скачать книгу бесплатно
Севка заметил, что руки у него подрагивают. Тремор – так это, кажется, называется. Да и кто не вздрогнет, увидев такое!
Как бы там ни было, но решающий шажок в сознании совершился: отныне юный фотограф ни грамма не сомневался в том, что разгадка кроется в ультрасовременной оптике. Именно она позволяла видеть невидимое, вытягивая на свет жутковатых существ. Ни «Люмикс», ни «Кэнон» этой жути не различали, а вот объектив «Спешл-300» оказался зрячим! Каким-то неведомым образом просветленные линзы пробивали оптическую преграду, вторгаясь в чужой мир, делая видимыми его обитателей. Что любопытно, при свете дня их не наблюдалось, но в темное время суток они появлялись – и в преогромном количестве. Почему так происходило, в этом тоже следовало еще разобраться. То ли ночь была их активной фазой, то ли днем всевидящая оптика временно слепла.
Как бы то ни было, но мгла возвращала все на свои места. Стоило солнцу опуститься за крыши, как жутковатые, смахивающие на гигантских орангутангов твари проявлялись из небытия. При этом они могли находиться под открытым небом, но могли проникать и в помещения. Это приходилось признать как факт, и с этим следовало считаться. А вот что делать дальше с этими фактами, было совершенно неясно. В голове точно перемкнуло все мысли, и Севка чувствовал себя угодившим в медвежий капкан.
Очередная знобкая волна окатила его, и, щелкая зубами, Севка обнял себя руками за плечи. Немного подумав, пошарил в шкафу и натянул зимний свитер. Бли-ин! Ну, почему это приключилось именно с ним? Он совершенно не чувствовал себя первооткрывателем – да и не хотел чувствовать, чего уж скрывать! Нормальные открытия должны доставлять радость, а как тут радоваться? Севке было невыносимо страшно. Может, и впрямь он первый из первых докопался до этой тайны, но зачем это ему? К черту и к далеким куличикам такой триумф и такие тайны! В эту минуту Севка более всего жалел, что приобрел редкостный фотоаппарат. А еще он с отчетливой обреченностью сознавал, что с этого момента жизнь его круто изменится. По той дурной причине, что человеческий мир оказался и ИХ миром. Розовые монстры жили не просто рядом, они жили среди людей. При этом сами существа людей видели, а люди их не замечали. Думать об этом было ужасно, однако и забыть увиденное Севка уже не мог.
***
Где-то около одиннадцати вечера, пожелав сыну спокойной ночи, родители отправились досматривать очередной телесериал. Так уж они обычно засыпали – кто-то пьет снотворное или читает книгу, а кто-то глядит сто сорок восьмую серию какой-нибудь «санта-мальбары». Севка немного выждал и скоренько соорудил на кушетке муляж спящего человека. После чего, упрятав под замшевой курткой японскую технику, на цыпочках прокрался в прихожую. Бесшумно провернуть ключ в замке было делом нескольких секунд – и вот он уже в подъезде.
Спустившись на первый этаж, Севка перевел дух. Надо было открыть дверь и выйти под открытое небо, но не хватало решимости. Он и сам толком не понимал, зачем все это затеял. То ли собирался искать новые подтверждения жутковатого открытия, то ли хотел поскорее убедить себя в том, что все обнаруженное – одна сплошная неправда, а жуткие его картинки – всего лишь выходка неизвестного шутника. Ну не мог Севка с таким тяжким грузом на душе лежать и посапывать в две дырочки! Да и не уснул бы он.
Подросток прислушался. Было тихо. Хотя нет, не совсем – где-то рядом капала вода, и в треснутых оконных рамах заунывно сифонил ветер. А еще… Еще слух ловил бухающие басы местного меломана Жоры-Гнуса. Вообще-то фамилия его была Гнусин, но Гнусом его звали не за фамилию, а за противозный характер. И то сказать – двенадцатый час ночи, а этот осел музыку гоняет! В самом деле – Гнус! Хоть и разделяло их два подъезда и несколько этажей, а все равно доставало и тут. Такой уж это народец – меломаны, мозги у них не просто деревянные, но еще и децибелами основательно поплющенные! Пожалуй, даже хуже гаджетоманов. Законов против них еще не придумано, а с ума могут свести любого. Гаджетоманы – те хоть неагрессивные, тупо себе кнопочки жмут, по экранчикам пальцами елозят. Даже на переменках школьных разучились играть да бегать – выбредают по звонку из класса, встают у стенок и утыкаются в свои пикалки. Тоже грустно, если вдуматься, но хоть спать не мешают. И директриса довольна – никто не шумит, не носится. Вроде как порядок и дисциплина…
Севка поежился от неуютных мыслей. Еще и поймал себя на циничном выводе: в самом деле, не всем же быть счастливыми фотографами! Да и музыкантов с учеными слишком много не требуется – как и спортсменов с талантливыми инженерами. По любому кому-то придется в дворники да в менеджеры идти, флаеры раздавать да почту разносить…
Севка напряженно замер. В нише, где раньше располагался мусоропровод, явственно скрипнуло. И еще разок – более громко. Севке стало трудно дышать. И ноги точно приклеило к кафелю. С превеликим трудом он сделал шажочек, еще один – стало чуть легче. Только спина была какой-то тяжелой, точно рюкзак на нее взгромоздили.
Заставив себя глянуть в закуток, он нервно хмыкнул. Возле полуоткрытой двери стоял кот – вроде даже знакомый. Ну да, жил у соседей внизу и разгуливал по всему подъезду. Серый такой, пушистый симпатяга. Его так и звали – Пушок. Однажды, когда был он еще совсем маленьким, на дерево, бедолага, залез, испугался чего-то. И там мяучил, бедный, орал битый час, – никак не могли его спустить. Севка тогда за фотиком сбегал, пощелкал котика. В итоге деревце тряхнули, Пушка поймали на растянутую куртку. Севка эти моменты тоже пытался отснять, да только не вышло. Аппаратик был слабенький – заснял одну лишь влажную размытость.
– Пушок, чего ты? Пушок! – Севка вытянул руку. Только кот повел себя странно – хвост поднял трубой, спину выгнул и зашипел.
– Это же я, Севка!
Кот отступил, круглые глаза его смотрели прямо на подростка.
– Чего ты перепугался, дурачок?
Но кот продолжал смотреть недобро, и Севка еще больше расстроился. Что он ему, балбесу пушистому, сделал? Наоборот – погладить хотел, приласкать. Все-таки живое существо, не монстр какой-нибудь.
Должно быть, от этих мыслей Севке стало душно и муторно. Точно стянули горло невидимой петлей. Едва разогнувшись, он вытащил из-за пазухи фотоаппарат.
– Не хочешь, как хочешь… – он выщелкнул мобильную вспышку, навел объектив на кота и плавно притопил кнопку. Световой всполох резанул по глазам. Пушок вновь отступил. Зато сразу стало легче дышать, словно кто смахнул с загривка тяжелый куль. Плюнув на все свои мутные рассуждения, Севка планомерно взялся за дело. Еще раз заснял Пушка и кладовочку, запечатлел коридорчик с дверьми и пространство, где только что сам торчал. Спустившись, приоткрыл дверь и, не выходя из дома, сделал серию снимков – сначала без вспышки, потом со вспышкой – в общем, уже безо всякой системы, пытаясь охватить по возможности большую площадь.
Любое дело успокаивает, и, начав действовать, успокоился и он. Заходить в лифт не хотелось, и, поднимаясь пешком, Севка отстреливал попутные кадры – по паре на каждом этаже. Просто так – на всякий случай. Добравшись до родного этажа, также бесшумно повернул ключ в замке, проник в квартиру.
Все дальнейшее проделывал автоматически, почти не задумываясь. Ровно шуршал компьютерный кулер, невидимые мегабайты струйкой перетекали на жесткий диск. Ну вот, а теперь скоренько проглядеть, успокоиться – и на боковую.
Но со «скоренько» у него ничего не получилось.
Спору нет, Пушок вышел отлично. Фон, конечно, был неважный, но сам кот – загляденье! И кстати, именно на экране стало еще более заметно, что кот встревожен. Только с чего бы ему пугаться Севки, своего давнего соседа?
Юный фотограф увеличил морду кота во весь экран, внимательно всмотрелся. Ну, да – явная тревога и агрессия. Будто не Севка, а пес к нему приближался. И зрачки вертикальные вон как сузились! Отражение вспышки вышло по-вампирьи багровым – прямо оборотень, а не кот. Севка хотел уже было взяться за устранение «красных глаз», но остановился. Это был тоже своего рода всполох и озарение. Так или иначе, но догадку следовало проверить.
Глаза Пушка он увеличил втрое, а потом еще и еще… Уже и не глаз кошачий был на экране, а некий полузеркальный занавес – и там, на этом занавесе, Севка с ужасом разглядел себя, часть стены и…
Да! Эта тварь стояла совсем рядом, чуть позади Севки. Совсем как на том фото в метро. Только там монстр пытался дотянуться до Наташкиной шеи, а тут он держал лапищами его, Севку! Одна пятерня лежала у парнишки на плече, вторая пыталась ухватить за горло. И ведь действительно, не хватало ему в ту минуту воздуха! Душно было, тяжело…
Севка вновь ощутил ужас.
А Пушок… Пушок все это видел! Потому и реагировал так странно – выгибал спину, шипел. Не на соседа Севку, а на лохматого монстра.
В голове у Севки точно заработал могучий дизель, мысли посыпались одна за другой – все равно как искры от зажженной бенгальской свечи. Хотя нет, не посыпались, а потекли – этаким кисельным тяжелым оползнем, заполняя сознание липучим страхом.
Монстры были не просто рядом, – неведомым образом они могли видеть людей, касаться их своими лапищами, стискивать и душить. Это было уже не догадкой, это было фактом! Зловещим, может быть, даже катастрофическим!
Неимоверным усилием Севка заставил себя сосредоточиться. Главное – не паниковать. Ни в коем случае! Это как на воде: если испугаешься – непременно начнешь тонуть. А здесь требовался анализ – спокойный и взвешенный.
Итак, если кошки видят этих тварей, многое становится на свои места. Не всё, но многое. И кстати, отчасти объясняет странное поведение кошачьего племени. Те же собаки, возможно, ничего и не видят – дрыхнут себе спокойно, хвостами виляют, а кошки смотрят, слушают и бродят. Не толпами-стаями, как те же псы, а в одиночку. Потому что так легче и практичнее, потому что никогда не забывают о близкой опасности. И на деревья лезут тоже неспроста – должно быть, прячутся от приближающихся монстров. Верно, знают, что там, наверху этим лохмачам их не достать.
Мысль про спасительные деревья Севку немного взбодрила. В самом деле, это ведь можно проверить! Прямо сейчас…
Пальцы его лихорадочно забегали по клавиатуре.
Серия кадров, сделанных из окна собственной комнатки, через приоткрытую дверь и в родном подъезде, подтвердили его ожидания. Жуткие твари были реальными хозяевами ночных улиц. Да что там! – нескольких монстров он обнаружил в родном подъезде, а во дворе и вовсе насчитал их не менее десятка! Теперь можно было делать безрадостный вывод, что розоватой расцветки гости населяют этот мир не менее плотно, чем люди. Однако момент высоты действительно присутствовал – тут Севка не ошибся. Чем выше он поднимался по этажам, тем реже попадались ему на мушку лохматые гости. Скажем, на первой лестничной площадке обнаружилось сразу три особи, да и на улице они чуть ли не толпились. Но уже этажом выше фотоаппарат запечатлел только единственную ножищу, по колено торчавшую из стены. Далее – на третьем и четвертом этажах было совсем чисто. На пятом аппарат поймал розоватое марево в углу возле мусоропровода, но сколько Севка ни мучился, ни химичил, разогнать подозрительный туман не удалось. Существенно утешило и то обстоятельство, что на шестом и седьмом этажах лестничные пролеты оказались совершенно пусты. Ни сомнительных бликов, ничего розово-лохматого. Из этого следовал утешающий вывод: высоту розовые монстры и впрямь недолюбливали. Отчего и почему – об этом следовало только догадываться, и одну из таких версий Севка живо себе сочинил.
В самом деле, если лохмачи способны проходить сквозь стены, значит, и пол с лестницами их не очень-то держит. Другими словами – любой подъем стоил жутковатым пришельцам определенных усилий, в противном случае они просто проваливались вниз. Все равно как незадачливые канатоходцы. Тогда и кошачье поведение можно понять – сиганул котик на ствол, вскарабкался повыше – и все! Никаких тебе врагов, никаких страхов!
От мысленного напряжения Севка даже вспотел. По всему выходило, что основная сфера обитания лохмачей (он уж решил называть их именно так) располагается внизу – у самой земли. Выше их пребывание можно было назвать затруднительным, а ниже – хмм… Про «ниже» Севка пока ничего сказать не мог. Интересно бы заглянуть в подвалы, но это как-нибудь попозже. А сейчас ясно одно: табуированный уровень для лохмачей пребывает где-то на высоте второго-третьего этажа. Это если следовать нормальной человеческой логике. В данном же случае от ночных гостей можно было ожидать чего угодно, и Севка с тоской подумал, что невеселые изыскания придется продолжить. А для начала, погасив свет и зашторив окна, полезно пройтись по всем комнатам и закуткам их небольшой квартиры, засняв со всех позиций, с освещением и без. Однако на это у него уже не было сил – вечерок без того получился сложным и насыщенным. А если следы лохмачей обнаружатся еще и здесь… Севка даже головой замотал. Нет, об этом не хотелось и думать! Сидишь ты, скажем, в ванной, а там, в той же ванне, эта самая образина. Причем ты даже не подозреваешь о ее соседстве, а она-то тебя видит – и прекрасно ощущает! Бррр! Нет уж – нафиг такое геройство! Лучше по-страусиному голову в песок, и ничегошеньки не знать…
Севка взъерошил на голове волосы, затравленно огляделся. Родная комнатка уже не казалась надежным прибежищем. И не было, как в далеком детстве, спасительных укрытий вроде ниши за диваном или наброшенного на голову одеяла. Не спасет и не поможет.
Кроме того, выявился еще один тревожный момент. По ряду кадров юный фотограф отчетливо выявил то, что многие из лохмачей определенно видели его, Севку! То есть и других людей они, судя по всему, держали в поле зрения, но его объектив они замечали сразу. Он точно освещал их раздражающим фонариком, и вся эта обезьянья братия, как по команде, обращала на Севку внимание.
Яркий тому пример – те лохмачи, что толпились во дворе. Он ведь успел сделать всего-то пять-шесть снимков – и что получилось в итоге? А получилось то, что если поначалу лохмачи стояли кто как, а многие и спиной к Севке, то на последующих кадрах эти твари стали ОБОРАЧИВАТЬСЯ, а на самых последних картинках уже ВСЕ они смотрели в его сторону! Более того, пара чудовищ даже шагала в направлении его подъезда, и счастье Севки, что он этого не видел. А то бы запросто хлопнулся в обморок.
Подросток прикусил губу. Получалось, что эти существа отлично сознавали, что делает лопоухий мальчонка, и, судя по их мимике, действия неугомонного папарацци им совершенно не нравились.
Юный фотограф взял в руки «Спешл-300», вновь заглянул в объектив. Что же все-таки видели лохмачи, и как могло такое произойти, что какие-то невинные стекла позволили ему, обыкновенному подростку, проникнуть в иномир?
Севке захотелось крепко зажмуриться. Сердце продолжало бешено колотиться, по вискам стекали горячие капли пота. Впервые в жизни он пребывал в полной растерянности, не зная, что делать, как быть и к кому обратиться за помощью. Более того – он подозревал, что в его случае обращаться за какой-либо помощью просто бессмысленно. Он был один против необъятного и неведомого мира. В своем же родном, человеческом, ему не в состоянии был помочь никто. Даже самым простецким советом…
***
Разумеется, этой ночью ему снились кошмары. Крикливые огромные обезьяны скакали по крышам и проводам, перебирая лапищами телевизионные кабели, легко форсировали улочки, беспощадно обламывали тополиные ветки. Внизу дела обстояли ничуть не лучше. В метро и на перекрестках – повсюду кишели гориллоподобные существа, розовые, мохнатые, с маленькими шишковатыми головенками. Их было так много, что в какой-то момент Севка начал задыхаться. Отчего-то он оказался в самой гуще лохматых тел, его стискивали и давили со всех сторон, сдавливали ребра, лапали за лицо. Силясь вырваться, он заработал коленями и локтями, кого-то даже боднул лбом, и телесная каша чуть раздвинулась. Севка проснулся.
Тикали ходики на стене, мерцал зеленым огоньком подзаряжаемый сотик. Севка попробовал сесть, но тело не подчинилось. На секунду подумалось, что он все еще спит, что пугающий сон вовсе не закончился. Но нет, он не спал! Вот и всполохи прошлись по потолку, от одного края до другого – это промчалась далекая машина, осветив двор фарами. Севка вновь попробовал изменить положение тела, но у него ничего не вышло. Его точно держало что-то, придавливало мягкой тяжестью.
У Севки екнуло в груди, и страшное озарение посетило мозг. Он чуть не вскрикнул.
МЯГКАЯ, ЖИВАЯ ТЯЖЕСТЬ! Еще и со специфическим неприятным запахом. Чем-то это очень напоминало… Ну да! Запахи зоопарка! Возле клеток с енотами и волками Севка чувствовал нечто похожее. Даже подташнивать начинало…
Перед глазами сами собой встали мохнатые лапищи розовых пришельцев. Недобрый сон, вчерашние подружки и вечерняя вылазка в подъезд – все настолько перемешалось в голове, что на пару мгновений он испытал полную дезориентацию. Все равно как человек, которого минуту-другую покрутили на центрифуге. Именно в этот миг у него отчетливо перехватило дыхание. На этот раз он не бредил и не фантазировал, – некая незримая тяжесть и впрямь сдавливала грудь. Севке стало настолько страшно, что он принялся вырываться с удвоенной силой. Сначала упала на пол подушка, не сразу высвободилась правая рука, за ней левая. Еще немного, и подросток выскреб себя из ночного капкана, скатился на пол, спотыкаясь, метнулся к стене, пятерней ткнул в выключатель. Комнатка озарилась светом, и, разумеется, никаких розовых чудовищ он в ней не увидел.
Дрожь продолжала сотрясать тело, хотелось выбежать из комнаты, броситься к родителям. Только чем они могли ему помочь? Да и не поверят, только рассердятся. Скажут – дожил-доигрался! Уже и мозги поплыли от компьютера. Попеняют за прерванный сон, еще и градусник заставят поставить. А если даже уложат с собой, попытаются прикрыть и защитить – толку-то! Заявятся эти лохматые громилы, прямо сквозь стены и тела родителей, – и сделают свое черное дело.
Севка подскочил к столу, схватил фотоаппарат. Включив меню, выбрал максимальный уровень вспышки. Зачем и почему он это проделывал – толком даже не обдумывал, действовал по наитию.
Вспышка! Еще одна! И пулеметная очередь вдоль стен. Он точно расстреливал собственную комнату. «Спешл-300» послушно щелкал и стрекотал. Свет! Вот то, чего они боялись, и этим нужно было пользоваться. Ведь днем-то их не было! А еще… Еще их раздражал объектив. Севка прикрыл его крышечкой. Свет ламп, вспышка и движение! Пока он перемещается, медлительные, неповоротливые великаны его не тронут. А вот спящий человек для них – лакомая цель. Души да стискивай что есть мочи.
Подросток и впрямь начал выдавать круги по комнате. Еще и озирался каждую секунду, точно мог что-нибудь высмотреть.
Вконец утомившись, забился с ногами в кресло. Добрых полчаса пребывал в напряжении, ожидая повтора неласковых прикосновений, однако ничего подобного не происходило. Сидеть и ждать неизвестности было куда страшнее, и потому, собравшись с духом (а на это надо было решиться!), Севка заставил себя действовать.
На цыпочках обойдя с фотоаппаратом квартиру, перещелкал все ниши и закоулки – в точности как и намеревался. Разве что в спальню к родителям не сунулся: одна комнатка все равно ничего не решала. Да и боязно было… После проделанных манипуляций Севка вернулся в комнату, какое-то время размышлял и прикидывал, стоит запустить компьютер прямо сейчас или дождаться утра. В конце концов решил, что утро – оно и вечера и ночи мудренее. А потому, вновь забравшись в кресло, так и просидел при зажженном свете до восхода солнца. При этом не просто сидел, а прогонял полученные изображения на маленьком шестидюймовом экранчике фотоаппарата, методично, кадр за кадром, изучая свеженький улов, возвращаясь к тому, что отснял в парке, в метро и подъезде.
Общие выводы делать юный исследователь не спешил, но в одном был уверен на все сто: он точно не сумасшедший. Да чего там! – он и в НЛО не очень-то верил, и в снежных людей с подвальными привидениями. На уроке как-то обсуждали вопрос лунных исследований и возможность существования инопланетян, так он вместе со всеми ржал и потешался. Тем не менее, события минувших суток заставили его во многом усомниться. Слов нет, удобно быть атеистом-скептиком, но что делать, когда справа и слева тебя обступает сплошная мистика? И то, что Севка наблюдал на экране аппаратика, тоже заставляло о многом задуматься. Поскольку на этот раз лохмачи добрались и до его родной квартиры!
Да, да! Неведомым образом они сумели вычислить юного папарацци, взобраться на седьмой этаж и, проникнув в Севкину комнату, попробовать задушить непрошеного свидетеля. Понятно, что сам момент атаки заснять было некому, но эти детали услужливо дорисовало воображение подростка. Ну а все последующие события он успел оперативно зафиксировать. Маленький экранчик ясно показал две розоватые фигуры – одну возле кушетки и вторую чуть ближе к нему. Это когда он уже отскочил в сторону и только-только навел на них фотоаппарат. Второй кадр уже демонстрировал их бегство. Горели лампы маленькой люстры, да еще сработала фотовспышка. Именно этот световой удар и заставил их отступить. А вот третий кадр оказался особенно интересным, поскольку один из лохмачей начал проваливаться прямо сквозь пол. Совсем как сорвавшийся с зыбкой опоры канатоходец. Вот он скрылся в полу по пояс, а здесь над ковром и вовсе одна голова. Второй лохмач тоже пятился и при этом смотрел на своего «падающего» собрата. И кстати! Обе фигуры были заметно ниже тех, что он видел раньше. Севка озабоченно поскреб затылок. Может, потому и сумели взобраться так высоко, что отличались более легким весом?
Отмотав файлики чуть назад, он повторно добрался до «пулеметных» кадров. Конечно, это далеко не фильм, однако динамика прослеживалась достаточно ясно. Первый лохмач полностью тонет, а чуть погодя следом за ним срывается и второй. Уже и не оглядывается, только лапищами своими размахивает, точно пытается уцепиться за случайную опору.
– Давай, давай! – поторопил его Севка и даже пяткой нетерпеливо притопнул. – Тони, урод лохматый!
«Урод лохматый» благополучно скрылся в ворсистом ковре, и на последующих кадрах было уже все чисто. По всему выходило, что эти два диверсанта оказались единственными, кто сумел взобраться на седьмой этаж. При этом не подлежало никакому сомнению, что искали твари именно его – обладателя неприятной оптики. Искали – и нашли! А вот что хотели сделать, не совсем понятно. Может, на самом деле душили, а может, намеревались только припугнуть.
В любом случае шуточки кончились, становилось понятно, что опасность вполне реальна и ситуация складывается совершенно непредсказуемая. Можно было, конечно, трястись и надеяться на лучшее, но Севка предпочитал работать мозгами. Он даже на бумажке почеркался, пытаясь изобразить некий план действий. Попутно подсчитал и рост этих тварей. Не зря все-таки перекочевал в девятый класс – умел уже пользоваться плодами геометрии. Не так уж это было и сложно. Зная высоту комнатных потолков, угол и точку, с которых проводилась съемка, он определил цифры довольно точно. Получалось тоже немало: один гость был чуть более двух метров, второй и того меньше, уступая собрату сантиметров на семь-шесть. Между тем, особи, которых Севка наблюдал ранее, дотягивали до трех, а то и четырех метров! Потому и казались великанами. Сходиться с такими ребятками один на один совершенно не манило. Счастье, что у них нет никакого оружия – даже простеньких дубинок. Дикари – они и есть дикари. Впрочем, мысль эта Севку не слишком утешила. Что можно противопоставить этим дикарям, кроме света, он по-прежнему не имел представления.
Просмотрев очередную серию снимков, Севка почувствовал себя уставшим и постаревшим. Ночные мозги напоминали школьные разваренные сосиски – такие же клейкие, ни на что не годные. Он уже плохо соображал и откровенно путался в мыслях. Неудивительно, что в ту минуту, когда красноватое светило за окнами окрасило крыши домов, глаза его сами собой закрылись. Не открывая их, Севка перебрался на кушетку. При этом аппарат положил рядышком, а под подушку сунул светодиодный фонарик. Еще успел подумать про зубы, которые так и не почистил, но тут же про них и забыл, провалившись в тяжелый сон. Темная пелена накрыла его спасительным куполом, обещавшим пусть недолгое, но забвение. Ужасов Севка больше не видел, однако и радужных полетов испытать ему в эту ночь также не довелось.
***
Чем хороши каникулы? Да, прежде всего тем, что в каникулы не надо рано вставать. Вот и этот день у него начался чуть ли не с двенадцати часов. Родители давно убежали на работу, по потолку вовсю сновали солнечные зайцы, сердито жужжала залетевшая с улицы оса. Вроде и некрупное существо, а только именно ее жужжание заставило Севку окончательно проснуться.
Выгнав осу в распахнутое окно, Севка стремительно привел себя в порядок, почистил зубы, поплескал в лицо холодной водичкой и тут же приступил к делам. Скучать было некогда, вчерашние симпатичные подружки были временно забыты. Пришла пора действовать, и начал он с того, что самые впечатляющие кадры скинул на флешку и внешний жесткий диск. Так сказать, продублировал на всякий пожарный. Потом тщательно зашторил окна и вновь перещелкал все углы и стены родной квартиры – на этот раз в полной темноте. Руки у него уже не дрожали, горло не перехватывало, однако Севка не без оснований подозревал, что все разом может измениться, появись хоть на одном из снимков что-либо связанное с незваными гостями. Страх – штука коварная, никогда не знаешь, когда и из-за какого угла вынырнет. Однако на сей раз неприятных сюрпризов аппарат не преподнес – монстры в квартире отсутствовали. То ли отсыпались в своем закулисном мире, то ли не решались на повторный штурм высотного этажа. Ясно было, что дневное время суток является для них не слишком комфортным, Почему и отчего – над этим Севка особенно не задумывался. Возможно, дело крылось в опасном для них солнечном излучении, а может, все у них протекало в обычной противофазе – все равно как у людей на другом краю полушария. Ночь у людей знаменовала у них день, и наоборот, люди спали, лохмачи бодрствовали. Севку это отчасти успокоило. По крайней мере, можно было не дергаться и сосредоточиться на главном.
Разглядывая вчерашние кадры, он продолжал мучительно ломать голову над тем, у кого спросить совета, к кому обратиться за помощью. Спрашивать о чем-то у взрослых представлялось изначально бессмысленным – не поверят, засмеют и просто не услышат. Собраться с духом и отправиться прямо в полицию? Но ведь и там сидят исключительно взрослые. Как в ФСБ, в МЧС и прочих подобных организациях. Была еще возможность зайти прямо на сайт к президенту, дабы огорошить общественность неожиданным открытием. Правда, и здесь реакцию искомой общественности было несложно предвидеть. Сначала завалят дизлайками и оскорблениями, а после тупо заблокируют, как какого-нибудь бота или тролля, предварительно покрутив пальцем у виска и опозорив на весь мир.
Впрочем, существовал и иной вариант: даже если снизойдут и вникнут, ничего хорошего из этого также не выйдет. Возьмут за жабры и сунут в какой-нибудь секретный каземат. Просто на всякий случай – чтобы не болтал лишнего. Либо сольют информацию журналистам, и вот тогда поднимется визг до небес. Блогеры поднимут вой, телевизионщики пойдут нагнетать ужасы с большого экрана, газеты с журналами запестрят сенсационными фотографиями, обрушивая на читателей лавину за лавиной вздорных и противоречивых статеек. А далее – инсульты, инфаркты и прочая психопатическая жуть… Но об этом Севка старался не думать. Предсказывать реакцию людей казалось делом абсолютно неблагодарным. Хотя… Мысль об интернете казалась не лишенной здравого смысла. Если, конечно, действовать грамотно и целенаправленно. Возможно, и впрямь стоило вбросить пробную информашку – кому-нибудь из знакомых блогеров поадекватнее. Конечно, сперва поднимут на смех, косточки ему перемоют, но кто-то, может быть, и поверит, а самые дотошные возьмутся проверять подлинность кадров, вероятно, и сами за фотоаппараты возьмутся. Правда, повторить Севкин опыт у них не получится. Не у всех есть возможность приобрести дорогущий «Спешл-300», а обычная оптика, как он успел убедиться, не пляшет. Кстати, папуля с мамулей до сих пор не знают ничего о покупке. Точнее – не знают о реальной стоимости аппарата. А узнают – поседеют до срока…
Севка достал документацию к японскому аппарату, перевел на экран адрес фирмы-производителя. Даже порадовался, что не стал спешить с сенсациями. Скромнее надо быть. Корректнее. И раз уж началось все с волшебной фотокамеры с ее чудодейственной оптикой, то к господам изготовителям и следует обращаться в первую очередь.
Порядком попыхтев над письмом, Севка остался доволен. Все было изложено грамотно и четко. А уж воспримут специалисты письмо всерьез или нет, это зависело не от него. Он свой гражданский долг исполнил – коллег честно и обо всем предупредил.
Прикрепив к письму файлы со снимками, Севка нажатием клавиши переправил посылку в далекое далеко.
Вот и все, политкорректность соблюдена, теперь следовало подумать о собственной безопасности. Ведь напали-то на него – не на кого-нибудь! И напали подлейшим образом – прямо во сне! Значит, могли заявиться повторно. Сейчас, при свете дня, в это не очень верилось, но все пережитое по-прежнему добросовестно отражал компьютерный экран, а уж этому божеству он, как достойный сын двадцать первого века, вполне доверял. Противник был реален и страшен, и недооценивать его не следовало. Именно по этой причине полезно было припомнить старую добрую пословицу, утверждавшую, что один в поле не овощ и даже не фрукт. Иными словами Севке позарез требовались союзники. Если чудит один, общество непременно запишет его в сумасшедшие, однако если чудаков набирается приличная толпа, людям поневоле придется задуматься. Разумеется, сам-то он про себя знал, что абсолютно нормален, но чтобы другие в этом не сомневались, нужны были единомышленники. Именно поэтому уже через час с небольшим Севка выкладывал факты примчавшемуся к нему домой однокласснику Гере.
Простая вроде бы штука – рассказать другу о случившемся, но Севка отчего-то заробел, начал путаться и спотыкаться через слово. При этом он словно слышал себя со стороны, понимая, как дико звучит его речь, каким бредом кажется однокласснику все то, что он говорит. Темочка была не из простых, да и возраст сказывался – уже не в песочнице сидели, не за погремушками с матрешками. Тем более что давний сосед по парте был носат, ехиден и недоверчив. Ему и не рассказывать требовалось, а доказывать, а это, как выяснилось, значительно сложнее. Понятно, Гера был другом, однако помимо дружбы он еще и обожал выводить всех на чистую воду. Был у него такой пунктик. Даже любимые фантастические фильмы после очередного просмотра он критиковал и разбирал по косточкам. А уж учителей, их уроки и любые школьные новости подвергал столь придирчивому анализу, что окружающие просто выпадали в осадок. Понятно, за такие дела Гера перманентно страдал, получая замечания, втыки и пинкари, однако привычке своей изменить был уже не в состоянии. Если разбирали на уроке какое-нибудь историческое событие, он непременно находил в интернете деталь, о которой ни однокашники, ни сам учитель ничегошеньки не знали. Если начинали доказывать теорему стандартным способом, он приводил свое особое доказательство, выкопанное бог весть откуда. Прохожих Гера ругал за то, что мусорят пластиком и бросают окурки, градостроителей – за безыскусные фасады и дурную планировку домов, дорожные службы – за жадность и безграмотность, дворников – за то, что чистят не то, не так и не там.
– Вся наша грязь – из-за этих грамо-громо-теев! – краснобайствовал он на перемене после урока физики, на котором только что проходили закон сообщающихся сосудов. – Уровень-то газонов и клумб просто обязан быть ниже дорог и тротуаров, – Гера усиленно чертил в воздухе руками. – А у нас, прикинь, все наоборот! Поэтому любой дождь тут же смывает землю на асфальт и получается болото. А дело-то решается проще простого: закон сообщающихся сосудов – и никаких тебе заморочек. Читай Паскаля и Роберта Гука! Будут газоны ниже тротуаров – и дворники станут не нужны…
Даже с тем же школьным портфолио он устроил целый спектакль. То есть, в классе этак шестом его вдруг шарахнуло по голове курчавое озарение, что к портфолио детей приучают неспроста; во-первых, это готовое досье на самого себе, во-вторых, вторжение в частную жизнь. Он так и огорошил одноклассников перед очередной сдачей портфолио, заявив, что это не просто глупость, но еще и репетиция перед сочинением взрослых доносов.
– Сейчас мы выкладываем все про себя, про свою семью и друзей, а после будем стучать на начальство и соседей! – окрылено орал он размахивая пухлой папкой. – Мы же, блин, в Европу рвемся, а там это обычное дело…
Разумеется, малолетнего крикуна тут же взяли за жабры. Но Гера и тут держался стойким партизаном. Его бы в учительскую отвести или в допросную – в смысле, значит, в кабинет директора, но классная с завучем опрометчиво взялись его пытать перед всем классом. Видимо, хотели устроить показательный суд, а получилось наоборот. Разумеется, перед нашими девчонками, да и перед парнями он тут же распустил хвост павлином. Отвечал дерзко и находчиво, то и дело театрально закатывал глаза – словом, устроил всем форменную ржачку. А когда дошли до странички с наименованием книг, которые он прочитал, у педагогов и вовсе полезли глаза на лоб. Вместо одной странички Гера умудрился вклеить в портфолио целую брошюру из имен и названий – листов этак на сорок! Ведь не поленился, сшил воедино всё возможное – книги, журналы, статьи с лекциями и техническими данными схем, планшетов, плееров, ридеров и прочих гаджетов, надергал из интернета инфу о фильмах, форумные отзывы о том и о сем, рассказы об изготовлении боевого инвентаря и прочую чепуху.
– Что это?! – хором спросили учителя. И не спросили даже, а взрычали.
– Это то, что я прочитал, – добродушно растолковал Гера. – Точнее – то, что сумел вспомнить. Но если покопаться в памяти и порыться в дневниках…
– Ты над нами издеваешься?
– А, по-моему, это вы над нами издеваетесь, – дерзко ответил заигравшийся Гера. – Если считаете, что в таком возрасте все прочитанное может уложиться на одной-единственной страничке. Кроме того, статья номер 23 Конституции РФ, часть первая, гласит, что все граждане, включая школьников, имеют право на неприкосновенность частной жизни, на личную и семейную тайну, а портфолио – это вторжение в семейные тайны…
Кого другого, верно, убили бы на месте, но таким уж был чудаковатый Гера-Геракл. Разгром ему, конечно, устроили колоссальный, но в итоге отпустили живым. Может, статьи из Конституции перепугались, а может, и сами в душе понимали, какую ерунду впаривают бедным школярам…
Короче, непросто было дружить с Герой – весело и опасно одновременно. Нередко этот киндер-сюрприз нес полную околесицу, но бывало, высказывал и вполне дельные мысли. Он ведь и учился вроде бы небрежно, однако никогда не скатывался на тройбаны. Даже четверки получал редко, заставляя скрежетать зубами иных недругов.
В силу всего этого объяснять ему про существование загадочных лохмачей из параллельного мира оказалось непросто. Гера и носом своим здоровенным сопел, и глазки потешно щурил, и, комментариями едкими сыпал. Однако Севка сумел выложить все, что хотел, а уж когда экран компьютера высветил первого лохматого гостя – того самого, что разгуливал среди толпы танцующих, Гера и вовсе притих. Он тоже был верным питомцем третьего тысячелетия, вирус преклонения перед всесильными пикселями бродил и в его кровушке. Если говорил человек, пусть даже ближайший друг, это можно было еще высмеивать, но его величество компьютер все расставлял по своим законным местам. А когда вереницей поползли кадры из уличной галереи, да еще проскочил ролик из метро, Геркина физиономия и вовсе переменилась; рот сам собой приоткрылся, глаза округлились, на лбу выступили крапинки пота.
Больше Севка ничего не рассказывал, друг сам придвинулся к клавиатуре, взявшись за изучение фотоматериалов. Снимки во дворе и в квартире он прокрутил несколько раз кряду. Особо задержался на глазах Пушка, поработав с масштабированием, уменьшая кота и вновь увеличивая. А уж добравшись до ролика, снятого в метро, и вовсе разволновался не на шутку – запускал его снова и снова, раз за разом заставляя розового монстра тянуться к горлу Натальи.
– Да-а… – протянул он наконец. – Картинки отпадные.
– Понравилось? – Севка уже немного пришел в себя и теперь сидел в кресле, небрежно забросив ногу на ногу. Роли у них поменялись, теперь хозяином положения был он. Потому и рисовался перед другом. Проще говоря – выделывался. Хотя изображать беззаботность получалось все-таки неважно. Возможно, голос звучал и естественно, а вот покачивающаяся нога время от времени подрагивала. Так уж они жили – сегодняшние школяры, выпендривались друг перед дружкой где нужно и не нужно. И тот же Гера, едва оправившись, отреагировал в том же шалопайском ключе. Порывисто вздохнув, показал большой палец.
– Не то слово! Девочки – на пять баллов? Где таких нарыл?
– Дубина! – разозлился Севка. – Я тебя про другое спрашиваю.
– А я про другое и отвечаю.
– Слушай, ты можешь хоть сейчас говорить серьезно?
– Да ладно, я же ничего такого… – Гера виновато пожал плечами. – Про монстров и говорить нечего – круто! По мозгам бьет крепче любого кирпича.
– Если бы только по мозгам, – пробурчал Севка. – Меня, между прочим, душить пытались. Самым натуральным образом.
Гера пошевелил своим замечательным шнобелем – точно к чему-то принюхивался. Севке показалось, что друг вновь сомневается в его словах.
– Думаешь, вру?
– Ну, не совсем, врешь, а как бы это выразиться поделикатнее…
– Да елы-палы! – Севка даже подскочил в кресле. – Я же тебе толкую: все по чесноку! С чего бы я стал тебе мозги вкручивать?
– Про меня разговору нет, но ты же сам видишь, как народ кругом выделывается, какие фейки да байки про себя придумывает, разве что «кукареку» с экрана не поет.
– Вот же блин! – Севка почувствовал, что его начинает по-настоящему трясти. – Да я на сетевых площадках даже показываться с этим не буду. Что мне там делать – «лайки» собирать да комментарии коллекционировать? А даже если надумал бы вылезти, меня же первого и забросают помидорами.
– Это точно, забросают и кетчупом обольют, – Гера перевел взгляд на японскую камеру. – Интересное кино… Значит, весь фокус в этой электронной фиговине?
– В оптике, – уточнил Севка. – Во всяком случае, я так думаю.
– Да-а-а, – протянул приятель. В голосе его звучали восторженные нотки – тревогами одноклассника он, похоже, так и не проникся. – Выходит, это как замочная скважина. Все, значит, за дверью и ничегошеньки не видят, а ты первый нагнулся и подсмотрел!
