скачать книгу бесплатно
На шум в дверь вбежали охранники. Увидав, что с Исаем все нормально, опять закрыли дверь с другой стороны.
Став на колени, парень начал подниматься на ноги. Собрал себя в комок, набычился и кинулся на Исая. Но встречным ударом своих железных костистых кулаков начальник охраны вновь опрокинул его. Парень растянулся на полу, совершенно раздавленный поражением.
– Ну, что, Кот в сапогах, будешь еще испытывать судьбу, или хватит? – наклонился над ним Исай. – Может, все-таки поговорим, как положено?
Тяжело сев, прижавшись боком к стене, тот вытер с губ кровь и снизу затравлено посмотрел на начальника охраны.
Голос Исая зазвенел металлом. Угрожающим холодком потянуло, когда он начал снова задавать вопросы.
Трогая разбитые губы, парень надломлено начал выталкивать из себя слова.
Дверь отворилась, и на пороге появился Корозов. Шагнул в кабинет и удивленно остановился, узнал на полу того, который, убегая после драки у театра, угрожал ему. Навис над ним:
– Так это ты, приятель? Не забыл меня? Помнишь, как угрожал мне? О чем же я должен пожалеть? И зачем ты эту стену подпираешь, как атланты небо?
– Какой из него атлант, всего только Кот в сапогах! – слегка усмехнулся Исай, отступая.
Поджимая под себя ноги, парень съежился.
– Что-нибудь сказал? – Глеб повернулся к Исаю.
– Воду мутит, – коротко ответил Исай. – Памятью страдает. Все вокруг да около.
Опустившись на стул, Глеб требовательно произнес:
– Вот что, Кот в сапогах, мне нужно, чтобы ты ответил на три моих вопроса, а потом я тебя отпущу на все четыре стороны! Первый. За что вы набросились на парня около театра? Второй. Как зовут того парня, и где я могу его найти? И третий. Кто может подтвердить, что ты – Кот в сапогах?
Смотря в глаза Глебу, парень видел, что принялись за него серьезно, что прежняя версия сейчас могла запросто подвести под монастырь, неизвестно, куда кривая могла вывести, как бы не завела в трясину, тогда пиши – пропало, разлепил губы и стал накручивать новую историю:
– Мы попросили закурить у него, а он обозвал нас, ну, с этого и началось. Как его зовут, я не знаю, и откуда он, тоже не знаю. Поверь, босс, я не вру. Про Кота в сапогах это я пошутил. Кликуха моя Блямба, по паспорту Блямин Колька. Спросите у любого на улице Панова, меня каждая собака знает, – парень кинул взгляд на Исая, точно от того ждал подтверждения своим словам.
Ответ Блямбы Глеба не устроил. Все было шито белыми нитками. Все было враньем. Корозов сам был свидетелем начала драки, и парень сделал большую ошибку, пытаясь водить его за нос.
– Ты меня за идиота держишь, Блямба? Думаешь, у тебя хватит мозгов одурачить меня? – повысил голос Глеб.
Тот заерзал на месте. Его насквозь прошибло потом. Чуть передвинулся в сторонку, словно под ним образовалось мокрое пятно. По спине побежали крупные мурашки, обдавая холодом. Он затих на какое-то время, почувствовал, как по-песьи прижались его уши, и по-собачьи проскулил:
– Я не вру, босс! Ей-богу! Ухо в заклад даю!
Корозов не сразу ухватил, что предложил ему Блямба в заклад, а когда до него дошло, перевел глаза на начальника охраны и без улыбки сурово распорядился:
– Возьми у него ухо в заклад!
Исай кивнул, вытащил из ящика стола нож, и шагнул к парню. Тот изумленно проследил за ним. А когда начальник охраны с невозмутимым видом подошел и потянулся за ухом, отдернулся и вскрикнул:
– Эй, эй, я пошутил, у меня поговорка такая.
– А я не шучу, – сказал Глеб. – Заклад есть заклад. Это гарантия, что не соврешь. Потом, если скажешь правду, ухо я тебе верну.
– Ты шутник, босс. На кой черт отрезанное, оно мне потом будет нужно?
– Соображаешь. Тогда сообрази и дальше, что будет с тобой, если продолжишь крутить мне мозги. И ухо не поможет тебе.
– Ей-богу, босс, я не знаю того, о ком ты спрашиваешь! – взмолился Блямба, пытаясь подняться с пола. – Гадом буду! Никогда не видел до этого! – вставая на ноги, Блямба спиной по стене пополз вверх, оставляя на рубахе зелень краски.
Глеб поморщился, голыми руками этого типа не возьмешь, придется повозиться, сказал:
– Похоже, твоя голова плохо соображает! – глянул на Исая. – Запри его, пока мозги не проснутся.
В выжидательной стойке Блямба вытянулся вдоль стены. Исай позвал охранников, отдал распоряжение, и парня вывели из кабинета. Глеб поручил сделать снимки Блямбы и выяснить о нем все. И в заключение уверенно произнес:
– Врет! Все врет! Странная история. Странная.
Через несколько минут Блямбу сфотографировали и повезли в пустующую служебную квартиру.
Все это не очень нравилось Глебу. И на кой черт он прихватил с земли кинжал около театра? На кой ляд теперь связался с поисками его владельца? Как будто дел других нет. Может, все бросить к чертовой матери? И про актрису забыть, и Блямбу пинком под зад отправить куда подальше. Вот только одна закавыка все портила: не умел он бросать начатое дело, не привык. Выйдя от Исая, отправился в свой кабинет.
Распечатав снимки Блямбы, Исай поручил охранникам выехать на улицу Панова и к театру для сбора информации.
Блямбу сопровождали трое охранников. Те, которые захватили его у театра. Он сидел на заднем сиденье между двумя парнями и от самого офиса бубнил, что рассказал все, что знал, и теперь не понимает, что еще хотят от него. Хоть режь его ножом. Охранники по бокам молчали, а тот, что сидел рядом с водителем, повернул к нему простоватое лицо, потребовал умолкнуть.
Подъехав к дому, Блямбу высадили из машины. Он быстро обежал глазами двор, спросил, показывая на подъезд:
– Сюда, что ли? – и прикинул, сколько шагов идти до дверей.
Жара стояла жуткая. Солнце било в глаза, слепило.
Двор был пуст. Ни души. Вереница машин вдоль подъездов. Кузова автомобилей играли солнечными бликами. Деревья перед домом опустили ветви и листья, как будто от жары угнулись кронами.
Из листвы порхали редкие воробьи, и тут же снова забивались под их прохладу. Рыжий кот торопливо перебежал дорогу и быстро юркнул в траву, прячась в тень небольшого куста.
Асфальт под ногами терял твердость.
Воздух был горячий. Ни ветра, ни ветерка.
Охранники взяли Блямбу под руки, их пальцы впились ему выше локтей. Третий пошел вперед. Блямба недовольно буркнул:
– Больно, чудики! – и тут увидел, что из другого подъезда вышел мужчина, открыл дверь автомобиля и сел за руль.
У Блямбы загорелись глаза. Он напрягся и резко ударил каблуком своей туфли по пальцам ноги правого охранника. Тот от внезапной боли выпустил руку парня, и Блямба кулаком ударил другому охраннику в пах. Все произошло быстро. Третий охранник оглянулся, когда Блямба прыжками ринулся к другому подъезду к машине.
Он несся, как голодный зверь, почуявший запах еды. Третий метнулся следом. Мужчина завел машину. Блямба подскочил, дернул на себя дверь, свирепо выхватил владельца из авто и прыгнул за руль. Тот ошарашенно закричал, покатившись по асфальту.
Охранник успел вцепиться в плечо Блямбы, но машина тронулась и поволокла парня за собой. Блямба ударил его, отбрасывая от авто.
Следом сорвался с места автомобиль, в котором его привезли. Блямба, рыская глазами по зеркалу заднего вида, вырулил на дорогу и выжал педаль газа до упора:
– На, выкуси, теперь не возьмешь! – выдохнул из себя.
В машине, которая преследовала Блямбу, находился один водитель. Он мгновенно принял решение. Сел на хвост Блямбе. Он знал в городе каждый закоулок и каждую выбоину на дорогах, но он не знал, что Блямба тоже отлично ориентировался здесь.
Машина Блямбы ушла вправо, в переулок, потом во двор за угол дома и скрылась с глаз. Водитель потерял его из вида, резко сбросил скорость, закрутил головой, наткнулся взглядом на стоявшее авто с раскрытой водительской дверью. Подвернул, выхватил травмат и выскочил из салона. Мимолетно зыркнул глазами по распахнутой двери и кинулся за дом, надеясь увидеть бегущего Блямбу.
А тот в этот миг никуда не бежал. Он схитрил: пан или пропал. Застопорил авто, выметнулся с водительского места, открыв дверь, чтобы видно было, что его в машине нет. Мгновенно лег на пол сзади, щелкнул замком, радуясь затемненным стеклам. Надеялся на авось. И удача улыбнулась ему. В спешке преследователь не заглянул в салон.
Блямба приподнял голову, поблизости – никого. Выбрался из авто и кинулся к машине преследователя. И опять удача. Мотор работал. Блямба нырнул за руль и надавил на газ. Заметил возвращающегося водителя, но тот уже не успевал.
Кроя себя по-черному за оплошность, тот бросился к машине Блямбы. Но ключ в замке зажигания отсутствовал. Неистово взвыв, полез к проводам. Когда выехал, Блямбы нигде не было.
Минут через десять Блямба бросил машину на обочине дороги и отправился на маршрутке в центр города. Здесь нырнул в подъезд кирпичного дома. Перепрыгивая через две ступени, поднялся на этаж, позвонил в дверь.
Открыл широкоплечий человек с тяжелым лицом и таким же взглядом. Густые жесткие волосы требовали стрижки. На плечи накинут длинный махровый малиновый халат. На ногах кожаные коричневые тапочки. Он встретил Блямбу недовольно и раздраженно:
– Какого черта ты ко мне приперся?
Сделал просительную гримасу, Блямба с опаской шагнул в квартиру, хотя его никто не приглашал:
– Мне нужны бабки, Андрей Петрович!
Прихожая была просторная, с великолепной отделкой стен, потолков и пола. С картинами и зеркалами. Красивые потолочные плинтуса, лепнина на потолке над большой хрустальной люстрой. С богатой отделкой комнатные двери.
На этом фоне Блямба выглядел, как ощипанная курица, как нечто из инородного мира. Этакая мокрая дворняга Шарик рядом с роскошным лабрадором или басенджи, которого холит хозяин. Даже казалось странным, как он мог оказаться среди красоты этой квартиры, и как его может знать и принимать ее хозяин. Он и сам чуял, что не вписывался в нее, поэтому ощущал себя неловко, неуверенно и с усилием пытался сохранить лицо.
Хозяин окинул его с ног до головы недружелюбным взглядом, посмотрел, как на некое подобие человека.
Закряхтев, пересиливая себя, нагловато, но не очень уверенно, Блямба шагнул большим шагом глубже в прихожую:
– За такую работу прошу приплатить.
Разъяренно глянув, как Блямба топчет пол грязными подошвами туфлей, Андрей Петрович произнес:
– Да ты наглец, Блямба! Ты знаешь, с кем говоришь?
Тоже посмотрев на свои ноги, тот хмыкнул, видя, что его туфли покрыты слоем уличной пыли:
– Так ведь в передрягу я попал, Андрей Петрович, а за это надо прибавить, Андрей Петрович!
Неторопливо выглянув на площадку, никого не увидев, хозяин квартиры закрыл дверь, поинтересовался:
– В какую еще передрягу вляпался?
– Едва унес ноги, – кивнул на свою пыльную обувь и на испачканную рубаху Блямба. – Грязь эта боевая. Накрыли меня охранники Корозова.
– А кто это такой? – холодно спросил хозяин, снова окидывая Блямбу с ног до головы.
У того по лицу блуждало заискивающее и одновременно нагловатое выражение:
– Ну, как же? Вы что, Андрей Петрович, в магазинах не бываете? Не поверю в это.
Хозяин квартиры скривил лицо, на лбу четко нарисовались глубокие надбровные дуги:
– Ах, этот Корозов? Не знаком с ним, не знаком, – сделал долгую паузу, после которой удивленно спросил. – А он-то здесь причем?
Блямба усмехнулся, его совсем не интересовало, причем или не причем в этой истории был Корозов:
– Это ваши заморочки, Андрей Петрович, – ответил он, – разбирайтесь сами, а мне бы приплатили за мои болячки. Чуть сегодня зубов не лишился.
Немного сбив свое недовольство, Андрей Петрович убрал с лица выражение негодования и потребовал от Блямбы полного подробного отчета.
– А как насчет бабок? – снова спросил Блямба и почесал затылок.
– Ладно, черт с тобой, проходи! – резко показал в сторону кухни хозяин.
Роман Рисемский находился дома, когда к нему приехал отец. Продолжительный звонок в дверь заставил парня подняться с мягкого дивана и открыть. Отец вошел в квартиру хозяйским шагом и сразу с порога обрушился на него с вопросами:
– Почему от тебя нет ни слуху, ни духу? Не звонишь, на звонки не отвечаешь, как будто ушел в глубокое подполье. Или опять где-нибудь что-то натворил?
Он стоял перед отцом, как провинившийся школьник, не выучивший урок, который давно уже должен был знать назубок. Худощавый и стройный. Сквозь приятность его лица проглядывала нервическая вспыльчивость и безоглядность в поступках.
Его отец, напротив, был несколько обрюзгший, но с властным лицом и такими же повадками. Впрочем, чуть обвислая кожа щек и подбородка не портили его. Это было неким дополнением к его седеющим вискам. Создавало определенный шарм общей картине внешности. Вперед выдавался небольшой живот, но для его роста это было нормально, даже делало фигуру более внушительной. Он продолжал спрашивать:
– Почему молчишь, как в рот воды набрал, или в горле у тебя заморожены связки?
После событий около театра и потом в подъезде, Роман все это время отлеживался на диване. От удара по голове получил сотрясение мозга, у него кружилась голова, его тошнило, но в больницу не пошел, вызвал знакомого врача на дом и тот прописал ему все, что требовалось.
Он лежал и тупо смотрел в потолок, пока люстра перед глазами не начинала кружиться, качаться, подмигивать лампочками и даже вытанцовывать черт знает что. Он закрывал глаза, потом снова открывал, и если после этого люстра опять выкидывала коленца, он отрывался от подушки и садился, опустив ноги на ковер. Мебель в комнате вела себя строже, не танцевала и не кружилась, но слегка меняла формы и обволакивалась туманом. Роман встряхивал головой, чтобы разогнать туман, и шел в ванную комнату, освежал лицо водой.
Когда немного оклемался и окончательно оторвал голову от дивана, все равно никого не хотел видеть и ни с кем не хотел говорить даже по телефону. Настроение было отвратительное.
Слоняясь по просторной квартире из угла в угол, он не находил себе места, не находил себе занятия, мысли в голове перемешались. Они то будоражили его, то успокаивали, то мозг вообще освобождался от них и тогда Роман чувствовал полную пустоту в голове, какой-то вакуум. Садился за стол и начинал бездумно барабанить пальцами по столешнице.
Или подходил к окну и сквозь тюль смотрел в небо. Там плавали облака, всякий раз новых форм. В каждой форме он искал, на что она похожа, иногда так увлекался, что забывал обо всем на свете. Мог целый час напролет стоять у окна и смотреть на облака. Когда находил сходство с чем-нибудь, начинал улыбаться, как будто сам нарисовал эту картину на холсте.
Иногда брался за книги, устраивался за столом, пытался вчитываться в одну в другую, не получалось, листал, смотрел пустыми глазами, закрывал и отодвигал.
В один из таких дней позвонил Еве, но ее телефон не ответил. Он позвонил в театр, спросил работает ли Нарлинская, и когда услыхал, что она играет в спектаклях, еще больше замкнулся. В душе появилась боль, ведь Ева не пришла узнать, что с ним, не позвонила ни разу и не ответила на его звонок. Впрочем, может, он заблуждался, может, все было не так. Вспомнил, что кто-то приходил к нему, звонил в двери, звонил на стационарный телефон, но он не подходил к двери, не брал трубку телефона. С другой стороны, Ева знала номер его смартфона. Но тот молчал.
Закрыв за отцом дверь, Роман пригласил его в комнату.
Тот прошел через прихожую, опустился в мягкое кресло, окинул взглядом комнату, в глаза бросился бардак. На диване скомканные подушки, стулья в комнате стоят, где попало и как попало, на них – смятая одежда Романа, на столе хаос из бумаг, салфеток, книг, на полу ковер сбит в сторону, разбросаны носки и тапочки.
Показав на все это, отец предложил:
– Найми новую домработницу, твоя плохо справляется с обязанностями. Или заведи подружку, ну, в крайнем случае, женись. Хватит уже болтаться неприкаянным!
Сев на диван и отодвинув к подлокотнику подушки, сын нехотя ответил:
– Домработница меня устраивает, просто она еще не приходила убираться.
