Катастрофа на белой стороне

скачать книгу бесплатно


– Ну да, можно и так сказать, только бывший. Видишь ли, Лисёнок, так сложилось. – Он очертил удилищем круг в воздухе.

– Сложилось! Ты хотя бы знаешь, как всё… сложилось с твоими родителями? – я не собиралась его щадить. – Они ждали тебя, Николай Сергеевич получил отставку после того как ты «пропал без вести», а инфаркт, когда мы получили похоронку. А твоя мама не пережила его и на год! Ведь всё поменялась, даже если ты шпионил не на тех, то после памятного путча и потом…. Неужели нельзя было просто сказать, что ты – живой?!

– Наверно, можно было бы, если бы я переквалифицировался в управдомы! – пожал плечами Миша. – А когда сдали всю сеть, спалили структуру и никому на фиг ничего не было надо, все спасались, как могли… ну, кто не хотел в управдомы.

«Да, совесть его явно не мучила,» – подумала я.

– То есть ты стал шпионить на … пиндосов? – скривилась я.

– Ничего себе, – он удивлённо поднял брови – раньше ты была к ним более лояльна! Тебя мой отец перевоспитал?

– Твой отец мне дал очень много, Миша. Я любила его. Но со временем просто больше становиться вводных, если говорить словами Николая Сергеевича, я изменилась и мир изменился.

– Ну, насчёт мира не знаю, а ты изменилась в лучшую сторону. Не ко времени ссора, Лиса! Мы вместе, у меня есть деньги, и теперь я никому ничего не должен. – Миша обнял меня. Журчал ручей, птицы перепархивали с ветки на ветку, небо синело в прорехах еловых веток. Всё было хорошо, и спокойно. Но…не нравились мне эти речи.

– Есть деньги, говоришь? А ты знаешь, что Николай Сергеевич уже после развала всего умудрился заработать очень много, и Вадик с ним. Ты в курсе? – спросила я.

– Нет, – Мишка вскинул голову. – Мой отец…и заработать деньги?! Он что, на рынке торговал? Мне и в голову не пришло. Что Вадик владеет большой IT компанией, я читал, в инете полно всего про них. А отец…Ты удивила меня, Лиса.

– А я тебя ещё раз удивлю. Бизнес Вадима – ерунда по сравнению с деньгами твоего отца.

Я смотрела внимательно на его реакцию. Мишка подобрался, не веря своим ушам.

– И…где же они все, деньги эти… в смысле, в чём?

– Ты хотел спросить у кого? – улыбнулась я.

– Ну и это тоже, у кого и в чём, если не секрет, конечно? – кивнул он.

– Ну что ты, какие у меня секреты! Я общественный деятель, моё дело – раскрывать секреты, – я держала паузу.

«Ух ты, а тема-то какая горячая! – думала я, глядя на него, – воистину жизнь в капиталистических джунглях меняет человека».

– Ладно, парень, не моргай мелко, будь достоин высокого звания пиндосского шпиона, – подначивала я, – комсомолка сохранила твои денежки! Деньги у меня, деньги в банке, Вадик сторожит и уговаривает истратить уж сколько лет. А я видишь, креплюсь… даже проценты и то не все трачу. Экономная я!

– Проценты, скажешь тоже! – он всё старался сохранять равновесие, – Какие там проценты!

– С двадцати-то миллионов баксов? – удивилась я.

Да, это был удар. Мишкино лицо как будто окаменело, он замер, и я почувствовала, как внутри него зашуршал оползень, камнепад. Я не могла понять почему, но он не был рад этим деньгам, и не был расстроен …что их мало…или много. Это было НЕ ТО. Известие о деньгах просто смело его. Я по-прежнему не понимала в чём дело. Раньше он не только не был корыстным, или жадным, он просто никакого внимания не уделял этому. Ребята зарабатывали в стройотрядах, ещё деньги давали родители, иногда они искали подработки в Москве. Деньги всегда были, больше или меньше, и никакой особой смысловой нагрузки в них не было.

– Эй, ты чего? Ты же капиталист теперь, мы все, в общем…ты забыл? Ты чего бьёшься-то. Переведу я тебе денежки, трать на здоровье, не надо будет шпионить. Бросай ты это дело, парень! – я старалась проникнуть в причину его паники и, кажется, стала что-то нащупывать.

Но зазвонил Мишкин мобильник. Нас приглашали к вылету.

– Я просто не ожидал, Лиса…Мой отец, надо же. И СЕЙЧАС, – Миша усмехнулся, – Что же, так тому и быть, деньги всегда хорошо.

С этой сентенцией я не стала спорить, и мы вернулись на поле. Нас встретили двое мужчин, один совсем молодой парень, который «оценил» недавно мой прикид, и второй постарше, которого я раньше не видела. Мише передали сумку, типа планшета, дали подписать пару бумаг, и подвели нас к беленькому самолётику…

Я хотела сказать Мише, что он хлипковат на вид, но мой спутник, кажется, не был расположен шутить. Мы забрались в кабину. Самолёт был совсем маленький, двухместный. Я на таком никогда не летала.

– Знаешь, ты не грусти, твои родители были не одни. И я, и Вадик, мы их не забывали. Я к ним регулярно приезжала, иногда жила у них на даче. Мы были вместе. Не грусти, что было, то прошло, и я рада, что ты жив-здоров. Хоть ты и сволочь изрядная, да и шпион к тому же, – я наклонилась к Мишке и поцеловала его в краешек губ, погладила по голове…. Он всё ещё был моим Генералом, бесчувственный волчара….

Загудели винты самолёта, и вот уже поле ниже и ниже, а мы выше ёлок, летим за солнцем, к снежным шапкам нашего Килиманджаро.

Юность…Ничто так не сближает людей. Я знала, что Мишка уже не тот человек, с которым мы делили жизнь сто лет назад, и всё-таки он был частью меня. Я думала, как скажу Вадику, как позвоню Стёпке в Польшу, где он работал в представительстве Аэрофлота техническим директором последние лет пять. И что они мне скажут, как завопят в телефоны, и как мы все вместе поедем куда-нибудь и будем хулиганить как раньше. Я представляла это, мне ТАК хотелось.… И чувствовала – нет, не бывать. Не туда принесёт меня мой северный ветер.

Но мне улыбался мой Генерал, и солнце летело навстречу, и, кажется, я давно не чувствовала себя такой счастливой.

…………………………………………………………

Что это было, взрыв внутри самолёта или выстрел, по жуткой иронии судьбы, я не знаю до сих пор. Пламя вспыхнуло перед моим лицом, самолёт как бы прыгнул вверх, и стал стремительно падать. Мы планировали почти в невесомости, слева, со стороны кабины, был склон горы, а с моей стороны – каменистый обрыв, внизу за ним ёлки и … всё. Мишка склонился вбок, влево, кажется, кровь шла из его рта. И всё это я успела понять за секунду. И оставались секунды.

«Ветер, почему нет ветра, – пронеслось в моей голове, – где ты, мой Северный Ветер? Спаси меня!» И сорвала я шапки снега с гор, погнала их вниз, заставила сжать пространство, превратить его в союзника, дать опору крыльям. Самолёт планировал по инерции, и его вынесло из-под защиты горной гряды навстречу холодному потоку воздуха из ущелья. Потерявшая управление подбитая стрекоза была подобна мёртвой бабочке, увлекаемой потоком Трамонтаны. Ветер развернул самолётик левым крылом вниз и с силой бросил влево на склон горы. Цепляясь крыльями за ветки елей, самолёт упал.

Я не теряла сознание, моё сознание было при мне. Некстати вспомнилось, как мне «поплохело от чашки кофе».

«Гадкий клофелинщик», – подумала я.

Всё-таки я была не в себе.

Миша лежал на своём кресле, ниже меня. Удар пришёлся с его стороны, а может его поранило при взрыве. Пахло гарью. Надо было выбираться.

– Эй, ты как, – я тронула его рукой за плечо. Он застонал.

Я отстегнула свои страховочные ремни и попыталась это же проделать с Мишиными. Но крепление было под его сиденьем, я не дотягивалась. И вдруг он заговорил, очень тихо, так что его слова почти сливались с шипением, которое доносилось из искалеченных внутренностей самолётика.

– Лиса, выбирайся, тебе меня не вытащить. Кровь…в лёгком…нет времени. Сними цепочку. Быстро, – он явно собирал силы для каждого слова. Кровавая пена на губах пузырилась. Я с детства боялась крови, а сейчас даже не обращала на это внимания, как и на его слова. Я тянулась к ремням, не теряя надежды.

– Нет… цепочка. Беги к Вадику, в Крым. Стёпке привет… вместе…Ты умница, Лиса…за моих…спасибо…ты должна…в Крым…смешно, – потом он начал кашлять, и стало тихо, только огонь и гарь усилились.

«Нужна помощь, – думала я, – а телефон, где телефон?» Я нащупала сумку под левой Мишиной рукой, она была вся в крови, я потянула и вытащила её. Огонь разгорался.

– Мишка, ну пожалуйста, ты тяжёлый, ну приди в себя, – в последнем отчаянье я хлестала его по щекам…и осознала, что это уже только тело. Странно, но слово ЦЕПОЧКА как будто висело в воздухе. «Ну какая к чёрту цепочка, это, наверное, бред». Но на склонённой шее я заметила цепочку белого металла, сняла её с усилием, медальон напоминал размером и толщиной шоколадную медальку из нашего детства, только металлическую. Я одела её на себя, ремень сумки тоже накинула на шею и привстала в кабине. Внизу в метрах в пяти-шести виднелась земля. Прыгать я не решилась. Лезть через кабину по крылу не представлялось возможным, мне во всяком случае. Но справа от ближайшей ёлки тянулась ветка, правда не слишком толстая, но выбора не было. Я уцепилась двумя руками за ветку и постаралась перебраться ближе к стволу, даже переставила пару раз руки. Но видно гимнаст из меня никудышный, ветка затрещала, и я стала опускаться. Получилось весьма удачно, прямо на склонённый берёзовый ствол, по которому я сползла вниз, обдирая ладони. Самолёт, как ни странно, горел слабее, то ли мне снизу не было так заметно. Я огляделась вокруг сквозь слёзы, которые всё никак не хотели останавливаться. Нашла телефон, включила. «А куда звонить– то? Потыкала кнопки, зашла в контакты. Вот последние звонки, сейчас…». Я не успела набрать номер, как услышала стрёкот вертолёта. «Они услышали взрыв или увидели дым хорошо,» – подумала я без большой уверенности. Шум винтов всё усиливался, сверху виднелась верёвочная лестница, а на ней человек. Он что-то сказал громко по-немецки. А потом… послышалась короткая автоматная очередь, вертолёт резко подал вверх. Подбитый самолёт вспыхнул. Я вжалась в берёзовый ствол.