Ортополис

скачать книгу бесплатно

Ортополис
Сергей Раджабов

Адаптоник #2
Одноклеточные, колонии одноклеточных, многоклеточные организмы, колонии многоклеточных… Что там дальше на пути взаимовыгодного объединения адаптоников? Исторгнутый за дерзость на обочину мира, но внутренне свободный, наблюдая со стороны устройство сообществ и государств в идеальной для этого лаборатории, Даниель находит себе достойный проект.

Сергей Раджабов

Ортополис

I

0x00

Даниель сжимал челюсти и карабкался по заросшему холму мимо троп. Обожжённые ступни пульсировали. Любая ветка, колючка или кусок сосновой коры причиняли страдания. Дадут ему просто так уйти, ага. Наверняка уже почуяли подвох. Скорее всего решат, что он пойдёт по дороге вниз. Склон был крутой, подъём медленный. Даниель отдыхал, прислонясь к стволу или оперевшись на валун, и прислушивался. Самым трудным оказался выход на вершину, пришлось пройти поперёк склона, упереться в непроходимый завал, потом в другую, пока не подвернулась подходящая комбинация из глыб, по которой, как по лестнице для великанов, Даниель взобрался на вершину.

Вокруг слонялись люди с фотокамерами, дети, даже попался пожилой господин с клюкой. Оказалось, что с обратной стороны холма, более пологой, на вершину вела вьющаяся тропа, которая начиналась, как городская улочка и, сделав несколько широких поворотов, обнимая скученные, прижавшиеся друг к другу домишки, устремлялась сюда, на смотровую площадку.

Внизу лежал городок. Он располагался по сторонам узкой реки, наползал на окружающие его холмы и кое-где причудливо встраивался в ландшафт, словно скалолаз, отдыхающий в невозможной позе, зацепившись крепкими пальцами за неприметные уступы. За рекой, чуть в стороне, виднелась железнодорожная станция.

Даниель спустился по узкой обочине, глубоко вдыхая и задерживая дыхание, чтобы не дать боли его остановить. Парапет, установленный так, чтобы транспорт не перелетел в обрыв, служил ему перилами. Он прошёл мимо автобусной остановки, перешёл по мосту через реку и повернул к станции. Доберётся до Рима, до своего дома, скроется от всех и будет залечивать раны. Что он скажет контролёрам, которые наверняка захотят его высадить без билета, а то и сдать в полицию? В мыслях закрутились легенды. Он рассказывал их самому себе, пытаясь прочувствовать, как они подействуют на другого человека. Услышав собственный голос, он заозирался на прохожих.

Возле машин и мотоциклов, припаркованных вдоль дороги, суетились люди. Их было так много, что вереница тянулась до станции и дальше. Это выглядело, как подготовка к параду. Кто-то клеил гербы и кресты на двери и капот, кто-то, облачённый в такой же, как у Даниеля монашеский балахон, набрасывал на себя белую накидку с красным крестом на спине и груди. На сиденьях машин Даниель заметил охотничьи ружья, а на мотоциклах прикреплённые к дугам безопасности ножны, из которых торчали огромные самодельные тесаки и дубины, сваренные из арматуры. Из-под одежды раздавалось бряцание металла.

Даниель рассматривал герб на двери внедорожника, когда через стекло заметил группу людей в балахонах, которая как будто шла по его следу в сторону моста. Сделав пару торопливых шагов, Даниель понял, что не силах бежать. Он пошатнулся и прислонился к стене рядом с крашеной деревянной дверью с матовым стеклом. Он ввалился внутрь. Звякнули колокольчики.

В небольшой пиццерии было битком. Компания старичков бурно обсуждала происходящее на улице, но опасливо замолчала при появлении человека в балахоне. Даниель примирительно сложил ладони, прошёл через зал, завернул за прилавок, за которым стояла девушка кассир с короткой стрижкой, стрелками на глазах и длинным южным носом, и уселся на пол у её ног, чуть ли не прямо на её белые кеды.

На пару секунд повисла тишина. Пиццайоло, круглолицый парень со следами муки на лбу, покачивая топором в руке, заглянул за прилавок оценить масштаб вторжения.

– Ты кто? Боевик, паладин?

Даниель помотал головой.

– Я тут немного… Мне нужно немного… отдохнуть и подумать.

Мужчина отложил топор, упёр руки в бока:

– Тебе нужен врач, только тут не больница, – мужчина показал на обожжённые ступни Даниеля. – София, что ты стоишь? Глянь в аптечке что-нибудь.

Девушка поднялась по лестнице и вернулась с тюбиком:

– Вот, мужу помогает, когда он обжигается.

Даниель улыбнулся и принялся за самоизлечение. В вышине, над стойкой еле слышно бормотал телевизор. Появилась бегущая строка «Корпорация xMiss отложила старт экспедиции на Марс в связи с неудачными испытаниями. Недостатки в системе жизнеобеспечения…»

– Спасибо, – Даниель вернул тюбик. – Не одолжите телефон? Ненадолго.

Мужчина отряхнул руки о фартук, порылся за прилавком и вытащил смартфон.

– Я установлю специальную программу. Для безопасности. Потом сразу удалю.

Мужчина пожал плечами и сделал жест рукой:

– Делайте, если нужно. Я в этом плохо понимаю.

Даниель вошёл в рабочее пространство и открыл конкурсную заявку. Вот то, что было важным, о чём он забыл. Корабль для обеих программ предполагался один и тот же, но даже с недостатками в системе жизнеобеспечения ему он годился с большим запасом. В его варианте она уже включена в климатроны, которые только нужно поддерживать в рабочем состоянии. Он выставил пониженные требования к транспорту в заявке. Теперь его программа получала преимущество и могла быть запущена хоть сейчас. Он нажал «Сохранить и отправить» и задумался, предупредить Макса или нет?

С одной стороны, возможно кто-то из шпионов в корпорации устроил саботаж, возникла задержка, необходимая, чтобы Даниель успел вмешаться в настройки номов (чего он делать не собирался), но это спасло его программу. С другой, не сказать Максу, значило бы предать. Ради чего? Он отправил Максу личное сообщение, предупредив, что в корпорации, возможно, орудует шпион инквизиции.

Но теперь, если до того, как он доберётся домой, до инквизиции дойдёт, что он всех предупредил и не собирается вмешиваться в номов, ему конец. Значит домой нельзя. Он отправил Максу ещё одно сообщение с координатами и запросил эвакуацию. Теперь оставалось только ждать.

Даниель сжевал кусок фокаччи из корзинки, которую хозяева выставляли на прилавок как промо материал. Его стало клонить в сон. Люди заходили, брали что-то навынос. От звука колокольчиков Даниель почти перестал вздрагивать. Вскоре у дверей остановился транспорт. София спросила в зале: «Кто заказывал такси?» Никто не сознался. Тогда она потрепала Даниеля за плечо. Он приподнялся и выглянул на улицу через окно. Розенкрейцеры уже умотали, улица была пуста. Он вышел подошёл к беспилотному «Уберу» со следами уличной войны на раскрашенном боку и назвал своё имя. Дверь разблокировалась. Он помахал зрителям у окон пиццерии, погрузился в салон и услышал: «Поездка предоплачена. Приятной поездки», после чего машина резко рванула с места. Даниеля чуть не стошнило от перегрузки. Скоростной режим – это не для роботов.

Машина покружила на развязке и почему-то устремилась не на запад, где по прикидкам Даниеля находился Рим, а на юг, забирая чуть восточнее. Даниель запросил маршрут и увидел длинную, почти прямую линию, которая тянулась на юг и обрывалась рядом с аэропортом Неаполя. По прогнозам навигатора ехать предстояло часа полтора. Он порадовался прихваченным с собой остаткам пиццы, положил их рядом на сиденье, нашарил в холодильнике единственную бутылку с водой и расслабился.

Летящие мимо деревья, дома, ползущие вдалеке холмы успокаивали. Машина уверенно лавировала, было ощущение, что за ним никому сейчас не угнаться, он даже посмотрел назад, чтобы убедиться, что всё осталось позади. Куда его заведёт путь, который начался с этой поездки, он не знал, но подозревал, что вряд ли скоро вернётся сюда, если такое вообще когда-нибудь случится.

Из полудрёмы его вывело то, что машина снизила скорость. Даниель увидел прямо по курсу гору, которая не могла быть ничем, кроме Везувия. Затем гора осталась слева, машина потолкалась по эстакаде, юркнула с неё и успокоилась на большой полупустой стоянке.

Даниель вышел и сделал пару шагов, разминая ноги. Мазь неплохо действовала. Вокруг не было ни души. Что делать дальше, он не знал и решил немного подождать, а когда ждать надоест, то сходить в здание аэропорта. Вдруг кто-то ждёт его там. Хотя, в этом случае машина могла сразу подъехать к терминалу, а не останавливаться здесь. На это должна быть причина. Причина выяснилась скоро. У стоящего впереди у забора трейлера откинулась задняя дверь, человек изнутри махнул ему рукой. Даниель поковылял в его сторону.

Человек вышел на свет, подойдя к краю. Это был невысокий поджарый франтоватый старичок. На нём был клетчатый костюм и клетчатая кепка, гармонично подобранные под соломенного цвета усы с лихо закрученными кончиками и бородку клинышком.

– Даниель?

Американский акцент. Даниель кивнул. Старичок протянул руку.

– Я Джо, запрыгивайте.

В трейлере, помимо Джо, находилась пара человек в комбинезонах и красный ретроавтомобиль с покатыми боками, округлым задом и длинным, как у грузовика капотом с выпученными круглыми фарами. Джо взглянул на механиков и тому, что был ближе, по-английски велел подать комбинезон, а Даниелю – снять балахон. Один из механиков облачился в балахон Даниеля, накинул капюшон, вылез из трейлера и пошёл к выходу со стоянки.

– Что он делает? – спросил Даниель. Джо вздохнул, качнулся на носках и поднял вверх палец:

– Количество людей, вошедших в трейлер в балахоне должно быть равно количеству тех, кто вышел из него в балахоне. Тогда те, кто следят за стоянкой, ничего странного не заметят. Прошу, – старик указал на двухместное мягкое сиденье автомобиля. Даниель собирался было сесть за руль, но Джо его остановил. Он отщёлкнул стопоры по бокам, и спинка сиденья сложилась вперёд. За ней оказалось пространство, обитое мягким.

– Вам сюда. И вот это возьмите с собой, – он протянул бутылку воды.

Даниель, как сумел, сложился в тесном ящике, колени упёрлись в потолок, но особого дискомфорта не было. Старик прищёлкнул спинку сиденья на место. В багажнике стало абсолютно темно.

0x01

Даниель погрузился в полудрёму. Он устал от погони. В какой-то момент он представил себя запертым в кладовке приюта и почувствовал укол знакомой паники. Но на панику, похоже, тоже не осталось сил. Привычные для него в такой ситуации мысли о том, что он заперт навсегда, что кончается воздух, что стены всё теснее с каждым вдохом, пролетели в его голове, не задерживаясь. Он мысленно посмотрел им вслед и послал к чёрту. В конце концов, он сейчас в убежище, в коконе. Его спокойствие преобразило воспоминания о подобных заключениях кладовке приюта, исказило их так, как будто это было не с ним.

Происходящее снаружи не то, чтобы пугало, скорее настораживало, волновало, как любое явление, от которого зависит то, в какую сторону развернётся его жизнь, но на которое он не мог никак повлиять – только наблюдать со стороны, вернее, изнутри своего кокона, время от времени надавливая на его стенки руками и ногами, чтобы размяться.

Даниель представлял, как машину выкатывают из трейлера, как лебёдкой затаскивают в самолёт. После того, как закончились взлётные перегрузки, сиденье сложилось, в нос ударил прохладный, богатый кислородом воздух, а в контуре света показался один из механиков, тот, который уходил в балахоне Даниеля.

Даниель вылез из убежища и оказался в грузовом отсеке самолёта, который был набит раритетными автомобилями, как коробка сказочного гигантского ребёнка игрушечными машинками. Он загляделся на обтекаемые формы, деревянные, тщательно отполированные детали панелей.

Механик похлопал Даниеля по плечу и кивнул в сторону двери. Они прошли в салон. По ковровому покрытию идти было не так мучительно, как по бугристой цепкой резине грузового отсека. В салоне любители ретро, похожие на своих любимцев тем, что были подчёркнуто непохожи друг на друга, пили и вели оживлённые беседы.

Джо отделился от шумной компании и подошёл к Даниелю, который сел в углу, стараясь не привлекать внимания. Джо протянул Даниелю бокал, искрящийся пузырьками. Даниель улыбнулся и покачал головой. Джо отхлебнул и сел рядом.

– У вас прекрасные друзья. Мы с коллегами планировали задержаться, поучаствовать в уличных выставках и пробегах, но все эти беспорядки, знаете… Решили не искушать судьбу, и тут нам предложили вернуть оплату за транспортировку, буквально в последний момент, если мы возьмём вас с собой и скрыто проведём на борт. У меня сейчас было время погуглить ваши работы. Не знаю, что с вами случилось и почему вам приходится таким странным способом бежать… Это же явно побег. Но не хочу лезть не в своё дело.

– Джо, тебе помочь? – раскрасневшийся лысоватый весельчак в бакенбардах направился к ним.

– С чем помочь? – не понял Джо.

– Я думал, ты пытаешься выпроводить этого бедолагу обратно в грузовой отсек.

– Этот Боб, он… идиот, извините, – сказал Джо.

Боб пожал плечами и пошёл обратно.

– Сейчас подберём вам что-нибудь из одежды.

– Не беспокойтесь. Комбинезон вполне удобный. К нему бы только футболку и что-нибудь на ноги.

Джо вернулся в компанию коллекционеров, те затихли, с любопытством посмотрели в сторону Даниеля и полезли за багажом на полках. Скоро Джо вернулся с двумя футболками, комплектом нижнего белья, носками и даже парой конверсов, которые кто-то прикупил по старой хипстерской памяти, и только потом осознал, что носить их не будет. Даниель пошёл в туалет переодеться и вернулся в том же комбинезоне, но теперь под ним виднелась футболка, а на ногах носки. Подаренные кеды он пока надеть не решился. Джо так и сидел в соседнем кресле.

– Хотел вас спросить, Даниель. Когда я читал ваши работы, в основном, конечно, «Концепцию адаптивности», у меня постоянно возникало чувство, что вы обращаетесь к человечеству, которое как бы сидит напротив вас. Вы не считаете себя его частью?

Даниель вздохнул и улыбнулся.

– Я достаточно долго так считал. Это помогало мне мириться с тем, чего я о себе не понимал. Потом это стало привычкой. Да, и потом, многие вещи, если на них смотреть со стороны, не покрыты самонаведённым туманом из предубеждений, стереотипов и авторитетных мнений. Это как с анатомией. Она бы не возникла, если бы каждый любопытный вскрывал только самого себя. Вскрывать другого для познания себя можно тогда, когда есть уверенность в том, что другой устроен точно так же. Что есть общий предмет для изучения. Я исходил из того, что принципы существования, функционирования всех адаптоников одинаковые, независимо от происхождения и материала, из которого они сделаны.

– Хмм. Прекрасно, – Джо пригладил бородку. – Мне это напомнило извечный вопрос, может ли система познать саму себя. Вы не смотрели на свою работу с этой точки зрения?

– Если смотрел, то недолго. Если под познанием понимать построение системой модели самой себя, которая была бы адекватна и применима при любых условиях, то, в конечном счёте, сама система и есть самая адекватная и полная модель самой себя. Так что, нет, аналогия с анатомией мне ближе, тем более, что я не пытался изучить предмет в предельном объёме, а всего лишь пытался докопаться до механизмов, лежащих в основе такого разнообразия жизненных стратегий, которые я наблюдаю вокруг.

Джо кивнул, пробормотал что-то похожее на благодарность и удалился с пустым бокалом, чтобы его наполнить.

Самолёт приземлился ночью в аэропорту Сан-Диего и подрулил к грузовой рампе. Сначала опустел салон, затем все автомобили выкатили из его брюха. Даниель оставался в салоне с выключенным светом и смотрел на плотные огни города. Самолёт отбуксировали на стоянку. Даниелю пришлось ждать утра, – ночью взлёт из аэропорта был запрещён, – когда за ним пришёл молодой человек в форме пилота, сказал, что выполняет поручение Макса Дрессена и проводил его по лётному полю к пузатому коптеру. Внутри сопровождающий указал на большой ящик. Даниель забрался внутрь, предварительно освободив пространство от деталей какой-то конструкции, похожей на серверную стойку и рассовав их между другими ящиками, уже закреплёнными и стянутыми страховочной сеткой. Надувные пакеты, которыми было обложено содержимое ящика, делали пребывание внутри вполне комфортным, а отверстия для переноски вполне годились для того, чтобы через них дышать.

Когда коптер затих, Даниелю казалось, что его тело продолжает вибрировать. Он услышал, как по металлическому полу загрохотали шаги. Слышал, как отстёгивают и уносят ящики. Он не знал, стоит ли ему выходить из убежища, или подождать. Неизвестно, где он, что это за люди и что будет, если его обнаружат. Он решил затихнуть. Ящик качнулся, его перегрузили на тележку и повезли. Кто-то распоряжался снаружи: «Этот затащите внутрь и оставьте, остальное на склад». Сразу же его перестали катить, а через пару секунд ящик распался. Даниель оказался сидящим на полу в окружении крепких парней в касках и оранжевых комбинезонах в пятнах мазута у ботинок. Даниель вскочил, но слишком резко – в глазах потемнело. Пришлось согнуться пополам и отдышаться.

– Я Григор, – человек, раза в два шире Даниеля и в полтора выше протянул ему ладонь размером с хорошую лопату. – Я бригадир тех дармоедов, которые там разгружают, – Григор махнул рукой в сторону пандуса, который вёл куда-то наверх наружу.

Стены, пол, потолок и пандус были металлическими, в стенах круглые иллюминаторы, за ними серый пасмурный океан и странные конструкции, торчащие из воды вдалеке.

– Я провожу вас в вашу каюту. Тут справятся без меня, – Григор указал вглубь помещения. Он заметил взгляд Даниеля.

– Туда лучше сейчас не выходить. Соседи. Постоянно следят за нашим грузом. Если увидят вас сейчас… В общем, лучше не надо.

Даниель пожал плечами и последовал за бригадиром. На большом грузовом лифте – ящике из рифлёной стали – они спустились на этаж ниже и пошли по коридору. У переборок были высокие пороги, Даниель морщился, когда случайно задевал их ногой. Ему казалось, что он на корабле, который тихонько раскачивается.

– Что это за корабль?

– Где? – не понял бригадир.

Даниель похлопал по переборке.

– Это не корабль. Это бывшая буровая платформа, сейчас территория независимого государства Вакаруру, если коротко, Вака. Основано Амиром, который владеет тут всем. Буквально. Люди, прибывающие сюда, так же попадают в его полное распоряжение. На этом «корабле» нет пассажиров, только экипаж, который полностью подчиняется капитану. Вы в том числе. Капитан у нас Амир. На Вака девять палуб. Одна над нами, откуда мы пришли. На уровне воды причал, над причалом под первой палубой защитные сооружения, что-то вроде буферной зоны, потом посмотрите. Ваша каюта здесь на восьмой палубе. Половина этой палубы – исключительное обиталище Амира, на другой половине находятся каюты – люкс. Я не знаю, кто вы, но распоряжение поселить вас здесь придаёт вам определённый вес в глазах экипажа. Вес непонятно чем заслуженный, а потому идёт в комплекте с завистью. Кстати, моя каюта тоже здесь недалеко.

Григор познакомил дверь каюты с лицом Даниеля и убедился, что замок срабатывает как надо. Внутри оказалось просторно. Больше всего Даниеля порадовала внешняя стена с регулируемой прозрачностью, напомнившая ему долгие размышления с видом на австралийскую пустыню. Чем-то вся эта платформа напоминала лабораторный климатрон – замкнутую экосистему для экспериментов с адаптониками. Только теперь он сам ощутил себя подопытным. Осталось разобраться, в чём заключается эксперимент. Он затемнил окна. Усталость победила любопытство.

Выспавшись, он принял душ с чуть солоноватой водой и выставил окна на полную прозрачность. Было ещё светло. Очень хотелось есть.

Даниель вышел из каюты, по крутым лестницам спустился на три палубы ниже и оказался в пищеблоке, разделённом на кухню и столовую. Посередине столовой параллельными рядами стояли длинные столы. За ними, распределившись почти равномерно, сидело несколько человек. Они молча ковыряли приборами в контейнерах с едой. Даниель поздоровался. Ответа не последовало. Он подошёл к линии раздачи и пока разглядывал содержимое ячеек, заполненных такими же контейнерами, как на столах, чувствовал, как за спиной, то ли от любопытства, то ли от настороженности, сгущается тишина.

Ячейки были заперты. Даниель попробовал поддеть дверцу ногтем, услышал за спиной вздох и приближающиеся шаги.

– Нужно приложить паспорт, чтобы заплатить.

В паре метров от Даниеля остановился человек неопределённого пола и возраста. По округлости лица и гладкости шеи он отметил преобладание женских черт. Серые глаза, взгляд с прищуром, направленный, словно через прозрачную оболочку, прямо в мозг. Короткие волосы на её голове были одинаковой длины, а одежда, казалось, сшита из одних карманов, что куртка, что штаны.

– Я Кимберли, – сказала она, но руки не подала.

– Даниель.

– Деньги есть, Даниель?

Он улыбнулся и помотал головой.

– Жаль. Могли бы одолжить, если бы знали, что вернёшь. Паспорт-то хоть есть?

Он снова помотал головой.

– Новенький или турист? Хотя, если без денег, то точно новенький, туристы без денег и паспорта не ходят. Хмм… Можешь выписать вексель. Выбери, что будешь есть.

Даниель показал на ячейку с куском рыбы, горсткой креветок и порцией салата из овощей, которая уместилась бы в его ладони, сложенной лодочкой. Кимберли открыла ячейки своей карточкой и сложила контейнеры на лотке.

– Вышло семьдесят шесть баллов. Округлим до ста.

Она вынула из кармана под грудью коммуникатор, провела им возле лица Даниеля, затем впечатала сумму и протянула ему прибор:

– Большими пальцами на круги. Отлично. Если откажешься платить или отработать, этим, – Кимберли помахала прибором и затолкнула обратно в карман, – я смогу открыть твою каюту, остальное подскажет твоя фантазия.

Она понесла лоток с контейнерами за свой стол.

– Эй, Ким, разве сейчас твоя очередь разводить новеньких?

– Заткнись, Яника. Кто раньше встал, того и очередь, – ответила она, проходя мимо парня с девушкой. Даниель заметил, что глазницы парня будто запечатаны тёмными колпачками, а к черепу за правым ухом прилеплена пластина. Девушка довольно хмыкнула и, зыркнув на Даниеля, откинула с лица вьющуюся светлую прядь.

Даниель набросился на еду.

– Креветки и овощи здесь произвожу я. Креветочник у меня внизу у воды, теплица наверху у солнца. На случай, если придётся отрабатывать вексель. А рыба вон от того мужика, – Кимберли показала на одиноко сидящего мужчину, который возился со своим коммуникатором и цедил пиво из банки. – Бывший шкипер, ещё старой закалки. Был списан на берег пожизненно. Говорят, жёстко припарковался на дорогущей яхте, когда думал, что швартовочный ассистент включён, а ассистент ничего не думал, потому что был выключен, как и мозг Стива, плавающий в глубоких промилле. Тот слепой чувак – Иван, программист. Яника его жена.