скачать книгу бесплатно
Когда выходила, его рука погладила ее попку, но Ольга не отстранилась. Прошла в ванную комнату, помыла руки, и в зеркало увидала, как Коромысло приближается к ней. Его длинные руки потянулись и погладили ее бедра.
– Твой кореш услышит, – шепнула она.
– Ну и пускай, он что, не мужик, что ли? – осклабился Коромысло и полез к ней под юбку.
Она позволила, чтобы он задрал ее. Ощутила дрожь в его длинном теле.
Он напрягся и начал спешить.
Она повернулась к нему лицом и расстегнула ширинку его брюк.
Коромысло выдернул из-за пояса мешавший ему ствол и сунул на полку.
Ольга забралась ему в трусы, ухватила мошонку и со всей силы сжала в кулаке. Коромысло взвыл, у него искры посыпались из глаз. Отпустил ее, задыхаясь от боли, скорчился и заголосил, заскулил, замычал.
Схватив с полки пистолет, Ольга кинулась из ванной через прихожую к входной двери.
– Братан, держи жвачку! – завопил вслед Коромысло.
Она не успела к двери, сзади за волосы ее рванул к себе Судоркин.
Повернувшись, она ткнула ему в живот ствол:
– Отойди, а то выстрелю!
– А что с трупом будешь делать? – сверкнул золотым зубом тот.
– В морг отправлю, – ответила Ольга, крепче сдавливая в ладони рукоятку пистолета. – Отойди! – ее глаза сузились, она была напряжена настолько, что палец мог сам нажать на спусковой крючок, и только сознание удерживало его.
Медленно отступив назад, Вольдемар видел, что выстрел может прозвучать в любой момент.
Второй рукой Ольга повернула защелку замка, а рукой с пистолетом взялась за ручку. И в этот миг Судоркин стремительно нанес ей удар по шее. Следующим ударом выбил пистолет, вцепился в горло, сдавил так, что перед глазами у нее поплыли круги.
– Захотела меня обмануть, коза?! Не на того нарвалась! – отпустил ее горло и сильно ударил по лицу. – Знаю вашу сучью породу!
Она обмякла, падая на пол. Но Судоркин поднял ее и швырнул из прихожей в комнату. Лицо Ольги уткнулось в ковер. Он шагнул следом, наступил ей на спину между лопатками:
– Доигралась, дура! Я предупреждал! – опять поднял ее с пола и ударом отбросил к стене.
В глазах у нее стало темно, на губах почувствовала соленый вкус крови. Но отдышавшись, стала подниматься на ноги:
– Не тронь меня! – произнесла с ненавистью и внутренней угрозой.
– Ты это мне, коза? – глухим утробным голосом произнес Вольдемар.
– Не прикасайся! – поднялась она, смотря на него без страха.
– Ты это мне, коза?
– Убирайся вон, пока цел!
– Ты это мне, коза?!
– Вон отсюда, подонок!
– Ты это мне, коза?!
Смотря на Судоркина, Ольга улавливала все его движения. И даже не просто улавливала, но, предугадывала их, ибо все ее чувства были обострены до крайней степени. И когда тот, подхваченный порывом бешенства, кинулся к ней опять, она на сей раз, опережая, бросилась на него, вцепилась руками в лицо, чувствуя, как ногти проникают ему под кожу.
Урча и ругаясь, Вольдемар отмел ее от себя, ощущая, как ее ногти раздирали кожу на его щеках. Коснулся лица, на ладони – кровь, выкатил глаза, как обезумевший бык. И нанес Ольге удар в живот, а вдогонку падающему телу, добавил еще.
Из прихожей в дверях показался Коромысло. Сейчас он готов был сам разорвать женщину на куски.
Его встретили мутные глаза Судоркина.
Испытывая вину, Коромысло поежился. Хотел что-то сказать в свое оправдание, но Вольдемар неожиданно шагнул к нему и ударил кулаком в подбородок.
Клацнув зубами, подельник растянулся на полу прихожей.
– Никогда не отвлекайся на другие дела! – нагнулся над ним Судоркин. – Этих жвачек вдоль любой дороги полно ошивается, подбирай сколько хочешь! Но в деле про них забудь! Вставай! Свяжи ее!
Торопливо вскочив, Коромысло забыл о ноющей боли.
Прошло некоторое время.
Придя в себя, Ольга увидала, что сидит в том же кресле с заклеенным ртом, связанная по рукам и ногам скотчем. Тело саднило от побоев, но состояние беспомощности угнетало гораздо сильнее.
Также на прежних местах располагались Судоркин и Коромысло, тупо молчали. Вольдемар прикладывал к щекам красный от крови носовой платок. Коромысло, насупившись, зло стрелял глазами по ней.
Наступил вечер. В общем-то, еще не было темноты, но и света уже было недостаточно. В окнах зажигались огни. Солнце поубавило жару. Во дворе появились люди. Вдоль подъездов дорога стала заполняться припаркованными машинами.
Наблюдая из окна, Вольдемар увидел, как подъехало авто Корозова. Приготовил пистолет. Коромысло тоже засуетился, засучил длинные рукава рубахи. Оба встали у стены по сторонам двери.
Ольге стало ясно, что скоро войдет Глеб. Она напряглась. Прошло несколько минут, прежде чем его ключ прошуршал в замке, и входная дверь открылась.
Удовлетворенно улыбнулся Судоркин. Удачно все складывалось.
Войдя в квартиру, Глеб включил в прихожей свет и громко позвал:
– Оленька, ты дома? Что-то свет не включаешь! Отдыхаешь, что ли? – прошел через прихожую в комнату. И остановился в дверях изумленно. Он ждал продолжения событий, связанных с вдовой, но не думал, что они произойдут в его квартире. Увидал в полумраке двух бандитов, связанную жену, и вспыхнул, голос зазвучал негодующе. – Развяжите ее немедленно!
– Поумерь свой гонор! – отрезал Судоркин. – Здесь я парадом командую!
– Носом ты еще не вышел, чтобы командовать в моей квартире! – напружинился Глеб. Он был выше Вольдемара и смотрел на него сверху уничтожающе, как на мелюзгу. – Здесь ты будешь слушать, что я тебе говорю! – пошел в наступление. – Убери свою пугалку!
– А ты, кажется, не удивлен встрече? Ждал, значит? Тем лучше! – глухо сказал Судоркин.
– Кто ты такой, чтобы я тебя ждал?! – раздраженно бросил Глеб. – Мелкий шкодливый кот. С женщинами воевать много смелости не надо! Забрался в чужой монастырь и думаешь игуменом сразу стал? Развяжи ее!
– Не гоношись! – ответил Судоркин. – Так ты будешь сговорчивее!
Решительно Корозов шагнул к жене, но дорогу ему мгновенно преградил Коромысло, направив прямо в грудь пистолет. Глеб язвительно спросил у Судоркина:
– А этого долговязого шакала с собой таскаешь, чтобы доедал твои объедки?
От возмущения Коромысло задохнулся, по лицу ото лба к подбородку пошла краснота, уши стали бордовыми, шевельнулись, как у собаки. Он резко вдавил ствол в грудь Глебу, оставляя на пиджаке грязный след.
– Кореш, дай я с ним разберусь! – попросил Вольдемара.
– Не суетись! – проговорил тот.
– Зачем пожаловал? – справился Глеб, меняя тактику.
– Уже лучше, – удовлетворенно отозвался Вольдемар. – С этого надо было начинать. Никогда не диктуй мне своих условий! Я привык, чтобы принимали мои!
– У тебя дурные привычки! – произнес Корозов.
– Какие есть! – сказал Судоркин. – Но они мои. А условие следующее. Слушай внимательно! – уставился на Глеба, но смотрел не в глаза, а ниже, куда-то на кончик носа. – У тебя мой перстень с алмазом, я пришел за ним! Я случайно оставил его в гостинице, под матрацем.
– А мне сказали, что в номере никто не проживал. Выходит, перстень ничей, – парировал Глеб, не двигаясь с места.
– Я сказал, оставил, а не проживал! – повысил голос Вольдемар.
– И где это видно, что перстень твой? – повел игру Глеб.
– Вот мое доказательство! – Судоркин показал на ствол пистолета в руке, – и вот еще, – кивнул на пистолет Коромысла. – Разве это тебя не убеждает? Вижу, что убеждает. Кроме того, ты должен мне сказать, где находятся остальные части гарнитура? Я знаю, что Шехов доверил тебе эту тайну.
Удивившись услышанному, Глеб отозвался:
– Может быть, он хотел доверить мне какую-то тайну, но ты убил его прежде, чем он встретился со мною. Так же, как ты убил Шехову из-за этого перстня прежде, чем она переговорила со мной.
– Не вешай на меня всех собак! – недовольно глухо пробурчал Вольдемар. – Ты ничего не знаешь! – проговорил, глядя на его подбородок. – Я не убивал Шехова. И его бабу тоже не убивал. Итак, я жду перстень! – потребовал категорично.
– Тебе известно, сколько он стоит? Такие перстни дома не хранятся, – ответил Глеб.
– Ты хочешь, чтобы я поверил тебе? – Судоркин приблизился к Корозову сбоку, поднял пистолет и приставил к его виску. – Я искать не буду, ты сам принесешь его мне! Я заберу с собой твою бабу! Произведем рокировку! Я думаю, ты оцениваешь ее не ниже стоимости перстня? Если она не стоит этого, я ее просто шлепну! – он ладонью пригладил густую шапку темных волос на голове.
Прочитав на тыльной стороне ладони наколку «Вольдемар», Глеб своей рукой отвел от виска его пистолет. Но сказать ничего не успел. Вольдемар резко взмахнул рукой, сильно и умело ударил тыльной стороной ладони по его горлу, а затем рукояткой пистолета – по голове.
Пошатнувшись, Глеб получил новый удар. Стал падать на Коромысло. Тот торопливо отступил, отпихивая от себя. Глеб упал.
Показав на Ольгу, Судоркин бросил:
– Берем с собой и уходим! На сегодня все!
Прежде чем выполнить команду подельника, Коромысло пошарил по карманам пиджака Глеба, вытащил кошелек, выдернул деньги и, не считая, сунул в свой карман. Потом переступил через Глеба, и легко поднял из кресла Ольгу.
Она попыталась сопротивляться, но, связанная, могла только извиваться в его руках.
Коромысло крепче притиснул ее к себе, утихомиривая, потом, ударил несколько раз, обездвиживая, бросил на плечо и направился к выходу.
Люди у лифта испуганно посторонились, когда Вольдемар зло повел пистолетом перед ними.
Вышли на улицу. И здесь столкнулись с непредвиденными обстоятельствами. А Судоркину пришла в голову мысль, что не может ему постоянно везти.
Перед ними стоял автомобиль Корозова с водителем и охранником, какого Исай вчера прикрепил к Глебу. Еще не отъехал от подъезда, потому что водитель Никола показывал охраннику на окна квартиры и недоумевал:
– Глянь-ка, что-то света нет. Что он там без света делает? Может, проверить, все ли нормально? Надо было тебе до двери проводить его! Мы с ним, Толик, бывало в такие передряги попадали, тебе и не снилось. Так что на сонное царство тут не рассчитывай!
– Ты же видел, он отказался. Я хотел, – пробормотал охранник, выпятив тонкие губы. Он был крепок на вид, но еще не втянулся в роль охранника.
– Хотел, хотел, – недовольно проворчал Никола. – Надо не хотеть, а делать. Подождем еще немного, если ничего не изменится, пойдем наверх.
Стали ждать. А когда из подъезда вынырнули двое с женщиной на плече, водитель насторожился и через секунду узнал Ольгу, забившуюся в руках Коромысла.
– Атас! – крикнул охраннику, выхватывая травматик.
Оба стремительно выкатились из машины и бросились на Коромысло, чтобы отбить Ольгу. Сбили его с ног.
Тот, увидав пистолеты, опешил, оттолкнул от себя женщину, завозился на асфальте.
Изрыгая проклятья, Судоркин заурчал, ему никак не удавалось выхватить ствол, потому что с двух сторон его долбили кулаки водителя и охранника. А тут еще из подъезда выскочили три парня на подмогу им.
Коромысло поднимался, но его опять сбивали с ног. Наконец, ему все-таки удалось вскочить, и он пустился наутек. Не устраивать же стрельбу возле подъезда.
Видя, как быстро поменялись обстоятельства, Вольдемар, наконец, выхватил ствол и выстрелил вверх, останавливая драку. А сам пустился следом за Коромыслом. Преследовать его не стали. Подняли с земли Ольгу, развязали.
Взбешенный, Судоркин в эту ночь не появился ни у Вобровой, ни у Врюсовой. Вместе с Коромыслом они набрали водки и пили у того до утра.
Правда, Коромысло не мучился от неудачи, постигшей их с Ольгой. Он был доволен, что они сорвали хороший денежный куш и могли как следует погулять на эти деньги. Он пьяно твердил Вольдемару:
– Не расстраивайся, кореш, я притащу тебе эту жвачку, как только скажешь!
На него Вольдемар смотрел, как на недочеловека. Он не умел довольствоваться малым, как Коромысло, он был максималистом – либо все, либо ничего.
Они сидели в тесной кухоньке за тесным столиком. На столешнице было несколько бутылок, стаканы, закуска, вилки, ложки, ножик. Большими кусками нарезанный хлеб кучкой навален сбоку. На газовой плите издавала запахи яичница, поджаренная с колбасой.
Квартирка была маленькая, съемная. Но Коромысло она вполне устраивала. Он снял сковороду с плиты, поставил посреди стола. Плеснул в стаканы себе и Судоркину водки и произнес тост:
– Давай выпьем, братан, за тех, кто чалится, кому небо в клеточку. Чтобы и у них наступило время воли с батареей бутылок на столе! – и выпил. – А этого мужика мы еще тряхнем! У него, видать, деньжата водятся. Живет-то он, видал, как? Не то, что эта конура. Выдавим из него все, что тебе нужно!
– Ну, ну, – глухо сказал Вольдемар. – Смотри не надорвись. Сегодня ты сиганул, только пятки сверкали. Башку откручу, если в следующий раз поджилки дрогнут! – отхлебнул из стакана и полез вилкой за яичницей. А утром подставил голову под душ, привел себя в порядок и позвонил по телефону. – Я буду к обеду. Приготовь ее.
В обед подъехал к длинному кирпичному дому рядом с гостиницей, нырнул в крайний подъезд с узкими лестницами, подошел к крайней двери, крашеной в коричневый цвет, на первом этаже, нажал замусоленную серую кнопку звонка.
Его встретила молодая женщина крепкого телосложения в красной кофточке, похожей на мужскую рубашку, и джинсовых брюках. У нее были покатые плечи, налитые бедра и несколько резкие движения. Пегие волосы по плечи, прическа чуть растрепанная. На ушах тяжелые серьги, оттягивающие мочки вниз. Лицо чуть заостренное с острым подбородком и длинным разрезом глаз.
По-хозяйски войдя в квартиру, Судоркин с порога спросил:
