Катерина

скачать книгу бесплатно

Катерина
Александра Сергеевна Райтэр

Сюжет книги заключается в том, что девушка Катерина переезжает к отцу в другой город по решению когда-то давно принятого суда. С большим нежеланием и тяжелым сердцем девушка покидает родной дом. Но не все так просто. Как только Катерина приехала, с ней начали происходить странные и необъяснимые вещи. Девушка переживала мучительные головные боли, спонтанные обмороки, ночные кошмары, агонии и приступы агрессии. Катерина подозревала, что отец знает, что с ней происходит, но очень яро скрывает это, говоря лишь о том, что Катерина особенная. И как оказалось, девушка и вправду особенная. Как выяснилось, отец Катерины – вампир, и девушка полукровка. После того как страшная тайна была раскрыта и девушка наконец приняла свою сущность, она стала много заниматься, развивая в себе вампирские способности.

Александра Райтэр

Катерина

Первая книга, первому читателю.

Моей дорогой тётушке,

Антонец Ирине Алексеевне

от старшей племянницы.

Пролог

Прошло две недели, а странности со мной продолжали происходить. Каждое утро я просыпалась в холодном поту, страхе и панике. Каждый день предвещал новые пытки, я знала что, в течение дня, со мной обязательно что-то случится, от обычной перемены настроения до приступов. Каждую ночь я молилась, чтобы все это закончилось, боялась засыпать. От того что отец тешил меня надеждами о том, что это скоро кончится, я впадала в отчаяние и у меня опускались руки, мне страшно оставаться одной, потому что слышу какие то фразы в тишине. На меня могут нахлынуть разные эмоции от сожаления до неудержимого гнева, или наоборот я чересчур ко всему безразлична. Я хотела знать лишь один ответ, на вопрос – «что со мной?».

Глава 1

Сегодня воскресенье, и для обычного окончания весны на удивление пасмурно, словно середина осени. Признаться, эта погода держалась уже дня три, и изменений в лучшую сторону синоптики не обещали. Шел конец мая и уже завтра нам выставят годовые оценки. А так как к завтрашнему учебному дню я подготовилась, то решила посветить день себе. Обычно я проводила время со своими подружками-одноклассницами, сестрами-близняшками Илин и Олив, девочками шестнадцати лет. Но отчего-то сегодня мне захотелось побыть одной. Я завязала свои чёрные густые до поясницы волосы в хвост, оделась и решила прогуляться в парке, пока не начался дождь. Я была симпатичной девушкой: округленное, всегда бледное лицо, карие миндалевидные глаза, в меру тонкие брови, густые длинные ресницы, прямой нос и пухлые алые губы, не то чтобы у меня была завышенная самооценка, просто я знала себе цену. Я была невысокого роста с красивой фигурой: тонкая талия, широкие бедра и средних размеров грудь. Многие девочки в моем классе не могли похвастаться тем же и мне это нравилось. Одета я была в тёмно-синие зауженные джинсы, облегающую кофту синего цвета с широким воротником, замшевые чёрно-синие ботильоны на танкетке и черная кожаная куртка.

Я со своей семьей, мамой и младшим семилетним братом, жила не далеко от школы, нас разделял лишь небольшой сквер, как раз там я и решила прогуляться. Выйдя из дома и перейдя на другую сторону проезжей дороги, я была в парке. Погруженная в свои мысли, я неспешно прогуливалась по аллее в малооживлённом месте сквера, где кроме меня и птиц не было ни души, одни только деревья и две пустые лавочки вдоль уложенной плиткой тропы, по левую и правую сторону. Блуждая по парку, я думала о том, что еще вчера мне было шестнадцать лет, и я – беззаботный подросток, закончивший десятый класс, но уже через месяц мне исполнится семнадцать и… и ничего не изменится, я буду всё тем, же беззаботным подростком, закончивший десятый класс.

Я подняла голову вверх и сквозь толщу листьев на деревьях, разглядела серое небо. «Поскорее бы пошел дождь», – подумала я. Мои родные и друзья считали это немного странным, но мне нравилась пасмурная погода. Опустив голову и достав из кармана телефон, чтобы посмотреть время, я убедилась, что на часах ровно тринадцать сорок; «почти два часа», подумала я и, не спеша, направилась в сторону дома.

Медленно идя домой, я вздрогнула от неожиданности: метрах в пяти от меня стояла девушка ростом чуть выше меня. Огненно-рыжие, средней длины и прямые с ровным пробором по середине, волосы едва колыхались от легкого ветра. Одета она была в чёрную, до пола, расклешённую юбку и болотно-зелёного цвета кожаную с косой молнией куртку, которая была застегнута до груди. Девушка пристально смотрела на меня. Мной овладело чувство тревоги, и сама девушка казалась странной, я хотела бы обойти ее, но, к сожалению, только этой дорогой можно было попасть домой. Я медленно шла ей навстречу и чем ближе подходила, тем сильнее у меня билось сердце; подойдя чуть ближе, я окончательно убедилась, что она смотрит на меня, как будто ждёт, пока я подойду. Я медленно приближалась к девушке и как только оказалась в паре метров от неё, я смогла разглядеть лицо: большие круглые глаза ярко зеленого цвета как у кошки, прямой острый нос и тонкие губы. Угловатое V-образное лицо, слегка вытянутый подбородок и худые, в меру конопатые, щёки. Я была уже практически возле неё. Посмотрев на девушку, я поймала её взгляд. Мы смотрели друг другу в глаза, я ужасно испугалась, но почему-то взгляда не отвела; я подходила всё ближе, она молча смотрела на меня, и, как только я оказалась напротив, она отвела взгляд; пройдя мимо неё я выдохнула и на секунду успокоилась, как она окликнула меня:

– Эй, стой. – Тоненький мелодичный голос, очень приятный и нежный, но почему-то именно это меня встревожило ещё больше. Я остановилась и повернулась к ней лицом.

– Что? – подавив свой страх и стараясь не показывать тревогу, достаточно спокойно спросила я. Девушка подошла ко мне, снова посмотрев в глаза, сказала:

– Не поддавайся соблазну. Держи себя в руках, Катерина.

Ни слова не поняв из того, что она сказала: какой соблазн, почему я должна держать себя в руках? Она будто сумасшедшая, несущая околесицу, я не обратила внимания на ее слова, меня волновало то, откуда она знает мое имя. Я на секунду закрыла глаза и опустила голову, а как только подняла взгляд, чтобы задать вопрос, её уже не было. Испуганно и ошеломлённо я смотрела по сторонам, ища девушку глазами, но её нигде не было.

«Что это было?»

Я пыталась привести себя в чувство, как неожиданно вздрогнула от телефонного звонка. Достав из кармана джинсов телефон (мне звонила мама), я подняла трубку.

– Катя, иди домой, – сказала она.

– Да, мам, я уже иду – ответила я и положила телефон обратно в карман.

Придя домой, я решила ничего не рассказывать маме и брату. Зашла в дом, в небольшую светлую прихожую, с бежевыми стенами и деревянным полом. Я сняла куртку, повесила на одну из вешалок шкафа, а ботильоны положила на полку для обуви и прошла на кухню. Кухня была светлая, стены были окрашены в светлый бежевый цвет, а деревянный пол был застелен, светло-бежевым ковром, с каким-то непонятным узором.

На краю диванчика по правую сторону, сидела мама, с грустным и задумчивым лицом, скрестив на груди руки и поджав правую ногу под себя, она смотрела на стол в одну точку. Мама была видной женщиной и в свои тридцать восемь лет выглядела очень хорошо. Она была очень красива, большие миндалевидные глаза цвета ясного неба, прямой нос, пухлые губы, овальное лицо и в меру худые щеки. Каштановые волнистые волосы, длиной чуть ниже плеч и были завязаны в высокий хвост. Одета она была по-домашнему, в тёмно-синих леггинсах, подобных джинсам, и серой тунике с длинным рукавом.

– Мама? – стоя в дверях, взволнованно позвала я. – Мам, что случилось? – Она не отозвалась. – Что с тобой, мам? – Уже подойдя к ней, спросила я еще раз.

Мама медленно подняла на меня голову, от чего-то ее глаза были мокрые, она плакала, но я не могла понять почему. Приобняв ее, я увидела, что в левой руке она сжимает телефон.

– Из-за чего ты плакала? – Она не отвечала. – Тебе снова звонил Сэм? Он хочет забрать Ника?

Сэмюэль – это мой отчим, второй муж моей мамы, отец моего младшего брата Николса. Сэм был не хорошим человеком, он забирал у мамы деньги и прогуливал их в казино. Мама прожила с ним десять лет; как она его терпела, я не знаю, скорее всего, её останавливало то, что Ник был еще маленький, и она не хотела травмировать психику ребенка. Но когда Сэм стал выносить из дома вещи, мама не выдержала, и подала на развод. С того времени прошло уже полтора года, как они разведены, и суд признал, что Николс останется с матерью. Но Сэм требовал отдать ребенка ему, подавал встречный иск, но судья решения не изменил. С тех пор Сэм хочет забрать сына самостоятельно, и периодически звонит маме и требует вернуть сына.

– Нет, Катерина, это не Сэм. Он уже месяц как не звонит, – спокойно и монотонно ответила мама, не отводя взгляда от стола.

– А что случилось? – Мама тяжело вздохнула. – Мам, не молчи, – обеспокоено говорила я.

– Звонил Скотт, – выдавила на вдохе мама.

Скотт – это мой отец, первый муж мамы, он ушел из семьи, когда я только родилась. Будто пропал без вести. Поначалу он очень часто звонил маме, разговаривал с ней часами. И очень часто извинялся непонятно за что. После звонки стали реже и реже. Мама всё чаще свыкалась с мыслью, что он не вернется. И после он стал звонить только по праздникам, поздравляя нас. И нередко помогал маме деньгами. Почему он ушёл, я не знаю, мама тоже не знает. Единственное, он очень часто повторял маме, что так будет лучше, и мы будем жить спокойно, что он позаботится о нас, чтобы мы ни в чём не нуждались, и что он будет всегда рядом, но далеко от нас. Но он не звонил с прошлого нового года, ни СМС от него не было, ничего, не поздравлял он ни меня, ни маму, словом, от него не было, ни слуха, ни духа.

– Что он хотел, мам? – стараясь держаться как можно спокойнее, спросила я.

– Я не знаю, – чуть не плача ответила она – просил, чтобы ты ему перезвонила.

– Ладно, – я опустила голову маме на плечо.

Присев на корточки возле нее, я положила голову ей на колени и, обнимая маму за талию, начала утешать ее.

– Мам, не плачь, пожалуйста, все хорошо. Не расстраивайся, мы с Ником тебя любим. Хочешь, я не стану ему звонить? Только не расстраивайся. – Мама усмехнулась.

– Я тоже вас люблю. Вставай, не сиди на корточках, – с легкой улыбкой посмотрела на меня мама и погладила по спине.

Я встала и поцеловала маму в щеку.

– Тебе сделать чай?

– Да, давай.

Налив себе и маме чай, я поставила кружки на стол, и села напротив мамы.

– Тебе лучше? – я сделала глоток чая.

– Да, всё хорошо, – спокойно ответила мама. – Скотт сказал, что завтра приедет, и ему надо будет с тобой поговорить, – без эмоций выдала мама. От этого я чуть не подавилась чаем, делая еще один глоток.

– Что? Приедет? – Не смогла я сдержать удивление. От такой новости я не знала как себя вести, радоваться или злиться, я была в замешательстве. Но когда мама протянула мне телефон, я поняла, что лучше позвонить.

Набрав номер отца, и поднеся к уху телефон, я замерла. Пошёл первый гудок. Мое сердце бешено заколотилось; второй гудок, я сделала резкий вдох, чувствую как холодеют руки.

– Алло, – ответил Скотт. Его голос выбил меня из колеи. Словно потеряв дар речи, я молчала, не зная, что сказать. – Алло, Одри, говори – повторил Скотт.

Одри – так звали мою маму.

– Алло, это я, – выдавила из себя я, едва не задохнувшись от волнения.

– Катя, рад тебя слышать.

– Да, и я, – стараясь справиться с волнением, отвечала я.

– Мама с тобой уже поговорила, раз ты звонишь.

– Да, она рассказала всё, – уже чуть успокоившись, говорила я. – Куда ты пропал? За полгода ты ни разу не позвонил, почему?

Отец сделал тяжелый вдох.

– Это, очень не просто, тяжело объяснить. У меня были неприятности, я не мог с вами связаться.

– А сейчас их нет? Сейчас нет неприятностей?

– Нет, сейчас уже всё хорошо.

– Поэтому ты приедешь?

– Что? – По голосу отца чувствовалось, что мой вопрос его очень удивил.

– Ты приедешь, потому что у тебя всё наладилось?

– Да, да, конечно, и не только, тебе мама разве не сказала?

– Что не сказала? – Задав этот вопрос отцу, я повернулась к маме, у нее снова накатились слезы.

– Я приеду за тобой. – Эти слова были словно обухом по голове, и меня охватило чувство изумления.

– Я, я, я перезвоню, – еле слышно и очень удивленно произнесла я и отключила телефон.

Теперь понятно, почему мама плакала и грустила.

– Мама? – я изумленно смотрела на Одри.

– Я не хотела тебе говорить, он… – у мамы покраснели глаза и накатились слезы, она сделала вдох и уже дрожащим голосом продолжила – …он хочет тебя забрать. Он заберёт тебя. Я не хочу этого. – Уже не сдерживая слёзы, говорила мама.

– Мама, мам, не плачь, пожалуйста, не надо. – Я погрустнела, подошла к маме и обняла ее. – Не плачь, не надо, я ведь его не знаю, и не видела его никогда, я не смогу просто взять и уехать от тебя, я не могу вас обоих оставить.

– Катерина, девочка моя, – утирая слезы одной рукой, и обнимая меня другой, говорила мама – я люблю тебя…

– И я тебя очень люблю, мам, – перебила я.

– Прости меня.

– За что? – Удивленно посмотрела я на маму.

– Ты, ты должна уехать с ним.

– Но почему? Зачем? А если я не хочу?

– Потому что, у нас была с ним договоренность, и есть официально подписанный документ, что после развода, по исполнению тебе шестнадцати лет, ты уезжаешь к нему. Это постановление суда и оспорить его мне не удалось, он лишь внес поправку, ты должна будешь прожить с ним год и если тебе не понравится, тогда ты имеешь полное право вернуться ко мне.

– Мама, – тут уже не выдержала и расплакалась я. – Я не хочу уезжать.

– Прости меня, Катерина.

– Нет, мама, не извиняйся, всё будет хорошо. Пойдём в комнату. – Вытерев слезы с глаз рукавом, я убрала кружки от чая в раковину и вместе с мамой прошла в гостиную.

Мы зашли в комнату. Сама гостиная была окрашена в белый цвет, паркетный пол был застелен бархатным белым с чёрными кругами ковром, а на потолке весела большая круглая плоская люстра на восемь лампочек. Посередине комнаты стоял мягкий, средней длины диван бежевого цвета, а напротив него висел телевизор.

Мы с мамой присели на диван. Весь вечер мы провели у телевизора, позже я пошла в ванную комнату.

Ванная комната была отделана белым кафелем, на левой стене от двери была выложена цветная мозаика с дельфинами в голубых, синих и слегка-зеленоватых оттенках, вокруг ванной. Справа, меньше чем в полуметре от ванной, стоял умывальник, над ним висело небольшое зеркало, а слева от мозаики стоял унитаз.

Я приняла ванну, почистила зубы, надела шёлковую, темно-синего цвета, короткую пижаму, состоящую из просторных шорт на резинке и топа. Прошла в свою комнату. Перед тем, как лечь в кровать, я распустила свои длинные волосы, расчесала их, заплела в косу и легла спать.

Глава 2

Утром, проснувшись, я приняла душ, почистила зубы, надела свои любимые синие джинсы, приталенную водолазку чёрного цвета, собрала волосы в высокий хвост, подвела стрелки на глазах, слегка нарумянила щёки и прошла на кухню, завтракать, где меня уже ждали мама и брат.

Ник был уже одет в тёмно-синие джинсы, белую водолазку, поверх которой была надета стильная клетчатая бирюзово-синяя рубашка с коротким рукавом.

После завтрака, я созвонилась с подругами, Илин и Олив, которые жили через три дома от меня. И совсем перед выходом я накрасила губы бледно-розовым блеском, подушилась парфюмом, надела кожаную куртку и полу-замшевые ботильоны, взяла сумку с учебниками, дождалась пока Николс наденет свою серую толстовку с капюшоном и чёрно-синие кеды. Мы вышли из дома, когда к нему как раз только подошли девочки. Олив была одета в светло-коричневую полутунику-разлетайку, чёрную классическую кожанку, которая была полностью расстегнута, а на левом плече висела чёрная сумка-клатч на длинном ремешке. Черные штаны в обтяжку и, на тон светлее туники, кожаные сапоги с белой подошвой. Рыжие до плеч волосы были распущены и ровная челка слегка прикрывала тонкие светло-рыжеватые брови. На Илин были надеты: коричневая куртка-кожанка, косуха, синие джинсы и чёрные ботфорты. Ее рыжие волосы были заплетены в колосок, а единственным отличием в макияже были светло-серые тени, всё же остальное было точь-в-точь как у Олив. У них обоих были миндалевидные глаза ярко-голубого цвета, большие длинные светлые ресницы, выделенные легким макияжем, чёрной подводкой и чёрной тушью. Прямые ровные носики были слегка припудрены, скрывая еле заметные веснушки, а тонкие аккуратные губы покрыты прозрачным блеском. Мы поздоровались и пошли в школу через сквер.

Первые два урока: физика и биология, прошли как обычно, и всё было хорошо. Но, затем я вошла в кабинет алгебры, где справа от меня висела длинная доска почти на всю стену, а слева стоял учительский стол, за которым располагались парные парты на двадцать человек. За столом сидела, учитель миссис Роз, женщина в возрасте лет пятидесяти—пятидесяти пяти в меру упитанная, одета в чёрную с вышитыми стразами в пол юбку, и тёмно серую блузку. Волосы чёрные, как смоль, как обычно завязаны в аккуратную гульку на затылке. Округлое лицо, небольшие азиатские глаза, в которых читалась доброта и любовь, но в то же время строгость и усталость, прямой нос, маленькие пухлые губы, и слегка конопатые щеки. Добрейшей души женщина, которую очень любили и уважали ученики. Надев свои очки в тонкой прямоугольной прозрачной оправе, она проверяла тетради.

Я почувствовала легкое головокружение, решив что это лишь легкое недомогание я не обратила внимание. Мы с девочками прошли в класс. Олив и я сели за последнюю парту, а Илин села за парту перед нами, напротив меня, так же в класс стали заходить и другие ученики. Один из парней по имени Стив Майлз высокий мускулистый спортсмен, он играл в школьной команде по баскетболу, подсел к Илин. Светловолосый, голубоглазый, многие девушки пошли бы на многое, лишь бы завладеть его вниманием, но его предпочтения были отданы мне, а что касается меня, я не отвечала ему тем же, но в общении не ограничивала. Урок начался, всё шло хорошо, но отчего-то у меня снова закружилась голова, и с каждой минутой становилось всё хуже, в глазах поплыло, по рукам от плеч до фаланг пальцев пробежали колики. Я внезапно почувствовала, что не могу взять ручку, что со мной?

– Катя? Катя, ты в порядке? Что с тобой? – услышала я взволнованный голос Олив.

– Ей срочно нужно к врачу! – услышала я Илин.

– Давайте я отнесу ее? – раздался голос Стива.

Я пыталась поднять голову и разглядеть лицо, но ничего не удалось, в глазах было мутно, как в как омуте, ничего не было не видно.

– Миссис Роз, Катерине плохо, мы отведем ее в медпункт, – обратилась Олив к учителю.

– Да, но кто-то один останьтесь, – ответила та, обращаясь к Олив, Илин и Стиву.

– Илин, останься – попросила ее сестра.

Я чувствовала, как меня взяли под руки. Медленно, делая шаг за шагом пошли к выходу… Хлопок дверью. Я поняла, что мы вышли из класса. Шаг, еще шаг… В ушах звенит… Что это? Сильнее, раздирающий перепонки звон. В глазах темнеет, ноги тяжелеют, нет, они как вата, чувствую истощение, невыносимый звон в ушах, ничего не слышу, в глазах темно, беспросветно темно, я падаю? Нет, меня трясёт, не чувствую пола, ноги и руки, как вата, ничего не чувствую. Сердце подходит к горлу, трудно дышать, звон в ушах, мне больно, очень, грудь сдавило, как будто на неё положили тонну кирпичей, не могу дышать, я… я… не мо…

Почувствовав неприятное жжение в носу, я немного поморщилась… Снова жжёт, «что это?»

– Эй, Катя, Катя? Ты слышишь? – Чей-то незнакомый голос говорил где-то в стороне, какие-то щелчки, неприятные шлепки по щекам, от чего я снова поморщилась.

– Она приходит в себя! – Олив? Да, это её голос. Я попыталась открыть глаза. Ярко! Очень яркий свет ударил в глаза, все плывёт.