скачать книгу бесплатно
Второй случай произошел не так давно, всего недели две-три назад. Тогда, на занятиях по рукопашному бою один из новобранцев, не рассчитав силы, приложил поставленному с ним в пару оппоненту слишком сильно, проломив тому череп. Нужно отдать ему должное: не став отнекиваться, оправдываться, он, стоя перед строем, громко попросил у всех прощения, прежде чем выстрел разнес ему голову. В тот раз подразделение наказывать не стали…
…Зурат вскочил в строй, поправляя форму, по пути пнув, поторапливая, копошащегося толстяка – у того было какое-то уж слишком мудреное имя, запомнить которое никак не удавалось. До истечения времени, отпущенного на построение, оставалось несколько секунд, а он еще одевался. Получать наказание из-за него не хотелось, и несколько человек вдернули его в строй буквально в последнюю секунду – он так и застыл, не успев полностью заправиться. Инструктор шагнул к нему – и толстяк согнулся, получив сильный удар в солнечное сплетение. Он, вытаращив и без того большие выпученные глаза, судорожно пытался втянуть в себя хоть глоток воздуха, что не получалось… Через несколько минут он все же отдышался и попытался выпрямиться, но новый удар свалил его с ног.
– Сто отжиманий! – бросил инструктор, и сразу же потерял к нему интерес.
Пройдя вдоль строя, он внимательно осматривал каждого из новобранцев, и, если ему что-то не нравилось в их виде, они либо получали короткий, но сильный удар, либо падали на пол и принимались отжиматься, как тот толстяк. Посчитав, что пара десятков отжимающихся и десяток корчащихся на бетоне, пытающихся вдохнуть глоток воздуха, это достаточно, инструктор вернулся на середину строя и внимательно осмотрел стоящих перед ним.
– Слушать меня, мясо! Вы здесь уже два месяца, и скоро вас направят в действующие подразделения, где вы все и сдохнете. Все, через что вы прошли здесь, считайте легкой разминкой. Основное вас ждет впереди, в ближайшие полмесяца. Отныне вы будете жить и заниматься по усиленному расписанию, а для того, чтобы вы, выродки, шевелились и торопились выполнить поставленные перед вами задачи, у вас будет стимул: ваша жизнь. Я не шучу! На протяжении этих двух недель будут проводиться учения, приближенные к боевым, на которых вы, болваны, должны показать все, чему мы вас, тупиц, научили. Пришедший последним на этих учениях – умрет! За допущенную оплошность на учениях умрет каждый десятый из вас, независимо от того, кто это сделал! Так что если вы хотите завершить обучение хотя бы половинным составом от того, что сейчас я вижу, советую вам поторапливаться! Скидок не будет никому!
Инструктор сдержал слово: учения начались в этот же день, уже через полчаса после построения и его речи. В столовой, где новобранцы завтракали, глотая жидкую и клейкую биомассу, имевшую запах и вкус свежесваренной каши, вдруг раздался громкий вопль «Ложись!». Не ожидавшие ничего подобного, многие принялись вертеть головой, пытаясь понять, что произошло. Через секунду в помещение влетело несколько десятков гранат, которые взорвались с громким хлопком, обдав всех градом осколков. Несмотря на то, что они были учебными, начиненными прессованной резиной, удары были вполне чувствительными, тем, кто в момент взрыва находился возле гранат, неслабо досталось. В следующее мгновенье в помещение ворвались инструкторы и принялись выгонять стонущее и державшееся за поврежденные места воинство наружу, помогая себе дубинками и криками.
– Стадо уродов! Посмотрите на себя! Будь это в реальных условиях, треть из вас была бы выведена из строя! – инструктор ходил перед строем. И его слова были правдой: десятка два новобранцев стояли, зажимая ушибленные места, не в силах выпрямиться, еще примерно столько же, получив легкие «ранения», стояли ровно, лишь иногда морщась от боли. – Отныне вы будете учиться выполнять приказы быстро и четко!
И снова его слова не разошлись с делом: последующие две недели были наполнены болью, усталостью и… смертью. Фантазии инструкторов не было предела – различные ловушки могли ожидать новобранцев практически повсюду: гранаты со забрасывались слезоточивым газом забрасывались в казармы; устанавливались ударные мины, не способные оторвать конечность, но хромота на несколько дней была обеспечена, что, однако, не освобождало от продолжавшихся тренировок; в неожиданных местах устанавливались турели, стрелявшие боевыми, но имевшими резиновые пули, патронами – на коротком расстоянии они вполне были способны переломать кости, а, попав в голову, запросто проламывали череп… Изощрению инструкторов не было предела – они придумывали все новые и новые ловушки, и то, что количество их подопечных сокращалось, нисколько их не смущало. Поднимая подразделение по тревоге, бросали его на марш-бросок в несколько десятков километров, сами сопровождали растягивающуюся колонну в небольшом автомобиле – интересно было, где они раскопали все это старье? Ведь и турели, и автомобили, и многое другое – все было очень устаревшим, и использовалось как минимум лет двести назад, но, тем не менее, было абсолютно новым, словно только вчера выпущенное оборонным заводом. Не иначе, как с каких-то секретных складов, оставшихся со времен Великой войны, достали… Пришедшие последними на марш-броске, выводились вперед строя – так, что всем было их, уставших, запыхавшихся, пропотевших, хорошо видно. Негромко хлопали выстрелы пистолетов, и они, пробитые плазменными зарядами, падали замертво. Их тела оттаскивали и сбрасывали в овраг, и все повторялось снова, и снова овраг пополнялся трупами… С одной стороны, это было дико, но, с другой, кто они такие, все здесь собравшиеся? Правильно было сказано – никто, просто мясо. О котором никто и не вспомнит – все они были похоронены для общества, которое, впрочем, не очень-то и ранее о них заботилось. Так какая разница, где умирать – здесь, от рук садистов-инструкторов или где-нибудь на руднике, об облучения и всевозможных болезней? Пусть уж это будет быстрая смерть…
Десяток доведенных до отчаяния человек неожиданно для всех предприняли глупый шаг – они… сбежали из лагеря. Словно это был выход… Глупцы! С планеты им было не выбраться, но они, видимо, и не ставили это своей целью, для них было главным оказаться подальше от лагеря, от садистов-инструкторов, от постоянных издевательств в виде тренировок и смерти… Далеко им было не убежать, найти и поймать их оказалось несложной задачей…
Все десять стояли перед строем – помятые, побитые, в рваной форме. Несколько инструкторов ходили вдоль строя основного подразделения, пока старший из них зачитывал приговор дезертирам. Закончив, он повернулся к строю и назвал несколько имен – в основном все они были приятелями предпринявших побег, затем вышедшим из строя вручил лазерные винтовки – не менее древнее, чем все остальное, и приказал привести приговор в исполнение. После недолгой паузы четверо сложили оружие, с мольбой в голосе прося не заставлять их делать это. Забрав у всех оружие, инструктор, назвав новые имена, вручил оружие уже им, а все названные первыми, присоединились к дезертирам. По его приказу захлопали выстрелы, после которых перед строем остались лежать полтора десятка трупов…
А из строя выводили уже новых, тех, кому не посчастливилось, и они являлись стоявшими десятыми по счету. Все поняли, что их ждет… Численность убитых выросла почти до полусотни, которых также оттащили к оврагу и сбросили в него. Словно не произошло ничего, продолжились тренировки…
Так и прошли эти две недели, значительно сократившие численность их подразделения. Ракх, числившийся восемнадцатым в строю, с удивлением отметил, что он теперь одиннадцатый. Еще одно происшествие, и он займет место смертника… В душе его поселились какое-то отчаяние, словно разум отказывался верить в то, что он когда-нибудь отсюда выберется, и безразличие к дальнейшей судьбе…
Неизвестно, сумел бы Ракх остаться в живых, если бы в лагерь не прибыли несколько транспортников, доставивших офицеров и солдат – высоких, подтянутых, надменно глядящих на «мясо», то есть новобранцев, которых вскоре после их прибытия загнали в казарму. Вскоре их начали вызывать – по одному или по несколько человек сразу…
… – Итак, Ракх Зурат, – скорее утверждающе, нежели спрашивая, проговорил сидящий за столом офицер, посмотрел на стоящего перед ним, обратил взгляд на экран планшета, где находилось все личное дело ожидавшего решения новобранца. – Родились на планете А-1134… Интересно. Эта планета, насколько я помню, являлась ресурсной, после практически полной ее выработки поселенцы были эвакуированы с нее. Почему же вы указываете эту планету?
– Не всех эвакуировали… Остались на ней люди…
– Как же вы там жили? Ведь, насколько мне известно, на ней нет никаких пищевых комплексов и тому подобных производств?
Зурат пожал плечами. Действительно, как?
– Как-то выживали… К нам часто прилетали разные торговцы, мы обменивали продукты на металлолом, что собирали в окрестностях бывших разработок. Изредка удавалось добыть немного ресурсов… Оставшийся лес вырубали, продавали его…
– Где научились грамоте? Не поверю, что у вас на планете была школа, которую вы посещали.
– У нас в поселке была старая пара поселенцев, еще из первой партии, которые остались на планете. Они и учили нас.
– За что были арестованы, а затем и осуждены? – несмотря на то, что все это было отражено в личном деле, офицер предпочитал получить ответы непосредственно от стоящего перед ним человека.
– Каждый на А-1134 мечтает найти способ сбежать с планеты. Сбившиеся в небольшие банды отбирают честно заработанные другими продукты и вещи, вгоняют в долги, заставляя потом их отрабатывать. У нас с сестрой попытались отобрать провизию, что мы обменяли на металлолом, который собирали несколько месяцев, я дал отпор. Ночью к нам явились человек десять… в итоге дом сожгли, сестра погибла при нападении, мне удалось сбежать… в драке я случайно убил одного и ранил второго… – перед глазами встали картины того случая.
Ночь… горящая лачуга, собранная из разного строительного мусора, что называлась домом, освещает светом пламени несколько фигур, мечущихся вокруг… тело сестры, на балахоне которой расплываются большие кровавые пятна: ее несколько раз ударили длинными и широкими, остро заточенными металлическими полосками, своеобразными тесаками – те, попав в район живота, изрезали все органы внутри… металлический прут в руках, который через пару мгновений опустится на голову одного из тех, что устроили нападение, проламывая ее… второй бросится на него, замахнувшись тесаком – не успевая уклониться, Зурат выставит его перед собой, словно копье, и нападавший напорется на этот прут… потом бег во тьме, а позади крики преследующих его… Едва дыша от долгого бега, усталости и побоев, он свалится в какие-то кусты, провалившись в полубессознательное состояние. Очнувшись, он увидит стоящий примерно в километре от него транспортный корабль – именно к нему они вчера и ходили, меняли металлолом. Понимая, что здесь ничего хорошего его больше не ждет, он принимает отчаянное решение… Его, голодного и промерзшего едва ли не насмерть, найдут в грузовом отсеке спустя сутки после того, как корабль ушел не только с планеты, но и из системы, в которой она находилась. Едва только он оклемался, как принялся отрабатывать свое спасение, делая всю черную работу. И, скорее всего, корабль, прибыв до пункта своего назначения, просто выкинул бы его с корабля, если бы не военные, которые проверяли все звездолеты. В итоге капитан судна, чтобы не получить срок за похищение и незаконную перевозку людей, сдал его патрулю, объяснив произошедшее – впрочем, Зурат и сам не скрывал того, как оказался на корабле. Его арестовали, началось следствие, в ходе расследования выяснилось его преступление – убийство одного человека и нанесение тяжких повреждений второму, который едва выжил. По совокупности всех преступлений – незаконное проникновение на корабль, убийство, нанесение тяжких повреждений, его осудили на довольно немалый срок и отправили на планету-тюрьму, где, спустя два месяца, он снова совершил, на этот раз уже двойное, убийство, защищаясь от напавших на него других заключенных. Добавив к его сроку еще десять лет, перевели на тюрьму-рудник, где спустя месяц появились вербовщики… И вот он так и оказался здесь, в этом тренировочном лагере…
– Да, не позавидуешь вашей биографии… – протянул офицер, выслушав исповедь новобранца, рассказавшего обо всем, что с ним происходило. «Исповедь», неожиданно даже для него самого, вышла достаточно подробной. Но офицер не перебивал его, слушал внимательно, изредка делая какие-то пометки. Наконец, когда поток слов иссяк, он поднял взгляд: – Что я могу сказать… Я здесь для того, чтобы набрать новобранцев для укомплектования ударных батальонов и создания новых подразделений. Все вы, что прошли обучение, будете распределены по разным флотам и системам. Вы показали неплохие результаты, тем самым отличаясь от большинства остальных. Скажу вам честно: все они просто мясо, которое бросят в бой на острие атаки, и подавляющее большинство из них погибнет. Те, кто выживет, погибнет во втором, третьем сражении – в этом вся суть войны: ценой своей жизни солдат приближает ту цель, ради которой развязана и идет война. Но нам нужны люди, которые умеют не только умирать ради порой непонятных им идеалов и целей, но которые способны на большее. И я предлагаю вам продолжить обучение, но уже не здесь и не простого пехотинца, который будет штурмовать укрепления противника. Оно будет проходить в отдельном лагере, а после его окончания вы будете направлены для прохождения службы в специально созданные подразделения. Отдельная подготовка, совершенно другие задачи, и, в принципе, более престижно, если вам угодно. Не скрою, будет сложно, и опасно – вы тоже будете принимать участие в боях, но уже не в качестве мяса… Подумайте и сделайте выбор. Времени на раздумья для принятия решения нет, поэтому его необходимо принять уже сейчас. Дам вам одну минуту, время пошло…
Ракх Зурат не размышлял: в принципе, что он терял? Ничего – так или иначе, их всех бросят в бой, где, возможно, они и погибнут. Но ведь лучше погибать не тупо, как стадо, которое послали на убой? Он посмотрел в глаза офицеру:
– Я согласен!
Планета В-8975,
тренировочный полигон,
территория Черной расы.
Некогда небольшая, но довольно богатая ресурсами планета, на которой добывались в больших объемах все промышленные минералы и руды, а порой встречались и довольно редкие породы, была заброшена несколько десятков лет. Впоследствии, благодаря изобретательности и нестандартному мышлению некоторых чиновников, ее решили использовать в качестве полигона для различных испытаний, постройка и оборудование которого не требовало больших затрат. Поначалу желающих арендовать его было не очень много, но, со временем поняв, что испытания лучше проводить не на планетах своего жизненном пространства, на новообразованный полигон тонким ручейком потекли арендаторы.
С момента вторжения Синдиката на территорию Обитаемых Миров данную планету продолжили использовать по своему прямому назначению, то есть в качестве полигона, но уже не сдавая в аренду – на ней проходили тренировки набранных новобранцев. Но попадали сюда немногие, единицы из сотен, те, кто показал более значимые показатели при прохождении обучения в других центрах, и те, кто имел хотя бы небольшие знания или опыт в ремонте и обслуживании техники. На этой планете готовили пилотов и обслуживающий персонал боевых роботов. Устаревшие много десятков лет назад, они, немного модернизированные, тем не менее, представляли собой грозную силу. Появившиеся не свет более века назад, они были на долгое время упрятаны на секретные склады длительного хранения, законсервированы в них, и вот, наконец, их время пришло: совершенно новые, приятно урча приводами, они, управляемые сидящими внутри них пилотами, тяжелой поступью преодолевали различные преграды, огнем из навешанного на них вооружения сметали преграды на своем пути.
…Раах Вэзуй закончил собирать «сустав» робота, который он перебирал, выпрямился и, протирая руки, с завистью посмотрел вдаль. Там шла почти что битва – набранные пилоты роботов уничтожали всевозможные мишени. Как бы он хотел оказаться среди них! Стать одним из пилотов, ведущим в бой большую многотонную и смертоносную машину! Но… его дело здесь: копаться в недрах роботов, ремонтируя вышедшие из строя или только грозящие сделать это, различные узлы и агрегаты. Он – механик, и этим все сказано. Прислонился спиной к металлической «ноге» и усмехнулся: бывший свободным человеком, он стал заключенным, а теперь он обслуживает эти, управляемые кем-то другим, боевые машины…
…После того, как их, около сотни отобранных из тюрьмы добровольцев, привезли на какую-то небольшую, насколько он мог судить, планету, пришлось проходить медицинское обследование. А затем отвечать на огромное количество всевозможных вопросов по устройству различных установок и способам устранения их поломок. Он честно отвечал на вопросы и добросовестно старался найти решение поставленных перед ним задач, хотя, знай он наперед, что из-за этого его направят в механики, а не в пилоты, он специально наделал бы кучу ошибок. Но сделанного не изменить, и, хотя ему не хочется ремонтировать роботов, это все же лучше, нежели гнить заживо на руднике, откуда он недавно сбежал.
Он вспомнил удивленные глаза и лицо офицера, производившего отбор, когда тот ознакомился с его личным делом. Еще бы! Чтобы получить те знания, которыми владел Вэзуй, необходимо учиться, а тут… Мало того, что он выходец из Черной расы, к которой привыкли относиться так, что они все безмозглые тупицы, из которых ничего, кроме преступников и бандитов, не получается, так еще и его возраст. Но, тем не менее, он выдержал не только все теоретические «экзамены», как он сам их назвал, а затем и практические: офицер отвел его к ангару и, указав на разобранную силовую установку, приказал собрать ее. Некоторое время пришлось потратить, чтобы слегка изучить ее – с такими модификациями сталкиваться еще не приходилось, все, с которыми он работал ранее, были более ранних, порой значительно намного, годов выпуска. Но принцип действия не особо-то и отличался, и вскоре парень смог понять, в чем причина поломки. После того, как он устранил поломку, его судьба оказалась предрешенной – его определил сюда, в этот учебный лагерь, в котором, пока остальные постигали умение пилотирования боевых роботов, он в числе других отобранных в механики, ремонтировал поврежденные неопытными новичками машины.
Ни с кем практически он так и не сдружился – сказалась привычка держаться особняком, выработанная в последние годы. Так и жил: ангар, где он занимался ремонтом, из которого шел на прием пищи в столовую, откуда возвращался в «свой» ангар, оттуда направлялся казарму, чтобы, промучившись полночи бессонницей, все-таки заснуть на несколько часов. Во время которого он вел в бой огромную мощнейшую машину, уничтожавшую всех встававших на своем пути противников, и не было в мире силы, способной противостоять ему. Но он всегда просыпался. И видел перед собой казарму, стены, сослуживцев, серый рассвет и понимал, что это был всего лишь сон. И снова он поднимался, со всеми шел в столовую, оттуда, проводив взглядом направлявшихся на полигон счастливчиков, которым предстояло пилотировать роботов, отправлялся в ангар, где сначала до обеда, а затем до вечера возился с различными узлами и установками, требующих ремонта.
Кроме него, в ангаре трудилось еще с десяток техников и механиков, но Вэзуй, если не считать остальных новобранцев, которых определили куда-то в другое место, был самым молодым из всех, к тому же единственным, кто имел черный цвет кожи. Не привыкший к долгим беседам и разговорам, он не знал, о чем с ними говорить, и не стремился к этому. Возможно, потому и прослыл среди них нелюдимым и угрюмым, молчаливым, который разговаривал только при необходимости – когда того требовали обстоятельства или его о чем-либо спрашивали. Все изменилось совершенно неожиданно – однажды в ангар привели такого же, как и он сам, выходца из Черной расы, парня примерно одного с ним возраста. Тот принялся изучать стоящего на ремонте робота – как выяснилось позже, он был направлен на обучение на пилота, но не имел даже малейшего понятия о них. И Раах неожиданно даже для самого себя открыл ораторские способности, объясняя новичку простые, как казалось, вещи: из чего состоят роботы; их разновидностях, которых насчитывается едва ли не с десяток; принципы работы и устройство различных узлов. Нужно отметить, что Ракх – так звали новенького – был хорошим слушателем, старался ничего не пропустить и запомнить, поражаясь тому, как примерно одного с ним возраста Вэзуй знает так много…
Постепенно между ними установились если и не дружеские, то вполне приятельские отношения. Способствовало этому и то, что они оба были из Черной расы, родились и выросли на нищих планетах, вынуждены были выживать практически с самого детства. В итоге они привыкли друг к другу, и порой даже казалось, что они знакомы уже достаточно долгое время. Время, отведенное на изучение материальной части, истекло, и Зурату пришлось приступить к изучению пилотирования роботов. Он, понимая сокровенные желания товарища, тем не менее, не мог ничем ему помочь – разве будет кто-то из руководства или командования слушать его, являющегося здесь никем и ничем?
Спустя две недели в ангар привезли робота, которым управлял Ракх Зурат. Машина отлично слушалась, подчиняясь всем приказам своего пилота, но в какой-то момент у нее вдруг неожиданно происходил скачок температур и значения миниатюрного реактора, который питал энергией роботов, достигал критических отметок. В результате вырубались все системы, и робот застывал неподвижной глыбой на десяток-другой секунд, пока происходила перезагрузка бортовых систем. Поначалу новичку не поверили, что это происходит не по его вине, беря во внимание его неопытность, но, после того, как в кабину робота забрался один из инструкторов и машина также неожиданно встала, выполняя экстренную перезагрузку систем, стало понятно, что новичок здесь не причем. Подобное в бою означает смерть – замершая громада робота является отличной целью, и вряд ли преминет воспользоваться шансом поразить неподвижную цель, и потому было необходимо выявить причину, из-за которой происходила перезагрузка систем.
Первоначальные диагностика не выявила никаких поломок и отклонений в работе систем, узлов и установок, также, судя по результатам тестов, машина была в полном порядке. Но стоило только вывести робота на полигон и попытаться выполнить несколько стандартных заданий, как машина снова встала, а системы принялись перезагружаться. В срочном порядке вернув его в ангар, распсиховавшийся офицер приказал во что бы то ни стало выяснить причину перезагрузки систем или хотя найти поломку, которая приводит к этому. К ремонту подключились многие специалисты из числа механиков и техников, принявшись разбирать боевую машину буквально на винтики, тестируя все узлы и установки, но пока все было безрезультатно. Молодого Вэзуя подвинули в сторону – нечего молодому механику под ногами опытных мастеров путаться, и, хотя он вроде как и находился при ремонте, все же был на вторых ролях… Разумеется, что это было ему не по нраву. Оставшийся без машины Зурат поддерживал товарища, но что могут двое молодых, один из которых и вовсе никак не относится к техникам и механикам, против специалистов с многолетним опытом? Он сам немало переживал из-за вынужденного простоя в обучении – пока остальные нарабатывали практику, он вынужден просиживать это время впустую, тем самым теряя отведенные часы на обучение. А ведь знания и опыт сами по себе не придут… Но что он мог сделать? Разве что помочь найти проблему, но как: он вообще познакомился с подобной техникой лишь здесь, никогда ранее ни с чем подобным не встречаясь. Видел, как переживал за него товарищ: ведь, если поломка не будет выявлена, робот вполне могут признать пригодным для боевых действий, и Ракх отправится воевать на нем, а там… думать о плохом не хотелось. В то же время соревноваться в мастерстве с несколькими, более опытными специалистами он не в силах. Так что же, оставить все как есть и позволить другу погибнуть? Ну уж нет, он этого не допустит! И Раах стал вспоминать все, чему его учили – с того, самого первого его полета, в котором учителем выступил старый механик, благодаря которому он и научился всему, что знает и умеет сейчас, и вплоть до нынешних дней. По ночам он подолгу ворочался, размышляя о том, что же может стать причиной перезагрузки систем, и о том, что на выявление поломки отвели всего неделю, четыре дня из которой уже прошли. В том, что в бой могут послать на неисправной машине, сомнений не было – что значит для командования одна чья-то жизнь и один устаревший робот, если в боях гибнут сотни?!
…Он стоял возле старого механика, который крутил в руках небольшой квадрат из черного металла, из которого торчало несколько плоских клемм, и неспешно, в обычной своей манере, говорил:
– …а еще многие додумывались ставить собственные разработки, нелегально, конечно, иначе это могло рассматриваться как порча, а за это наказывали очень серьезно. Вот и мы сейчас с тобой сделаем кое-что подобное, но только никому об этом ни слова, хорошо? Это будет нашей маленькой тайной…
Хитро улыбнувшись, бросив взгляд на Вэзуя, механик открыл кожух лежащего перед ним одного из блоков управления силовой установки, вытащил из нее несколько разноцветных проводов, прикрепил каждый из них к определенной схеме и ловко пристроил квадратик внутрь кожуха. Закрыл его, зафиксировал болтами и снова посмотрел на стоящего перед ним подростка, которым в то время был Раах:
– Навряд ли тебе это когда-нибудь пригодится: сейчас так никто уже не делает, а пройдет еще несколько десятков лет, и подобное исполнение деталей будет вообще забыто, все перейдут на более новые детали. Но все же… в те времена, когда эта рухлядь считалась новой, да и гораздо позже тоже, многие додумались немного подправлять слегка недоработанную систему перенаправления сигнала. Эта штука, которую мы сейчас с тобой поставили, блокирует некоторые системы, играющие второстепенную роль, соответственно, блок получает более сильный сигнал, не искривленный ими, а это значит, теперь он будет работать чуть-чуть сильнее… Для нашей установки это не критично, и увеличение сигнала практически никакой роли е сыграет, но порой, если передатчики более мощные, а агрегат, на который они ставятся, слабее, то прирост энергии может быть значительным…
Где-то неподалеку раздались голоса отца и матери. Он развернулся и побежал к ним, а механик продолжал говорить, словно не замечая, что его малолетнего слушателя уже нет рядом с ним…
…Вэзуй вскочил рывком, словно от чьего-то пинка, и понял, что это, возможно, и есть причина неисправности боевой машины. Шанс того, что ему удастся найти причину, конечно, ничтожно мал, но вдруг? Несмотря на то, что было еще рано, он, не дожидаясь завтрака, помчался в ангар.
– Чего тебе? – хмуро буркнул дежурный механик.
– Позвольте мне осмотреть машину… я могу предполагать, в чем причина…
– Что? Ты? Хочешь сказать, что умнее всех нас, вместе взятых?!
– Нет. Просто это шанс выявить неисправность, и это может помочь сохранить жизнь моему другу. Я прошу вас позволить мне осмотреть робота. Ну пожалуйста!
Механик внимательно посмотрел в глаза стоящего перед ним чернокожего паренька. Неизвестно, что он увидел в них, но посторонился, пропуская его. Не забыв, однако, буркнуть вслед:
– Смотри, не сломай там еще чего-нибудь…
Но Раах его уже не слушал. Он принялся снимать защитные кожухи с блоков управлений различных установок. Сделать это одному было неудобно и тяжело, но он не стал просить помощи. За этим делом его застали пришедшие механики и Зурат. Едва узнав, в чем дело, он бросился на помощь, остальные же стояли, беззлобно посмеиваясь – все они были уверены, что он ошибается. Впрочем, без дела они стояли недолго – имелись и другие роботы, которые требовали ремонта, и появилась реальная возможность уделить им больше внимания.
К вечеру, работая без перерывов на приемы пищи и практически без отдыха, друзья перебрали почти все узлы, но искомое так и не было найдено. Все корпусы и кожухи выглядели так, как должны были и не имели посторонних датчиков и им подобного. Надежда выявить причину поломки таяла с каждой секундой, соответственно, возрастало отчаяние. Что он о себе возомнил? Как он мог не подумать о том, что механики, которые ни один год ремонтируют различную технику и аппаратуру, не подумали об этом в первую очередь?
Раах взглянул на последний кожух блока, лежащего перед ним – в нем тоже отсутствовал посторонний блок, который мог быть кем-то встроенный в систему робота. Осталось лишь собрать его и поставить на место, признав, что он ничтожество по сравнению со всеми остальными, а его мысль о присутствии в системе робота постороннего блока просто выдумка. Он, скорее всего, слишком много думал об этом в последнее время, и вот во время отдыха подсознание и подсунуло ему эту «подсказку». В чем же тогда причина, если не в узлах различных систем боевой машины?! Кожух – целый, без видимых швов крепления, которые остались бы, если его вскрывали, чтобы установить что-то внутрь. Наверное, даже можно не открывать – там точно ничего нет, как и во всех остальных, что сегодня были перебраны… Но необходимо перебрать и его – это, конечно, ничего не исправит, но, по крайней мере, немного отодвинет момент, когда придется признаваться перед всеми, что он ошибся…
Вскрыть кожух почему-то не получалось, хотя он должен был открываться вполне легко при помощи, разумеется, инструментов. Не оставалось ничего, кроме как обратиться за помощью к остальным механикам, которых в ангаре осталось всего несколько – все давно ушли на ужин, а сейчас они, наверное, уже в казарме, готовятся ко сну. Втроем они с трудом сумели вскрыть защитный кожух – для этого пришлось вырезать кусок металла, и их взору предстала небольшая черного цвета коробочка, прикрепленная под ним. Покрытая нагаром и копотью, местами чуть оплавленная, она явно давно вышла из строя. Едва увидев ее, Вэзуй почувствовал, как его сердце словно проваливается куда-то, а механик с удивлением рассматривал посторонний блок и с не меньшим удивлением смотрел на молодого техника.
Вскоре ангар заполнился каким-то узнавшими о находке остальными техниками и механиками, даже офицер из техотдела прибыл. Словно во сне, Раах смотрел, как посторонний блок, намертво прикрепленный к кожуху робота, срезают, обрезают идущие к нему оплавленные провода и соединяют новыми, экранированными. Работа сразу десятка человек шла намного быстрее, нежели у них двоих, и вскоре ее закончили, осталось лишь установить блок на свое место, но это решили оставить на утро. А потом… техники и механики подходили и пожимали ему руку, признавая его правоту и равенство им.
Наутро Раах лично наблюдал, как вот уже несколько часов подряд огромная махина боевого робота выполняет различные учебные задачи, во время которых ни разу не произошло перезагрузки систем. Слухи о том, что молодой парень сумел найти неисправность наверняка разлетелась по всему лагерю – многие, встречаясь с ним, задерживали свой взгляд, а некоторые и вовсе здоровались за руку и поздравляли его с успешной работой. А далее дело приняло совершенно непредсказуемый оборот…
… – Откуда вы знали про посторонний блок? – спрашивал офицер Секретного Ведомства*, прибывший в лагерь специально для расследования данного происшествия. Говорил он резкими, рубящими фразами, а под его холодным, колючим пронзительным взглядом чувствовалось себя не очень уютно. Беседа продолжалась уже почти два часа: насколько мог понять Вэзуй, установка постороннего блока в управляющие системы рассматривалась как преднамеренная диверсия. И, судя по всему, главным подозреваемым являлся именно он…
– Я не знал…
– Но именно вы обнаружили его! Почему десяток механиков и техников не смогли его найти?!
– Наверное, они не знали, что и где следовало искать?
– То есть вы признаете, что были проинформированы о том, что на роботе установлен посторонний блок, приводящий к его неработоспособности?
– Нет! Я этого не говорил!
– Тогда повторяю свой вопрос: откуда вы могли знать, что в роботе присутствует посторонний блок, вызывающий его неисправность?
Разговор снова и снова заходил в тупик. Он уже начал раздражать сотрудника СВ: это было видно невооруженным взглядом. В россказни о каком-то неизвестном механике он явно не верил.
– Я узнал это от старого механика, он и показал мне первые агрегаты и узлы, которые я помогал ему ремонтировать, будучи еще подростком… – в сотый, а то и в тысячный раз уже повторял Вэзуй.
– Имя механика? Где он служит? С какой целью он научил ставить эти реле? – снова, также в сотый или тысячный раз повторял офицер.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в помещение, где проходил допрос, не вошел бы полковник технической службы. Кивнув проводившему допрос, он несколько минут стоял молча, слушая их диалог. После чего попросил молодого техника выйти и подождать за дверью. Когда тот выполнил его распоряжение, повернулся к офицеру СВ:
– К чему все это?
– Имеет место быть факт диверсии, а подследственный уже признал, что состоял в сговоре с кем-то, кто научил его этому… Осталось лишь выяснить данные этого человека…
– Послушай, мы с тобой знакомы много лет. И если бы я не был уверен, что все, что он говорит, правда, меня бы тут не было. Долгое время после войны выпускались боевые машины того времени, но, из-за недостатка ресурсов, некоторые составляющие были заменены на более доступные. Так произошло и с подобными моделями роботов: из-за некоторого упущения и недоработки они часто выходили из строя, причем именно в ответственные моменты. Тогда кто-то придумал устанавливать на них реле и подключать их к системам машин – это было незаконно, и подобные усовершенствования запретили, но их продолжали ставить, но уже нелегально.
– Не настолько он взрослый, чтобы это знать!
– Да, но вполне мог узнать это от кого-либо! К тому же ты изучал его биографию… Подросток, выходец из Черной расы, который работает на заводе техником силовых установок – тебя это не впечатляет?
– Это настораживает. Я понял, к чему ты клонишь… Но подумай сам, что мне доложить наверх? Откуда выходец с глухой нищей планеты знает грамоту, отлично разбирается в различных узлах и агрегатах, и знает о таких секретах, как это реле?
После короткой паузы полковник проговорил, посмотрев в глаза собеседнику:
– А давай сделаем так: ты никаким боком не указываешь его в своем расследовании, а через неделю он покинет лагерь. Для тебя же есть подходящая кандидатура в предатели… Помнишь того стукача, который портил тебе жизнь на астероиде 4344? Так вот он здесь, в лагере, мало того, занимает должность бригадира ремонтного отдела. Можешь делать с ним все, что хочешь – он и мне достаточно жизни попортил…
Глаза офицера СВ хищно сверкнули при упоминании своего старого знакомого…
…Вэзуя почти неделю продержали на гауптвахте. Правда, больше уже не водили на допросы – он понял это так, что в отношении него все уже решено. И не понимал, за что: ведь он не сделал ничего плохого, хотел лишь помочь своему товарищу! И, находясь взаперти, он не знал, что был арестован бригадир одной из ремонтных бригад. Который, попав к своему «знакомому», который ненавидел его всей душой, не смог противостоять допросам и признал вину в попытке совершения диверсии и саботажа, которые, не будь выявлены на подготовительном уровне, в боях привели бы к ужасным последствиям. В качестве своих подельников и пособников он назвал еще троих из технического отдела – они также были арестованы, и, хотя отрицали свою причастность к произошедшему, показаний бригадира вполне хватило. И никто не догадывался, что таким способом руководство лагеря избавлялось от неугодных ему людей…
Спустя неделю после ареста Вэзуя вывели из камеры. Вопреки ожиданиям, отвели не на транспорт для дальнейшей его отправки на планеты-тюрьмы для военных преступников, а на склад, где он получил новый комплект формы и сухой паек. И только после сопроводили до небольшой стартовой площадки, на которой стояли, готовясь к отлету, около десятка транспортных кораблей. Возле трапа ему выдали предписание: теперь он был приписан к одному из механизированных ударных батальонов, с которым и отправлялся к новому месту службы, а все обвинения были сняты с него – в ходе расследования его вина не была установлена. Это было неожиданно – приготовившись к серьезному наказанию, а то к смертной казни, оказаться невиновным и продолжить службу. Но большей неожиданностью оказался Зурат, выскочивший ему навстречу: как оказалось, теперь Раах был обслуживающим его робота личным техником. Так перевернулась новая страница в его нелегкой судьбе…
Приграничная галактика,
Космическая станция Красной расы,
Особый Отдел Стального Легиона.
… – Я еще раз повторяю вам, как обстояло дело и почему я принял такое решение! – кипятился Векс. – Там гибли люди! Мы были рядом и могли их спасти, что в итоге и получилось!
– Давайте не будем горячиться, командор, – устало проговорил Рор Квилл, назначенный следователем по делу командора ударно-истребительной эскадры.
Опустившись в кресло за столом напротив него, он внимательным взглядом на арестованного три дня назад. На протяжение всех этих дней продолжались допросы, не давшие никакого результата. Даже не допросы, а беседы, на которых тот рассказывал все происходящее тогда, расписывая буквально поминутно. Ему не выдвигали обвинений, не предъявляли ничего, только беседы… Дело, возможно, бывшего уже командора находилось на контроле у вышестоящего руководства и принять скоропалительных решений, приняв оправдательное или обвинительное решение, было невозможно. Провели беседы с пилотами, что были в составе звеньев в тот момент, все они утверждали одно и то же, не расходясь даже в мелочах. Да и личное дело Векса впечатляло…
В том, что будет непросто, никто в Особом Отделе не сомневался, но дело необходимо было довести до конца, выяснив степень вины. А обвинений, которые против него готовил Особый Отдел, было немало: невыполнение приказа, самовольный уход с маршрута патрулирования, незаконное пересечение границы соседней цивилизации, мало того, он вступил в бой с превосходящими силами противниками, чем поставил своих подчиненных под угрозу уничтожения. Ничего страшного вроде не случилось, но самоуправство нельзя оставлять безнаказанным: поняв, что наказания не последует, вслед за ним начнут делать все, что хотят, все остальные пилоты и командиры, а это уже первый шаг к поражению…
Вроде, казалось бы, все просто: вот он, Векс, сам к тому признавший, что лично отдал приказ уйти с маршрута и вступить в бой, бери его, выдвигай обвинения и проводи трибунал. Но, с другой стороны, необходимы более веские причины, которых сейчас нет. И потому тянули время, проводя подобные «беседы» – в том, что Вел Тар, попросивший об этом, найдет компромисс, Квилл не сомневался.
– У вас есть какие-либо конкретные обвинения? Давайте, предъявляйте их! И, если я в чем-то виноват, то я полностью признаю свою вину! Если же вам нечего предъявить, то освобождайте меня, и закончим этот цирк!
– Не так скоро, командор, – проговорил вошедший полковник Тейл Книсс, начальник Галактического Управления Особого Отдела. Махнув рукой вскочившему было следователю, взял стул, и уселся возле стола. Внимательно посмотрел на сидевшего перед ним задержанного. Само появление начальника ОО уже говорило о том, что ничего хорошего впереди не стоило ожидать. Выдержав короткую паузу, продолжил говорить: – К вам, командор Векс, очень много претензий. Не стоит смотреть на меня как на врага, я всего лишь делаю свою работу. Я верю, что вы хотели помочь людям, которые находились под нападением, но, тем не менее, вы совершили несколько, осмелюсь сказать, преступлений. Вам есть, что возразить?
– Буду признателен, если вы их озвучите…
– Обязательно. Это ваше право – знать о совершенных вами преступлениях. Не будем терять времени… Вы, являясь командиром группы перехватчиков, совершали облет пограничной территории, имея точный маршрут патрулирования и приказ следовать строго по нему. Но вы самовольно, не имея на то права, приняли решение сойти с него, тем самым превысив свои полномочия и нарушили приказ командования…
– Я, как командир, имею право менять маршрут патрулирования…
– …при возникновении чрезвычайных ситуаций, или же когда продолжение маршрута грозит гибелью пилотов, так? – продолжил полковник Книсс. – По нашим данным, таких ситуаций у вас не было!
– Мы получили сигнал бедствия, я уже тысячи раз об этом рассказывал! – вспылил Векс. – В первую очередь, мы спасали людей!
– В первую очередь, вы нарушили территориальные границы соседней цивилизации! С которой у нас и так не совсем дружеские отношения. Хотел об этом чуть позже, но раз уж вы сами заговорили, то слушайте… Вы, как я уже сказал, вторглись на территорию не являющейся нашим союзником территории, ввязались в бой без необходимых на то причин, к тому же…
– А то, что там гибли люди, это не причина?! А нападавшие не дали бы нам приблизиться…
– …к тому же, своим решением ввязаться в бой, вы без нужды поставили под угрозу жизни пилотов вверенного вам подразделения! Ко всему прочему, как же правило: Легион не вмешивается во внутренние любой цивилизации Обитаемых Миров, главная догма Стального Легиона, которому вы служите, насколько мне известно, уже более пяти лет?
– Вы это серьезно, полковник? А спасение человеческих жизней – это для вас пустой звук?
– Нет, конечно. Это благородная цель, к выполнению которой мы стремимся. Но ведь нападение происходило не на нашей или нашего союзника территории, к тому же к подвергшимся нападению шла помощь, вы ведь сами указали на это, также, как и все ваши пилоты. Зачем тогда вам было вмешиваться, нарушая один из основных пунктов Устава Стального Легиона? Вы не могли не знать, что это является преступлением! Доложить об обнаруженном противнике, о происходящем нападении, остаться на конечной точке маршрута – вот, наконец, что вы должны были сделать! А вы своими необдуманными поступками лишь добились напряжения отношений между нами и правительством цивилизации, на чью территорию так бесцеремонно вторглись! Вы не знаете, командор, но они предъявили нам ноту протеста и потребовали выдать вас им как военного преступника…
Наступила пауза, во время которой Векс пытался осмыслить только что услышанное. Он, конечно, понимал, что за самовольный уход с маршрута патрулирования по голове не погладят, но не думал, что его интерпретируют в подобное преступление, которое ему сейчас вменяют. А нарушение Устава является тяжким преступлением, за которое предусмотрено серьезное наказание.
