скачать книгу бесплатно
Мы все из глины
Катерина Раюшкина
Молодому архитектору Ивану Андрееву поступает предложение о работе, от которого нельзя отказаться. Он окунается с головой в строительство сверхсекретной лаборатории, где под руководством профессора Зябликова будут проводиться эксперименты по выявлению неординарных способностей у советских граждан. Иван остаётся работать с ним и после завершения строительства лаборатории, продолжая загадочные опыты. Спустя годы Ивану предстоит выяснить, куда же исчезли все, кто принимал участие в эксперименте?
Мы все из глины
Катерина Раюшкина
© Катерина Раюшкина, 2023
ISBN 978-5-0059-3022-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Шестой день, свернувшись эмбрионом на кровати под клетчатым пледом, лежал Иван Андреев. Рядом стояли табурет с лекарствами и медный тазик с холодной водой, через его бортик перевешивалось мокрое вафельное полотенце. Оно, как мертвая серая рыбешка, безжизненно смотрело на паркет, истекая застоявшейся водой.
В черной лужице отражался свет новой луны, робко заглядывавшей в окно. А с подоконника вглубь темной полупустой дачной комнаты смотрела вереница больших и маленьких кактусов. Плед закопошился. Из-под него раздался сиплый стон. Андреев трясущейся рукой потянул полотенце, и тазик с грохотом опрокинулся. Вода потекла в коридор.
В этот момент раздался частый стук. Андреев приложил полотенце к узкому горячему лбу и облегченно выдохнул.
– Сосед! Ты жив? – послышался с улицы бодрый мужской голос.
– Жив, жив! Заходи, Николаевич!
В коридор по-хозяйски зашел коренастый мужик в бейсболке и распахнутой красной клетчатой рубашке, из-под которой торчал загорелый круглый живот. Николаевич был председателем правления садового товарищества, дела вел четко и строго, не прощая дачникам задолженностей. Но к долгам соседа относился лояльно и всегда был с ним обходителен. Андреев, по-дружески подшучивая над ним, прозвал его на американский лад Реднеком.
– Как ты? – участливо спросил Реднек, приподняв бейсболку. В полумраке забелел его морщинистый широкий лоб.
– Почти сорок, – слабым дрожащим голосом ответил тот.
– Давай «скорую» вызову, – Реднек вытащил мобильник из кармана рубашки и уже приготовился набрать номер.
– Э, не… Убери! Не хочу в больницу! – взмолился Андреев.
– А если у тебя пневмония? К врачу надо, сосед. Шестой десяток пошел – не молодой пацан, чтобы так хорохориться.
– Достань лучше из того шкафчика хреновуху, – Андреев указал на угол навесной полки, которая виднелась из кухни.
Реднек молча встал и наполнил две стопки.
– За тебя! Будь здоров! – сказал он, протягивая стопку соседу.
– Тебе, Реднек, пить не советую, – приподнявшись с кровати, произнес Андреев неожиданно строго. Николаевич глянул на него круглыми глазами, и рука со стопкой невольно опустилась.
– Вспомни, как ты сегодня с лестницы полетел, когда спускался с чердака, и как головой об угол стены долбанулся. У тебя голова до сих пор кружится. Сотрясение, дружище.
– Сейчас она закружилась еще больше, – Реднек медленно опустился на кровать и поставил стопку на табурет с лекарствами. – Как узнал?
– Знаю, и все, – нехотя ответил Андреев, опустошив стопку.
– Чур меня, чур! – перекрестился Реднек, перебив соседа.
– Молчи! А то ляпнешь еще что-нибудь. И давно это у тебя началось?
– Как заболел.
– Да, и правда – странная болезнь. Свиной грипп… Птичий грипп… Может, новый вирус какой?
– Бог его знает, Николаевич, – Андреев взял с табурета реднековскую хреновуху и, зажмурившись от удовольствия, выпил.
– Ладно, сосед, я пошел. Будь! – Реднек поспешно утопал, несколько раз махнув рукой на прощание.
Андреев вновь укутался с головой в плед. Ему мерещилось, что он один сидит в ветхой вагонетке, которая на бешеной скорости мчит по крутым виражам американских горок. А ведь Андреев никогда на них не катался. Он лишь когда-то со стороны видел, как у других захватывает дух. «Обязательно попробую», – говорил он сам себе. И вот сейчас представилась возможность… Только вокруг было пустынно – никто, задрав головы, не смотрел на него снизу. Все аттракционы существовали исключительно для него, отчего сердце сжималось от страха. Пугало и то, что еще одним пассажиром был молодой человек, очень похожий на Андреева. Он ехал за ним следом, и ни один мускул на его лице не дрогнул, когда вагонетка сделала очередной сумасшедший вираж.
* * *
Был жаркий, томный летний день. Будоражил воздух, наполненный догорающим ароматом сирени и цветов вишни. Андреев был по-настоящему счастлив. Молодой, дерзкий, он получил диплом с отличием. Перспективный архитектор – так сказал про него научный руководитель, старый, всеми уважаемый профессор Московского архитектурного института.
Андреев в то время жил вместе с матерью и молодой женой на окраине столицы в двухэтажном деревянном бараке. Он возвращался домой навеселе, довольный собой. А в кармане старого твидового пиджака, доставшегося от деда, грел сердце диплом МАРХИ, самый настоящий.
Двор на удивление был пуст – ни местных ленивых мужиков, играющих в домино, ни склочных старух, ни детей. Только мокрое постельное белье говорило о том, что недавно здесь кто-то был. Очень знакомые простыни. Только молодой человек не мог припомнить, кому они принадлежат.
Андреев подумал, не задержаться ли во дворе. Соседям показаться. Он ведь теперь непременно станет уважаемым, достойным человеком. Собственная квартира, машина «Волга» – жизнь только начиналась. Позади останутся грязный барак и жизнь в нищете. Как с таким дипломом не поверить в свое светлое социалистическое будущее. Жизнь только начиналась, и начиналась она замечательно.
За плотными рядами развешанного белья послышались легкие, едва уловимые шаги. В небольшом просвете мелькнула чья-то тень. Андреев замер – может, кто-то из соседей – он поздоровается, покрасуется. «Здравствуй, Ванечка – скажет сосед или соседка. – А чего ты вырядился?». Андреев слегка улыбнется, расправит грудь: «Диплом с отличием защитил». И Петр Алексеич или Зинаида Николаевна так и ахнут. Или вот Леночка, с которой в параллельных классах учился. Даже лучше, если Леночка.
Тяжелые простыни покачнулись. Свободные края наволочек и полотенец взмыли вверх и комом намотались на бельевую веревку. Кто-то явно пытался пробраться. Андреев засмеялся – сейчас из белья вывалится местный выпивоха. Но вместо этого он увидел несколько крепких мужчин в штатском, приближавшихся к нему четким уверенным шагом. Лица у них были, что называется, каменными. Незнакомцы были приземисты и коротко стрижены. Оба – квадратные, словно скульптор, не придав никакого изящества, не обтесав, забыл о них. Один рыжий, как апельсин, у другого волосы блестящие, черные, как гуталин. «Апельсин и Гуталин», – отчего-то подумал Андреев, хотя внешность незнакомцев совсем не располагала к смешным дворовым кличкам.
– Андреев? – в проброс спросил рыжий.
– Он самый, – озадаченно ответил Андреев.
– Разговор есть, – сказал второй.
– А вы кто?
– Давай отойдем от подъезда, и мы все объясним.
Тон мужчин был безапелляционным. Андреев понял, что отказаться он не может, отчего резко протрезвел. Неизвестные отвели его в сторону от веревок с бельем.
– Завтра к тебе придет человек. Поедешь с ним. За колбасой, так сказать… – не мог подобрать нужных слов рыжий неприятный молодой человек.
– Какая колбаса? Вы кто?
– Кто мы – это неважно. А колбаса нужна всем.
– Отказаться от такого предложения – грех, – пустил смешок брюнет. – Надо же накрыть достойный стол по случаю успешного окончания института.
– Вы откуда знаете? – испугался Андреев.
– Несложно догадаться, – усмехнулся рыжий и показал толстым пальцем на карман, из которого выглядывал жесткий переплет диплома. Андреев машинально попытался его пропихнуть дальше вглубь, но ничего не вышло. Любое пространство ограничено в своих возможностях. Карман оказался не бездонным, Андреев так и застыл, схватившись за край документа.
– Нечего тут думать, – брюнет покрутил рукой, что означило «думай, парень, быстрее».
– Я рассмотрю это предложение. Какая, кстати, колбаса? – замешкался Андреев.
Незнакомцы, переглянувшись, улыбнулись.
– Сервелат – пальчики оближешь, – ответил рыжий, в уголках его рта скопилась вязкая слюна.
– Предложение, конечно, заманчивое… Я подумаю.
– Ладно, братец, колбаса тебе бесплатно, – нетерпеливо сказал брюнет, после чего повисла неловкая пауза. Андреев не знал, что и думать. Наверное, однокашники решили устроить сюрприз. Будь они прокляты! Хотят колбасой угостить и водку налить – пусть. Не отговаривать же их от благих намерений.
На следующий день за Андреевым приехала новенькая черная «Волга». Он молча сел назад. Водитель, навалившись на руль, не удостоил вниманием пассажира. Лишь слегка приподнял легкую кепку и тяжело выдохнул, чтобы убрать с верхней губы мешавшие волоски соломенных редких усов. За несколько часов пути он не проронил ни слова. Когда машина подъехала к безлюдному пустырю, попросил Андреева выйти. И денег не взял, что еще больше смутило новоиспеченного выпускника.
«Ладно, – подумал он. – Гулять так гулять».
– Дальше только пешком, – извиняющим тоном сказал водитель.
– Куда пешком? – испугался Андреев. – Не вижу ни одного продуктового магазина.
– Да не бойся, метров сто пройти. Там все увидишь.
От грунтовой дороги в лес вела неприметная тропинка. Водитель не соврал – Андреев действительно шел недолго. Остановился в заросшем борщевиком поле. Ба! Это становится не смешно и совсем не по-дружески. Не нужна никакая колбаса. Андреев уже развернулся, но его тут же кто-то окликнул. Через несколько минут он увидел незнакомого мужчину, на десяток лет старше себя. Тучный, но одетый по-деловому элегантно. На загорелом лице ни единой морщинки. Губы тонкие, неподвижные, а большие карие глаза улыбаются.
– Рад познакомиться, – протянул он руку Андрееву. – Виктор Дождев.
– Вы продавец колбасы?
Дождев поперхнулся, но глаза по-прежнему блестели и улыбались.
– Не совсем… – задумался он, а потом усмехнулся. – Продавец колбасы… Не знаю, что вам сказали. Но вас ждет хорошая работа. Не колбаса, конечно, в прямом смысле слова, гораздо лучше. У вас будет все! Колбаса в том числе.
Андреев побледнел. Не ослышался? Такой резкий и необоснованный переход от колбасы к работе мог сбить кого угодно, тем более Андреева, на тот момент романтичного, наивного юношу.
– Вам предстоит построить лабораторию для нужд Советского Союза. Понимаете, как это ответственно и почетно?
– Ничего не понимаю. Почему вы мне предлагаете это?
– Вы были на хорошем счету в институте. Все рекомендации имеются.
– Тогда причем здесь колбаса?
– Забудьте вы уже об этом, – впервые Дождев нахмурил лоб, отчего на его гладком свежем лице проступили несколько глубоких старческих морщин. – Нам с вами придется тесно работать, так что времени, чтобы узнать друг друга получше, будет достаточно.
– Мне лестно, что вы оказали такое доверие. Но у меня нет такого огромного опыта, на который вы рассчитываете.
Дождев нетерпеливо махнул рукой. Пора переходить к делу – все эти размусоливания утомили его. Человек он был простой и прямолинейный и пустую болтовню очень не любил.
– Здесь, – Дождев полной рукой очертил круг, – вы будете строить современную, отвечающую всем требованиям лабораторию.
– Что там будут делать?
– Логично, что опыты, – ядовито ответил Дождев.
– Я не просто так интересуюсь. Мне нужно знать, какие опыты, чтобы грамотно спланировать помещения, – по-деловому объяснил Андреев, заложив руки в карманы брюк.
– Любые. Так что думайте.
Так жизнь Андреева обрела четкие перспективы. Почти год ушел на то, чтобы спроектировать и вместе с бригадой построить огромный, оснащенный всем необходимым бункер. Правда, за это времени ясности в том, чем будут заниматься в лаборатории, не появилось. Ответы начальства были уклончивыми и туманными. Вскоре Андреев и вовсе перестал этим интересоваться. «В конце концов, не мое собачье дело – и лезть не надо».
Когда настало время внутренней отделки помещения, сюда стали приезжать, как понял Андреев, какие-то важные шишки. Первым ему был представлен некий Владимир Зябликов – утонченный, явно претендующий на свою исключительность да к тому же жуткий сноб. Выражался он загадочно и высокопарно, будто владел уникальной информацией, недоступной обычным людям.
– Нам предстоит набрать экспериментальную группу. Главный критерий – чувственное и ясное восприятие мира. В ближайшее время мы это сделаем, – уверял Зябликов на самом первом собрании, на котором по случайности присутствовал Андреев. В тот день небольшой зал был набит битком. Сидели какие-то уважаемые люди. Они внимательно слушали Зябликова. Некоторые из них даже что-то записывали. – Мы во многом будем на шаг впереди. Вы только представьте, какой силой обладают те, кто знает все о грядущем. И о месте каждого в загадочных свитках судьбы. А кое-кто может и вносить изменения в эти письмена. Полезные нашей родине изменения, разумеется.
В зале повисла тишина. Каждый, наверное, задумался, и, как показалось Андрееву, потому что он сам испытывал это чувство, ужаснулся. Представьте, вся ваша жизнь и вы – не нечто удивительное, а вы, как актер, играете по написанному за вас сценарию. Судьба, скажете вы. Но можно ли ее обмануть?
От одной мысли, что все происходящее неизбежно, по телу бежали мелкие мурашки.
– Какая это сила! Это похлеще всякого ядерного оружия, – продолжал воодушевленно говорить Зябликов. – Обостренная интуиция – своего рода панацея от будущих катаклизмов. Люди, а точнее – мы, всегда должны быть на шаг впереди. А как будут трепетать враги нашего Отечества! Вы только представьте!
Андреев представил, что если бы советские разведчики обладали такой несказанной силой, то их бы никогда не поймали. С помощью телепатии они получали бы информацию и безопасно передавали ее таким же, как они, удивительным людям. Холодная война стала бы еще холоднее, но тем интереснее. Скорее всего, и противник придумал бы что-то подобное. А родина пришла бы к тому же – слежкам, гонениям и казням. Только допрашивать уже никого не надо. Специальные одаренные сотрудники и так проникают прямо в мозг подозреваемых. Андрееву в тот момент это все показалось пустой бесперспективной затеей. Занятно, но если итог один, то в чем смысл? Впрочем, Андреев не сильно разбирался в холодной войне.
– Вы думаете, это возможно? – недоверчиво спросил кто-то из первых рядов. Андреев увидел лишь поблескивающую лысую макушку.
– Думаю, что возможно. И надеюсь, наши опыты это докажут. На то мы и ученые! Чтобы открыть то, что принесет благо обществу. В данном случае, хочу уточнить. Даже не открыть, а исследовать механизмы интуиции, телепатии и так далее, – Зябликов расхаживал по импровизированной сцене туда-обратно, уткнувшись взглядом в пол, и на некоторых словах многозначительно смотрел в толпу. Все это напоминало Андрееву театрализованное представление. Он одновременно был зрителем и актером.
– С чего вы начнете? – спросила та же лысеющая макушка.
– Пока этапы эксперимента держатся в секрете. Но чуть позже я все представлю в письменном виде.
Зябликов говорил что-то еще. Но Андреев его уже не слушал. Остальные тоже зевали, борясь с этим. Интуиция, телепатия, телекинез – интересные слова. Но уж очень длинная речь. В тот момент каждый думал лишь о том, чтобы доволочить ноги до дома и набить животы. Зябликов закончил доклад, и ряды очень быстро опустели. На тот момент Андреев и не догадывался, что самое занятное его ждет впереди. Пока что собрание внушило ему трепет и благоговение перед научной деятельностью.
Зябликов начал скрупулезно набирать сотрудников в рабочую группу. Для этого он устраивал различные тесты. Сотрудники бегали, прыгали, пытались угадать цвета карточек, спрятанных в конверты, а самое главное – подвергались гипнозу. Так он выявлял какие-то скрытые таланты. Каждый, как он называл, опыт держался в секрете, и результат сообщался индивидуально или не сообщался вовсе, если он оказывался для него неинтересным. Однако Андреева Зябликов пригласил к себе.
Он сидел за большим дубовым столом, расположенным прямо в центре кабинета. Зябликов казался очень маленьким, как если бы в доме великана поселился лилипут. В блеклом освещении он выглядел бледным и старым, совсем не могущественным. Незнакомому человеку сложно было бы предположить, что он возглавляет серьезное ответственное задание. Справа и слева от стола стояли высокие шкафы, полностью забитые какими-то бумагами и книгами. На стенах висели разнообразные портреты ученых. Андреев узнал Фрейда и Юнга. Все остальные сливались для него в безликую массу.
– У вас есть все задатки развить в себе так называемое шестое чувство, – заключил Зябликов, просматривая свои записи.
– Неужели? Вы сами в это верите? – небрежно спросил Андреев, пытаясь скрыть чрезмерное удивление.
– Вы пока их не прочувствовали в себе. Но всему свое время. Возможно, вы пока не готовы столкнуться с собой настоящим.
Андреев слушал не моргая. Так странно это все звучало, будто только что доктор сообщил ему, что у него выросла еще одна нога или рука. От таких новостей ничего хорошего обычно не бывает. Как реагировать он не знал. Конечность новая не появилась, опухоли не обнаружено. Всего лишь какое-то шестое чувство. Но как с этим жить, как управлять им? Да и вообще, не верилось.
– Я не имею ни малейшего представления о том, что вы говорите. Ничего такого в себе никогда не замечал. Я довольно посредственный человек. И если у меня и имеются таланты, то уж точно не в этой для меня неизведанной сфере. Я бы рад подтвердить ваши слова. Но, увы, не могу.
