Порок

скачать книгу бесплатно

Порок
Илья Райх

Роман «Порок» – психологический детектив и одновременно криминальная драма. Это первая книга из задуманного автором криминального цикла под названием «Безумие».

Действие романа происходит в наше время, в типичном городе-миллионнике.

В городе в течение одной недели происходят жестокие убийства женщин.

Преступник явился с повинной, сдался правосудию. На первый взгляд – все просто, преступление легко вписывается в классическую модель серии убийств. Но следователь, расследующий дело, чувствует, что не все так однозначно, присутствуют какие-то скрытые силы, заинтересованные в гибели женщин, и через призму личной жизни и потаенных пороков он пытается понять истинный мотив преступления.

Илья Райх

Порок

Это первая книга из детективной серии под названием «Безумие». Каждая книга в серии – это новая история, где переплетены несколько жанров – закрученный детектив, любовная история, хоррор, вселяющий тревогу и страх, и немного мистики.

«Следователь Романов расследует серийное убийство трех женщин. Но преступник сам явился с повинной, сдался правосудию и рассказал, как предавал экзекуции несчастных жертв. На первый взгляд – все просто, преступление легко вписывается в классическую модель серии убийств. Но страж закона чувствует, что не все так однозначно, присутствуют какие-то скрытые силы, заинтересованные в гибели женщин, и он через призму личной жизни и потаенных пороков пытается понять истинный мотив преступления. Этому способствует его подследственный, искусный рассказчик, собеседник, который, пребывая в неволе, умудряется войти в доверие следователю, навязать свои правила игры и заключить с ним необычную сделку. Исповедь в обмен на заказчика преступления. В результате сделки следователь вынужден раскрыть перед преступником свой внутренний мир – мир мужчины: что чувствует представитель сильного пола в присутствии слабого пола, почему идеальное тело женщины не всегда становится предметом вожделения, а единственный путеводитель в удовлетворении инстинктов – порочные фантазии, проистекающие из прошлого. Но какую цель преследует преступник, заключая сделку, представитель правосудия понимает слишком поздно…»

Пролог

Послание адресат получил 16 сентября. Оно пришло не по почте, отсутствовали адреса отправления и доставки, хотя конверт с посланием был обнаружен в почтовом ящике. Получатель письма раскрыл конверт и вытащил оттуда лист бумаги, на котором компьютерным шрифтом был напечатан текст:

«Согласно истории, первые деньги в форме монет появились в малоазийском государстве Лидия в седьмом веке до нашей эры. В то время в нем жил преуспевающий купец по имени Скудари. Он первым в этой стране, и вообще в масштабе всего человечества, придумал золотые монеты. Купец не был отягощен скромностью и на одной из сторон монеты поместил свой профиль как символ собственного богатства и воплощения своей идеи в металле. Монеты охотно принимали в качестве оплаты товара другие купцы, их не смущало, что на монетах было изображено лицо конкурента. Одним словом, они подтверждали старую истину: «Деньги не пахнут». До царя Ардиса дошла блажь нескромного сюзерена, и он послал людей довести до купца, что только царь на этом свете может служить символом богатства, благополучия и власти, и тем самым заставить Скудари под страхом смерти отказаться от идеи чеканки собственных монет. Купец не сдавался, его дом был превращен в неприступную крепость, но и она пала, когда разгневанный царь прислал огромное войско. Скудари, его семья, жена, пятеро детей были взяты в плен. Царь вошел в развалины его дома, оглядел родственников купца и, остановив взгляд на нем, спросил:

– Готов ли ты, глупец, раскаяться?

– Что проку от моих раскаяний? – переспросил купец. Царь сделал вид, что не заметил дерзости купца, он и так зашел далеко.

– Пощажу тебя и твою семью!

Ответ не то, чтобы удивил царя, он его обескуражил:

– Что проку нам всем от твоей пощады, я разорен!

Царь приказал убить всех. Но купец напоследок попросил о последнем желании. Царь, несмотря на свой гнев, был преисполнен почтения перед несломленным купцом и выслушал Скудари.

Купец попросил царя не изымать монеты с его изображением из обращения. Царь, недолго думая, согласился, хотя следующими монетами, которые вошли в оборот, стали монеты с изображением Ардиса.

Перед казнью Скудари выкрикнул фразу: «С проклятьем!».

Да, в тот день человечество было проклято по-настоящему и навечно. Монеты стали прообразом того, что мы сегодня называем «деньги». Многие столетия люди ради них убивают друг друга, завоевывают государства, морят целые народы голодом.

Обращаюсь к вам, не следуйте примеру Скудари и не променяйте своих близких людей на личное состояние.

У вас пять дней, чтобы перечислить ранее оговоренную сумму. Иначе вас и ваших близких ждут большие неприятности. Эвфемизм в этом случае уместен».

Тот, кто держал в руках замысловатое послание, понимал, кто стоит за акцией вымогательства.

* * *

– Ах ты, сука! – закричала она во весь голос, когда вся масса грузного тела повалила ее на землю.

Но перед тем как упасть на холодную желтую траву, когда острые каблуки ее сапог наполовину впились в осеннюю рыхлую почву, она подумала, что напавший наглец испоганит ее новые, недавно купленные сапожки. Внезапно пришло осознание, что эти сапоги могут оказаться последней парой обуви в ее жизни, и она прониклась жалостью к самой себе. Он был тяжелее и лежал сверху, а это неоспоримое преимущество, особенно если под тобой – хрупкая женщина. Хотя сдаваться просто так, без боя она не желала и, собрав все силы, попыталась через плечо опрокинуть насильника. В сложившихся обстоятельствах у нее не было шансов.

Она потянулась к его лицу длинными ухоженными ногтями, но оно было в маске – шерстяной шапке с вырезанными глазницами. Неожиданно она замерла, – эти серые, судорожно подрагивающие глазки показались ей до боли знакомыми. Это почувствовал и напавший мужчина. Но реакция жертвы его не смутила, наоборот, задрав голову вверх, он с наслаждением содрал с себя наспех сделанную маску. Их взгляды встретились, женщина все же с удивлением, но без сожаления произнесла:

– Ты?

Он ничего не ответил, а медленно и осторожно поднес к ее лицу что-то похожее на марлевую повязку. Но оказывать первую медицинскую помощь напавший мужчина и не думал. Удивление женщины перешло в покорность, напомаженный рот и напудренный нос вдохнули легкий запах, который напомнил ей о детстве, когда она впервые попала в детскую больницу.

Она увидела себя в цветном невзрачном халатике, идущую вдоль белых стен, но каждая палата, в которую она заглядывала, была пустой и холодной. Сильная боль пронзила паховую область живота, тупой предмет медленно входил в ее нутро, уничтожая все на своем пути. Женщина хотела что-то сказать, выкрикнуть, – может, она и говорила, и кричала, но слышать саму себя была уже не в силах. Боль разрасталась, пожирая все тело. Удушье, пауза, снова удушье, но глаза еще могли уловить хаотичное движение звезд. Усилием воли она взглянула на темное небо, местами заволоченное хмурыми тучами, словно бездонный океан в предтечи бури.

Сквозь неимоверную боль жертва нападения старалась думать о том, – мысли служили неким подобием анестезии, – почему так получилось, что сегодня в океане жизни она умудрилась сесть на мелководье, и заслуживает ли она столь неблагодарной участи. Предпочла не отвечать на риторический вопрос, так как знала – молить о пощаде не будет ни при каких обстоятельствах. Боль усиливалась.

Чтобы как-то облегчить впечатление от удавки на шее, она собрала всю волю в кулак и уже через полусон вновь пересчитала звезды на скудном небе. Всего лишь пять сверкающих точек… К ее чести страх отступил, ведь она смирилась, а последнее мгновение решила потратить на оставшиеся звезды: три, две, одна…

Часть первая

Человек он порядочный, но без изюминки.

    Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Глава первая

На место преступления оперативно-следственная группа приехала через двадцать минут после того, как был получен звонок из опорного пункта полиции. Возле трупа женщины находилось пять человек, но делом был занят единственный из них – эксперт-криминалист, – он сидел на корточках и с важным видом изучал несчастную. В резиновых перчатках, как опытный хирург, он прощупывал шейные кровоподтеки.

Синий цвет шеи указывал на вероятную причину смерти – удушение. Подол коричневого драпового пальто был запрокинут на грудь. Порванные капроновые колготки, исцарапанные ноги со сгустками застывшей крови лишний раз подтверждали, что жертва умерла насильственной смертью. Что-то бело-серое, перепачканное землей, напоминающее нижнее белье, лежало в полуметре от трупа.

Когда криминалист ловким и одновременно осторожным движением рук перешел к внутреннему осмотру, разведя и так широко раскинутые ноги и, подняв при этом кусочек черной ткани, – все, что осталось от юбки, – небритый мужчина, стоявший в стороне от всех, с криком подбежал к нему:

– Не надо, не здесь, не здесь! – на его рдеющем и опухшем лице выступили слезы. Его замечания никто не услышал, наоборот, кто-то крикнул, чтобы увели посторонних.

– Я не посторонний. Я муж, – огрызнулся мужчина с опухшим лицом.

Несмотря на возражения, эксперт осмотрел рану в паховой области.

– Здесь на славу поработали ножом, – пробурчал он.

Закрыв краем пальто кровавую рану и одернув подол, криминалист поднялся и произнес:

– Вот теперь – все, остальное потом.

Его слова не были адресованы мужу покойной, сказал он их себе и своим коллегам. Снял перчатки, подошел к высокому, относительно стройному мужчине с черной кожаной папкой, который до этого момента четко и коротко давал указания остальным.

– Евгений, не зря сегодня подняли тебя, это к тебе, твой клиент, – обратился криминалист.

– Изнасилование?

– Скорее всего, но рана широкая и глубокая, поэтому можно предположить, что главной фабулой преступления было все же не изнасилование… – задумчиво ответил эксперт, но через мгновение, резко стряхнув с лица уныние, спросил: – Уже третья?

– Третья за неделю, а точнее – за шесть дней, – ответил Евгений. – Вполне возможно, что мы имеем дело с одним и тем же злодеем.

– Вскрытие покажет, – значимо произнес криминалист. – Скорее всего, не прошло и двенадцати часов с момента убийства. Трудно сказать, что было вначале: он ее удушил или изрезал влагалище, но он точно психопат… – После размышлений вслух криминалист пошел в сторону микроавтобуса синего цвета с продольной красной полосой на борту, на которой белым цветом значилось «Следственный комитет».

– Надеюсь, что будет одно дело! – крикнул вслед криминалисту Евгений.

– Пусть твои орлы не затопчут землю, я сейчас вернусь, надо внимательней рассмотреть почву вокруг жертвы, – прозвучало больше как наставление, чем просьба.

Евгений так и не заглянул в глаза жертвы, не любил он этого. За многие годы работы он так и не привык к холодным, леденящим взглядам трупов.

– Опять блондинка, – тихо произнес Евгений, и это единственное, что привлекло его в убитой женщине. Больше он к мертвой не подходил.

Хотя каждый следователь подтвердит вам, что на месте убийства самое любопытное и притягательное – последний взгляд умерщвленного человека. Им невозможно любоваться безгранично, как водой и огнем, но необъяснимый интерес к тому, чья душа только что отошла на тот свет, отрицать трудно.

Труп всегда вызывает интерес не только у любопытствующих зевак, но и у сотрудников правоохранительных органов, несмотря на то, что именно они по долгу службы постоянно сталкиваются с неживыми людьми, порой вызывающими и отвращение. Иногда на место убийства приезжают до нескольких десятков сотрудников МВД, Следственного комитета, прокуратуры и ФСБ. Более восьмидесяти процентов из них – только из-за любопытства.

Но было раннее утро, это стало причиной отсутствия как посторонних зевак, так и коллег Евгения. Он посмотрел на часы – было семь утра, уже начинало светать. Сентябрь в разгаре. Евгений поднял голову к небу и глубоко зевнул, вызвав у мужа несчастной раздражение.

Новоиспеченный вдовец по фамилии Муртазин, которому на вид было лет пятьдесят, постоянно оглядывался на Евгения, оскорбительно назвавшего его посторонним. Человек с черной папкой являлся для вдовца тем, кому в таких случаях в первую очередь хочется адресовать риторические вопросы: «Кто? Зачем? Как?». Сам Евгений так и не подошел к нему, потому что из первых выводов криминалиста уже следовало, что муж – не женоненавистник. А возможность поговорить предоставил коллеге Юрию, который уже полчаса как скрупулезно и тщательно допрашивал несчастного мужа.

Супруга звали Руслан, работал он энергетиком на заводе, детей у них не было, – общих, по крайней мере, – хотя в браке они с женой состояли не менее пятнадцати лет. Руслан был обычным неприметным мужчиной, единственное, что бросалось в глаза – это его неряшливость. Плащевая куртка без двух нижних пуговиц, черные ботинки, замазанные коричневой глиной, брюки двоились, троились из-за множества стрелок. Но сегодня это вызывало скорее жалость, нежели пренебрежение.

Его жена, Нина Викторовна, не смогла дойти до дома метров сто, она была найдена на отшибе извилистой дороги, соединяющей верхний край пологого берега с набережной реки. Каждый день, возвращаясь с работы, она спускалась по узкой асфальтированной тропке к своему дому. С этих небольших домиков, которые пестрили вдоль всего берега, начиналась центральная часть города, – они уходили наверх в гору и уже там терялись среди современных построек. Частный сектор распростерся у всего подножия возвышенности вдоль берега реки.

Район хоть и считался центром города, но по условиям проживания престижным не являлся. Здесь жили в основном люди с небольшим достатком, но были и такие, которые скупили несколько участков и строили себе громадные усадьбы. Главная достопримечательность – открывающийся вид на набережную, пригород и большой мост, переходящий в дорогу в аэропорт.

Муртазины жили весьма скромно, хотя по районным меркам у них был большой дом из добротного кирпича. То, что размер дома не соответствует финансовым возможностям хозяев, было видно невооруженным глазом. Рамы окон дома из разного материала, разных форм и цветов. Обшарпанная входная дверь привносила еще больше несуразности в экстерьер – она больше походила на обычную комнатную дверь, хотя и была из благородного дуба. Крыльцо отсутствовало совсем. Зато была баня, хоть и новая, но она точно копировала своего старшего брата: тот же кирпич, те же недоделки из-за отсутствия соответствующих материалов.

Как только опросили вдовца, Евгений напомнил, что скоро рассветет, и будут зеваки, поэтому надо поторопиться и упаковать все вещественные доказательства. Помимо разорванного нижнего белья к трупу прилагалась объемная тряпочная дамская сумка с вещами покойной, где лежал разряженный мобильный телефон, косметичка, пакет с овощами, паспорт и кошелек с двумя тысячами рублей и мелочью.

«Надо же, участковый даже не покусился», – подумал Евгений, когда уезжал с места преступления.

Участковый, живший через два дома от Муртазиных, первым обнаружил труп женщины. Около половины шестого утра, двигаясь наличной машине вверх по дороге, он неожиданно резко затормозил. За доли секунды до торможения решил бросить докуренную сигарету через боковое окно, но не успел, и окурок обжег руку. Слева от машины он увидел на земле нечто, напоминавшее силуэт человека.

Полицейский долго не решался выйти из автомобиля. Это был не страх от его предположения, ведь участковый был пожилым мужчиной, повидавшим многое. Причина была банальная, называющаяся отпуском, и жутко напрягающая. Он понимал, что если выйдет из машины, то первый день отпуска станет последним, а хуже всего будет то, что накроется поездка к родному брату в соседний город, куда он и направился в такую рань. Но, чувствуя боль в руке, которая, к удивлению, не утихала и послужила сигналом к действию, он все же решился выйти и направился оторопелой поступью к неожиданной «находке». Когда подошел к обезображенному телу, он понял, что иначе поступить никак было нельзя, и вновь ощутил себя блюстителем закона.

Глава вторая

Это было третье жестокое убийство женщины за последние шесть дней. В органах считали, что в городе завелся серийный убийца, совершающий преступления на сексуальной почве. Информацию о нем держали на замке. Но, когда отсутствует официальная версия, которую озвучивают через СМИ, слухи распространяются с небывалой скоростью.

Одни говорили, что в городе завелась секта, которая насилует всех подряд, в том числе и молодых мужчин. Другие строили иную версию, мол, обезумевший муж сначала приговорил к смерти неверную жену, а затем, когда окончательно съехал с катушек, объявил непримиримую войну всей женской половине человечества. Горожане судачили о десятках жертв по всему городу.

Но, как бы ни были страшны вымышленные истории, основанные на правдивых фактах о маньяке, народ не бурлил, нервозности на улице не наблюдалось, жители не верили, что тоже рано или поздно могут оказаться на месте жертв. Да, наших граждан невозможно удивить убийством или серией убийств. И дело не в статистике. В России, в отличие от других стран, наибольший процент убийств совершается по бытовым причинам, что говорит о низком культурном уровне населения и о том, что душегубство – привычный элемент бытия наших граждан. Нередко по телевизору, в криминальных хрониках звучит фраза: «Муж в состоянии сильного алкогольного опьянения убил собственную жену…».

В девяностые годы в одном из городов региона произошло массовое семейное убийство. В частном доме, во время новогодних праздников, сгорело несколько человек. Пять трупов – три женщины и двое мужчин. Эксперты-криминалисты установили, что все они, перед тем как превратиться в пепел, были зарублены топором.

Следователи никак не могли напасть на след убийцы или убийц. Забегая вперед, скажем, что душегубом оказался муж хозяйки дома. В гости к супругам приехала семья подруги и тесть. Муж хозяйки изрядно выпил и поругался с женой. На ее сторону встали все без исключения гости. Супругу ничего не оставалось, как принять вызов. Вот он и зарубил всех без разбора топором, а потом поджег дом. Убийцу посчитали погибшим, труп сгоревшего тестя приняли за его труп. На тот момент в России практика применения экспертизы ДНК была редкостью. О том, что мужчина здравствовал, никто не знал, так как после злодеяния он жил с бомжами.

Но город был не очень большим, – не более тридцати пяти тысяч жителей, – и многие знали друг друга если не по имени, то в лицо. Из-за отсутствия денег убийца решил продать на рынке свою меховую шапку, – когда-то он промышлял пошивом шапок. Головным убором, цена которого была сопоставима с двумя-тремя бутылками водки, заинтересовалась одна пожилая женщина. Она повертела в руке шапку, заглянула внутрь, прочитала нашивку и обомлела. Когда-то очень давно она лично, работая по найму швеей, пришила на тыльную часть шапки эту самую нашивку. Портниха опознала во владельце головного убора того, кого все считали погибшим в огне.

В отличие от нее, мужчина не узнал знакомую, что, вероятно, спасло ей жизнь. Так и не купив приглянувшуюся шапку, она прямиком отправилась в органы. Поначалу ей не поверили, но, в конце концов, сотрудники милиции пошли на рынок и повязали убийцу. Улик против преступника не было, но следователи и оперативники раскололи грешника в процессе длительных бесед, и он сознался во всем. До принятия моратория на смертную казнь это был последний из злодеев, расстрелянных на территории региона.

Это убийство, которое по численности жертв можно было отнести к понятию «серийных преступлений», получается, тоже имело бытовое происхождение.

Евгений Романов, как исполняющий обязанности руководителя отдела убийств регионального управления Следственного комитета, возглавил оперативно-следственную группу, когда в деле появилась вторая жертва. Поначалу дело расследовали районные следователи, которые ограничивались одним жестоким убийством с признаками насилия.

Первую жертву звали Ольга Владимировна Рахимова. Рахимова жила на улице Ленина, но в той ее части, где иногородний с трудом поверит, что находится на одной из центральных улиц города, – там она плавно переходит в овраг, и начинается спуск к железнодорожному вокзалу. Ольгу обнаружили утром, в палисаднике напротив собственного дома, очерченного по периметру кустарниками барбариса. Но причиной того, что жертва до самого утра пролежала у самого дома никем не замеченной, стали не жидкие опавшие ветви кустарников, а старая и неизлечимая проблема хронического отсутствия освещения в городских дворах. Мертвое тело нашел сотрудник коммунальной службы.

Отсутствие освещения тоже не гарантировало, что до утра жертву насилия никто бы не обнаружил. Вполне вероятно, что если кто-то и наткнулся бы в лунном свете на лежащую женщину, то сразу погасил мимолетное угрызение совести, что прошел мимо, прозаичной фразой – «она пьяна». Рядом с телом нашли небольшую дамскую сумочку с помадой, пудрой, небольшим зеркальцем и кошельком с мелочью. Как и у третьей жертвы, в сумочке обнаружили разряженный мобильный телефон. Проживала погибшая с мужем и семьей сына в малоэтажном каменном доме дореволюционной постройки, в отдельной квартире из трех комнат.

Потом в дело добавили второй эпизод, когда в городском парке, со схожими признаками насилия, нашли вторую жертву по фамилии Баумистрова, – бывшую жену самого известного в регионе предпринимателя Баумистрова Павла Сергеевича, который после развода уехал на постоянное место жительство в Москву. Но ни сумки, ни других личных вещей покойной, в том числе и мобильного телефона, на месте преступления обнаружено не было; впрочем, это никого не удивило. Если насильника мало интересовали личные вещи жертв, то любой прохожий мог запросто и без малейшего колебания покуситься на вещи покойной.

Еще в бытность женой местного олигарха дама прославилась тем, что фрахтовала самолет для однодневной поездки в Милан, Париж или Лондон с целью безудержного шопинга. Она тратила такие баснословные деньги на наряды и парфюмерию, что даже ее искушенные подруги, у которых мужья также имели возможность одевать их по последнему писку итальянских и французских дизайнеров, часто недоумевали по поводу пустых трат, которые носили характер демонстративной акции.

Если уже дома оказывалось, что женщине не нравится расцветка нижнего белья, только что купленного в модном бутике на Елисейских полях, то она тут же заказывала самолет и вылетала обратно в Париж, чтобы обменять столь необходимый аксессуар на другой, с более подходящей цветовой гаммой. Даже следователи и оперативники, зная из городских сплетен капризы жен олигархов, шутили, что и маньяк-убийца, который только в исключительных случаях покушается на вещи, не устоял перед безделушками бывшей жены олигарха и утащил с собой аксессуары жертвы в неизвестном направлении.

Две первые жертвы, как показало вскрытие, были умерщвлены после десяти часов вечера. Первую, по фамилии Рахимова, изрезали ножом, на ее теле насчитали около двадцати ножевых резано-колотых ранений в живот и грудь. Вторую, по фамилии Баумистрова, задушили руками, в крови ее обнаружили следы паров эфира для наркоза, активно применявшегося в хирургии в середине двадцатого века, в той концентрации, которая погружает в глубокий сон. Что было общего, так это то, что на половых органах у двух первых жертв была обнаружена силиконовая смазка презерватива.

Глава третья

Автомобиль без остановки проехал входные ворота городского кладбища и, не сбавляя оборотов, понесся по центральной дороге мира упокоенных.

«Надо было узнать в администрации, где хоронят, – размышлял Евгений. – Правда, для таких людей место тут одно».

Логика не подвела. Не проехав и ста метров, он увидел на обочине дороги череду из припаркованных представительских машин.

– Наверное, он здесь, – выходя из своей машины, тихим голосом произнес Евгений.

С обочины было не видно, где именно идет похоронная процессия. Евгений решил зондировать сектор слева, так как именно в нем покоились некогда самые известные люди города: генералы силовых структур, «генералы» промышленности, известные предприниматели, политики, чиновники, то есть те, которые и при жизни были далеки от простого люда, оставались далеки и сейчас. Учитывая, что ни одна могила в истории не стала символом архитектуры или подражания, за исключением мавзолеев вождей, все равно исполинские размеры надгробий VIP-персон удивляют и искушают любопытствующие взоры простых смертных.

Евгений особо не вчитывался в эпитафии на могильных плитах, – фамилии людей, о которых он мог знать только понаслышке, не вызывали в нем эмоций. Правда, пара имен заставила сожалеть – молодые офицеры, один «афганец», другой, как следовало из даты смерти, погиб во время второй военной кампании в Чечне.

«Как и в любом деле, главное – содержание, а не внешняя декоративная оболочка», – подумал он философски, но поспешил отогнать эти мысли, понимая, что находится в окружении могил и, как человек осторожный и боязливый, не пожелал вызвать гнев тех, кто лежит под каменными плитами. «Не хотел бы, чтобы о моем величии судили по размерам надгробия», – нескромно пробилось в его голове.

Новая мысль показалась ему более симпатичной, но она быстро улетучилась, как только взору Евгения открылась похоронная процессия. Подойдя ближе, он понял, что еще немного, и он мог бы не успеть – похороны подходили к концу, временный металлический памятник и ограду уже установили на землю. Фото на железном памятнике не оказалось, только надпись «Баумистрова Екатерина Павловна, 1963–2011». Фотография лежала отдельно. Удостоверившись, что попал по назначению, он осмотрел присутствующих.

Сама процессия была малочисленной, всего человек двадцать, и то, половина из них – работники похоронного бюро. Евгений молча поприветствовал всех, сделав кивок. Только трое из присутствующих, – пожилые женщины, – удостоили его обратным жестом. Девушка лет двадцати пяти-тридцати опухшими глазами смотрела на могилу и что-то бормотала. Рядом стоял мужчина в полурасстегнутом черном плаще, его одеяние было в унисон окружающей обстановке: черный костюм, темно-синяя рубашка, начищенные до блеска черные туфли. Но, если бы не столь печальное место и событие, то его прикид в аккурат подошел бы и для более радостного мероприятия.

«Он-то мне и нужен», – Евгений решил поближе подойти к импозантному мужчине. Осторожно, стараясь не привлечь внимания, он обошел скорбящих людей и уже, было, приблизился, но мужчина неожиданно тронулся с места и, развернувшись, пошел прочь. Евгений, которого приняли за полноценного участника похорон, готов был последовать за ним, но был остановлен одной из пожилых женщин.

– Вы опоздали, но вы еще можете проститься с покойной, подойдите к могиле и бросьте горсть земли, – заботливо обратилась она к нему.

Взгляд женщины растрогал.

Оглядываясь в сторону уходящего мужчины, но покорившись наставлению пожилой незнакомки, он бросил на могилу щепотку земли.

– Чтоб не скучала, – гордо произнесла женщина.

– Спасибо, мне надо идти, – произнес Евгений и с напускным печальным лицом быстрым шагом ретировался в сторону дороги.