скачать книгу бесплатно
– Если есть сестра-близнец, то она не иголка, найдётся. Будем искать хромую ножку.
– Как?
– Очень просто – по детской медицинской карте. Если сёстры вместе росли об этом там будет указано.
– А карту как найдём, да ещё детскую?
– По прописке или по месту жительства. Давай звони директору детсада. Узнай где она живёт?
Лина набрала номер телефона детсада.
– Воспитательница прописана в Ленинградской области, в посёлке Колтуши, Всеволожского района. А в Питере живёт по найму. Слушай Парис! Колтуши -это там, где ты провёл детство?
– Правильно. Завтра с утра выезжаем.
Посёлок Колтуши располагался в часе езды от Питера. Вокруг живописные места – лесные чащи и озёра, но самое примечательное – там располагался НИИ физиологии имени Павлова с обезьяним питомником. В своё время Советская власть создала все условия для нормальной работы всемирно известного учёного-физиолога, лауреата Нобелевской премии по медицине Ивана Павлова. Академик Павлов, между прочим, как оказалось позже, ярый противник Советской власти, болел туберкулёзом и повышенная влажность Питера усугубляла его здоровье. Но климат в Колтушах был помягче и потому Павлову там отлично работалось.
– Ну вот мы и приехали в твоё детство, дорогой Парис. Давай начинай ностальгировать. Когда вы отсюда переехали в Армению?
– Лет 25 назад. Но я отлично всё помню. Вон озеро где мы плескались летом, вон горочка с которой спускались зимой на саночках, а вон наш ведомственный детсад. Но давай не отвлекаться. Поищем местную поликлинику.
После некоторых расспросов они нашли здание амбулатории, а заодно и детской поликлиники.
– Парис! Прогуляйся по местам своего детства, а я навещу заведующую.
– Давай! Встречаемся вон у того памятника Павлову с его собакой. А я схожу в детсад. Может кто и вспомнит меня.
Они расстались. Погуляв по дворику и, с улыбкой вспомнив детсадовские годы, Парис зашёл в помещение.
– Вы кого ищете? – спросила его нянечка.
– Даже не знаю кого. Лет 25 назад я был вашим воспитанником. Может помните нас – семья из Армении? Меня зовут Парис. Фамилия – Арутюнян.
Нянечка с сожалением покачала головой.
– Я припоминаю, – раздался голос из кухни.
Парису навстречу вышла женщина в летах, вероятно повариха.
– Я помню вашего отца – солидный такой мужчина, а матушка ваша была писанная красавица с греческим профилем. Ну а вы тогда пацаном были, в шортиках бегали, но сейчас то вон как выросли, в настоящего мужчину превратились. Столько лет прошло. Приехали чтобы места детства вспомнить?
– Да. Был повод в Питер приехать, а заодно и решил сюда заглянуть. Вот сейчас в наш коттедж схожу.
– Коттеджи передали в собственность сельчанам. Вы же тогда в коммунальных условиях жили?
– Правильно. В каждом коттедже по несколько семей сотрудников института проживало, с общей кухней и санузлом.
– Вот видите, а сейчас институтские получили отдельные квартиры. Я даже помню кто сразу после вас поселился в коттедже?
– И кто же?
– Одна сельская семья очень необычная кстати.
– Это та семья у которой дочки родились сросшимися, – вмешалась в разговор нянечка.
– Сиамские близнецы? – заинтересовался Парис.
– Точно! Родители по ясной причине их в детсад не водили. На двоих девочек были три ноги – такими они родились.
– А вы не вспомните как девочек звали?
– Помню, как не вспомнить. Маша и Даша. А их отца Василием. Васькой. Он у нас истопником тогда работал. Правда пил сильно. Наверное от этого таких уродок и настрогал.
– А что, они до сих пор там живут?
– Васька помер давно, а жена его с дочками в Питер переехала. А что с ними потом было, я уже и не знаю.
– А вы их фамилию не помните?
Нянечка призадумалась.
– Ой! Боюсь соврать. Кажется Кисляковы?
– Точно! Фамилия Васьки была Кисляков, – подтвердила повариха.
– Значит в нашем коттедже сейчас другие живут?
– Совсем другие.
– Ну ничего. Всё равно пойду проведаю. До свидания. Будьте здоровы.
– И вам не хворать. Молодцы, что вспомнили нас, проведали.
Парис вышел из детсада и пошёл в сторону памятника Павлову. Лина его уже там ждала.
– Зря сходила. Абсолютно безрезультатно. Заведующая была новенькая. До неё в поликлинике был пожар, документация с анкетами частично сгорели, а то что уцелело – кое как оцифровали. Я просмотрела файлы и не нашла ни одной двойни. Так что результат у меня нулевой.
– Зато я нарыл кое что и довольно интересное.
– Нарыл, где? В детсаду?
– Именно.
– Ну говори. Не томи.
– Жили тут двойняшки Маша и Даша и отца их звали Василием. Но двойняшки были особенными.
– Какими такими особенными?
– Они были сиамскими близнецами.
– Это значит родились сросшимися?
– Точно. У них на каждую было по полторы ноги.
– Какой ужас! Как же они тогда жили?
– А вот жили. Общий тазобедренный сустав – это они легко отделались, а ведь бывает общая грудная клетка, сердце, лёгкие и даже одна голова на двоих.
– Кошмар! Жуткие вещи рассказываете доктор!
– Жуть оставим в сторонке. Главное то, что имя и отчество такие как у нашей воспитательницы.
– Но они же были сросшимися?
– Ну и что. Их могли разъединить хирургически. Короче, надо копать дальше. Пошли в тот коттедж, где они жили. Расспросим нынешних жильцов, может и разузнаем чего про наших сиамских сестёр.
– Пошли. Дорогу знаешь?
– Как не знать то? Это же места моего детства.
Они дошли до старенького коттеджа.
– Вот тут мы и жили.
Парис долго осматривал стены дома и лужайку вокруг него. Насмотревшись, они зашли внутрь.
– Тут всё как 25 лет назад. Тот же коридор ведущий на общую кухню, те же комнаты вдоль. Однажды из питомника сбежала взрослая шимпанзе и притопала в наш коттедж. А я дома был с мамой, болел скарлатиной, лежал вон в той комнате. Дверь была открыта настежь, а мать обед варила на кухне. Шимпанзе вошла, увидела меня и уже хотела войти, но слава Богу, передумала. Её привлёк запах обеда исходящий с кухни. Вот туда она потопала и тихонько встала позади моей мамы. Та обернулась, и представляешь в какой ужас она пришла!
– Бедная мама! И чем это всё закончилось?
– Мать моя от страха онемела и это её спасло. Если бы она заорала, то и шимпанзе впала в истерику, и неизвестно чем всё это закончилось. Но мать, к счастью, тихо- молча схватила кастрюлю и пулей помчалась в комнату. Позвонила в питомник и за обезьяной пришли.
– А шимпанзе не попыталась за ней погнаться, ну хотя бы отнять еду.
– Нет. По счастью она вступила в перепалку с кошкой. У нас кошка жила на кухне, мышей ловила.
– Слушай Парис! А прикинь, если шимпанзе не на кухню, а к тебе бы зашла?
– Нам сказали, что это плохо бы кончилось. Обезьяна самкой была без детёныша, могла бы заиграться мною и нанести серьёзные увечья.
– Бедненький. Считай, что отделался лёгким испугом.
– Не совсем. Мне потом это шимпанзе долго снилась, как кошмар.
– Ужас! И как ты от него избавился?
– У нас в народе есть поверье. Если рассказать дурной сон огню, то он сгорит и исчезнет.
– Интересная метода. Помогло?
– Да. Мой отец развёл во дворе костёр и я поведал огню свой дурной сон. С тех пор эта шимпанзе мне больше не снилась.
На звуки разговора из комнаты напротив вышла женщина преклонного возраста.
– Здравствуйте! Вы не подскажите, куда переехала семья с близнецами девочками живущая до вас?
– Это вы про сросшихся сестёр спрашиваете?
– Именно про них.
– Они в Питер переехали, куда именно не знаю.
Из другой комнаты вышла ещё одна соседка.
– Когда Вася помер, мать девочек в приют сдала. Сама то гулящая была, вот и скинула лишнюю обузу.
– А в какой комнате они жили?
– Почему жили? Дашка по прежнему здесь живёт.
– Какая Дашка? Кислякова?
– Она самая. Сестра-близнец Машки.
– Их что разделили?
– Ну да. Ещё когда в приюте были. Питерские врачи молодцы, такую сложную операцию сделали. Правда Дашка без ноги осталась, на протезе, зато Машка сейчас полноценная бабёнка, без проблем.
Парис с Линой переглянулись. Парис постучался в указанную дверь. Никто не ответил на стук.
– Стучите громче. Дашка плохо слышит.
Парис постучал сильнее. За дверью послышалось беспокойное царапание.
– Дашка открывай! К тебе пришли.
Дверь медленно открылась. На пороге стояла мартышка с ошейником на шее. Это она открыла дверь. Ужасный смрад мочи и испражнений вырвался наружу да так, что Парис и Лина схватились за носы. В глубине тёмной комнаты, в инвалидной коляске, спиной к двери сидела женщина неопределённого возраста в выцветшем рванном халате.
Увидев мартышку, Лина вполголоса сказала Парису:
– Видишь! В этом доме обезьяна стала обязательным атрибутом.
– Не говори, слушай! Наверное с тех пор тут такая карма укоренилась.
Между тем женщина повернулась лицом и медленно подкатила к двери. По мере её приближения стало видно, что волосы на голове выпали, а кожа на лице местами была в красных пятнах, местами и вовсе облезла да так, что смотреть на неё было жутко. Парис обратил внимание, что шерсть на мартышке тоже выпадала клочьями и местами вообще оголяла кожу. Кроме того у неё отсутствовало левое ухо, скорее всего было откушено. Комната повсюду была усеяна сгустками волос и шерсти, и потому представляла собой жуткое зрелище.
– Кто вы такие? Зачем пожаловали? – сердито спросила женщина, и мартышка беспокойно запрыгала на месте, – уходите прочь, а то полицию позову.