Неприступная вдова

Аиша Рай

Неприступная вдова

Переезд

Человеческий мозг – очень удивительная штука, в особенности женский. Работа мозга чем-то похожа на импровизированную игру музыкантов. Вот сейчас музыканты сидят, каждый в своем углу, занимаются своими делами, но стоит им заказать какую-нибудь музыку, они тут-же соберутся и исполнят ее. То же самое происходит с нашими нервными клетками. Стоит задать им какую-то задачу, они каким-то образом компануются, и выполняют ее.

У Наргуль на текущий день было поставлено столько задач, что, казалось, ее голова лопнет от такого количества мыслей. Но она уже привыкла к такому авралу, и научилась быстро разгребать все свои дела.

Вместе с мужем Андреем и сыном Давидом они упаковывали оставшиеся вещи в коробки, контейнер должен был увезти все в Москву уже через два дня, надо было все успеть упаковать. Кроме того, Наргуль училась на втором курсе аспирантуры в местном университете, и завтра ей надо было сходить в учебное заведение и подписать документы о переводе в Москву.

– Мама! Пошли гулять, – капризным и обиженным голосом протянула Вика. – Мы же все собрали, я на улицу хочу, – не успокаивалась девочка.

– Зайка, если мы все вовремя не соберем, наши вещи останутся здесь, мы не сможем их увезти с собой, – немного уставшим и спокойным голосом ответила Наргуль дочери.

Вика была долгожданным ребенком. Наргуль и Андрей долгих три года жили мечтая, что однажды у них родится дочь. Девочка внешне была похожа на своего отца и его маму, а характер унаследовала от родной сестры Андрея – требовательная, дерзкая и очень упрямая.

– Давай вместе сложим вот эту посуду в коробки, и пойдем погуляем, – улыбнувшись, предложил Андрей дочери.

– Давай!, – радостно согласилась Вика.

– Замечательная идея, – ответила Наргуль, – пока вы будете гулять, я завершу работу над презентацией, и отправлю ее заказчику.

– Давид, ты пойдешь с нами?, – радостно спросила девочка у своего брата.

– Не хочу, – последовал ответ, – мне еще в комнате убраться надо и компьютер упаковать.

Давид был тихим и спокойным подростком, и предпочитал провести время за кмпьютером или за обучением игре на гитаре.

Иногда Наргуль смотрела на своих детей, и удивлялась тому, как работает человеческое подсознание. Когда ее со схватками увезли во время первых родов, дело происходило в маленьком селе, где и докторов толковых не было. После 13 часов мучений аккушерка проткнула ей пузырь, воды отошли, но раскрытия так и не произошло. Через полчаса Наргуль увезли на экстренное кесарево. Тогда она была молодой и неопытной, и не понимала всей опасности ситуации для ребенка. Пока она лежала в роддоме, одна из медсестер ей посоветовала как можно раньше начать ходить по специалистам, чтобы ребенок не стал психически отсталым, на вопрос: "Почему вы так говорите? В чем моя проблема?", медсестра кратко бросила фразу: "Ребенок полчаса без кислорода был, это для мозга очень страшно", – ушла. Больше Наргуль ее не видела, но слова медсестры прочно засели у нее в голове, и она начала постоянно думать над тем, что ей сказали. Давид по-тихоньку рос, а Наргуль все время старалась отслеживать его успехи. Сначала ей показалось, что сын поздно сел, потом поздно пополз, поздно пошел и т.д. Однажды она обратилась с вопросом о его развитии к местному педиатру, но та ответила, что у каждого ребенка свое время для созревания, и что нет конкретных периодов, все относительно. Наргуль после этих слов немного успокоилась, но червь сомнения не покидал ее голову, а только рос. В итоге, заговорил Давид предложениями только в 6 лет, а в детском саду, из обычной группы его перевели в коррекционную. По окончании детского сада, его направили на психолого-педагогическую комиссию, которая выдала Наргуль направление в коррекционную школу.