скачать книгу бесплатно
Судя по радостным воплям, такой план нравился степняками куда больше сомнительного и пока еще весьма абстрактного союза с извечными врагами… Но разъяснительную работу можно провести и позже.
А сейчас самое время для показательной казни.
– Ты не поведешь народ степей к стенам городов, Джаргал-багатур. – Я тоже спешился и скинул на землю плащ – чтобы не стеснял движений. – Ты останешься лежать здесь, и птицы выклюют твои глаза, если хан не будет милостив и не позволит похоронить тебя как багатура.
Джаргал не ответил – только сердито сверкнул глазами из-под косматых черных бровей и принялся разоблачаться, скидывая с себя части тяжелой брони кешиктена. Видимо, чтобы никто не подумал, что бой будет нечестным. Я пожал плечами и тоже разделся по пояс, хоть вычет урона у мантии из Гримстоуна и был чисто символическим. Воины уже разошлись в стороны, образовав круг для поединка, но у меня осталось еще несколько мгновений, чтобы просветить своего противника «Истинным».
Двадцать девятый уровень, неплохие физические показатели, средненькое Восприятие и восьмерка Воли. Наверняка еще серьезный уровень владения оружием и парочка неприятных умений багатура – но до меня ему, конечно, далеко. И все же недооценивать его не стоит.
Джаргал уже закончил раздеваться и теперь разминался, виртуозно вращая саблей под одобрительный гул кешиктенов. Без тяжелых доспехов он утратил габариты – но не грозную внушительность. Чуть ниже меня, длиннорукий и поджарый, увитый тугими жгутами мускулов под смуглой кожей – опасный боец. Все-таки годами оттачивать навык в сражениях со склафами или другими степняками – это совсем не то же самое, что задаром получить плюс пятьдесят очков к умению и целую пачку перков в комплекте с волшебным клинком Дува-Сохора.
Я наверняка смог бы повторить даже самые хитрые элементы его танца с саблей – но не стал. Пусть лучше думает, что я толком не умею обращаться с оружием степняков.
– Хочешь развлечь меня плясками, Джаргал-багатур? – Я накинул на себя все бафы. – Солнце уже высоко.
– Сейчас мы спляшем вместе, сын собаки. И танец не будет долгим.
Схватка началась без отмашки Темуджина или каких-то особенных ритуалов. Джаргал скользнул подошвами сапог по земле, поднимая пыль, и вдруг оказался прямо передо мной. Я не стал подставлять под удар клинок – только чуть сместился вправо, пропуская тяжелое лезвие. Несколько шагов назад – и снова в сторону. Джаргал оттеснил меня чуть ли не к самому краю круга и при этом, похоже, еще ни разу не воспользовался особыми умениям. И без магического ускорения он двигался быстро – но все же недостаточно, чтобы достать меня хотя бы кончиком сабли.
Воины вокруг загалдели, поддерживая своего предводителя и посмеиваясь над неуклюжим чужаком, который позволил гонять себя по кругу и не нанес не единого удара. Но Джаргала моя «трусость», похоже, не обманула: мало кто смог бы выдержать его атаку, не получив ни царапины и не потратив сил на размахивание саблей. Он сжал зубы и снова попер вперед – и на этот раз по-настоящему. Я сам не заметил, как магическое ускорение включилось, спасая меня от клинка Джаргала. Он тоже разогнался, и для всех вокруг наша схватка наверняка превратилась в мельтешение двух размазавшихся в воздухе над пыльной дорогой силуэтов, искры и звон стали. Даже получив в подарок умение владеть клинком, я все еще уступал Джаргалу в технике – но отыгрывался за счет сверхчеловеческих Характеристик, вкладывая в каждый удар почти два десятка Силы.
И ему снова пришлось отступить. Он еще не истратил весь запас духа – но явно приблизился к той отметке, когда его уже приходилось считать. Воины вокруг нас притихли – видимо, уже сообразили, что стали свидетелями не избиения, а поединка двух багатуров.
В первый раз Джаргал встретил равного себе – и не смог справиться.
То ли от злобы, то ли от подступавшего отчаяния он стал драться грязно. Джаргал пытался то пнуть меня в колено, то ударить свободной рукой – или поймать за пояс, чтобы подтянуть и насадить на саблю. Но я без труда уходил от его выпадов, успевая не только разрывать дистанцию, но и бить в ответ. И бить так, что клинок Джаргала всякий раз со звоном отбрасывало – и он еле удерживал свое оружие в руках.
После очередного неудачного наскока багатур отдернулся, роняя на дорогу капли крови из длинной царапины на плече, оступился и припал на одно колено. Но когда я пошел вперед – вдруг крутанулся на месте, вскочил и тут же швырнул мне в лицо пригоршню сухой земли. Она забилась в глаза, и я тут же ослеп – и если бы не окрик Темуджина, Джаргал наверняка разрубил бы мне голову надвое. Я лишь в последний момент успел отпрянуть, и его сабля лишь свистнула перед лицом.
– Молись своим богам, сын собаки, – прорычал Джаргал. – Немного осталось до вашей встречи!
– Глупец. Даже слепым я вижу в сто раз больше такого, как ты.
Я улыбнулся и переключился на «Истинное зрение», которому не были помехой несколько острых песчинок, засевших под веками. И когда я с закрытыми глазами отбил удары Джаргала, его аура полыхнула болезненно-желтым. Он еще сражался, еще стоял и мог скрыть усталость и страх от кого угодно вокруг.
Но не от меня.
Я немного покрутился на месте, привыкая орудовать саблей с закрытыми глазами, – и уже сам погнал Джаргала обратно, отвоевывая потерянное пространство. У него уже не осталось сил – ни магических, позволявших ускоряться, ни даже обычных, человеческих. Удары выкованной из странного тяжелого металла сабли Дува-Сохора громыхали о клинок Джаргала как кузнечный молот, заставляя того пятиться. И когда он в очередной раз подставил свое оружие, защищая голову, оно не выдержало.
Я вложил в чудовищный удар всю силу – и упавшее с небес тысячу лет назад железо оказалось крепче обычного. Оно срезало клинок Джаргала почти под самую гарду, оставляя в его руках лишь жалкий обрубок. Багатур отшвырнул искалеченное оружие и бросился на меня – видимо, собирался сбить с ног на землю и задушить, не дав воспользоваться саблей.
Но я снова оказался быстрее – и мстительно впечатал сапог прямо ему в живот. Ребра Джаргала хрустнули, как тонкие веточки, а сам он рухнул в грязь и согнулся пополам, пытаясь втянуть ртом хоть немного воздуха.
– Великое Небо подарило мне победу, великий хан. – Я развернулся к Темуджину и заставил себя открыть глаза, хоть их до сих пор и жгло, как огнем. – Багатур, посмевший нарушить твою волю, в твоей власти, а его жизнь – в твоих руках!
Десятки и сотни пар глаз устремились на Темуджина, но никто не произнес ни слова. Кешиктены видели, что стало с их не знавшим поражений предводителем – и молчали.
Юный хан восстановил свою власть… пускай и чужими руками.
– Ты ослушался моего отца, Джаргал-багатур, хоть он и называл тебя братом! – раздался в тишине голос Темуджина. – И ты отказался идти за мной – свои ханом – и сам пожелал вести наш народ на север. Имя этому – предательство!
– Пощади, великий хан! – захрипел корчившийся в дорожной пыли Джаргал. – Я больше не посмею…
Но вряд ли его услышал кто-то, кроме меня.
– Истинному воину следует быть милосердным, но лишь глупец сохранит подле себя ядовитую змею. Предавший однажды – предаст и снова. И если здесь есть тот, кто считает меня безумцем, околдованным чужаком, – Темуджин обвел глазами бронированный строй кешиктенов, – пусть скажет сейчас!
Желающих закономерно не нашлось – кешиктены дружно уставились в землю.
– В моем праве покарать всех, кто ослушался своего хана. – Темуджин грозно сверкнул глазами. – Но я не желаю лить кровь своего народа. Так пусть умрет лишь тот, кто поднял против меня саблю! Ты слышал, Антор-багатур?
– Слышал, великий хан, – ответил я. – Я исполню твою волю – и так будет с каждым, кто посмеет пойти против наследника Есугея.
– Поднимись, Джаргал-багатур! – Темуджин склонил голову. – Я желаю, чтобы ты умер стоя, как подобает воину.
Мне не раз приходилось убивать своих врагов в бою – но роль палача я примерял впервые. И, видимо, уже достаточно очерствел за недели в этом непростом и суровом мире – рука не дрогнула, и удар вышел на славу. Размашистый и могучий, нацеленный прямо в беззащитную шею.
Второго не понадобилось.
Глава 5
Самый обычный потолок. Высокий – все-таки центр Москвы, дом из старого фонда – но близкий и понятный. Совсем не похожий на Великое Небо над пыльной дорогой. Огромное, бесконечно-синее и недостижимое. Теплое от горячих ветров с юга, но равнодушное и далекое. Оно было там задолго до рождения первых гигантов из пещеры мертвых в недрах Тенгри-Хан – и останется даже после Рагнарёка. Оно видело рождения и смерти тысяч и миллионов людей. И не уронило ни капли дождя, когда я снес Джаргалу голову.
Великому Небу нет дела до людей.
Впрочем, – если вдуматься, – потолку тоже нет.
Я потянулся, вытащил из головы штекер, перевалился набок – и тут же обратно. Так солнце не светило в глаза и только пригревало бок. Ласковое и осторожное – другого в Москве не бывает даже летом. И в самый жаркий день оно только нагреет камни домов и улиц, но не превратит в пустыню зеленые парки и скверы.
Самое обычное лето – пыльное, душноватое и сонное. В «Гардарике» за эти неполные два месяца у северян сменилось три конунга, булгары сбежали из степей, гонимые подступающим пламенем Муспельхейма, пала Империя – и над всем Мидгардом, миром людей, повис Дамоклов меч Рагнарёка.
А здесь просто вступил в свои права июль – вот и все.
– Проснулся?
Катя прикрыла глаза ладонью от солнца, а потом прошла через комнату, склонилась надо мной и задернула шторы.
Самая обычная Катя – без темно-синего одеяния гидьи, в белой футболке и цветастой юбке в пол. Я украдкой огляделся по сторонам, выискивая лошадей, кешиктенов или примятую траву у дороги, – но так и не увидел.
На этот раз обошлось без глюков. Даже удивительно.
– Знаешь, когда ты вот так ложишься и уходишь туда, – снова заговорила Катя, – я боюсь, что когда-нибудь ты просто не вернешься.
– Как Алекс?
– Вроде того. Оцифруешься и сбежишь от меня – насовсем. – Катя уселась рядом со мной. – Скажи… Ты когда в последний раз мылся?
– Намек понят, – вздохнул я, сползая с дивана. – Исправлюсь.
– Давай! – Катя поднялась следом за мной. – Мойся и пойдем гулять.
– Кать, так мне…
– Ничего не знаю! Я договорилась, без тебя Рагнарёк не начнут. А мне нужно хоть немножко внимания – или я тут с ума сойду!
– Внимания? – Я развернулся в дверях комнаты. – В смысле – от меня?
– Ну уж точно не от Олега, – улыбнулась Катя. – Тем более он все равно ушел решать свои важные вопросы…
– Строить козни и плести интриги. – Я оперся плечом на дверной косяк. – Сказал никуда не выходить и даже не заказывать пиццу. Но слушаться его мы, конечно же, не будем.
– Именно так. – Катя кинула в меня подушечкой с дивана. – Иди уже давай!
Я специально не стал запираться в ванной и, открыв кран, где-то минуту или две просто стоял под горячими струями в ожидании… Но не дождался. Настроение у Кати было игривое, но, похоже, не настолько. И гулять ей хотелось явно больше, чем… В общем, явно больше. И в чем-то я ее даже понимал.
Мы вышли из квартиры через пятнадцать минут, взявшись за руки и озираясь по сторонам. Прямо как школьники, сбежавшие с уроков. Нас мог поймать кто угодно – от полиции до некстати вернувшегося строгого Олега, – но оттого желание удрать становилось только сильнее.
Свобода пахла бензином, нагретым асфальтом, травой и совсем чуть-чуть – пирожками.
– Странно ощущение… Какой-то сюр. – Катя проводила взглядом автомобиль с мигалками, проехавший мимо по Лубянскому. – В этом мире мы в федеральном розыске. В том уже почти наступил конец света. И ничего! Все как раньше.
– Ну… Видимо, иногда большие неприятности происходят без спецэффектов. – Я пожал плечами. – Ты уже придумала, куда мы пойдем гулять?
– Да, мой ярл! – Катя снова поймала меня за руку и на этот раз уже не отпустила. – Будем пить кофе и есть пирожные. Недалеко и недолго – так что судьбы мира подождут.
– Подождут, – кивнул я. – Мне кажется, я заслужил выходной… Или полвыходного.
– Четверть. – Катя засмеялась и потянула меня к дверям. – Нам сюда!
Не знаю, какой был день, – с режимом погружения в вирт почти 24/7 я давно потерял счет времени, – но, судя по всему, рабочий. Кафешка почти пустовала, и заказ принесли буквально через пару минут. Я думал, что разлюбил сладкое лет двадцать назад, – но неожиданно для себя съел все и тут же потребовал еще.
– Ты сегодня какой-то… другой. – Катя ковырнула свое пирожное ложечкой. – Улыбаешься.
– Ну, солнышко… А обычно нет?
– Обычно нет. Обычно вот такой. – Катя сдвинула брови, поджала губы и устремила взгляд куда-то вдаль. – У тебя там случилось что-то хорошее?
Ну я отыскал еще один осколок «Светоча», получил в подарок волшебные соколиные крылья, восстановил власть юного хана и прилюдно обезглавил одного из сподвижников его отца. Но радовался – ведь радовался? – я не этому.
– Что-то хорошее?.. – Я протянул руку и накрыл Катину ладонь своей. – Знаешь, тут скорее просто отсутствие чего-то плохого. Это считается?
– Это – считается, – отозвалась Катя. – Кушай пироженку – а то отберу!
Следующие несколько минут прошли в почти полной тишине. Я сосредоточенно жевал и пил кофе. Думать это, впрочем, не мешало – и я как вроде бы сообразил, в чем дело.
Всего за пару месяцев, прожитых в мире «Гардарики», я уже успел привыкнуть к такой неприятной штуке, как предательство, – а заодно и к тому, что чуть ли не каждый здесь втайне (или не втайне) желает меня прикончить. Суровые нравы, жестокое время. Тлен, мрак и беспросветная тоска – и во всей этой серости любые по-настоящему человеческие поступки сияли куда ярче, чем сияют звезды самой темной ночью.
Веор – рыжебородый здоровяк, буквально свалившийся мне на голову с неба, – вел людей через йотун знает какими тварями заполненные земли на востоке. И не потому что ждал награды – просто вряд ли мог поступить иначе. Есугей сошел с ума и собирался убить меня, чтобы завладеть драгоценными осколками, – но все-таки нашел в себе достаточно воли и отваги и вместо этого спас мне жизнь ценой своей. Бессмертная богиня спустилась из Небесных Чертогов на землю, чтобы уберечь нескольких чужих детей… и одного бестолкового Видящего, сдуру схватившего непосильную ношу. Темуджину достаточно было сказать всего одно слово – и Джаргал отправил бы Вацлаву мою голову на пике, но юный хан сдержал слово, данное еще его отцом… И только Великое Небо знает, чего это будет ему стоить.
Шестеренки Рагнарёка уже раскрутились, взбивая тягучее бытие этого мира, – и все, что до этого пряталось где-то в глубине, теперь поднялось на поверхность. И в этом омуте водилось не только плохое. Серый мир стремительно терял свои пятьдесят оттенков, делился на белое и черное и неизбежно ставил каждого перед выбором.
Кто ты? С кем ты? И на чьей стороне будешь, когда снега севера начнут таять от горячих ветров, которые дуют с юга?
И мне хотелось думать, что я все-таки выбрал верно. И если не добро, то хотя бы меньшее из зол.
– Видимо, ко мне вернулась вера в людей. – Я отодвинул опустевшее блюдце. – Для начала в тех, кого сгенерировала Система Романова… Но раз уж так – может, и настоящие на подходе?
– Настоящие такие же. – Катя махнула рукой. – Люди как люди. И милосердие иногда стучится… куда-то там. Но только иногда.
– Цитируешь классиков? – усмехнулся я.
– Классик не ошибся. Люди не меняются, и те, что в игре, от нас ничем не отличаются. Бывают плохими… иногда хорошими, но чаще все-таки плохими. – Катя покачала головой. – И поэтому я им не доверяю.
Мне показалось, что солнце за окном вдруг потускнело.
– Кать, что на тебя нашло? – Я осторожно погладил ее пальцы. – Уж чего-чего, а идеализма в тебе всегда было побольше, чем у меня.
– Может, и было, Антон, – вздохнула Катя. – Но как-то поубавилось. А в последнее время мне кажется, что все, что мы делаем, – не то и вообще ерунда.
– Добро пожаловать в мой мир, Катюш. – Я выпустил ее руку и откинулся на спинку кресла. – Не то и вообще ерунда… Мне все время так кажется. Но что поделаешь – прятаться в кусты надо было раньше.
– А я переживаю. – Катя подалась вперед. – За тебя. Потому что ты упрямый, как горный баран, и не уступишь.
– А надо? – проворчал я.
– Я не знаю. Но вижу, чего тебе все это на самом деле стоит. И как ты ходишь умываться по ночам. – Катя посмотрела мне прямо в глаза. – И часто у тебя идет кровь из носа?
– Не очень. Можешь не волноваться – этот бардак со «Светочем» закончится раньше, чем вирт-синдром устроит мне инсульт. Мне все-таки тридцать лет, а не семьдесят.
– Мозги убивает не только инсульт, Антон. – Катя снова поймала мою руку. – Хотела бы я знать, чем все закончится… Но ничем хорошим точно!
– Предпочитаю думать, что это пока еще зависит от меня. И…
– Я в это уже не верю, Антон! – Катя огляделась по сторонам. – Ты не думал, что все это – не просто так… не случайно?
– Кать, я ЗНАЮ, что все это не просто так и не случайно, – ответил я. – Система…
– Да при чем здесь Система! – Катя тряхнула головой. – Алекс! Посмотри, кому достались осколки. Ты, я, Олег…
– Конунг Рагнар, дочь ярла и хан Есугей, – тут же встрял я. – Остальных – извини – не знаю.
– Персонажи. – Катя на мгновение задумалась. – Но «Светоч» не та игрушка, которую можно доверить НПС. Его явно создавали для живых людей.
– О’кей. Забыл Павла Викторовича – пара осколков наверняка у него. – Я пожал плечами. – А какая, собственно, разница?
– Не знаю. Но она, думаю, есть, – отозвалась Катя. – Подумай сам, Антон: Алекс избегает осколков, и они каким-то странным образом попадают к другим людям. Настолько разным… Пол, возраст, социальное положение, жизненный опыт – ничего общего!
– Ничего общего? И в этом, по-твоему, какой-то подвох? – Я потянулся за чашкой с кофе. – Кать, очень сложно искать черную кошку в темной комнате. Особенно когда ее там нет. Я отыскал свой первый осколок совершенно случайно.
