скачать книгу бесплатно
«Ведьма» тоже была отличным оружием, и после того, как с ней поколдовал Волунд, я считал ее чуть ли не совершенством… пока не взял в руки полуторник. Даже облегченный вариант секиры неизменно требовал хорошего замаха. Она идеально подходила рослым могучим скандам, и в сильных руках даже если не пробивала щиты и доспехи, то уж точно опрокидывала противника на землю, ломая ребра и конечности.
А полуторником я мог фехтовать. Пока еще неуклюже – на первом уровень умения – но все-таки. Меч тоже весил немало, но за счет баланса казался чуть ли не впятеро легче секиры. Определенно в «Звезде Сааведры» было что-то особенное – для меня. Или я просто ассоциировал его с чем-то крутым и героическим, вспоминая старые фильмы и сериалы десятилетней давности. Ведь почти во всех непременным атрибутом воителя и вождя был именно здоровенный полуторник – взять того же толкиеновского Арагорна с его Нарсилом.
В общем, новая игрушка мне понравилась. Пожалуй, даже настолько, что отдавать ее уже не хотелось. Волунд наверняка мог бы скрафтить что-то подобное, но кто знает, удастся ли северянину, привыкшему ковать короткие мечи с круглыми наконечниками, соблюсти все пропорции. Да и особые свойства «Звезды» впечатляли. Минус десять процентов к вычету урона цели – это, конечно, не минус пятьдесят, но легкую кожаную броню вроде моей старой меч игнорировал чуть ли не начисто. А при хорошей Силе и высоком уровне навыка наверняка неплохо управится и с тяжелой броней – самое время вспомнить, как Мигель одним ударом отправил на респ высокоуровневого танка… Одним словом, у «Звезды Сааведры» был только один серьезный недостаток.
Меч принадлежал не мне. Странник Мигель потерял его в бою, спасая мою жизнь, и наверняка захочет вернуть. Но меня смущали две вещи. Первая – почему он до сих пор не в Фолькьерке. И вторая…
Кого тогда монахиня, в горы ее к троллям, закапывает у подножья холма примерно в полукилометре от ворот?!
Катарина выбрала удачное место. Высокое дерево, под которым она копошилась, уже давно сбросило листья, но весной наверняка снова зазеленеет и укутает могилу густой тенью. Самые настоящие похороны… Похоже, за последнюю неделю я уже успел настолько уверовать в собственную непобедимость, что даже перестал задумываться о гибели. А стоило бы.
Что происходит с телом убитого игрока? Сколько времени занимает респаун? Слетает ли мощный квест вроде обороны Фолькьерка? Теряется ли экип? Мне в свое время повезло – но что-то подсказывало, что при ином раскладе я мог бы вернуться в этот мир в одних подштанниках… И что из этого, йотуновы кости, меняется в случае той самой Окончательной гибели? Или Окончательная – это когда совсем… все?
Я свернул с дороги и пошел напрямик, и с каждым шагом из моей головы будто вылетало по одной мысли об игровой механике. Здесь и сейчас все это вдруг стало неважным, словно всемогущая Система и вовсе не имела власти над крохотным клочком земли, на котором Катарина орудовала лопатой. И пусть монахиня, как и все вокруг – и в каком-то смысле даже я сам – была всего-навсего набором пикселей, ее скорбь ощущалась чуть ли не физически. И вовсе не казалась подделкой.
Катарина уже почти закончила свой труд – под деревом появился крохотный холмик свежевырытой земли, украшенный пирамидкой камней. Совсем небольших – но хрупкой монахине наверняка нелегко было таскать даже их. Особенно после того, как она в кровь стерла руки черенком лопаты. Наверное, мне стоило помочь… но я почему-то не мог сделать и шага. И только когда Катарина притоптала могилу по кругу, утрамбовывая края крохотными башмачками, и принялась дуть на покрытые лопнувшими мозолями ладони, я подошел и осторожно, кончиком пальца, начертил Беркану. Сначала на одной ее руке, потом на другой – как будто это могло удвоить эффект. Наверняка Катарина умела лечить себя и обладала куда более крутым умением, чем моя руна, но мне хотелось сделать хоть что-то.
– Благодарю тебя, тэн, – тихо сказала она.
– Гудред сказал, что я найду тебя здесь. – Я расстегнул пряжку на поясе, снимая ножны со «Звездой». – Это меч Мигеля. Если ты… думаю, теперь он принадлежит тебе.
Вряд ли монахиня могла и вправду оказаться женой Странника-рыцаря – это казалось чем-то ну совсем немыслимым. Но они пришли в Фолькьерк вместе, и прав на наследие Мигеля у нее уж точно побольше, чем у меня.
– Я не родня Мигелю. – Катарина покачала головой. – Хоть и любила его, как брата. Двуединый не создал меня мужчиной, и я не умею сражаться – мне меч ни к чему. Наверняка Мигель хотел бы, чтобы он попал в руки достойного… Оставь его себе, тэн.
Я кивнул и застегнул пряжку обратно. И вроде бы получил, что хотел – Катарина не захотела забрать меч себе и не предложила похоронить его вместе с хозяином. Я мог радоваться обновке и спокойно идти заниматься своими делами… но что-то мешало. Словно у меня еще оставалось дело здесь, у свежей могилы под деревом.
– Когда вы с Мигелем познакомились? – спросил я.
– Давно. – Катарина будто сначала и вовсе не хотела отвечать… но потом вдруг передумала. – Много зим назад Мигель спас мне жизнь, и с тех пор я следую за ним, куда бы он ни отправился.
И правда, похоже на стандартный квест. Спаси непися-монахиню, и она станет твоим крайне полезным спутником. Залечит раны, приготовит на костре ужин. А может, еще и… Хотя, нет. Мне вдруг стало стыдно собственных мыслей, словно Катарина могла их прочитать.
– Что ты собираешься делать теперь? – Я неуклюже махнул рукой, указывая на могилу. – Теперь, когда…
– Когда Мигель мертв? Я не знаю.
Катарина откинула с лица капюшон. Я ожидал увидеть на ее щеках слезы – но их не было. Лицо монахини словно превратилось в холодную маску из белого воска. Даже темные глаза застыли, будто жизнь в них вдруг потухла. Она наверняка отдала бы все, чтобы вернуть Мигеля… И не знала, что для него смерти здесь не существует. Что через какое-то время он снова появится в Фолькьерке, а уж если Окончательная гибель окажется действительно окончательной – просто выругается, разомнет затекшие мышцы, воткнет разъем нейрошунта себе в голову и снова отправится путешествовать по просторам «Гардарики». Помолодевший, постаревший, сменивший внешность и имя – или оставшийся точно таким же, как был. Может, он даже не поленится еще раз проделать долгий путь на север, чтобы найти свою монахиню…
Нет, ну так нельзя! Непись она или нет – я не могу просто уйти и оставить Катарину наедине с ее горем. Мне вдруг захотелось сделать хоть что-то, чтобы она оттаяла. Обнять… или подарить надежду.
– Послушай… – Я осторожно взял ее за руку. – Мигель – не совсем обычный человек. Мне приходилось слышать рассказы о людях с особым даром. Они куда сильнее обычных смертных и в бою стоят десятка воинов. Никто не знает, откуда они приходят, но их сила велика. Поговаривают, что некоторые из них способны победить даже саму смерть. Может, Мигель еще…
– ОН НЕ ИГРОК!!!
В правом ухе вдруг зазвенело, а щека вспыхнула, словно… Йотуновы кости, да Катарина мне врезала!
– Мигель не игрок! – снова закричала она. – Он совсем умер, его больше нет! А тебе даже не больно!
Катарина сжала крохотные кулачки, будто собиралась еще раз меня ударить. Ее волосы растрепались, а слезы бежали по щекам ручьем. Да уж… вот это поворот событий. А метать глазами молнии она, оказывается, умеет ничуть не хуже Айны…
– Катарина, я…
– Не трогай меня! – зашипела она. – Ненавижу!!!
Дерево справа от меня вдруг оглушительно хрустнуло, я едва не подскочил, крутанулся на пятках…
А когда повернулся обратно, Катарины рядом уже не было. Разлогинилась. Даже сейчас «Гардарика» сумела отвести мне глаза, пряча свою главную тайну. Она наделяла игроков сверхчеловеческими способностями и даже бессмертием, без особого стеснения показывая обитателям этого мира наше могущество. И только двух вещей им не дано увидеть. Как мы приходим сюда.
И как уходим.
Глава 4
Катарина была не совсем права – кое-что я все-таки чувствовал. Нет, на боль в полной мере это, пожалуй, не тянуло, но щека горела, даже когда я прошел ворота и двинулся к берегу. Куда сильнее пострадала моя гордость… Впрочем, такое неизменно происходило всякий раз, когда я начинал чувствовать себя самым умным.
И вот – очередной прокол. Я принял за Странника уникального непися. Мигель. Кехана! Де Сааведра! Да уж, с чувством юмора у поработавшего над ним гейм-дизайнера явно все в порядке. Весьма узнаваемый образ эксцентричного, чудаковатого и даже немного забавного (правда, только до первой драки) рыцаря привлекал внимание не меньше, чем его сияющий доспех и редкий для этих мест полуторный меч.
А настоящий Странник без труда скрывался в тени блестящего кавалера. Немногословная, скромная и незаметная монахиня-целительница, почти никогда не снимающая с головы капюшон рясы. Если бы Катарина не вспыхнула и не закатала мне пощечину, я бы догадался еще очень нескоро… А то и вовсе никогда. Меня снова сделали.
И на этот раз девчонка лет двадцати с копейками!
Впрочем, настоящей обиды я почему-то не чувствовал. Ингвар наколол меня, мастерски играя недотепу-колдуна. А Катарина не играла. Она по-настоящему влезла в шкуру монахини. И по-настоящему привязалась к своему спутнику. И, йотуновы кости, я ее понимал – у меня здесь тоже появились друзья. В битве за Фолькьерк боги не смогли спасти только Сигмунда… Но что бы я почувствовал, лишившись Хроки?! Уж не знаю, как Романову и его команде удалось сотворить подобное, но лично мне простодушный здоровяк-сканд, с которым мы прошли путь от берегов Империи до Фолькьерка, казался не менее живым, чем Славка и его «волчата».
А может, и более. Мы, игроки, в этом мире избавлены от боли и мучений, и сама смерть лишь обломает о нас зубы. А волшебная кнопочка «Выход» послужит спасением из любой неприятной ситуации. А для Хроки здесь все настоящее. И если Славка, прикрывая меня в бою, рисковал лишь набранным опытом и парой уникальных шмоток, то Хроки приходилось ставить на кон собственную жизнь – и он делал это без сомнений.
В реале таких друзей у меня нашлось бы… да, пожалуй, нисколько. Мельчает народ, что уж там. Неудивительно, что люди так усердно тащат свои кровные денежки воротилам игростроя и сбегают в нарисованный мир. И пусть местные жители на самом деле всего лишь набор ноликов и единичек двоичного кода, их дружба стоит побольше той, что остается в паршивеньком и сером настоящем мире.
Для полного счастья мне не хватает только начать относиться к неписям, как к живым. Собственноручно грохнуть Хрольфа, а заодно и Олега, жениться на Айне, наделать с ней цифровых детишек на радость бабуле Астрид, а если вдруг Фригг не будет к нам милостива – усыновить Синдри Флокисона. Объявить войну игрокам, всенепременно выиграть ее и выгнать их всех на фиг, оставив только Славку и еще пару наиболее вменяемых «волчат». А потом построить по всей «Гардарике» школы, больницы, музеи… метро. И коммунизм.
Отличный план. Но выполнять его я, конечно же, не буду. Во-первых, потому что так можно окончательно тронуться головой, которая и без того уже вовсю путает вирт с реалом. А во-вторых, потому что не надо чинить то, что работает. Не я придумал этот мир, и не мне лезть в его основы кривыми руками. Так что лучше оставить серьезные задачи местным богам и демиургам, а самому заняться тем, что по зубам рядовому труженику полуторного меча… ладно, не совсем рядовому – я ведь все-таки тэн. И пусть не в моих силах и полномочиях изменить весь этот мир, я попробую сделать лучше хотя бы малую его часть.
И начну прямо сейчас.
Люди Гудреда и уцелевшие хирдманны тэна Атли уже вытащили на берег искалеченный волкоголовый драккар и стремительно превращали его в погребальный костер. Запредельно разогнанная игровой механикой регенерация быстро ставила на ноги тех, кто выжил после боя, но многих было уже не вернуть. Я даже не пытался считать тела. Воины из Эльгода, Фолькьерка и Хеде заняли свои места вдоль бортов, и красно-зеленые щиты ложились около красно-синих. Там, куда отправятся погибшие, им суждено сидеть рядом, пируя во славу Всеотца – к чему разделять их здесь? Хроки с Ошкуем оттащили тело Орма Ульфриксона на нос драккара. Туда, где и полагается быть тэну. Мой враг проиграл свою последнюю битву, но ему хватило смелости встретить смерть с мечом руке – и я не мог лишить его чести.
Рерик прошагал по приставленной к борту доске, неся завернутое в плащ тело. Так осторожно, словно боялся разбудить – но Сигмунд, заменивший ему сына, уснул навечно. Я думал, что сэконунг направится к носу, чтобы тот мог занять почетное место, но вместо этого Рерик свернул к корме. То ли не хотел, чтобы Сигмунд в смерти соседствовал с Ормом, то ли просто пытался уберечь его хотя бы сейчас – путь к Чертогам Всеотца долог, и кто знает, какие опасности поджидают усопших в мире духов. Не случайно на носу устраивают самых могучих и отважных – именно они, случись что, примут первый удар на свои щиты. Сигмунд так и не успел стать одним из них. Я поймал взгляд Рерика, спускавшегося с драккара. Тяжелый и мрачный, словно грозовая туча.
Наверняка сэконунг винил меня в смерти Сигмунда. Я не мог избежать битвы, как не мог и позволить парню остаться в Длинном доме вместе с женщинами, детьми и стариками – да и едва ли тот согласился бы сам. Честь и клятва, которую он дал мне у кургана Ульва Рагнарсона, привели Сигмунда в Фолькьерк, и его жизнь оборвалась раньше срока.
Не моя рука нанесла смертельный удар, и не я начал ту бойню – но оправдываться перед сэконунгом мне все равно нечем. Он снова потерял сына и будто состарился лет на двадцать, разом превратившись из могучего гиганта в сгорбленного старца.
– Славный же у тэна хирд. Только кормщика не хватает.
Голос раздался откуда-то со стороны кучки пленников. Неожиданно бодрый и задорный. И уж точно совсем не вязавшийся с мрачными и тревожными лицами. Этих-то я как раз понимал – они уже успели смириться с мыслью, что отправятся в Чертоги Всеотца вместе с тэном.
– Неужели кто-то уже занял мое место? Негоже сыну Ульфрика явиться Всеотцу с неумехой на корме.
Глава 5
Один из пленников раздвинул остальных широкими плечами и вышел мне навстречу. Правая рука у него висела на перевязи, но даже левой он умудрился выбриться чуть ли не до блеска. Отсутствие бороды парень – называть его мужиком как-то не хотелось, хоть он был всего на пару лет моложе меня самого – компенсировал длинными волосами. Чуть вьющаяся пышная шевелюра доходила едва ли не до середины груди и выглядела настолько роскошной и блестящей, что производители какого-нибудь шампуня непременно пообещали бы ему целое состояние за двадцатисекундный рекламный ролик.
Только никаких шампуней здесь, разумеется, нет и в помине, и благодарить за такую красоту парень может разве что самих богов. Или богинь. Милость Фрейи – длина и сила от корней до самых кончиков…
– Чего же ты молчишь, склаф? Бери свой меч. Или мне самому подняться туда? – Пленник кивнул в сторону драккара. – Тэн Орм уже заждался меня.
Слова о смерти совсем не вязались с широкой улыбкой. Парень был бледен и явно не без труда держался на ногах – похоже, ему здорово досталось в битве – но все равно радостно скалился во все зубы, щурясь от солнца.
– Как твое имя? – спросил я.
– Уж не знаю, к чему тебе имя того, для кого эйнхерии уже освободили место за столом у Всеотца, склаф… но я скажу, раз уж ты спрашиваешь. Я Эйнар. Люди тэна Орма нарекли меня Безбородым. – Парень погладил здоровой рукой гладкие щеки. – Были и те, кто кликал Девицей, но теперь им самим впору называться Беззубыми.
За его спиной послышался смех. Уже приготовившиеся к смерти пленники улыбались, радуясь удачной шутке.
– А ты храбрец, Безбородый. – Я шагнул вперед. – Хотел бы я, чтобы в моем хирде было побольше таких.
– Вот как? – Эйнар широко улыбнулся. – Тогда и я скажу – ты славный воин, хоть и чужеземец, и чтишь наших богов. Хотел бы я называть тебя своим тэном, но мое место на корме этого корабля.
– В Чертогах Всеотца найдутся кормщики и получше тебя, Эйнар Безбородый, – отозвался я. – У меня же нет ни одного, хоть я и взял в бою корабль, что носил твоего тэна. А что ты скажешь, если я подарю тебе меч и велю встать у руля? Станешь ли служить мне, как служил Орму Ульфриксону?
Улыбка тут же исчезла с лица Эйнара. Одно дело смеяться в лицо смерти, когда ее уже не миновать, и совсем другое – когда спасение совсем рядом. И достаточно одного слова… Я смотрел на высоченного сканда снизу вверх – но зато уж Волей давил вовсю. И не таких скручивали!
– Скажу, что в тебе не только сила Тора, но и доброта самой Матери Фригг! – выдохнул Эйнар. – Нет позора служить тому, кто отмечен богами и конунгом.
– У меня достаточно мечей для тех, кто захочет назваться моими людьми. – Я отодвинул Эйнара плечом и шагнул к притихшим пленникам. – Тэн Орм пал от моей руки, но вам я не враг. Всякий, кто пожелает, может остаться в Фолькьерке и служить мне. И я отпущу каждого, за кого Вагни Ульфриксон заплатит выкуп. Мне нет нужды лить кровь – на этом корабле и без того достаточно славных воинов.
Я указал рукой на погребальный драккар, и хирдманны Орма одобрительно зашумели. Похоже, они явно предпочли бы поплавать на каком-нибудь другом. Почти наверняка еще до отправления в Фолькьерк среди них ходило достаточно разговоров о том, что тэн Антор не так уж плох: зерна, которые я посеял, отпустив Торлейфа, давали всходы. А Орм лишь удобрил почву, повесив мальчишку. Едва ли кто-то из пленников пожелает вернуться в Эльгод. И мой хирд пополнится сразу двумя десятками неплохих…
– Позор вам!
Невысокий мужчина растолкал остальных и встал перед Эйнаром. И тот шагнул назад, словно испугавшись. Пленник был едва ли не вдвое старше кормщика – в его бороде блестела седина, а от волос на голове сохранились лишь жалкие клочки по бокам. Все его тело покрывали повязки, он уступал Эйнару и ростом, и сложением, но даже мне на мгновение захотелось отойти: в глазах старого воина горело пламя Муспельхейма. Я вспомнил – он был одним из немногих, кто сражался до самого конца, пока не упал под ударами мечей хирдманнов Гудреда.
– Жалкие трусы! – прорычал старик. – У вас нет чести! Орм, сын славного Ульфрика, еще не успел поднять рог в Чертогах Всеотца, а вы уже готовы склониться перед новым господином?!
– Помолчи, Рауд! – Эйнар тряхнул шевелюрой. – Разве ты не слышал, что сказал тэн Антор? Если пожелаешь вернуться в Эльгод – он не станет тебя держать. Или у твоей старухи не хватит золота на выкуп?
– Выкуп? – усмехнулся тот, кого назвали Раудом. – Уна Кнутдоттир скорее умрет вдовой, чем пустит в дом мужа, за которого пришлось заплатить золотом.
– Делай, как знаешь, упрямец. – Эйнар вздохнул. – Тор мне свидетель – я никогда не бежал от смерти, и никто здесь не посмеет назвать меня трусом. Но лишь глупец спешит умереть раньше срока.
– Я служу конунгу, Рауд, сын Гуннара. – Я прочитал подсказку от «Истинного зрения». – Так же, как служил твой тэн. Наша ссора уже погубила достаточно людей. Богам угодно было отдать мне победу, но не твою жизнь. Стоит ли гневить их?
– Ты красиво говоришь, склаф. – Рауд поморщился. – Верно, тебе досталась капля меда, что Всеотец украл у великана Гуттунга. Но слова твои – ложь, и их яд страшнее того, что сочится из пасти Йормунганд, великого змея.
– Возвращайся в Эльгод, старик. – Я сложил руки на груди. – Я не стану просить за тебя золота. Вагни Ульфриксон и без того даст мне достаточно.
– Когда я был молод, мы платили золотом и мехами только за дев, которых брали в жены. – Рауд усмехнулся. – Тебе впору подарить твоим новым слугам платья, а не мечи. Я знаю, кто ты, склаф, человек без прошлого, лишенный смерти.
Лишенный смерти? Он что, имеет в виду…
– Такие, как ты, несут погибель всему Эллиге. Я не стану служить тебе, даже если сам конунг явится сюда и велит мне преклонить колено. Пусть моя рука уже не так тверда, как раньше, но я еще помню, что такое честь. – Рауд плюнул мне под ноги. – Будь ты проклят, склаф. И пусть не будет тебе удачи, пока жив хоть один из тех, кто чтит заветы предков.
Внимание! На вас действует «Проклятие умирающего».
– 10 очков здоровья. Продолжительность – перманентно.
Зараза! Пробил. И не помогла даже стопроцентная ментальная сопротивляемость. В гробовом молчании Рауд развернулся, направился к драккару и, кое-как поднявшись наверх по доске, встал перед Хроки.
– Делай, что должен, – глухо сказал он и склонил голову. – Не заставляй меня ждать.
Хроки посмотрел на меня, и я коротко кивнул – а что мне еще оставалось?
Когда тело Рауда со стуком свалилось на палубу, вперед вышли еще четверо пленников. Все как на подбор седые, могучие и покрытые шрамами, выглядывающими из-под многочисленных повязок. Они вполне могли помнить Орма Ульфриксона еще безусым юнцом и решили последовать за ним даже в его последний поход.
Через несколько мгновений все было кончено. Хроки вытер окровавленный клинок о плащ одного из мертвецов и спрыгнул на землю. Палуба драккара опустела – на ней не осталось живых. Я запалил факел и первым поднес огонь к сложенным вдоль борта сухим веткам – как требовал обычай.
Хороший настрой как ветром сдуло – тем самым, что подпитывал взвившийся к небу погребальный костер. Упрямый старик Рауд ушел красиво, разом лишив меня не только десятки жизней и нескольких славных воинов, но и, казалось, самой победы. Последнее слово осталось за ним. А мне теперь придется разбираться не только с проклятием – ходить с перманентным дебафом я не собирался – но и с упадническими настроениями. Мои новоиспеченные хирдманны во главе с Эйнаром стояли как в воду опущенные. Если где-нибудь в игровых файлах имелась циферка, отвечающая за их боевой дух, она явно просела как минимум вдвое.
Да еще и вот это «лишенный смерти» – явный намек на то, что неписи уже давно догадываются, что в этот мир приходят чужаки. И едва ли они нам рады… Такое нельзя не учитывать. Неплохо бы посоветоваться со Славкой – но Славки здесь нет. Покрутив головой, я заметил только Ингвара. Не то чтобы я так уж доверял колдуну, называвшему себя Странником – просто мне вдруг захотелось перекинуться хотя бы парой слов с таким же, как я сам, живым игроком.
– Привет, братишка, – негромко поздоровался Ингвар. – Здорово тебя дед уделал, да?
– Да ладно бы только дед, – вздохнул я. – Монахиня-то твоя тоже… с сюрпризом.
– В смысле? Чего это сразу моя? – Ингвар удивленно приподнял брови. – Я ее сам в первый раз только здесь увидел.
Что?
– Ага. – Я почти услышал, как у меня между ушей закрутились крохотные шестеренки. – То есть ты хочешь сказать, она – не Странник?
– Понятия не имею. Я ее не знаю. – Ингвар огляделся по сторонам и шепотом добавил. – И вот тебе еще инсайдерскаая информация: из наших ее никто не знает. В смысле – вообще никто!
Глава 6
Достойный финал: секретное задание выполнено!
Победив в битве своих врагов, вы оказали им честь и похоронили павших по обычаям предков. Орм Ульфриксон отправился в Чертоги Всеотца так, как полагается славному воину и тэну. Боги заметили ваше благородство.
Вы получаете 5 000 очков опыта.
Поздравляем! Вы достигли 14 уровня!
Распределите полученные очки способностей в меню персонажа. Доступных очков способностей: 3.
Можжевеловые ягоды: задание дополнено.
Вы собрали ягоды для зелья Иде. Теперь отнесите их ей до захода солнца.
Ну, собрали, допустим, не мы… Синдри несколько мгновений постоял передо мной, а потом развернулся и ушел – видимо, уже успел привыкнуть к тому, что горячо любимый (во всяком случае, мне хотелось в это верить) тэн иногда «залипает», погружаясь в собственные мысли.
