Порочный сводный брат. В руках монстра

Марта Роми

Порочный сводный брат. В руках монстра

1

– Конченая сука! – взрываюсь я, когда она опять кривится при виде меня. – Ты думаешь, ты королева? Соска обычная! Защеканка, каких сотни!

– Ты больной?! – сразу взвивается она. – Я просто иду в свою комнату, дебила кусок!

Подрываюсь и бросаюсь к ней замахиваясь. Эта тварь даже не моргает, смотрит на меня высокомерно и заносчиво. Как вьебал бы!

– Давай, – шипит она змеей. – И тогда вылетишь из этого дома вместе с твоей шлюховатой матерью.

– Да ты!..

– Ярик, Алина, вы дома? – хлопает входная дверь, и я слышу голос мамы.

– Да, – сразу сбавляю тон я. – Мы наверху.

Сучка закатывает глаза и отправляется к себе, хлопнув дверью. А я падаю на диван в общей комнате на втором этаже и включаю телек. Какая же она конченая! Она так меня бесит, что я уже не вывожу это. Когда-нибудь рубану ее, серьезно. Хоть мать и учила девочек не бить.

Я смотрю Матч.ТВ до самого вечера. Не хочу спускаться и пропускаю семейный ужин. Алинка тоже не выходит. Правильно, паршивка, сиди в своей норе и не кажи оттуда своего вздернутого носа. Прав был Влад. Она реально меня доконала. Жить с ней под одной крышей невозможно. Только трахать ее тоже нет никакого желания. Неизвестно еще сколько членов побывало в ее грязной дырке. Фу!

В десять мать с отчимом уезжают в театр, по-любому потом еще поедут в какие-нибудь гости. Они любят шарахаться по многочисленным друзьям отчима, медовый месяц у людей за сорокет. Бесконечный. В двенадцать я решаю пойти спать. Еще с прошлой ночи не отоспался, хотя продрых без задних ног полдня. Я уже встаю, прохожу мимо Алинкиной комнаты, когда слышу из-за двери звук, который ни с чем не спутаешь.

– А-а-ах, – приглушенно, низко, гортанно.

Замираю как вкопанный. Сердце, почему-то, сразу бросается в галоп, как у малолетки. Я все время был здесь, и никто к ней не проходил. А значит она там одна? От этой мысли кровь приливает к паху и член начинает подергиваться в штанах. Совсем я, что ли, больной?! Эта курица портит мне жизнь последние три года. Раздражает своим присутствием, гадости всякие говорит. А я только от одной-единственной недомысли тут с надроченым? Ну уж нет.

Уже делаю шаг, чтобы уйти и забыть о том, как развлекается эта сучка, как слышу мужской голос. Да блядь. Кто там у нее? Разворачиваюсь решительно, но ручку двери, почему-то поворачиваю медленно и осторожно, так, чтоб меня не услышали. Точно больной.

В приоткрытую щель видно только часть кровати, освещенной одним только монитором. Алинку не вижу. Приоткрываю дверь чуть сильнее и чуть не дергаюсь от еще одного протяжного «Ах».

– Покажи себя, детка, – говорит какой-то мужик, рожа которого светится в мониторе. – Да, ты такая красивая.

Красивая?! Да ты ее вживую видел, чертила?

Еще немного толкаю деревянную преграду и, наконец, вижу сучку. Член-предатель тут же встает по стойке “смирно!” и топорщит домашние спортивки. Святая девочка Алина сидит перед экраном, широко разведя ноги. Она откинулась назад и оперлась на локоть, а вторая ее рука играет с «киской» прямо на веб-камеру. Ее сочные сиськи призывно торчат сосками вверх (надо же, всегда думал, что она носит пушап), и периодически она проскальзывает ладонью по плоскому животу и сжимает их жестко и сексуально. Ах ты лицемерная блядь.

– Покажи, как ты умеешь кончать, – мужик чуть опускает камеру, чтобы показать ей, как он надрачивает свой член.

Пф! Нашел чем удивить. Тебе, чувак, гордиться нечем. Я в порыве какого-то необъяснимого самоутверждения запускаю руку под резинку штанов и сдавливаю в кулаке каменный член. Вот этот размер тебе нужен, сучка.

Алина перестает себя ласкать и тянется за чем-то. Через мгновение у нее в руке оказывается огромная ялда. Ничего себе! А девка-то подготовленная. Смотрю, как она нажимает пару кнопок на вибраторе и начинает стимулировать клитор. Ее стон наполняет комнату, и я непроизвольно подергиваю свой ствол. Она выгибается, как последняя шалава, двигает тазом в своем ритме.

– Хочу, чтобы ты трахал меня, – с придыханием говорит она, но мне кажется это дико не естественным. Ты другого хочешь, я знаю.

– Представь, что это я, – у мужика абсолютно одебилевшее лицо, он наяривает свою сосиску так яростно, что, кажется, сейчас оторвет.

Она сидит вполоборота ко мне, и я не вижу ее лица, но, мне кажется, она улыбается. Ее тело на секунду напрягается, когда эта стерва вталкивает едва гудящую штуку в свою киску со слегка хлюпающим звуком. От этого звука меня скручивает волной еще большего возбуждения. Какого ж черта? А? Какого черта я хочу эту тварь до боли в яйцах? Почему хочу оказаться сейчас между ее ног, вылизывать ее, всадить ей по самые яйца так, чтоб забыла, как дышать, чтоб никогда больше не посмотрела на меня свысока.

Последний стон, и ее скручивает оргазмом. Кричит, сжимает в кулак простынь, запрокидывает голову. Ее ноги подрагивают, а этот придурок что-то говорит ей, и меня это бесит.

Психую, лечу в душ со своим стояком, открываю горячую воду, такую, чтоб выжигала тупые мысли об Алинке из башки, но тело требует разрядки. Пойти бы и спустить все это в ее пошло стонущий рот, чтоб знала, сука, до чего меня довела! Но так, конечно, я не делаю. Толкаюсь в кулак, сжимаю член у головки. Перед глазами сразу же возникает она с этим ебаным вибратором. Сперма стреляет в мокрую стенку душевой кабинки, белесыми полосами стекает. А я рычу, не хуже самой Алинки.

Сука! Вали из моей головы!

Из вредности не смываю свои следы и иду спать. Надеюсь, что спать. Или нет. Надеюсь, что она придет ко мне и сделает минет.

– Пошел на хер, – сам себе говорю я и закрываю дверь комнаты.

2

Я не могу уснуть. В голове тупые мысли, которые заставляют меня вертеться в кровати, натягивать одеяло, раскрываться, пытаться сосчитать в уме корни из хреналиона… В конце концов, подрываюсь и иду к ней. Ебучая шлюха или объяснит мне, что это за херня происходила. Или я не знаю, что с ней сделаю. Очень серьезно настроенным выхожу из комнаты, пересекаю общее пространство, подхожу к ее двери и снова застываю. Да чтоб меня!

Ее дверь отворяется с легким скрипом. Хорошо хоть не скрипела, когда я как малолетка надрачивал на ее виртуальную порку. Хотя какая там порка, так, одно название.

Алинка спит задницей кверху, зажав между ног пуховое одеяло. Я подхожу осторожно, едва ступая на кончиках пальцев. На хера это все я творю, а? Ее сочные половинки призывно торчат вверх, а свободные спальные шортики съехали в сторону и открывают вид на гладковыбритые складочки. Стояк моментально тут как тут. Я осторожно приподнимаю край одеяла, которым она закуталась сверху, и вижу, что она лежит на животе не просыпаясь. У меня аж в горле пересыхает, сдерживаю себя, чтоб не прокашляться. Что же делать? Она спит вроде, спит как убитая. А вдруг не получится. Но как же? Мой член уже дергается в ее сторону – так она меня, сучка, довела. В голове проносятся мысли, которые я никак не могу озвучить. Как же дотронуться до нее, чтобы не разбудить? Вот блин. Я же не знаю, как она просыпается. Может, она встает, когда ей надо в туалет? А тогда она может проснуться, когда я начну ее лапать. А может, она вообще уже не спит? Тогда я тоже не могу спать! Тогда…

Сумбур в голове застывает холодцом, когда я дотрагиваюсь пальцем до ее щели и чуть не задыхаюсь от того, какая она мокрая. Она спит и течет! Ебануться можно. Замираю, смотрю на нее, но она даже не шевелится. И тут мой взгляд падает на тумбочку. Пузырек таблеток, которые ей прописал невропатолог или психиатр (не шарю в них) стоит открытый. Да сучка под таблетками! А значит, будет спать как убитая. Проскальзываю пальцем в хлюпающую щель и не верю в свою удачу.

Чтобы все было наверняка, я высыпаю из пузырька еще одну таблетку и расталкиваю ее костяшкой пальца на краю тумбочки. Сам порошок ссыпаю в ладонь и засыпаю в приоткрытый ротик, немного повернув ее за плечо, чтобы снотворное точно не высыпалось.

Только отпускаю ее плечо, и она опадает почти лицом в подушку. Охереть просто! Сердце колотится от предвкушения. Эта стерва теперь моя! Вот это она охренела бы, если бы понимала, что вся теперь только в моей власти. Строптивая, конченая сука! Я снимаю штаны, подергивая свой стоящий член, прямо как тот ненормальный перед камерой. Сейчас сучка почувствует, что такое нормальный член.

Я подставляю к самой ее дырке головку. Вожу ею между губок, не вталкивая вовнутрь, чувствуя тонкой кожей ее влажный, твердый клитор. Натягиваю вверх кожу так, что тянет уздечку, а я уже тихо стону. Да!.. Алинка не просыпается даже тогда, когда я вталкиваюсь в нее по самые яйца. Вот так!

– Поняла, тварь, кто тут папочка? – рычу я, наращивая темп.

Я долблю ее так, что ее тело двигается к краю кровати и скоро упирается в спинку.

– Сука, – я луплю ее по заднице, и моя пятерня сразу набухает на белой коже. – Тупая высокомерная сука!

Еще удар, и еще, на правой ягодице уже расплывается знатный кровоподтек. Хороши таблеточки, ничего не скажешь. Если б знал, приходил трахать ее каждую ночь. Ее дырка смачно хлюпает, а я прижимаю ее талию к кровати так сильно, что у нее прогибается позвоночник, а подбородок упирается в кровать. Вот чего ты хочешь, шлюха? Без проблем. Ухмыляюсь и вытаскиваю из нее член. Подползаю на коленях к смазливому личику и шлепаю по нему стволом. Ее смазка возбуждающе липнет к щекам, тянется тонкими, прозрачными ниточками к моей головке. Какая охренительная соска все-таки!

Вожу ей по губам, сминая, давя возбужденной головкой, и проталкиваюсь внутрь. Зубы раздвигаю пальцами и, наконец, скольжу по ее языку, растягиваю щеку, проскальзываю дальше и упираюсь ей прямо в гортань. А глотка-то разработанная. В такой позе трахать ее рот неудобно, я выхожу из нее, переворачиваю (она такая податливая, с ума сойти), подкладываю под шею подушек так, что ее голова оказывается запрокинута чуть назад, а потом сажусь ей на лицо. Да, сука! Этого ты заслуживаешь! В рот ей вхожу резко, стону от такого кайфа. Мои яйца лупят по ее глазам с такими звуками, что от них уже можно кончить. Но я не тороплюсь, хочу ее во все дыры.