скачать книгу бесплатно
– А что вообще хуже: отнять у человека жизнь или превратить его в безвольную марионетку, подавив его волю? – эта мысль буквально взорвала Мартину мозг. – А вдруг могущество Творца даётся только тем, кто не готов переступить через барьер нравственных принципов, защищающих остальное человечество от произвола беспринципного мага? В таком случае лучше уж пожертвовать одним человеком, который, кстати, представляет серьёзную угрозу для других людей, чем навсегда потерять возможность стать Творцом реальности,– решил охотник на бессмертных и решительно прибавил шагу.
В десяти шагах перед дверью Мартин остановился и мысленно собрался. Сколько бы он ни убеждал себя в том, что обыкновенному человеку ни за что не справиться с Творцом реальности, будь он хоть трижды бессмертным, однако странное напутствие Джарета всё же посеяло семена смятения в его душу. Нет, расслабляться было никак нельзя. Мартин прикрыл глаза буквально на секунду, чтобы успокоиться и взять себя в руки, а когда он их открыл, бессмертный уже стоял перед ним и с интересом разглядывал незваного гостя.
В первый момент Мартин совсем растерялся, но не из-за стремительности своего соперника, просто ему показалось, что он увидел своего отца. Хозяин лачуги был примерно того же возраста и роста, с такой же давно небритой физиономией и, главное, под его бесформенной одеждой легко угадывалась спортивная фигура с рельефной мускулатурой. Мартину потребовалось не менее пяти секунд, чтобы убедиться в своей ошибке и прийти в себя от первого шока. Нет, это, к счастью, был не отец, а какой-то чужой мужик, и для бессмертного он выглядел как-то уж слишком обыденно, даже можно сказать, разочаровывающе обыденно. Ни тебе оружия, ни боевой стойки или хотя бы подозрительности во взгляде. От этого Мартину даже сделалось обидно, но потом он сообразил, что бессмертный видит перед собой не могущественного мага, а просто щуплого подростка.
– Чем обязан? – голос мужика был совершенно нейтрален, в нём напрочь отсутствовала как враждебность, так и приветливость.
Помятуя напутствие своего наставника, Мартин не стал разводить церемоний, он просто накрыл этого беспечного мужика прозрачным, но непроницаемым энергетическим куполом. Юный маг постарался на славу, сотворённый им купол невозможно было пробить даже с помощью лучевого оружия, не говоря уже про нож или пистолет, которых у бессмертного вроде бы тоже не было. Собственно, на этом можно было бы и закончить охоту, дичь оказалась в ловушке, из которой выбраться никак не могла. К сожалению, в условия пари входило требование обездвижить пленника, а для этого Мартину требовалось как минимум его коснуться.
Пока тюремщик обдумывал дальнейший план действий, бессмертный повёл себя совершенно несообразно обстоятельствам. Он с интересом осмотрелся, даже дотронулся до мерцающей стенки защитного поля и одобрительно кивнул, как бы заценив качество созданной магом конструкции. То, что он не попытался пробиться наружу или применить оружие, говорило либо о его проницательности, либо об осведомлённости касательно подобных техник. В любом случае хладнокровие, с которым бессмертный воспринял своё пленение, Мартину сильно не понравилось.
– И что дальше? – безмятежно полюбопытствовал пленник.
– Встань на колени и положи руки на затылок,– голос Мартина немного дрожал от волнения, но он всё же сумел произнести эту фразу довольно внятно, а вот дальше всё пошло не по плану. Бессмертный насмешливо фыркнул и погрозил ему пальцем, словно шаловливому малышу. Жест выглядел скорее шутливым, нежели угрожающим, но у Мартина сразу пересохло во рту, а язык сделался словно деревянным. – Если не подчинишься, я откачаю воздух из-под купола,– под конец своей угрозы тюремщик уже едва мог ворочать языком, так что прозвучала она жалко и неубедительно.
От столь неожиданной утраты способности управлять своим голосом Мартину сделалось жутко, страх холодными щупальцами сжал его горло, а накатившая волна паники едва ни стоила ему потери концентрации. В результате, дальняя стенка купола слегка заколыхалась, угрожая целостности всей конструкции. К счастью, юный маг быстро справился со своими нервишками и взял ситуацию под контроль. А ситуация была предельно откровенной, бессмертный явно пытался управлять волей своего тюремщика с помощью наведённой панической атаки. Что ж, этого и следовало ожидать, Джарет ведь специально выбрал в качестве противника Мартина того, кто владел ментальными техниками, чтобы убедить своего строптивого ученика в их эффективности.
Испытав на собственной шкуре действие ментального пресса, юный маг вынужден был признать, что это и вправду было весьма эффективное и опасное оружие. И всё-таки против способности материализовать объекты реальности, которой владел будущий Творец, это оружие откровенно не тянуло. Зная, чего ждать от противника, всегда можно было отыскать противоядие против ментального нападения. А противоядие у Мартина имелось, поскольку его с самого раннего детства учили подавлять волнение и страх, чтобы сохранять концентрацию, несмотря ни на какие обстоятельства. Так что подобными выкрутасами его было не одолеть.
Мартин с удовлетворением отметил, что паника отступила и скорчил глумливую гримасу, показывая своему пленнику, куда тот может засунуть свои дурацкие фокусы. Нужно отдать должное бессмертному, он быстро сообразил, что его попытка провалилась, но ничем не выдал своего разочарования, кроме разве что небрежного кивка головы. Впрочем, и подчиняться ультиматуму он не поспешил, продолжал стоять и с любопытством разглядывать странного пацана, который осмелился отдавать команды бессмертному. Его поза была расслабленной, а на губах постепенно всё явственней проступала гнусная такая улыбочка.
От этой улыбочки по позвоночнику Мартина поползли мурашки размером с майского жука, а ноги вдруг сделались ватными. Несмотря на всю свою готовность к сопротивлению, он вдруг ощутил такую тотальную беспомощность, что захотелось завыть от отчаяния. Даже чёткое понимание того, что эти чувства были наведёнными, что на самом деле ситуация складывается отнюдь не в пользу бессмертного, не спасли несчастную жертву ментального давления от непрошенной слезы. Предательство собственного тела вызвало у Мартина приступ бешенства, и это его спасло. Злость горячей волной поднялась из живота и покатилась к макушке, выметая на своём пути тоску и жалость к себе.
Мартин сжал зубы и презрительно ухмыльнулся, время для разговоров закончилось, пора было переходить от угроз к действиям. Он мысленно потянулся к куполу, и воздух начал быстро вытекать сквозь его стенки наружу. Прошла минута, вторая, по идее, бессмертный уже должен был начать задыхаться, но он даже не дёрнулся, так и стоял, с интересом рассматривая убивающего его мага, только его улыбка сделалась какой-то странной, словно бы даже сочувственной. Наконец бессмертный поднял руку и щёлкнул пальцами по мерцающей поверхности купола.
– А ну-ка, прекращай играться в волшебника, шкет,– в его голосе напрочь отсутствовала агрессия, пожалуй, это было сказано даже с изрядной долей отеческого добродушия, но Мартину вдруг показалось, что ему сейчас вынесли смертный приговор.
Его надёжный и прочный купол вдруг покрылся рябью и начал быстро таять. Сей непостижимый феномен отчего-то не вызвал в душе юного мага естественного в такой ситуации ужаса, только безмерное удивление. Этого просто-напросто не могло быть, ведь его концентрация была по-прежнему на должном уровне. Не мог же выходящий воздух разрушить купол? Пока Мартин обдумывал возникшую несуразность, от его конструкции остались лишь жалкие витающие в воздухе ошмётки.
Бессмертный, по-прежнему улыбаясь, спокойно перешагнул границу распадающегося купола и неспеша пошёл к застывшему в ступоре беспомощному магу. Пола его куртки при ходьбе распахнулась, и стало видно торчащую из-за пояса рукоятку пистолета. Мартин невольно зажмурился, представляя, как из дула этого пистолета сейчас вылетит пуля и, несмотря на всю свою неуязвимость, ему отчего-то сделалось не по себе. Нет, то был не страх, а скорее растерянность, словно он явился к учителю с невыученным уроком и не может ответить на заданный вопрос.
Однако бессмертный и тут умудрился обмануть ожидания непутёвого мага, он не сделал ни единого жеста, чтобы потянуться к пистолету, словно не считал Мартина достаточно серьёзной угрозой для того, чтобы воспользоваться оружием. Как ни странно, это совсем не ободрило растерявшегося мальчишку, напротив, ему отчего-то сделалось совсем тошно.
– Кто ты такой? – небрежно поинтересовался бессмертный, подойдя вплотную. – Отвечай.
– Я Мартин,– послушно пролепетал почти Творец, хотя вроде бы совсем не собирался знакомиться со своей потенциальной жертвой. Однако желание угодить этому странному мужику сделалось вдруг настолько подавляющим, что промолчать показалось ему немыслимым кощунством.
Самым удивительным было то, что Мартин вовсе не находился в трансе, его сознание было как никогда ясным. Он отлично понимал, что бессмертный применяет против него какую-то психотехнику, но противопоставить ей ничего не мог, да что там противопоставить, он даже приблизительно не представлял механизма её действия. Сказать по правде, Мартин был настолько шокирован своей беспомощностью перед вроде бы обычным человеком, что в момент утратил способность не только нападать, но и защищаться.
– Ты ведь не случайно здесь оказался, Мартин,– бессмертный задумчиво посмотрел на бегущие по небу облака,– тебя прислали меня убить. Ты служишь загонщикам?
– Нет, я никому не служу, это просто испытание,– слова сами собой слетали с языка Мартина, он оказался не в силах даже контролировать свою речь, но это почему-то уже не вызвало огорчения.
– Вот как? – бессмертный на секунду задумался. – И кто же устроил тебе это испытание?
– Мой наставник Джарет, он тоже бессмертный,– сцена во всей своей сюрреалистичности всё больше напоминала светскую беседу с той только разницей, что один из её участников не мог её закончить по своему желанию.
– Уж не тот ли это Джарет, который командует рейдами загонщиков? – продолжал допрашивать Мартина бессмертный.
– Да, он участвует в рейдах,– послушно пролепетал мальчик, хотя отлично понимал, что этим признанием, скорее всего, подписывает себе смертный приговор.
Некоторое время бессмертный молчал, как бы раздумывая о своих дальнейших действиях. Впрочем, возможно, он просто сканировал окружающее пространство на предмет других нежданных гостей, например, того самого наставника, о котором упомянул его облажавшийся ученик. В сердце Мартина тут же вспыхнула надежда на то, что бессмертный засечёт Джарета и по необходимости переключит своё внимание на более опасного противника. Увы, его надежды не оправдались, во взгляде бессмертного не появилось ни малейших признаков беспокойства. Похоже, эти парни умели не только ощущать присутствие других людей, но и блокировать свои собственные эманации.
Мартин мысленно взмолился непонятно каким богам о том, чтобы Джарет догадался, что пришла пора вмешаться. Он уже не думал о том, как придётся расплачиваться за свой провал, теперь ему сделалось по-настоящему страшно, и это, как ни странно, заставило его мобилизоваться для отпора агрессору. Наверное, если бы бессмертный пропустил этот момент, Мартину удалось бы сбросить наведённый морок, но тот вовремя учуял его страх и успел среагировать. Строгий взгляд из-под насупленных бровей буквально пригвоздил несчастного мальчишку к земле, заставив позабыть о сопротивлении. Всё, чего Мартину сейчас хотелось – это чтобы стоящий перед ним человек перестал сердиться.
– Не нужно меня бояться, я твой друг, единственный друг,– в голосе бессмертного зазвучал металл. – Ты мне доверяешь, Мартин? – Непутёвый маг неуверенно кивнул, поскольку к этому моменту уже не мог издать ни звука. – Тогда ложись на землю мордой вниз,– прозвучала странная и в то же время жёсткая команда.
Колени Мартина подогнулись сами собой, и через секунду его лицо погрузилось в сухую колючую траву. Он не сделал ни единой попытки к сопротивлению, даже мысли такой у него не возникло. Собственно, все мысли вдруг куда-то улетучились, оставляя в голове полный вакуум. Страх, кстати, тоже растворился в какой-то странной и явно неуместной в данных обстоятельствах апатии, и это был, пожалуй, единственный позитивный момент. Мартина вдруг охватила странная уверенность, что всё будет хорошо, что бессмертный лучше знает, что нужно делать. Откуда взялась эта губительная доверчивость, он не понимал, но отчётливо ощущал, что она сделалась практически абсолютной.
– Мартин, а ты не устал дышать? – лениво поинтересовался бессмертный, и воздух, который только что легко проникал в лёгкие самоуверенного мага, вдруг сделался густым, как желе. Теперь каждый вдох требовал от Мартина прямо-таки неимоверного усилия. – Не нужно себя заставлять, в этом нет никакой нужды,– заботливо посоветовал коварный манипулятор. – Перестань дышать,– последние слова прозвучали как команда, и Мартин понял, что больше не сможет сделать ни единого вдоха.
Самое странное, что даже сейчас, чётко осознавая, что умирает, он не испытывал страха, но не потому, что был уверен в своей способности обходиться без тела, собственно, об этой способности Мартин забыл напрочь. Нет, он даже мысли не допускал о том, что ему удастся спастись, просто слова бессмертного отключили не только его волю к сопротивлению, но и инстинкт самосохранения. Мартин погружался в небытие с полнейшим безразличием, как будто наблюдал за происходящим со стороны. Наконец темнота раскрыла ему свои объятья, и он с облегчением провалился в них, словно в мягкую перину.
Реплика искателя
Если вы думаете, что превращение эфирного мира в материальный можно было осуществить только насильственно, либо с помощью обмана и манипуляции, то вы глубоко заблуждаетесь. Алгоритмы нашего благословенного мира вовсе не запрещают его преобразование. В этом смысле наш божественный вандал не нарушил каких-то сакральных заповедей. Дело в том, что параметры интерпретаций, которые наш ум использует для создания иллюзорной картинки реальности, вовсе не являются некоей константой, они есть функция одной весьма своеобразной переменной. В качестве таковой служит наше желание. Не удивляйтесь, моё утверждение вовсе не голословно, сему тезису имеется вполне рациональное подтверждение.
Каждый мир в проявленной реальности построен на своих правилах и алгоритмах, и вряд ли те алгоритмы, что лежат в фундаменте нашего мира, можно считать такими уж экзотическими. Разумеется, выбор основы для управляющих алгоритмов – это целиком и полностью прерогатива его Создателя, но разве не логично использовать в качестве таковой наиболее мощные сигналы, а именно доминантную частоту в вибрационном спектре сознаний его жителей. У человеческих тел такой доминантой является диапазон частот, который буддисты именуют эмоцией страсти. Так что не стоит удивляться тому, что именно наши желания лежат в основе алгоритмов нашего мира.
Мы живём в мире желания, и если бы мы просто сами захотели превратить эфирный мир в материальный, то ничего фатального не случилось бы. Алгоритмы программы отработали бы наш сигнал, и всё. Никаких живодёрских концептов, погрузивших нас в невежество относительно своей природы, просто не потребовалось бы. Всё, что нужно было сделать нашему божественному вандалу – это убедить эфирных существ в преимуществе мясных скафандров. Увы, похоже, он оказался не слишком грамотным маркетологом, и его рекламные заманухи не сработали. Вот и пришлось ему прибегать к откровенному вранью и запугиванию.
Попробуйте навязать меховую шубу обитателю жаркой пустыни, и вам сразу станет понятно, насколько это нетривиальная задачка. А вот если убедить такого упрямца, что шуба является неотъемлемой частью его существа, наподобие шкуры тушканчика, то даже уговаривать не придётся. Именно это с нами и сделали с помощью концепта субъектности тела, только вместо шубы, нам навязали мясные скафандры. Не стану спорить с тем, что с точки зрения маркетинга сей ход был просто гениальным, но его техническое воплощение отчего-то дало сбой, поскольку в качестве побочки мы лишились знания о смысле своего существования.
Наверное, утрата знаний могла и не привести к фатальным последствиям, если бы человечество по инерции продолжало следовать замыслу нашего Создателя, но этого, увы, не произошло. Похоже, в исходной конструкции наших тел деактивация большого количества их функций не была предусмотрена, а потому существа, предназначенные для того, чтобы стать условными бабочками, законсервировались на стадии условных гусениц. Иначе говоря, мы перестали воплощать свой исходный смысл в реальности, а потому утратили душевный покой и стали цивилизацией психопатов.
Кто знает, действительно ли наш божественный вандал планировал превратить наш мир в психушку, или просто не учёл последствий своей рекламной кампании, но так или иначе его действия поставили человечество на грань уничтожения. И дело тут не только в том, что человечество лишилось цели своего существования, но главным образом в том, что оно лишилось источника жизненной силы. Словно кто-то выдернул штепсель из розетки, и лампочка погасла. Да она ещё сохраняет тепло, и это медленное остывание позволяет нам наслаждаться отголосками прежней мощи божественного источника, но рано или поздно лампочка остынет совсем.
Глава 6
Сказать, что Вард бежал к дому ведьмы изо всех сил, было бы явным преуменьшением, он буквально летел как на крыльях, поскольку ведьмино жилище уже натурально напоминало пылающий факел. И всё-таки он припозднился со своей спасательной операцией. Когда Вард уже преодолел половину расстояния, крыша дома с громким треском провалилась, выстрелив в равнодушные небеса сноп алых искр и ошмётков горящей дранки. Обрушение перекрытия, как ни странно, слегка притушило пожар, поэтому Вард весьма легкомысленно сходу ломанулся в дверь, посчитав сие мероприятие безопасным. Увы, видимость ослабления огня оказалась обманчивой, из утробы дома на спасателя дохнуло таким жаром, словно это была печь для плавки металла.
Стало очевидно, что проникнуть внутрь этим путём не получится, и Вард бросился к чёрному ходу. Тут тоже было жарко, хотя огонь пока не охватил подсобные помещения целиком, и оставалась надежда, что Нарьяне всё же удалось избежать огненного погребения. Очень кстати рядом с чёрным ходом обнаружилась бочка с дождевой водой. Недолго думая, Вард разделся до пояса и намочил куртку и рубашку. Мокрую куртку он снова надел прямо на голое тело, а рубашкой обмотал голову. Дверь в хозяйственную пристройку оказалась запертой, причём изнутри, и Варду пришлось потратить пару лишних секунд на то, чтобы снести её с петель. Когда он наконец проник в дом, пожар снова разгорелся, и пламя, вырвавшись на свободу, рвануло к небесам, подобно гигантской алой птице.
К счастью, в пристройку огонь пока не добрался, зато от дыма тут почти невозможно было дышать, и видимость снизилась практически до нуля. Тем не менее это было единственное место в доме, где у обитателей оставался хоть какой-то шанс выжить. Соваться на чистую половину было бессмысленно, там царил настоящий огненный ад. Вард опустился на карачки и принялся наощупь обшаривать заполненное дымом пространство. Вскоре видимость стала немного лучше, поскольку дым потянулся прочь через открытую дверь, однако через ту же дверь в помещение начал поступать кислород, и пламя из комнат принялось быстро просачиваться сквозь щели в пристройку. Дольше оставаться в горящем доме было опасно, да к тому же и бессмысленно. Очевидно, что выжить в пожаре смог бы только тот, кто успел отсюда выбраться до обрушения кровли, а таковых, судя по всему, не оказалось.
Выругавшись сквозь зубы, Вард поднялся на ноги и направился к двери. Наверное, он бы так и ушёл, но в последний момент что-то заставило его обернуться, и сквозь дымную пелену он заметил торчавший из-под повалившегося стеллажа лоскут яркой материи. Откинув в сторону стеллаж, Вард к собственной радости обнаружил на полу пребывающее в отключке женское тело. Пламя как почувствовало, что намеченная жертва ускользает из его когтей, и рванулось из всех щелей. Но Варда уже было не остановить, он быстренько подхватил на руки свою бесчувственную находку и выволок её на свежий воздух. Однако, когда он уложил спасённую женщину на землю, то обнаружил два весьма странных обстоятельства. Во-первых, женщина была связана по рукам и ногам, причём довольно профессионально, а во-вторых, это была вовсе не Нарьяна.
В отличие от скрюченной тощей ведьмы, спасённая обладала прекрасными формами и моложавой внешностью, по крайней мере, насколько позволяли рассмотреть следы копоти на её лице и одежде. Назвать её молоденькой было бы, пожалуй, неправильно, это была зрелая женщина, явно за тридцать, но вряд ли старше самого Варда. Если бы не толстый слой пепла, то её длинные прямые волосы, скорее всего, были бы иссиня-чёрными. Высокие скулы, нос с горбинкой и немного грубоватые черты лица выдавали в женщине принадлежность к горским племенам, населявшим все долины Бескайской гряды. Иначе говоря, пленница была из местных, вот только было непонятно, кто её пленил: Нарьяна или её защитник-бессмертный, да и зачем.
Впрочем, разбираться в разыгравшейся тут драме было явно не место и не время, и Вард легкомысленно забил на столь явные признаки конфликтной ситуации. Он освободил от пут руки и ноги жертве насилия и осмотрел её тело на предмет травм. Женщина не была ранена, если не считать пары синяков, которые оставил упавший стеллаж, похоже, обморок был просто следствием отравления дымом. Немного поколебавшись, спасатель приступил к реанимационным процедурам, типа дыхания «рот в рот». Губы женщины были мягкими и пахли вовсе не дымом, а малиной.
Увлечённый своим захватывающим занятием Вард напрочь забыл про остальных участников этой огненной драмы, которые, вообще-то, тоже могли выжить. Для столь опытного вояки это, конечно, было непростительно, уж путы-то на руках и ногах женщины однозначно должны были его насторожить, но не насторожили. Наверное, его беспечность в какой-то мере оправдывал недавно пережитый шок от общения с орденскими боевиками, когда события начали происходить с такой головокружительной скоростью и полным отсутствием логики, что бедолага напрочь утратил чувство реальности.
– Замри! – властный мужской голос грубо опустил разомлевшего от аромата малины реаниматора на грешную землю, напомнив ему, что погружаться с головой в спасательский угар может быть небезопасно. – Если шевельнёшься или хотя бы глубоко вздохнёшь, получишь пулю в башку.
Вард послушно застыл, враз сообразив, что за его спиной находится не простой человек, а бессмертный. Наверное, не будь он в этом уверен, то не преминул бы убраться с линии огня. Скорость реакции, которой обладало его тело, позволяла рассчитывать на успех подобного приёма, но от пули бессмертного ему было не увернуться. Тот факт, что этот парень, выбравшись из горящего дома, хладнокровно бросил связанную женщину умирать, однозначно свидетельствовал о его моральных качествах, вернее, об их отсутствии. Однако само по себе это ещё не делало его врагом Варда, в конце концов, у этого морального урода могли иметься личные мотивы, чтобы так поступить с несчастной. В любом случае, прежде чем начинать военные действия, стоило попробовать договориться.
– Не горячись, парень,– Вард постарался, чтобы его голос звучал миролюбиво,– я тебе не враг.
– Я знаю, кто ты такой, Магистр,– процедил бессмертный сквозь зубы,– видел, как ты разделался с этими орденскими шавками. У тебя мощный ментальный пресс, я чуть было сам ни упал перед тобой на колени.
– Это просто недоразумение,– попытался оправдаться Вард,– повезло, что я оказался похож на Магистра.
– Зачётная попытка,– голос бессмертного так и сочился ядом,– из тебя бы вышел превосходный актёр. Возможно, я бы даже тебе поверил, если бы ни видел, как ты раздевался. Или забыл, что во время ритуала посвящения все бессмертные удостоились чести лицезреть Магистра голышом со всеми его, вернее, твоими шрамами. Я стоял совсем близко, когда ты трахал свою синюшную бабу, и хорошо тебя разглядел.
Когда орденские боевики, приняв Варда за своего повелителя, подобострастно ползали перед ним на коленях, тот отнёсся к сему инциденту, как к забавному анекдоту. Он был, конечно, доволен, что случайное сходство дало ему шанс прекратить осаду ведьминого дома, но даже помыслить не мог, чтобы принять сей каламбур за чистую монету. Шрамы на теле, конечно, являлись уже более весомым аргументом в пользу данной версии, чем просто внешность, но всё же не настолько весомым, чтобы сразу в неё уверовать.
Сама мысль о пусть небольшой, но всё же ненулевой вероятности того, что в прошлой жизни он действительно мог быть Магистром Ордена, оказалась для Варда настолько неприемлемой, что на несколько секунд он словно бы завис. Однако стоило ему только допустить такую возможность, как тут же на ум пришло пророчество Нарьяны двухлетней давности, о котором Вард легкомысленно забыл, как только покинул дом ведьмы. А ведь та предупреждала, что через два года он встретит в этом месте людей, знавших его раньше.
– Так что же получается? – мысли, одна другой депрессивнее, вихрем закружились в голове Варда. – И те боевики, и этот свихнувшийся бессмертный действительно знали меня как Магистра? Выходит, это именно я был тем самым подонком, который гнобил целый мир на протяжении многих лет, и которого ненавидели все жители этого мира, за исключением разве что бывших братьев Ордена. От такого, пожалуй, и свихнуться недолго.
Несмотря на то, что версия выглядела непротиворечивой, Вард инстинктивно отказывался в неё верить, потому что совершенно не ощущал себя злодеем. Представить, что он смог бы сознательно превратить миллионы людей в рабов, оказалось далеко за пределами его воображения. Тот, кем он стал после воскрешения, на такое не был способен ни при каких обстоятельствах. Неужели потеря памяти могла изменить натуру человека на её полную противоположность? А если действительно могла, то правомерно ли карать такого человека за преступления, о которых он ничего не знает? Вард почувствовал, как в его душе поднимается волна протеста, вызывая острое желание не оправдываться, а ответить ударом на удар. Увы, такой возможности бессмертный ему не предоставил, оставалось только продолжать никчёмные переговоры.
– Вижу, что у тебя ко мне имеются претензии,– мрачно процедил обвиняемый,– может, расскажешь, какие именно.
– Претензии?! – в голосе обвинителя прозвучало неподдельное возмущение. – Это из-за тебя Орден распался, ублюдок. Если бы ни твои фокусы, никто бы не считал бессмертных врагами и не охотился на нас, как на диких зверей.
При всей нарочитой грубости бессмертного он явно был искренен. Похоже, Магистр реально где-то накосячил, и его косяк сделал бессмертных врагами Ордена. Хотя нет, этот парень вовсе не утверждал, что они действительно являются врагами, он сказал только, что их таковыми считают. Вард сразу же ухватился за эту ниточку, которая теоретически могла привести его к раскрытию тайны его прошлой жизни.
– Значит, на самом деле бессмертные вовсе не враги Ордену? – в его вопросе вовсе не было коварного подвоха, но прозвучал он всё же несколько провокационно, и бессмертный вполне ожидаемо вскипел.
– Мы никогда не предавали своих братьев,– выпалил он на одном дыхании,– даже когда ты сам нас всех предал.
Вард сразу сообразил, что ему следует осторожнее выбирать выражения, иначе пуля в затылок быстренько преподаст ему урок дипломатии, даром что воспользоваться этим уроком он уже не сможет.
– Я искренне не понимаю причин, из-за которых бессмертные подвергаются преследованиям,– Вард добавил в свой голос нотку сочувствия,– мне жаль, что так вышло.
– Не понимаешь?! Серьёзно? – на сей раз слова бессмертного прозвучали презрительно, как ругательство. – Да после твоего ритуала они теперь нас боятся, причём всех, а не только тех, кому понравился твой так называемый подарок. Можешь радоваться, тебе таки удалось расколоть наше братство.
Слушая запальчивую речь бессмертного, Вард невольно пытался примерить на себя его обвинения, но хоть убей, не почувствовал за собой никакой вины. Разумеется, ни о каком ритуале он не помнил, хотя это ещё ничего не значило, ведь о том времени у него вообще не осталось никаких воспоминаний. Так что огульно отрицать обвинение Вард не мог, но даже если, будучи Магистром, он и совершил что-то фатальное для бессмертных, то это была ошибка, а не намеренный вред. Как же можно ставить ошибку в один ряд с преступлением?
– У меня не было намерения навредить бессмертным,– попытался оправдаться обвиняемый.
– Тогда зачем ты лишил нас смысла существования и подставил под удар своих же братьев? – бессмертный явно не купился на его покаянную речь. – Прежде, чем я разнесу твою поганую башку, предатель, ты мне всё расскажешь, как на духу, иначе умирать ты будешь очень долго. Думаю, тебе не нужно объяснять, как умеют убивать бессмертные,– в голосе не то обвинителя, не то уже палача промелькнули злорадные нотки, и у Варда не возникло ни малейшего сомнения в том, что это не было пустое бахвальство. – Пришло время каяться, Магистр,– вынес свой приговор бессмертный.
То, что приговор был вынесен ещё до заслушивания аргументов защиты, явно свидетельствовало о том, что бессмертный не был готов пойти на его смягчения вне зависимости от мотивов преступника. Скорый суд тупо предоставил Варду трибуну для последнего слова, но вовсе не потому, что собирался учесть его чистосердечное раскаяние, просто бессмертному хотелось узнать, что стало причиной его несчастий. Это было обидно и несправедливо. Вард уже было решил проигнорировать требование палача и уйти из жизни молча с гордо поднятой головой, но тут в эту самую голову пришла весьма обескураживающая мысль.
– А что если Магистр действительно совершил непростительную ошибку и именно поэтому принял решение лишить самого себя памяти? – мысленно задал себе вопрос обвиняемый. – Нарьяна ведь чётко сказала, что потеря памяти была следствием моих действий. Так может ли в таком случае амнезия служить мне оправданием? Выходит, что бессмертный прав, и Магистр за свои грехи заслужил смерть. Только расплачиваться придётся не ушедшему в небытие ублюдку, а его ничего не помнящему наследнику. Вот уж воистину от кармы не скроешься даже на том свете, а уж тем более в забвении.
– Хочешь покаяния? Изволь. – Вард горько усмехнулся. – Двенадцать лет назад я очнулся в склепе среди высохших трупов без сил и без памяти. Так что буду признателен за любые сведения о моих, так сказать, прегрешениях. Как-то не хочется умирать в неведении.
Некоторое время бессмертный молчал, видимо, переваривал откровения Магистра, а потом громко расхохотался.
– Всё-таки кто-то из наших тебя достал,– теперь в его голосе сквозило уже откровенное злорадство,– хоть что-то приятное за этот поганый день. Выходит, ты теперь у нас невинная овечка, Магистр, вот умора. Думаешь, я на это куплюсь?
В этот момент Вард заметил, что ресницы спасённой им женщины дрогнули, она явно начала приходить в себя. Поскольку он совершенно не представлял причину конфликта, едва ни отправившего её на тот свет, то счёл правильным переключить внимание на свою особу, чтобы у женщины было достаточно времени разобраться в происходящем.
– Чего конкретно ты от меня хочешь? – неприязненно бросил Вард. – Как я могу каяться в том, чего не помню? – увы, его надежды на то, что палач примет аргументы защиты и перед казнью всё-таки сподобится огласить состав преступления хотя бы в общих чертах, не оправдались. Бессмертный упорно молчал, не удостаивая смертника ответом. В конце концов, Варду надоело ждать, и он решил сам предъявить ультиматум палачу. – Либо ты расскажешь мне всё, что знаешь, либо стреляй,– мрачно процедил он,– мне больше нечего сказать.
За его спиной тихо щёлкнул взводимый затвор, и Вард обречённо закрыл глаза. Несколько секунд он напряжённо ожидал смерти, но выстрела так и не последовало, впрочем, и откровений тоже. Бессмертный по-прежнему хранил молчание. Наконец Варда достала эта игра на нервах, сейчас он как никогда был согласен с утверждением о том, что ожидание смерти хуже самой смерти.
– Как знаешь,– мрачно процедил приговорённый и решительно поднялся на ноги, готовый либо словить пулю, либо самому прикончить палача.
Как только он обернулся, причина молчания бессмертного сразу сделалась понятной. Тот сидел в десяти шагах, облокотившись спиной на обгоревший ствол дерева, рука с зажатым пистолетом безвольно лежала на земле, а голова низко склонилась на грудь. В распахнутый ворот куртки было видно, что вся его сорочка сделалась алой от крови.
– Тоже мне, мститель,– презрительно буркнул Вард,– лучше бы подумал о том, как самому не отрубиться.
Он не спеша подошёл к раненому, забрал его оружие и принялся осматривать бесчувственную тушку на предмет травм. Пулевая рана в грудь нашлась быстро и вызвала у Варда только один вопрос: каким образом этот парень добрые четверть часа умудрялся толкать свои обвинительные речи. Пуля пробила ему сердце и по-хорошему должна была убить мгновенно. Разумеется, до Варда доходили слухи о способностях бессмертных к ускоренной регенерации, но чтобы устраивать самосуд с пулей в сердце – это уже было далеко за гранью человеческой природы. Пока самопальный доктор недоумевал по поводу необъяснимой живучести своего пациента, тот открыл глаза. Его взгляд Варду сразу не понравился, бессмертный словно смотрел не на него, а куда-то внутрь себя, как смотрят слепые.
– Эй, парень, не вздумай мне тут окочуриться,– Вард приподнял голову раненого и слегка похлопал его по щекам, пытаясь вывести из шокового состояния. Это помогло, взгляд сделался более осмысленным, и упёрся Варду прямо в переносицу.
– Останови эту бойню,– а вот его голос прозвучал как-то странно, словно раненый смертельно устал от разговора и пытался отделаться от навязчивого собеседника. Его глаза снова закрылись, и тонкая струйка крови заскользила из уголка рта по подбородку.
Ошарашенный столь неожиданной развязкой Вард несколько секунд сидел в ступоре и только потом очухался и сподобился проверить пульс бесчувственного тела. Как и ожидалось, сердце бессмертного не билось, что, впрочем, не заставило доктора покорно сложить лапки и сдаться.
– Ну нет, так просто ты от меня не скроешься,– Вард с остервенением принялся реанимировать своего непутёвого палача,– ты мне всё расскажешь.
Увы, все его старания оказались тщетны, сердце парня остановилось окончательно. Прекратив своё бессмысленное занятие, Вард застыл над трупом воплощением тщеты человеческих усилий. И в этот момент ему в голову пришла замечательная идея: а что если довериться рефлексам своего тела, терять ведь всё равно нечего. Он уселся поудобнее и с помощью уже ставших привычными дыхательных упражнений погрузился в неглубокий транс.
Вард не пытался что-то делать осознанно, но при этом мог легко отслеживать свои действия. Его правая рука поднялась как бы сама собой, и ладонь плотно зажала рану на груди бессмертного. Почти сразу его кисть сделалась горячей и едва заметно запульсировала, а ещё через несколько секунд Вард уловил первый удар сердца под своей ладонью. Вскоре сердцебиение сделалось ровным, и раненый с усилием втянул воздух в лёгкие, всё ещё пребывая в отключке.
– Зачем ты тратишь свои силы на эту тварь? – женский голос, в котором отчётливо прозвучало презрение как к доктору, так и к его пациенту, вырвал самопального реаниматора из транса.
То, что голос шёл от того места, где он оставил спасённую из огня женщину, было вполне ожидаемо, странным было другое – этот голос принадлежал Нарьяне. Вард резко обернулся, и его взгляд сразу упёрся в чёрные пронзительные глаза ведьмы. Только теперь эти глаза принадлежали не скрюченной тощей тётке, а той самой пленнице, которую Вард так самоотверженно спасал сначала от огня, а потом от отравления дымом. Женщина тряхнула волосами, и на землю, словно снежинки, полетели хлопья пепла.
Глава 7
Громкий хлопок расколол блаженную темноту на тысячу осколков. Эти осколки, подобно рою злых ос, с противным визгом разлетелись во все стороны, и правую щёку Мартина обожгло резкой болью. Похоже, один из осколков саданул его по лицу. Это было, конечно, досадно, но никак не могло послужить достаточно весомым поводом к тому, чтобы покинуть уютное убежище небытия и вернуться в жестокий мир, полный боли и разочарований. Да, бессмертный был несомненно прав, в этом мире для Мартина не имелось подходящего места, смерть была единственным разумным выходом. Яркий свет резанул по его закрытым векам, и прямо в голове юного мизантропа прозвучал легко узнаваемый голос.
– Хватит изображать из себя дохлятину,– в голосе Джарета совсем не слышалось угрозы, скорее, раздражение,– открывай глаза, парень, иначе придётся тебе ещё разок вмазать.
Практически на автомате Мартин отметил отсутствие признаков использования психотехник, но всё-таки от греха подальше счёл за лучшее подчиниться, поскольку перспектива снова испытать боль от весомой пощёчины его совсем не вдохновляла. Он резво поднял веки и тут же упёрся взглядом в насмешливые глаза своего наставника.
– Экзамен ты завалил,– провокатор удовлетворённо кивнул,– бессмертный тебя уделал, как бог черепаху. Полагаю, урок был достаточно наглядным.
Жертва недавнего ментального нападения недовольно поморщился и попытался подняться, однако быстро понял, что торопиться с возвращением в мир живых не стоит. Голова Мартина буквально взорвалась болью, а к горлу подступила тошнота. Джарет подхватил его падающее тело и усадил около лачуги бессмертного, прислонив к стенке.
– На, глотни,– он протянул облажавшемуся магу фляжку с чем-то явно алкогольным,– один глоток, не больше, не то Магистр мне голову отвернёт за спаивание малолетних.
Мартин благодарно кивнул и сделал малюсенький глоточек, но и этого оказалось достаточно, крепкое пойло жидким огнём прокатилось по его пищеводу и заставило закашляться. И всё же лекарство подействовало, голова перестала кружиться, а желудок прекратил попытки совершить революционный переворот. Вместе с улучшением самочувствия к Мартину вернулась способность соображать, и до него начало доходить, что он только что едва ни умер от удушья. Это было невероятно, да просто невозможно, ведь он уже очень давно освоил технику выхода из тела. Собственно, для проявленного существования физическое тело Мартину даже не требовалось, он вполне комфортно ощущал себя, пребывая в эфирном теле. Как же бессмертному удалось убедить Творца в том, что тот смертен?
Остатки внушения ещё, по-видимому, не выветрились из головы Мартина, поэтому он смог отследить крючок, на который его поймал хитрый манипулятор. Главный его посыл заключался в глупой и даже абсурдной мысли, что смерть станет для нервного юноши уютным и безопасным прибежищем, и сострадательный убийца просто делает ему одолжение, отправляя на тот свет. Но это же был полный бред. Как мог будущий Творец повестись на такой идиотский посыл? Однако повёлся, и даже сейчас Мартин в глубине души сожалел, что Джарет не позволил ему уйти.
Впрочем, сказать, что наставник как-то особо рьяно бросился спасать жизнь своего ученика тоже было бы ошибкой. Он явно действовал на грани фола, ещё несколько секунд, и Мартина уже было не спасти. Сам факт, что Джарет позволил испытанию зайти так далеко, выглядел уж больно подозрительно, не иначе это был какой-то трюк. А может быть, испытание было просто розыгрышем, бессмертный был не настоящий, и всем процессом укрощения строптивца управлял сам Джарет? Что ж, сие предположение было не лишено логики и здравого смысла.
– Неужели этот лицедей действительно считает, что я поверю, будто телохранитель Магистра рискнул жизнью приёмного сына своего босса? – мысленно возмутился Мартин. – Он же знает, что мне известно, кто он такой. Да у бессмертного в мозгах прописана неспособность причинить вред члену братства.
Мартину стало ужасно обидно, что он, как последний лох, повёлся на столь примитивную разводку. Вопреки желанию, жгучие слёзы наполнили его глаза, а к горлу подступил шершавый комок. Юному магу едва удалось удержаться от рыданий, да и то только потому, что проявлять слабость перед этим самодовольным и к тому же бездарным актёришкой показалось ему ниже достоинства будущего Творца. Он проиграл это пари, чего уж там, но зачем же было так издеваться? Увы, крыть Мартину было нечем, но по крайней мере, следовало дать понять Джарету, что его афера раскрыта.
