скачать книгу бесплатно
Я не смог разглядеть силуэт целиком – только длинный тонкий хвост и почти неподвижные крылья размахом… пожалуй, с дом – в сотню метров, если не в полторы. Белесая пелена скрывала большую часть колоссального тела, но воображение тут же дорисовало остальное, хоть его и явно не хватало даже представить истинные размеры твари. А разум безмолвно вопил, что такое просто не может летать, по всем известным мне законам физике не должно…
Но оно летало. Парило тенью над мертвым городом, раскинув гигантские крылья. Обманчиво-медлительно, хотя на деле наверняка глотало за секунду не один десяток метров. Словно сказочный дракон… или черный ангел, навеки изуродованный случившейся когда-то катастрофой.
– Вы видели такое раньше? – прошептал я. – Оно не?..
– Нет, в Петербург такое не пролезало. – Цесаревич навалился мне на плечо, будто ему вдруг стало тяжело стоять. – И, надеюсь, не пролезет!
Глава 3
Гул наверху стих, но гигантская тварь так никуда и не делась. Точнее, удалялась без спешки, как и положено тому, кто по праву считается сильнейшим среди подобных. Императором этого мертвого мира, раскинувшим крылья над своими владениями. Наверняка монстр даже не пытался разглядеть внизу что-то, а уж мы с цесаревичем, притаившиеся в доме, и вовсе не стоили даже крохотной капли его внимания. Зато я впервые за пару сотен лет почувствовал… нет, наверное, даже не страх. Скорее понимание, что подобное существо, случись нам сразиться, действительно способно меня уничтожить. А весь накопленный за десяток человеческих жизней арсенал знаний и умений окажется бесполезным. Слишком разные масштабы – муравей против исполина, порожденного катастрофой.
Я уже почти не сомневался, что птеродактиль-переросток появился тогда же, когда из этого мира исчезли разумные существа, построившие дома вокруг. Никто хотя бы отдаленно похожий на человека не стал бы терпеть подобное соседство. Даже если бы небесный тихоход питался исключительно фруктами или какими-нибудь морскими организмами.
Что само по себе весьма сомнительно: вряд ли в таком случае упыри стали бы разбегаться от него со всех… лап. Существо таких размеров по определению не могло падать с небес на добычу, подобно соколу, и уж точно не отличалось проворством, зато габариты и масса позволяли ему без труда вскрыть дом, как консервную банку, и сожрать все живое, что окажется внутри.
– Улетел, кажется, – пробормотал цесаревич, отпуская мое плечо. – Богом клянусь, я никогда не видел подобного.
– Я тоже. И дальше бы не видел, если честно. – Я проводил взглядом исчезающий среди низких туч исполинский хвост. – Кажется, туман рассеивается, ваше высочество. Попробуем разобраться, куда нас занесло.
– Это… Это Петербург! – Цесаревич вытянул руку, указывая куда-то вдаль. – Видите – мы в том же самом месте!
Похоже, родовой Талант наделил его высочество глазами, способными не только пилить металл не хуже лазера, но и видеть в каком-то другом спектре. Я и сам кое-что умел: звериное зрение неплохо справлялось с темнотой, а вот с туманом ничего поделать не могло, так что я чуть ли не целую минуту вглядывался в грязно-серую пелену. Щурился, вытягивал шею, как гусь, привставал на цыпочки, вылавливая хоть что-то похожее на просвет, и наконец разглядел знакомый пейзаж.
– Вот так встреча… – пробормотал я.
Исаакиевский собор изрядно изменился: целиком лишился одной стены и половины соседней, покрылся зеленой дрянью от подножья до покосившегося креста и даже чуть ушел вглубь, продавив асфальт на площади. Половина колонн лежала внизу, а оставшиеся торчали заостренными обломками, как зубы в черепе давным-давно погибшего титана. На куполе зияла здоровенная дыра, будто туда решил приземлиться наш недавний крылатый гость, а от позолоты остались только проплешины, тускло поблескивающие металлом среди растительности.
И все же это был он, наш с цесаревичем старый знакомый. Время и катастрофа уничтожили половину домов в округе, но даже они не смогли окончательно добить собор. Он все так же возвышался над городом могучей громадиной, как молчаливый страж того, что здесь еще осталось от мира, который…
Который что? Не мог же Петербург в одночасье превратиться в развалины, населенные лишь нечистью.
– Как думаете, что здесь случилось? – Цесаревич будто прочитал мои невеселые мысли. – И откуда взялись все эти твари?
– Здесь была война… могла быть, – отозвался я. – Но нечисть пришла уже позже.
– Война? Прямо здесь, в Петербурге?
Голос его высочества буквально сочился недоверием, щедро смешанным с оскорбленной гордостью за отечество. Видимо, наследник российского престола не мог даже представить, кто в старушке-Европе – да и, пожалуй, во всем мире, этом или любом другом – способен добраться до столицы и превратить ее в груду руин.
Я, конечно же, не стал еще больше расстраивать его высочество рассказами о том, что не пройдет и полувека, как человечество придумает смертоносные игрушки, по сравнению с которыми даже самые могучие и крупные калибры начала столетия покажутся хлопушками. Что для того, чтобы разнести город или превратить его в необитаемую пустошь, совершенно не обязательно подходить вплотную или даже на расстояние выстрела гаубицы. Или что в какой-то момент в руках генералов и политиков окажется мощь, способная стереть с лица земли не только отдельно взятый город, но и вообще все живое.
Впрочем, объяснить наличие чудищ вроде Рогатого или летучего гиганта я не мог даже радиацией. Ядерная война порождает необычные виды лишь в фантастических романах и фильмах, а на деле даже изменение формы клюва у какой-нибудь крохотной птички заняло бы десятки и сотни лет. Конечно, при фоне впятеро выше нормы мутаций будет больше, и даже если в этом мире сценарий из книг про мужественных сталкеров каким-то образом стал реальностью, кое-кто из нечисти определенно не отсюда.
Упыри, лешие и, пожалуй, даже жабы могли произойти и от местных видов. Но что должно случиться, чтобы на свет появились махины размером с доисторических динозавров, если не больше? Не говоря уже о том, что их существование ставит под сомнение изрядную часть известных мне законов физики… здешней. Или той, которая работала и работает в обоих других известных мне мирах.
Наверняка все было немного иначе: кто-то или что-то – может, та самая ракета с ядерной боеголовкой, рванувшая в паре километров над городом – пробило границу. И в какой-то момент в эфир вырвалось столько энергии, что два мира схлопнулись в один, и на город буквально свалились чудовища, принося с собой мощь и законы своего измерения.
Катастрофа уничтожила большую часть людей, а те, кто уцелел, понемногу превратился в…
– Как думаете, Владимир Петрович, – тихо спросил цесаревич. – Упыри – они ведь когда-то были?..
– Не знаю, – буркнул я. – И, признаться, предпочитаю не думать о таком вовсе.
На этом разговор, в общем, и закончился. Мы неторопливо шагали через нутро мертвого дома, каждый погрузившись в собственные раздумья. Не знаю, о чем именно думал цесаревич, но сам я вдруг поймал себя на мысли, что если не поддерживаю решения его величества императора, то по меньшей мере понимаю. В самом деле – узнать, что где-то рядом существует точно такой же мир, только мертвый и захваченный растительностью и плотоядными чудовищами…
Подобным уж точно не стоит делиться ни с рядовыми гражданами, ни уж тем более с власть имущими. Кто-то непременно попробует использовать знание в своих интересах, а кто-то и вовсе увидит в чужом мире собственное будущее. Суровое, беспощадное и неотвратимое.
А может, так оно и есть. Этот Петербург слишком сильно пострадал и успел так зарасти зеленой дрянью, что я до сих пор не смог определить эпоху даже приблизительно. История человечества, особенно если она в этом мире изрядно отличается от известной… от двух мне известных, могла остановиться и в конце девятнадцатого века, и чуть ли не в начале двадцать первого.
И вряд ли хоть кто-то, не оснащенный целым арсеналом научного оборудования, сумел определить бы, сколько с тех пор прошло лет. Конечно, дома вокруг не разрушились в одночасье, но нашествие крупнокалиберной нечисти и избыток чужеродной энергии вполне могли ускорить процесс. И то, что в обычных условиях заняло бы десятки и сотни лет, здесь уложилось…
В пятилетку? В год? Или вообще в пару-тройку месяцев, если из какого-нибудь местного Прорыва в сотню-другую километров до сих пор вовсю лезет агрессивная фауна и зубастые гости?
– Должен сказать, мне здесь не слишком-то нравится, – проворчал цесаревич. – Вы сможете открыть еще один Прорыв?.. Хотя бы попробовать?
– Чуть позже – вероятно. – Я пожал плечами. – Но, пожалуй, не буду. Слишком большой риск.
– Больше, чем оставаться здесь?
– Как ни странно – да. – Я осторожно пригнулся, высматривая проем впереди, и шагнул на лестницу. – Должен признаться: в том, что я смог привести нас сюда, куда больше случайности, чем моего умения. И обратный путь закрыт… пока что.
– Почему, Владимир Петрович? – Цесаревич недовольно поморщился. – Вашему Таланту нужен отдых?
– В том числе, – отозвался я. – В этом мире слишком много энергии. Она сама пробивает границу там, где ей угодно, но регулировать процесс я не смогу – нас просто придавит потоком. Как в системе ниппель: туда дуй, а обратно…
Я выжидательно смолк, но его высочество никак не отреагировал на неуклюжий каламбур. Конечно же, и в его родном мире, и в моем в тысяча девятьсот девятом уже лет двадцать как пользовались клапаном системы Джона Данлопа, но поговорка про него, видимо, появится позже, примерно в советское время.
Да и означать будет, в общем-то, кое-что совсем другое.
– К тому же сам ритуал слишком опасен, – продолжил я. – Даже там, откуда мы свалились. А здесь нас и вовсе может разорвать на части.
– Вот как? – Цесаревич мрачно усмехнулся. – А я как раз хотел поинтересоваться, откуда у вас такие познания во всем этом.
– Лучше не стоит, – вздохнул я, спускаясь по ступенькам. – Ваше высочество будете разочарованы. Возможно, я смогу доработать процесс и сделать его безопаснее, но на это уйдет слишком много времени. И лучше заниматься таким где-нибудь в другом месте.
– Полностью согласен, – буркнул цесаревич, – полностью. Но что мы в таком случае будем делать теперь?
– Как я уже говорил – сейчас лучше осмотреться на местности. – Я выглянул за угол и скользнул наискосок через помещение, чтобы поскорее снова оказаться в тени. – И при этом желательно не угодить на ужин к упырям. Если повезет – отыщем Прорыв и вернемся домой.
– Вы хотите выйти на улицу? – Цесаревич чуть втянул голову в плечи. – Туда, где летает эта тварь?
– Не имею ни малейшего желания, – вздохнул я. – Но раз уж снаружи сейчас нет зубастых – этим определенно стоит воспользоваться.
Глава 4
Снаружи дивный новый мир показался еще менее приятным и гостеприимным, чем из окна. Все тот же туман, все те же развалины и тусклая зелень, затянувшая все вокруг, кроме асфальта – видимо, к совсем уж безжизненной ровной поверхности было непросто цепляться даже ей. Из хоть каких-то плюсов я отметил разве что слегка расступившийся туман и временное отсутствие упырей. Зубастые разбежались от грозного трубного гласа местного летучего владыки, но вряд ли надолго.
– Что ж… и куда мы пойдем? – Цесаревич огляделся по сторонам. – Капелланы Ордена Святого Георгия умеют искать Прорывы… А вы умеете?
– Подозреваю, я смогу почуять что-то такое. Но только с небольшого расстояния, – вздохнул я. – Здесь слишком много энергии.
Неизвестное излучение не то чтобы полностью ослепляло мое внутреннее око, но все же изрядно притупляло чутье. Пятьдесят метров. Или, может быть, сто – вряд ли больше. Так что я куда больше рассчитывал на зрение и обоняние. С ними переход между мирами не сделал ничего, а запахов здесь определенно осталось куда меньше, чем в том Петербурге, из которого мы сюда свалились. Ни бензина, ни табака, ни дыма, ни даже вездесущей пыли – только пряный и влажный аромат болота. И, пожалуй, немного упырей или какой-то другой нечисти.
Кто-то прошел здесь совсем недавно.
– Думаю, нам лучше вооружиться, ваше высочество. – Я неторопливо двинулся вдоль покосившейся стены дома. – Если увидите железный прут или хотя бы дубинку – прихватите с собой. Мой браунинг, к сожалению, остался там.
– Мое оружие всегда со мной, – усмехнулся цесаревич, легонько коснувшись пальцами висков. – И я, кажется, снова готов пустить его в ход.
Самоуверенный. И наивный: стоило родовому Таланту чуть отдохнуть и от души наглотаться нажористой местной энергии, как его обладатель снова почувствовал себя непобедимым. Отчасти я его даже понимал: когда дырка в боку затянулась, а сломанные при падении ребра перестали ныть, шагать стало куда легче. Природа не наделила меня лазерами из глаз, но при желании я смог бы прибить с полдюжины упырей даже голыми руками.
Однако это точно не повод искать с ними встречи.
– Осторожность никогда не повредит. – Я вытянул руку вперед. – Предлагаю прогуляться в сторону Зимнего. Если уж повезет встретить Прорыв – выйдем из него поближе к вашему почтенному батюшке.
– В таком случае лучше прогуляться подальше, – усмехнулся цесаревич. – Отец предпочитает Гатчину или Царское село. А в Петербурге обычно останавливается в Аничковом дворце.
– Тогда дойдем до Аничкова. – Я пожал плечами. – Конечно же, если нас не сожрут раньше.
Местная нечисть может поджидать за каждым углом, но сам по себе маршрут не самый сложный: прямо до Исаакиевского собора, через площадь на Малую Морскую, оттуда на Невский, направо – и дальше снова прямо, пока не надоест… Заодно посмотрим, что тут еще осталось.
Дома по большей части превратились в развалины, машины на дороге сгнили и покрылись мхом и зеленью так, что я не стал даже пытаться понять, к какой эпохе их можно отнести хотя бы примерно. Вывески тоже не слишком-то помогали разобраться: большая их часть уже давно обвалилась и исчезла под слоем зарослей, а уцелевшие буквы и таблички вполне тянули и на тридцатые годы, и чуть ли не на конец семидесятых.
Хорошо хоть, с самими улицами ничего не стало. Мы миновали мертвую громадину Исаакия и шли дальше, пока путь не перерезал провал глубиной метров семь. Пришлось свернуть направо, на Гороховую, и когда впереди показался мост через Мойку, я даже принялся озираться, отыскивая глазами «Медвежий угол» или хотя бы…
– Снова вылезают, – проворчал цесаревич. – Скоро так не пройти будет.
Три упыря неторопливо брели через дорогу примерно в сотне метров впереди. Их мы вполне могли и обогнуть, но дальше наверняка встретятся еще. А ближе к ночи непременно вылезет и кто-нибудь покрупнее и позлее.
Интересно, здесь вообще осталось травоядное зверье? Для кого-то же растет вся эта зелень…
– Слышите?! – Цесаревич схватил меня за рукав. – Это леший!
Я еще как слышал. И не только узнал хриплый протяжный вой, но и смог примерно определить и направление, и даже расстояние – примерно с четверть километра назад по Почтамтской. Как раз там, где мы свалились из Прорыва в развалины. И если тварь уже успела взять след…
– Планы меняются, ваше высочество. – Я ускорил шаг. – Теперь с улицы лучше убраться – мы тут как на ладони!
Цесаревич, очевидно, не имел никаких возражений, и через несколько мгновений мы махнули через мост и, свернув с Гороховой налево, убрались с улицы под полуразвалившуюся арку одного из корпусов института Герцена… ну, или что там располагалось до катастрофы? Здравый смысл подсказывал, что неплохо бы удрать еще подальше, но я все-таки не поленился забраться на второй этаж, чтобы с относительно безопасной высоты выглянуть наружу – на всякий случай.
– Вот он, зараза такая. – Я указал на неторопливо бредущую в тумане фигуру. – Охотится. Подозреваю, на нас с вами.
Леший пока не добрался даже до моста, но шел слишком уж уверенно для обычной прогулки. И к тому же то и дело опускался на четвереньки и тыкался мордой в асфальт. Вынюхивал следы… И отыскать нас по ним не так уж трудно: в этом мире вряд ли осталось что-то похожее на запах ботинок и кожаной портупеи а уж кровь, которая пропитала мою форму чуть ли не насквозь, тварь наверняка учует и за километр.
– Может, я его прямо отсюда поджарю, Владимир Петрович? – хищно поинтересовался цесаревич. – Близко – не промахнусь.
Изрядный выброс энергии Таланта… в мир, где этой самой энергии и так хоть отбавляй, а отдельно взятые представителей – вроде гигантского летуна – наверняка только на ней и передвигаются. На другой чаше весов – вероятность встретиться во дворе с зеленой гориллой-переростком, имея из оружия только перочинный ножик.
Так себе математика.
– Разрешаю, – буркнул я. – Только осторожно и без…
Договорить я не успел. Его высочеству явно не терпелось пустить в ход родовой Талант, и оконный проем на мгновение озарила вспышка света. Огненная полоса пробежала по мосту, вспарывая асфальт и разбрасывая во все стороны мелкую крошку. Леший не успел даже пикнуть. И, скорее всего, так и не понял, что его убило, прежде чем рухнул, рассеченный на две аккуратные дымящиеся половинки.
А за ним свалился и цесаревич.
– Черт… – простонал он, зажимая лицо ладонями. – Глаза!!!
Все-таки я не зря осторожничал: мир щедро делился с нами дармовой энергией, но в конце концов она сыграла с нами злую шутку. Родовой Талант нажрался ею от пуза, и гаубицы в черепушке его высочества – судя по оплавленной неровной прорези на асфальте за мостом – пальнули вчетверо мощнее. Но и глазам пришлось несладко: даже наделенное изрядным запасом прочности тело Владеющего попросту не было рассчитано на такие нагрузки… Это как пропустить ток в пару сотен ампер через сигнальный провод с крохотным сечением: полетят искры, контакты обуглятся, а изоляция тут же расплавится от мгновенно взлетевшей температуры.
Хорошо, если вообще не полыхнет.
– Ваше высочество! – Я склонился над скорчившимся на полу цесаревичем. – Дайте взглянуть… И умоляю вас, тише! Не хватало нам тут еще и упырей.
Мне лишь на мгновение удалось оторвать царственную руку от лица, но хватило и этого. На деле все оказалось не так уж и плохо. Белок покраснел от полопавшихся сосудов чуть ли не целиком, но радужка и зрачок как будто уцелели, и второй глаз наверняка выглядел не хуже. По перепачканным щекам щедро струились слезы, однако за зрение можно было не переживать. Талант Владеющего, хоть и со скрипом, все же смог «переварить» запредельную местную мощность.
– Господь милосердный… – Цесаревич вцепился в мою руку и кое-как уселся. – Я ничего не вижу!
– Полагаю, это временно, ваше высочество, – отозвался я. – Но впредь воздержитесь от фокусов с Талантом. Второго залпа ваши глаза могут и не выдержать.
– Как скажете. Но что мы будем делать теперь? Поведете меня за руку, как слепого?
– Нет, это исключено. – Я еще раз выглянул за окно. – Полагаю, нам следует остановиться и немного вздремнуть. Уже темнеет.
– Вздремнуть? – простонал цесаревич. – В этом месте?!
– Вряд ли оно хуже любого другого. – Я рывком поставил его высочество на ноги. – И уж лучше хоть какие-то стены, чем вообще ничего. И я, признаться, не слишком-то хочу повстречаться с тем, что выйдет на улицу после заката.
– Не смею спорить. – Цесаревич попытался приоткрыть один глаз, но тут же снова зажмурился. – Показывайте дорогу… Вы ведь не будете возражать, если я возьму вас за плечо?
– Милости прошу, ваше высочество, – вздохнул я. – Только не отпилите мне голову, если на нас кто-нибудь выскочит.
Пожалуй, стоит подняться повыше: если завалить лестницу за собой, упыри не смогут пролезть следом, да и леший предпочтет поискать добычу попроще. За пару часов наш запах выветрится, и, если повезет, я даже посплю хоть немного. И цесаревичу тоже не помешает. Когда настанет рассвет и мы двинемся дальше, его глазная артиллерия наверняка снова пригодится, и не раз.
И все же я почему-то выбрал лестницу, ведущую вниз. Сначала обратно на первый этаж, а потом еще глубже, в полуподвал. Чутье будто указывало мне дорогу по ступенькам, в опустевший дверной проем и по узкому коридору, в котором мы непременно переломали бы ноги, если бы не проблеск впереди.
То ли кто-то из местных тяжеловесов, то ли само время обрушило потолок цокольного этажа, и даже вечернего света с улицы едва хватало разобрать дорогу. Уже в четыре глаза: его высочество, похоже, понемногу приходил в себя и больше не хватался за меня всякий раз, когда спотыкался на ходу. Дыра с неровными краями, можно сказать, заменяла люстру, и я кое-как разглядел гору кирпичей в середине помещения, а чуть дальше за ней…
– Осторожно. – Я опустил руку на плечо цесаревичу и с силой надавил. – Ложитесь на пол. Только медленно… И самое главное – тихо!
Его высочество не стал спорить, но, не успев даже опуститься на корточки, принялся сначала озираться и ерзать, а потом вопросительно уставился на меня. Я не стал ничего объяснять – только молча вытянул руку и указал вперед.
Туда, где в паре десятков шагов перед нами, опираясь спиной на стену, сидел человек.
Глава 5
– Что там такое? – прошипел цесаревич. – Что вы видите?
– Человек. – Я чуть придавил его высочество к полу. – Кажется.
