Реликварий ветров. Избранная лирика

скачать книгу бесплатно

До весны обетованной.
Видно, стали кашей манной
Али клёцками мозги.

Из ресниц вязать не станем
Впрок морского узелка.
Лучше сходим к сизым дядям
Пену слизывать с пивка.

Лучше снова по Парижу
За слюнявою тоской
Три пуда душевной грыжи
Потаскаем за собой.

И на нас, нежнее неги,
Льдинкой ляжет поцелуй,
Нечто к нам из пенных струй
Пустит лунные побеги.

Губы стянет тонкий лёд.
Что там вздохи? Где там пени?
Только лет падучий лёт,
Только пьянки и похмелья.

23. V.1996. Париж

Куплет

Рыщет ветер – мохнатый зверь.
Делать что мне с собой теперь?
Может, робко пойти в кино?
Может, сходу порхнуть в окно,
Чтоб шампанским взошла душа,
Что так любит, любовь, тебя?

Ветер видел подлёдный свет,
Ветер вспомнит, что смерти нет.
… Вот и я позаплёл стишки,
На которых висят кишки,
И по трём рубежам изголовья
Запевает мне голос безмолвья.

3. XII.1996. Париж

«Вам всем, с кем ветру по пути…»

Вам всем, с кем ветру по пути,
за вальс сердец внемлю:
кто населяет грудь, кто тьму,
кто сгинул днесь в пыли.
Всем вам, с кем пел и плыл
морями грёз и зыбких бдений,
меня из мира молча отпустить
в мир, что тогда из снов приветил,
когда по свету всуе куролесил,
чтоб мир мирами населить.

4. IV.1997. Самолёт Москва-Париж

Ода одиозная

В «Русской мысли», ах, в «Русской мысли»
Очень русская зреет мысль,
Вести с родины были да скисли,
Ватиканских вестей – завались.

Тут анализы, там некрологи,
Здесь оракулы и истецы,
Кажут гении-недотроги
Про свои неподкупные сны.

А поэзия – поэтична.
Это просто метро на Парнас.
Проза жёстка и прозаична.
Спи спокойно, товарищ Пегас.

О, твердыня любви униатской,
Приложеньем своим поделись.
ЦРУ с КГБ в спазме братства.
«Солидарнощщщь», за нас помолись.

Пагубь слева! Опасность справа!
Посреди интернет!.. Берегись!..
Я люблю тебя, мы-ы-ы-ысль,
И надеюсь, ты тоньше не стала.

31. V.1997. Париж

Voyage immobile[3 - Неподвижное путешествие (фр.).]

Птицы счастья во сне деревянном
Убывают в безмолвный край,
Где он кружит, мой ангел медвяный,
Над страною по имени май.

Катит ветер дозвёздные волны,
И душа распласталась в полёт.
Глянет полдень в окно, и невольно
Возмурлычит почиющий кот.

Всех пожитков – твой вздох на дорогу.
Всех заливов подлунных стекло.
Отрывай же крылатую ногу
От порога и – грудь на весло.

Как мосты, опрокинут в покое.
Утлый ялик в ресницы отплыл.
Вот и ты не перечишь: такое
Всякий ветер со всяким творил.

31. V.1997. Париж

Турецкий август

Над соляной пустыней озера зависнет снежным
островом мираж.
С роднёй прокатят
в «кадиллаках» напрокат свежеобрезанные
отроки, подобные лакомым сдобам с глазурью и
изюмом, и чарку ракии в раю своём
сапфирно-изумрудном любовно опрокинет
Ататюрк: буль-буль, и гюле-гюле[4 - до свиданья (тур.).].
Набухнет под
серебряным ковром гробница дервиша с чалмою, и
чаем яблочным – сквозь адский смрад носков
пейзанских, – свернувшись в перламутровом
ларце, повеет борода святая.
И будет
ластиться эгейская лазурь и бирюза – сквозь
бархатные хляби, и станут русофилы-журавли —
в стерне седой раздумчиво шагать, пока предвечный
хор цикад звенит в серебряных оливах: «велик
Аллах, велииик…» – до первой крови смертного заката
на Мармаре, где, мраморны, где, мармеладны,
струятся Принцевы в томленьях острова.

1. VIII.1997. Бодрум

Вивальди, или Удовольствие

Утро. В парижской мансарде, грешный,
я брился, слушая бодрый концерт «Il piacere».
За тонкой стенкой пружины заскрипели почти
что в такт, и к финалу второго аллегро
соседка взвыла звероподобно и
возмычал сосед.
И вспомнила душа, как в опере
отшедшей задёргивались занавески лож, как
сыпались потом из них в партер
плебейский куплеты и весомые плевки, как из
каналов шёлковых, зловонных вылавливали
по утрам младенцев вздутые тельца
крюками.
Теперь он спит, тщедушнейший
астматик, в промозгло чуждой Вене
на нищем кладбище больничном. Так
вой, сосед, вопи, соседка, на карнавале
Рыжего Аббата: под клавесин
тоски, под флейту ласки
мы выплываем
в зимнюю лагуну
послушать посторгазменное
ларго.
Кому-то скверно, кому-то славно, но
всё как должно, да, всё как надо у водопада
блаженств барочных – во всех отыгранных,
отлюбленных, во всех
нанизанных мирах.

9. II.1998. Париж

Приземление

Этот вечер – пустой и прозрачный,
как протянутая рука,
эти ангелы в кукольной Праге,
эти кролики в Руасси, этот
я в филигранной печали —