…
Ах, забыть бы и проснуться!
Но меж тем он лучше многих:
Он не Павел и не Павлик.
И над ним летают Боги,
Как сказал бы римский трагик.
Несонет сиринский (к фотографии Набокова)
Ты еще старше меня. Но скоро я буду старше.
Взгляд твой пронзительный все понимающе-мил.
Вот интересно: читали ль тебя секретарши,
Те, что печатали, все, что ты им приносил?
Проза струит и трехмерное время выносит
На берега твоих мудро рассказанных книг.
Жутко и сладко. И прыгаешь в омут. И осень –
Время познания – приоткрывает свой лик.
Вот они, если увидишь, узнаешь,
Эти, как радуга, листья, летящие вниз.
Это не смерть.
Но она, все же, здесь –
Между нами,
Между тобою и мной.
И это лет сорок еще.
Не сердись.
Несонет удушья. Приснопамятный
Веком обделенные поэты,
Ваши строчки талая вода
Унесла, размыла без следа.
Как живете? От какой державной сметы
Потчуют вас наши города?
И куда в неистовом стремленье
Еженощно мысли вас зовут?
На каком далеком поколенье
Отразится ваш высокий труд?
В суете троллейбусного братства
Тащитесь вы к черту на рога
Не блистать, не жечь, не издаваться,
Не вкушать щедрот от пирога.
У окна доверчивого сидя,
Шепчете стихи в который раз
О великой матушке России,
Что с утра по делу подалась.
А она все катит по дорогам,
Торг ведет обширный у ларей,
Уделяя вам любви немного
