Ночник

Кассандра Раймондс

Ночник

Глава 1

Июль 1955 года. Тихий район в пригороде Лондона дышал безмятежностью. Двухэтажные белокаменные дома, окружённые густой зеленью, порозовели от заката и выглядели сказочно. Владельцами элитных домов были дипломаты, чиновники всех уровней и других политики. У одного из таких особняков остановился чёрный Роллс-ройс. Из него вышла женщина с маленькой девочкой. Дворецкий открыл железную дверь, вежливо приглашая войти в дом. Водитель прихватил несколько пакетов с покупками и последовал за ними. Они зашли в холл, обустроенный с утончённым вкусом хозяйки, кем и являлась миссис Оливия Эдисон. Она присела на корточки и, поймав растерянный взгляд малышки, тихо сказала:

– Будь здесь, Сильвия. Мне надо проверить твоего брата.

Оставив малышку в холле, женщина быстро поднялась наверх. Там её встретила встревоженная гувернантка.

– Опять упал. Я его просила, чтобы он мне говорил о том, что ему достать, но он хотел сам и опять упал…

Женщина отстранила в сторону гувернантку и вошла в комнату. Мальчик сидел в кресле-каталке и мастерил одну из своих поделок. Подойдя к нему, она внимательно посмотрела на его лицо. На скуле виднелся ушиб.

– Я ослушался миссис Долли, мам, прости. Мне срочно была нужна отвёртка. Она была в другой комнате…

– Вы опять оставили его одного?!?

– Но мне пришлось выйти, я услышала звуки. Я думала, вы приехали… но видно… просто, вас давно не было. Простите, миссис Эдисон. Я постараюсь. больше так не поступать… В следующий раз я буду внимательней.

– Да уж, будьте любезны, миссис Долли. Жизнь и здоровье моего сына напрямую зависят от того, насколько хорошо вы выполняете свои обязанности.

Миссис Эдисон была явно раздражена халатностью гувернантки. И та, наконец, усвоила урок. Но Оливия Эдисон уже обдумывала какой день выбрать для визита в агентство по найму персонала. Её сын, Арчибальд, несмотря на инвалидность всегда был и остаётся гордостью семьи, в частности отца семейства – дипломата Альберта Эдисона, известного своими политическими взглядами и тем, что он мастерски разрулил ни один международный конфликт. Бывало, встречаясь с довольно страстными властями, Альберт Эдисон не раз рисковал своей жизнью. В случае, когда был безмятежный визит он брал с собой свою семью. На то у него был умысел. Если маленькая Сильвия чаще всего оставалась в Лондоне, то Арчибальд был всегда по правую руку от своего отца…

Комната в сдержанных серых и коричневых тонах указывала на умеренные потребности своего жильца. Хоть от роду ему тринадцать, за его плечами нелёгкая жизнь полная ярких приключений и ужасающих своими последствиями случайностей, таких как брюшной тиф, перенесённый им в раннем детстве и на остаток жизни, приковавший к инвалидному креслу. Его отец, в свою очередь, выполняя свои политические полномочия, изо всех сил старался найти способ исцелить своего сына.

Арчибальд, дабы облегчить отцовскую заботу о себе, неутомимо изучал иностранные языки. Делая ошеломительные успехи, он менял учителей раз в полгода, а чаще всего это были носители языка. Нередко, при хорошем самочувствии, он изучал два-три языка параллельно.

Отца не было дома уже долго. Шла третья неделя его поездки в Китай…

– Мам, а ты знаешь, для чего мне срочно была нужна отвёртка? – парень с напускной загадочностью посмотрел в родные глаза.

– Для чего, дорогой? – Оливия почувствовала, как тревога и гнев в её душе уступают место теплу и нежности.

– Вот для этого… – он взял с тумбы прибор с антенной и торжественно продемонстрировал его матери.

– Ну и что это? – улыбнулась Оливия.

– Это радиоприёмник. Первый, мною сделанный, и притом, он работает. Смотри.

Парень долго, чутко перебирал радиоволны, звучали разные языки. Наконец он остановился.

– Вот, послушай. Это китайский…

Речь диктора лилась непонятным потоком, для Оливии, но не для её сына. Выключив звук, он слово в слово повторил последнюю фразу диктора.

– Мам, ты знаешь, что он сказал? Перевожу – «Делегация из Великобритании, во главе с Альбертом Эдисоном, закончила посещение нашей страны и завтра утром вылетает Боингом …» Папа скоро будет дома! Ты рада, мам?

Оливия немного с грустью смотрела на ликующего сына. Ей до глубины души было обидно, что человек такого редкого интеллекта вынужден зависит от кресле-каталки и посторонней помощи вместо того, чтобы вести за собой людей, как это делает его отец. Тут её внимание привлекли окровавленные ногти сына.

– Так, подожди, Арчи. Конечно, я рада, что папа скоро будет дома. Подожди, прошу тебя. Что это у тебя с ногтями? Ты что их грыз? Притом так жестоко.

– Нет, мам, не грыз. Так ведь можно в кровь занести инфекцию и панариций заработать. – парень постарался спрятать кисти рук поглубже в плед, который укрывал его ноги.

– Так, а что тогда? – Оливия обернулась на сжатую от чувства вины гувернантку и одарила её испепеляющим взглядом. – Сколько раз я говорила, что ногти тебе подрезает миссис Долли. Не так ли, миссис Долли? Об этой обязанности вы не забыли?

– Извините, миссис Эдисон, но он сказал, что на руках сделает всё сам. Я обеспечила его стерильными ножницами и спиртом…

– Да, мам! Не ругай её. Это моя ответственность. Просто я взял слишком близко к коже, вот и поранился. Но я всё продезинфицировал. Послезавтра и следа не останется, не переживай.

– Простите, миссис Эдисон. – гувернантка очень колебалась, докладывать или нет. – Я не знаю, куда ваш сын прячет отрезанные ногти. Я везде искала. Так и не нашла. Возможно, это не моё дело… Но, думаю, вы должны это узнать.

– Так, молодой человек, просветите меня, для чего это вы так странно себя ведёте? – сурово спросила мать.

– А я подумала, что у него проблемы… – начала было миссис Долли.

– Миссис Долли, оставьте свои предположения при себе, пожалуйста. – жестко остановила её миссис Эдисон. – Не стоит смущать моего сына. И, я уверена, они у вас ошибочны. Прошу оставить нас и уйти на первый этаж.

Женщина кивнула головой и удалилась. По звуку шагов прислуги Оливия убедилась, что осталась с сыном наедине. В голове её кружили разные варианты, один страшнее другого. И в том числе разрушительное последствие менингита, как тяжёлого осложнения брюшного тифа могло вызвать необратимую деградацию сознания ведущую к весьма необъяснимым поступкам.

– Я не сошёл с ума, мам. Наоборот, это нужно… – парень замялся. – Нет, мне это необходимо для моего будущего! Вот.

Арчибальд выдохнул и расплылся в широкой улыбке. Но Оливия так ничего не поняла.

– Для будущего? – повторила она за ним, пытаясь уловить суть.

– Да, мам. В будущем мои отрезанные ногти, оторванные заусенцы и даже молочные зубы, я сохранил парочку, мне очень сильно будут нужны. Я их спрятал. А в них хранится моя ДНК!

– Да, я знаю, что это такое. Но зачем тебе это всё надо? У тебя же нет доступа к научному оборудованию. И даже, если бы доступ был, как бы ты смог что-то сделать?

– Да, мам, доступа нет. Пока нет. Но пройдут года, и я обязательно найду возможность сделать себя нового…

– Сделать что, прости?

– … себя нового!

На лице женщины выступила испарина, она села на пол и обняв бесчувственные ноги сына, положила на них голову.

– Меня пугает ход твоих мыслей, сынок. Эту чепуху вбила в твою неокрепшую голову та русская, что была твоей сиделкой? Кстати, она из всех продержалась дольше всех.

– Не называй её так.

– Как?

– Русская! Она не просто – русская! Наташа – советская лётчица! Если бы не нужда и ей сразу разрешили бы въезд в Штаты, то я бы с ней никогда бы и не встретился…

– Не велика беда.

– Очень даже велика беда! Мне без неё плохо. Нет прежнего прогресса! Понимаешь?

– Я её уволила, потому что ты сам мылся. Она увиливала от выполнения своих…

– …обязанностей. Да, мама. Никогда не допущу, чтобы меня мыл боевой лётчик.

– Ну, значит, и не надо было с ней связываться с самого начала.

– Нет уж, мама. Это самое мудрое решение в твоей жизни. Она открыла для меня мир не хуже, чем это делает отец. Она мне помогала с конструированием. Знаешь, из-за неё у меня есть это. – раскрасневшийся Арчибальд достал из ящика тумбы увесистую железную коробку. – Я называю её – коробка глупости. Суть в том, что когда мне были нужны новые запчасти, Наташа уходила в магазин за ними. Уходя, советовала купить совсем другие, но я был тогда непреклонен. И вот, когда она приходила с покупкой, передо мной клала оба варианта – мой и её. Угадай, какой подходил в итоге? Негодный вариант попадал в эту коробку. И в самый разгар моего развития она исчезает. Это вообще, как?

– Ты же знаешь, сынок. Её темнокожий супруг – американец. Он не мог привезти её к себе на родину потому, что ей было отказано во въезде. Но твой папа помог им. Он задействовал свои связи и теперь Наталья счастливо живёт в Штатах…

– Лучше бы отец ничего не делал…

Арчибальд с трудом перебрался с коляски на кровать и отвернулся лицом к стене. Повернувшись вполоборота, добавил:

– Да, мам, ты права. Про клонирование я тоже от неё узнал.

На лестнице раздался глухой звук шагов. Кто-то поднимался на второй этаж.

– Что ей опять надо?

– Это наша мадам Бриошь. Это её шаги.

– Как, прости, ты её называешь?

На пороге появилась пухленькая кухарка.

– Он зовёт меня мадам Бриошь, госпожа. С французского переводится «булочка».

– Я знаю, как переводится это слово, мадам Рошь. Зачем создавать такую путаницу?

– Молодому господину так можно меня звать, я совсем не против. Благодаря мистеру Арчибальду, я смирилась со своей фигурой и теперь у меня налаживается личная жизнь.

Резко что-то вспомнив, мальчик начал подниматься с кровати. Мать попыталась его удержать.

– Куда-то вскакиваешь? Ты же только лёг.

– Нет, нет. Я забыл кое-что…

Арчибальд, ловко перебравшись в кресло-каталку, подъехал к своему рабочему столу и, переставив несколько замысловатых электрических приборов, извлёк тостер.

– Мадам, вы за этим пришли?

– Да-да. А он уже готов? По приезду Сильвия запросила тост. Обычно я подаю тосты на завтрак, но сегодня она захотела ими поужинать.

– Я сегодня уже в обед тостер починил. Не хотел вас отвлекать.

Мадам Рошь, пританцовывая, подхватила технику и направилась было на выход, как её остановила Оливия.

– Вы должны мне объяснить, почему вы используете моего сына как ремонтника? Для этого у нас есть в доме мистер Ллойд, он получает деньги за свои услуги, он должен всю технику в нашем доме и наш дом держать в исправном состоянии.

– Я думала, что господину Арчибальду будет несложно мне помочь с ремонтом.

– Всё хорошо, мам. Мне было в радость помочь.

– Нельзя так растворяться в потребностях других, сын. Каждый должен делать своё дело. Мистер Ллойд должен это делать.

– Да, мам, он должен. Но на ремонт этого тостера у него ушёл бы целый рабочий день. А чем сейчас он занимается?

– Ну, как я знаю, он прокладывает электропроводку в другой части дома.

– Да, мам, и как ты знаешь в восточном крыле моя новая комната и я очень-очень хочу туда перебраться. Она больше, светлее. Рядом с ней ещё моя будущая мастерская, мам. Я считаю часы, чтобы переселиться туда, и мистер Ллойд вот-вот закончит. Зачем на него вешать ещё ремонт тостера? Это уж я сделаю сам. Мне очень нравится, что там будет утреннее солнце…

– А я думала, что тебе нравится смотреть на улицу, как там ходят люди.

– Что толку на них смотреть? Ну прошли люди, проехали машины. Но для меня это недоступно. Из-за моего состояния, я не пройду там, я там не проеду. Да, в восточной комнате виден только наш сад, может быть это скучно, но там встаёт солнце. Я хочу встречать, а не провожать его. Мне очень грустно, что единственный свет солнца, который попадает в эту комнату приходится на вечер, а зимой его почти нет. Я так сильно жду свою восточную комнату!

– Я не знала, насколько так всё сложно. Я могу нанять ещё двух помощников, и он справиться намного быстрее. Мне это не сложно, сын. Ты должен был это мне сразу говорить.

– Ну у тебя и так много дел. А я ещё подожду.

– В следующий раз ты сразу мне об этом говори. Провести всю жизнь в ожидании это ужасно, сын.

И она крепко его обняла. Через объятия матери, Арчибальд окликнул мадам Рошь:

– Как там абрикосы, приехали?

– Нет, господин, пока ещё нет. Должны были сегодня приехать вечером, но случилась задержка на таможне, и они приедут завтра, рано утром.

– Во сколько?

– В 6 утра, может даже раньше…

– Прошу вас, принести их сразу мне.

– Вы будете спать, господин.

– Пожалуйста, разбудите меня и подайте мне абрикосы.

На этом, мадам Рошь поклонилась и вышла. Оливию очень поразили переживания сына, и она увидела, как он твёрдо держится, будучи ограниченным в движении, когда простые радости уплывают от него, взять те же абрикосы или комнату. Но он держится, и он ждёт. Слёзы навернулись на глаза женщины. Долгие годы тщетных попыток хоть как-нибудь помочь сыну. Много раз были привлечены лучшие доктора. Но медицина была бессильна. Всегда, отпуская его с отцом в дальнюю поездку, она надеялась, что он вернётся домой на своих двоих, что какой-нибудь целитель из Китая, Индии, или с какого-нибудь пускай даже дикого племени, наконец, найдёт способ исцелить его… Но каждый раз он возвращается домой на кресле-каталке, а ноги прикрыты его любимым пледом в клеточку, с которым он никогда не расстаётся. Подумав, она предложила:

– Слушай, раз тостер налажен, давай попросим нашу Вивьен, пусть она тебе сделает тосты с абрикосовым джемом, раз пока нет абрикосов, можно будет обойтись им.

– Нет, я хочу свежие абрикосы, живые. Я подожду.

Тут на пороге замаячила маленькая фигурка и сначала они не обратили внимание, а потом поняли, что кто это. Из полумрака коридора в комнату зашла маленькая Сильвия, к груди она прижимала книжку. Девочка молча подошла и её глаза искрились. Арчибальд улыбнулся и спросил:

– Ты хочешь что-то показать, Сильвия?

– Я только что нашла решение всех проблем! – малышка еле сдерживалась от радости.

– Я купила тебе сказку, и ты её хотела нам почитать? Про какой решение ты говоришь? – спросила Оливия.

– Это то, что поможет Арчибальду…

– Это же просто книжка про короля Артура и волшебника Мерлина. Да, я тоже выросла на этой сказке сама и хотела, чтобы ты её тоже почитала.

– Миссис Долли мне сейчас немного почитала её, и я поняла, что Мерлин может помочь нашему Арчибальду. Ты ведь знаешь Мерлина?

Парень кивнул. Девочка требовательно посмотрела на него:

– Почему ты не говорил со мной об этом?

– Ну, это же сказка. Не может волшебник из сказки прийти и расколдовать мои ноги…

– А я думаю, может и я уверена, что когда-нибудь он постучит в нашу дверь и я ему открою, проведу его домой и он вернёт тебе способность ходить, братишка. Мне больше надеяться не на кого.

Встретив скептицизм старших, она разревелась. Арчибальд тут же погладил её по голове.

– Не переживай, сестрёнка. Пусть так и будет. Будем ждать Мерлина. Ты веришь в него и это – главное. Ты очень хорошая сестра. Я рад, что ты желаешь мне помочь.

– Я всегда об этом думаю, – он шмыгнула носом, – хочу, чтобы ты со мной гулял в нашем саду…

Подошла миссис Долли, в руках у неё было несколько коробок.

– Ах да, дорогой, – всплеснула руками Оливия, – я забыла тебе сказать. Благодарю вас, миссис Долли, что принесли это сюда. Вообще забыла. Смотри, у тебя очень тёмная комната, а по ночам она слишком тёмная и я купила тебе вот это.

Торопливо раскрывая коробку, которая долго не поддавалась, Оливия всё-таки смогла извлечь из неё светильник.

– Смотри, это ночник. Мы его разместим на этой стене, и он тебе будет освещать комнату ночью, и ты сможешь спокойно перемещаться.

Арчибальд взял в руки лампу. Это, оказалось, очень дорогая вещь – позолоченный корпус, на нём крепился белый плафон из матового стекла с выгравированными розовыми и голубыми птицами, летящими над узкой цветной полоской, напоминающей летний ландшафт, состоящий из полей, озёр и лесов. Он подключил ночник в розетку и, как положено, тот светил слабо и мягко.

– Спасибо. Я думал, что это для маленьких детей, но мне сейчас ночник был бы очень даже кстати. Думаю, разместить его вот здесь, на этой стене, как раз напротив моей кровати. Свет будет отражаться от стены и его немножко будет больше.

– Ну, может тебе не надо много света?

– Меня не беспокоит свет. Я хорошо сплю при свете.

– Надо попросить мистера Ллойда, чтобы он прикрутил крепление здесь и повесил на стену светильник.

– Нет, не стоит, мам. Мы лучше уберём вот эту картину с охотой на лис, она мне не нравится. На её гвоздь как раз и повесим. Он хорошо должен подойти.

Миссис Долли быстро сняла маленькую картину в рамке и повесила светильник. Включила в розетку и по стене разлилось белое сияние. Через пару минут светильник нагрелся до нужной температуры и плафон стал медленно крутиться, пустив в полет по стене разноцветных птиц. Это было неожиданностью и вызвало бурю общего ликования, что заставило прибежать мадам Рошь. Раскрасневшийся Арчибальд, увидев её в дверях, крикнул:

– Мадам, лампочка нагрелась и потоки тёплого воздуха заставили крутиться внутренние лопасти…

На улице совсем стемнело. Все посетители комнаты разошлись. Мадам Рошь спустилась обратно вниз, на кухню, ей нужно было подготовить тару для овощей и фруктов. Миссис Долли увела Сильвию в её комнату, чтобы уложить спать и каждый в доме знал, какую книгу она будет ей читать перед сном. Оливия помогла Арчибальду улечься в кровать, накрыла ноги сына его любимым пледом, поцеловала в лоб, пожелала хороших снов и вышла, закрыв за собой дверь.