скачать книгу бесплатно
Через неделю после похорон Ротёмкина Корозов решил заехать в его торговый центр, где располагался офис. День был теплый, солнце не жгучее, дул мягкий ветер. Центр был большим – в два этажа, – с красивым входом. Снаружи огромные стекла в пол и крупная плитка на стенах. Внутри высокие потолки, много света и людно. Перед магазином большая площадка, отданная под парковку, которая в выходные дни переполнялась. Офис располагался на втором этаже. Пройдя сразу наверх, Глеб с черной папкой в руках вошел в небольшую приемную, где помещались стол, шкаф для одежды да зеркало на стене против двери в кабинет Ротёмкина. Секретарь, краснощекая девушка, вскочила с места, увидав его. Была чуть выше среднего роста, стройная, с добрым лицом, в цветной блузке и светлых брюках. Она хорошо знала Корозова, ибо последнее время при жизни Ротёмкина Глеб несколько раз наведывался сюда. Разумеется, она знала о переговорах и посматривала на Корозова уже как на будущего нового владельца магазина. Заметно старалась услужить ему. Закрыв за собой дверь, Глеб остановился. Вообще-то, он ожидал, что в офисе будет царить неопределенность и растерянность, но обнаружил рабочую обстановку, и это произвело на него приятное впечатление. Еще больше покраснев пышущими здоровьем щеками, секретарь выскочила из-за стола навстречу Корозову, спросив:
– Вы зайдете к нему?
– К нему? – Вопрос несколько обескуражил Глеба, он глянул на дверь кабинета Ротёмкина. – Разве там кто-то есть?
– Да! – кивнула секретарь. – Там сейчас молодой Ротёмкин. Два дня уже.
О том, что у Ротёмкина был двадцатилетний сын, Корозов слышал, но никогда не видел его. Приподняв брови, спросил упругим голосом:
– Как его зовут?
– Егор, – улыбаясь, произнесла секретарь, придвинулась к двери и приоткрыла. – Входите.
Напружинившись, Корозов твердой походкой ступил в кабинет. Ничто внутри не изменилось, все было как прежде, лишь за столом возвышалось молодое растерянное лицо. Неопытность била по глазам. Лицо всем своим видом произносило: «Ну ничего не понимаю! Не знаю, что делать!» Озадаченно посмотрев на вошедшего, Егор, худощавый, как отец, с большими голубыми глазами, чувственными губами, высоким лбом, вьющимися русыми волосами и неширокими плечами, сидел прямо. Распахнул глаза, не зная, кого видел и зачем незнакомец пожаловал сюда. Рубашка на нем такого же цвета и фасона, какие Глеб прежде видел на его отце. Первое впечатление у Корозова возникло, что сын внешне старался походить на отца. Определенно, Егора так и подмывало спросить у секретаря, зачем она пропустила к нему этого высокого, плотного сложения человека с папкой в руках, когда ей было четко сказано, чтобы никого не впускала, пока он будет изучать бумаги. Но она даже не заглянула в двери, ничего не объяснила, а спрашивать по телефону у нее в присутствии постороннего парню было стыдно. Два дня он уже сидел, зарывшись в бумаги, а ни на шаг не продвинулся вперед. Вместе с тем не решался вызвать к себе бухгалтера, потому что, когда та начинала ему что-то объяснять, он чувствовал только одно желание: поскорее избавиться от всего этого и никогда больше не слушать подобное. Чувствуя себя неумелым неудачником, Егор сконфуженно раскрыл рот, чтобы спросить, что посетителю нужно, однако Корозов опередил, подходя к столу.
– Меня зовут Глеб Корозов, – сказал он, протягивая крепкую руку. – Давайте познакомимся, молодой человек. Мне секретарь уже сказала, что ваше имя Егор.
Поднявшись из кресла, парень тоже протянул руку. Был он высок, как его отец и как Глеб, только худой. На скулах симпатичного лица играл румянец смущения. Взгляд голубых глаз был чист, как яркая голубизна безоблачного неба. Корозов сжал его узкую худую руку, полностью забирая ее в свою ладонь, подумав, что у старшего Ротёмкина рука была ненамного больше. Румянец со скул Егора пополз по щекам, и Глебу показалось, что именно так в приемной недавно краснела секретарь.
– Можно мне присесть? – спросил он, отпуская руку Егора.
– Да, конечно, садитесь, садитесь! – сказал Егор, поспешно показывая на стул.
Опустившись на стул, Глеб положил перед собой на приставной столик черную папку. Егор подождал, когда посетитель усядется, и тоже сел.
– Я хотел узнать, молодой человек, какие у вас планы? – спросил Глеб, сразу поставив Егора в тупик. – Вы намерены продолжить бизнес отца или поступить сообразно недавним решениям вашего батюшки?
Мучительно сморщив высокий лоб, Егор поплыл мыслями, ибо не мог ответить на вопрос Корозова. Все лицо его загорелось алым цветом. Вопрос для него был неразрешимым. Как продолжать бизнес отца, когда он в нем ничего не понимал, да и не хотел им заниматься? А что это за недавнее решение отца? Егор понятия не имел. Отец каждый день принимал по несколько решений. Он о них даже не знал. Мать больше знала, чем он. И какое из них Корозов называл недавним, Егор не представлял. Посему взволнованно произнес:
– Вы о чем?
– Ваш отец собирался продать свой бизнес и вроде бы уехать из этого города, – пояснил Глеб, погладив ладонью папку, словно показывал Егору, что в ней есть подтверждение сказанным словам.
Обращаясь к парню на «вы», Глеб намеренно придавал ему весомость, как бы заставлял почувствовать, что на нем уже лежит груз ответственности за все дела в отцовском бизнесе. Однако это чувство, напротив, только еще больше придавливало Егора к креслу, и он ощущал себя все беспомощнее.
– Да, мы собирались уехать! – словно цепляясь за соломинку, пробормотал Егор, подтверждая то, о чем он точно знал. – Но этот несчастный случай, этот случай… – Он на короткое время плотно сжал тубы, и краска стала медленно сходить с его щек. – Все разрушилось, стало неопределенным. Я в этих бумагах ничего не понимаю. А мама оставаться тут не хочет, она убита горем.
– Я вас понимаю, – с сочувствием наклонил голову Глеб. – К сожалению, исправить ничего нельзя. Но окончательное решение теперь придется принимать вам с мамой.
– Какое решение? – широко раскрыл голубые глаза парень.
– Решение о продаже, – пояснил Корозов и продолжил: – Ваш отец мне предложил купить его магазин. Мы с ним заключили договор о намерениях. Я покажу вам его. Он подписан двумя сторонами. Надеюсь, подпись отца вы знаете. И если вы с мамой не станете возражать, то мы могли бы завершить эту работу. Я готов на прежних условиях купить ваш бизнес. – Глеб неторопливо раскрыл папку и достал экземпляр договора. – Почитайте, молодой человек. У вашего отца был второй экземпляр этого договора, вы поищите. Может, где-то в сейфе лежит?
Взяв листы договора, Егор наклонился над столешницей и медленно начал читать, смущаясь, что так долго читает и не может вникать быстрее. Но, ухватив главное, оторвался, выпрямил спину, спросил с горящими глазами:
– Вы согласны купить за такую цену?
– Да, я подписал этот договор, – улыбнулся Корозов. – И ваш отец подписал его. Мы оба выразили намерение заключить такую сделку.
– А можно, я это маме покажу? – вскочил из-за стола Егор, поднимая над головой листы договора.
– Не только можно, но и нужно! – твердо сказал Глеб. – Ведь вы с мамой являетесь совладельцами. Вам только следует оформить наследство. И потом, в ваших руках сейчас мой экземпляр договора. Ваш поищите в кабинете. Он наверняка где-то здесь.
Кивнув, парень положил на стол договор, поспешно достал из кармана связку ключей, пошумел ими в ладони, нашел тот, что искал, подошел к стене, снял картину. За нею была дверца сейфа. Егор открыл его, вытащил кипу бумаг, сел с нею за стол и начал кропотливо перебирать. Глеб терпеливо ждал, овальное, чуть удлиненное лицо было невозмутимым. Наконец Егор воскликнул:
– Нашел! Есть! – Оживленно отложил листы договора в сторону, остальные бумаги опять собрал в кипу и вернул в сейф, запер на ключ, повесил картину. Лицо было ликующим, в глазах светилась какая-то детская радость, как будто свершилась его самая заветная мечта, как бывало в далеком детстве, когда в Новый год Дед Мороз приносил желаемый подарок.
Забрав со стола свой экземпляр договора, Корозов положил его в папку и закрыл ее. Егор смотрел на Глеба, как на своего спасителя, как будто произносил: «Наконец-то я спихну все это со своих плеч!»
– Вы переговорите с мамой, – проговорил Глеб, поднимаясь со стула. – Я готов сам встретиться с нею, если она не будет возражать против нашей встречи. Ну а если вы примете условия этого договора, я подошлю к вам своего юриста. Он поможет вам войти в наследство, а потом мы с вами совершим сделку. У вашего секретаря мой телефон имеется, звоните! А сейчас я прощаюсь и желаю нам с вами успехов! – Протянул руку.
Выскочив из-за стола, Егор схватил его руку, затряс, потом пошел за ним, приговаривая:
– Я не против! Я только «за»! Думаю, и мама будет «за»!
Приостановившись у двери, Глеб сдержанно улыбнулся. Егор вышел за ним в приемную со счастливо сияющим лицом. Секретарь услужливо вскочила с места, шагнула к ним и смущенно отступила, пропуская Корозова к выходу.
На следующее утро Егор позвонил Глебу и сообщил, что мама согласна и хотела бы встретиться с ним. Она будет очень признательна, если он приедет к ним домой. Договорились встретиться через два часа. Надев на себя черный костюм, Корозов по истечении этого времени подъехал к новому четырехэтажному кирпичному на два подъезда дому, где жили Ротёмкины. Погода в этот день была не ахти какая. Накрапывал мелкий дождик, подхватываемый ветром, который гонял его то влево, то вправо. И капли летели в людей то с одной стороны, то с другой. Но временами ветер пропадал, и дождик сыпал свои капли вертикально сверху вниз, прямо на головы и плечи прохожим. Небо было мутным, не было ни туч, ни облаков, просто висела вверху вялая непробиваемая дымка, от которой на душе становилось скверно. Выскочившие из авто два охранника, не обращая внимания на капли дождя, заняли свои места возле Корозова. Один, сутуловатый, с озабоченным лицом, в джинсах и легкой куртке в полоску, – позади, второй, с короткой бородкой, быстрыми движениями, в брюках и бежевом пиджаке – впереди.
Передний быстро направился к подъезду. Перед коричневыми дверями было высокое крыльцо с коричневыми поручнями и коричневым навесом над ним. Охранник набрал на домофоне код квартиры. Через три-четыре секунды раздался мужской голос. Парень сообщил о Корозове, услыхал писк и щелчок открывающегося замка. Прошли в просторный чистый подъезд. Стряхнули с одежды капли дождя. Глеб поправил галстук и застегнул пиджак на все пуговицы. Поднялись на этаж. Подошли к металлической темно-синей двери. Открыл Егор. На лице плавало неопределенное выражение. С одной стороны, недавно похоронили отца, и в семье продолжался траур, но с другой стороны, Егор не мог скрыть удовлетворения тем, что неожиданно разрешилась проблема с бизнесом, который был для него и матери обузой. Широко распахнув дверь, Егор подался назад, здороваясь и приглашая Глеба войти. Тот, оставив охранников на площадке, шагнул через порог в большую прихожую, где мебели было немного, только функционально необходимая. На полу – ковровая дорожка в тон стенам. Закрыв двери, Егор с внутренней болью в голубых глазах посмотрел на вышедшую из комнаты мать. Она вела себя выдержанно, измученное слезами лицо было печальным, черное платье – скромным, но со вкусом. Сзади на пучок волос повязана черная косынка. Молчаливо протянула Глебу свою руку, забыв назвать себя. Когда Корозов пожал ее, пригласила его пройти в комнату. Егор остался на месте. В комнате на стене над длинным комодом Глеб увидал большую фотографию погибшего Ротёмкина с черной лентой на уголке. Диван и кресла были накрыты темными тканями. Зеркало занавешено. Вид был удручающим. Усадив Корозова за большой стол посередине комнаты, хозяйка села сама по другую сторону и сразу начала беседу:
– Я ознакомилась с договором о намерениях, – сказала с какой-то отчужденностью, как будто все это для нее не имело никакого значения. – Я готова вместе с сыном продолжить работу в этом направлении. – Несмотря на всю свою отстраненность, она вела разговор грамотно и умно, и Глебу пришло в голову, что в офисе за столом управляющего бизнесом, скорее всего, должно быть ее место, нежели сына. Глеб даже осторожно спросил:
– А не хотели бы вы сами попробовать управлять своим бизнесом?
Отмахнувшись от этого предложения, как от чего-то совершенно неприемлемого и неуместного, воскликнула:
– Нет, нет, только не это! Упаси боже! Нам с сыном не нужен этот торговый центр! Он нам просто не нужен! Понимаете? Он не нужен нам! Мы хотим продать его! – сделала паузу и выразилась более откровенно: – Мы хотим избавиться от него! И чем быстрее, тем лучше!
Было очевидно, что она так болезненно воспринимала этот бизнес не потому, что не разбиралась в нем, а потому, что он являлся напоминанием ей о муже, а сыну об отце. Других причин такого неприятия магазина, его отторжения, Глеб просто не видел. Бесповоротное решение Ротёмкиных продать бизнес устроило Корозова. Оставалось оговорить некоторые формальности, и можно было беседу заканчивать. Однако Глеба точила мысль: раз уж он здесь, можно попытаться поговорить с вдовой о возможной причине гибели ее мужа. Кто знает: вдруг у нее имеются свои соображения? Она умная женщина и не исключено, что о чем-то догадывается. Правда, оперативникам Акламина никаких подозрений ни на чей счет она не высказала, но это не останавливало Глеба. Ведь опера беседовали с нею сразу после гибели Ротёмкина, тогда она была не в состоянии напрягать мозги, но теперь прошло время, теперь мысли оживились. Глядя в лицо женщине, Глеб сказал:
– То, что произошло с вашим мужем, – это непоправимая трагедия. Вот только непонятна причина случившегося. Дело в том, что с этой трагедией связаны другие события. – И он рассказал ей, как в роддоме похитили жену и ребенка водителя Ротёмкина, и, как потом выяснилось, водитель оказался причастным к гибели ее мужа, за что и сам был застрелен преступниками. – Но причина так и остается пока невыясненной. Вы могли бы что-нибудь сказать по этому поводу?
По строгому и, казалось, непроницаемому лицу вдовы Корозов заметил, что для нее это известие было новым. Но он заметил и другое: когда упоминал имя Инги и ее мужа, у женщины изменился взгляд. Что выражал этот взор, Глеб сказать затруднялся, но, кажется, нечто похожее на беспокойство. Ему пришло в голову, что, наверно, она подозревала водителя и сейчас получила подтверждение своим подозрениям. Каких-либо комментариев Корозов от вдовы не дождался. Слушала молча. И лишь в самом конце, уже в завершение беседы, когда Глеб сравнил их горе с горем Инги, вдова недовольно нахмурилась, пошевелилась и несогласно проговорила:
– Разве можно наше несчастье сравнить с ее бедой?
Удивившись такому вопросу, Глеб приподнял брови:
– А почему нет? – спросил. – Вы потеряли мужа и отца, и она потеряла мужа, а ее ребенок – отца.
Покачав головой, вдова убрала руки с колен и положила перед собой на столешницу, сжала пальцы в небольшие кулаки:
– Ведь вы сами сказали, что водитель был причастен к гибели моего мужа, стало быть, его смерть – это справедливое возмездие. Разве можно эту смерть приравнивать к убийству моего мужа? Ни в коем случае! Ни в коем случае! – сделала долгую паузу и закончила: – Мы не верим, что полиция найдет виновных.
– Дело не такое простое, – согласился Корозов. – Полиции нелегко будет распутать его.
– Теперь нас с сыном тут вообще ничто не держит! – сказала вдова. – После завершения сделки уедем отсюда как можно дальше! – Она сильно сцепила пальцы рук до хруста в суставах.
Видя, что его попытка разговорить вдову, чтобы услышать от нее хоть какое-то предположение о причине гибели мужа, не привела к успеху, Глеб уже без особого интереса спросил:
– Вам не нравится этот город?
Посмотрев задумчиво, вдова ответила ровным голосом:
– Город хороший. Люди в этом городе не нравятся. Люди. От них много зла. Много зла.
Это был странный ответ. Он мог означать, что у нее было что сказать, но она никому не доверяла. И глупо было ждать, что вдова вот сейчас вдруг раскроется перед ним и выложит все. Недомолвки, загадочность ее слов как бы косвенно подтверждали предположения Глеба, но не более того. Даже если она что-то знала, то это было тайной за семью печатями. Беседа перешла к вопросам, которые необходимо было решить прежде, чем совершать сделку купли-продажи бизнеса. Договорились быстро, Глеб еще раз про себя отметил, что перед ним грамотная и умная женщина. Итогами переговоров остался доволен. Но покидал квартиру Ротёмкиных со странным чувством незавершенности разговора. Поэтому сразу по прибытии к себе в офис поручил Исаю навести справки о вдове и ее окружении.
5
Зоя припарковала машину напротив магазина. Парковочный карман был длинным, между тем свободных мест почти не было. Девушка вышла из авто, накинула на плечо ремешок дамской сумочки и пискнула сигнализацией. Тротуар между парковкой и магазином был широким, выложенным цветной тротуарной плиткой в форме кирпичиков. Пешеходы шли неторопливо, успевая и на других посмотреть, и себя показать. Некоторые спешили, обгоняя и натыкаясь на встречных. Но таких было немного. День был нежарким, и люди не прятались от палящих лучей. Дышалось легко, и приятно было ощущать эту легкость не только вокруг, но и в себе. Машина Зои сияла на солнце чистотой и ярким рубиновым цветом, обращая на себя внимание прохожих. А когда Зоя в легком кружевном топе бирюзового цвета и черной юбке колокольчиком, фалдящей понизу, вышла из авто, взгляды с удовольствием стали скользить по ней. Приятная, даже безупречная внешность, высокий лоб, прямой аккуратный нос, зеленые глаза, длинные светлые волосы, собранные как бы в слегка небрежную, но красивую прическу, привлекали. Облегающий топ и короткая юбка выгодно показывали красивую форму тела. Длинные стройные ноги в туфлях на высоких каблуках притягивали взгляды парней. Красиво вскинув голову, делая вид, что не замечает обращенных на нее взоров, Зоя неторопливо перешла тротуар и ступила на широкую площадку перед входом в магазин. Простучала по ней каблучками и взошла на ступени невысокого крыльца. Стена магазина стеклянная, стёкла в пол. Стеклянные двери открылись автоматически. Но Зоя не успела войти внутрь – столкнулась на пороге с девушкой, которая бросилась к ней, хватая за руку:
– Зойка? А я смотрю: ты или не ты! Тебя не узнать!
– Это ты, Сонька? – с досадой поморщилась Зоя, глянув на девушку.
– А то кто же? – фыркнула Сонька, оттирая ее от двери. – Чего нос воротишь? Старых знакомых не узнаёшь! Это твоя карета? – кивнула в сторону парковки. – Классная! Я тебя через стекла заметила, когда ты из кареты вылезла. К кому же ты подгребла теперь? Жук, видать, при деньгах, раз в такой карете разъезжаешь!
Отвечая неохотно, не желая продолжать разговор, но для приличия задержавшись, Зоя сказала скупо:
– При деньгах.
Окинув ее завистливым взглядом, Сонька – вертлявая, невысокая, но тоже неплохо скроенная, с черными подвижными глазами, худым лицом, чуть толстоватым носом и накачанными губами, в яркой цветной блузке с большим вырезом на груди, узкой юбке на нешироких бедрах, с дамской сумочкой в руке, – прищелкнула языком:
– Везет тебе, Зойка! И что на тебя мужики такие падкие, у которых деньги водятся? Что в тебе есть такого, чего нет во мне? Обе из одного теста. Обе профи. Ведь начинали на панели вместе с тобой. Вместе постигали одну науку. Чему ты могла научиться больше меня? Поделись опытом.
При упоминании о панели Зоя еще больше поморщилась, как будто Сонька стеганула ее по самому больному месту. Но так оно и было на самом деле. Зоя давно уже хотела забыть об этом, потому что оставила панель в прошлом, однако старые знакомые время от времени попадались на пути и напоминали ей, откуда она вышла. Посмотрев на Соньку с неприязнью, Зоя спросила:
– А ты все там же?
Не отрывая от Зои завистливых глаз, Сонька вздохнула:
– А где ж еще? Мое место не в шикарных кроватях. Меня постоянно подбирает какая-то нищета. Мнут в своих потных ладонях одну купюрку и всё считают, что много переплачивают. Ты бы научила меня, Зойка. Я тоже хочу кататься в таких каретах. А помнишь, как мы поначалу вместе с другими девками выходили на дорогу?
– Не помню! – резко и грубо оборвала Зоя.
Фыркнув, Сонька нервно сунула под мышку свою сумочку:
– Чего нос задираешь? Подумаешь, какая кукла!
– Я и тебя-то не помню! – отрезала Зоя. – Ты меня с кем-то спутала! Я не помню, чтобы я выходила на дорогу с какими-то девками! – И решительно пошла в магазин.
Посмотрев ей вслед злыми глазами, Сонька долго стояла на месте, не замечая, что стоит на пути у покупателей, идущих в магазин, что, обходя ее, они невольно толкают и ворчат сквозь зубы. Наконец выдохнула:
– Ишь ты какая! Быстро все забыла! – И сбежала с крыльца.
Прошло время. Рана на ноге Ольги быстро заживала. Она уже не прихрамывала. Утром одного из дней Ольга позвонила Инге, сказала, что вечером они с мужем собираются поужинать в ресторане, и предложила ей провести вечер вместе с ними, чтобы немного развеяться. Но Инга вежливо отказалась. Вечером Глеб с Ольгой приехали в ресторан. Тот снаружи и изнутри оформлен был в современном стиле. Ничего лишнего. Подвесной потолок, стены в теплых тонах с зеркалами, плитка на полу. И много света. Он лился с потолка и, отражаясь от зеркал, стелился по полу. Выбрав пустой столик, Корозовы сели, сделали заказ. Посетителей было немного в разных концах зала средних размеров. Лилась приятная музыка. Две пары танцевали. Мельком окинув зал, Глеб ни на ком не остановил взгляда. Сейчас ему никого вокруг себя не хотелось видеть – просто смотреть на Ольгу, слушать ее воркование, сбрасывать накопившийся стресс, отдыхать и не думать о делах. Даже говорить не хотелось. Язык как бы не желал двигаться. Быстро обслужив, официантка – стройная девушка с хвостиком на голове, в коротеньком платье и белом фасонном фартуке с кармашком, из которого торчали блокнотик и авторучка, – убралась за перегородку. Было уютно. Вечер проходил незаметно. Где-то в середине ужина к столу подошел человек средних лет с улыбкой на лице и с небольшими рыжими усами. У Ольги почему-то сразу промелькнуло сравнение по форме усов: «Как у Гитлера», и она улыбнулась. Но человек совсем не был похож на того персонажа, скорее внешне прямая противоположность. Он был упитан и высок ростом. В костюме, как и Глеб, только более яркого цвета. Галстук узкий, с ослабленным узлом. Верхняя пуговица у рубашки расстегнута. Ольга не знала его, но Глебу он был знаком. Предприниматель Игорь Флебников, всегда улыбающийся и, казалось, всегда довольный жизнью. Оторвавшись от блюда, Корозов вопросительно посмотрел на Флебникова. Его не удивило появление Игоря – мало ли кого можно было увидеть в ресторане, – но явно не было желания переключать свое внимание с Ольги на кого-то другого. Спросив разрешения присесть на свободный стул и дождавшись, когда Корозов согласно кивнул, Флебников сел. Повернулся к Ольге, представился:
– Флебников. Игорь. Не возражаете, если я ненадолго прерву ваше уединение? Разрешите?
– Не возражаю, – кивнула Ольга.
После этого Флебников посмотрел на Глеба. По его лицу плавала привлекающая внимание улыбка:
– Все никак не удается с тобой переговорить, Глеб. Давно хочу. Но то ты занят, то у меня дел по горло. Хоть здесь и не место о делах, но все-таки ненадолго займу внимание.
Не расположенный к деловому разговору, Глеб сдержанно ждал. Признаться, он не любил в ресторанах заниматься делами. Между тем отказать Игорю не было причин. Напружинившись, Корозов в ответ изобразил искусственную улыбку на лице и произнес скупо:
– Валяй!
Положив ладонь на ладонь перед собой на столешницу, Флебников затем скрестил пальцы, шевеля ими. Подозвав официанта, Глеб попросил принести бокал хорошего вина и сок.
– Если это для меня, то не надо, – заметил Игорь. – Я всего на пару слов.
Прижавшись к спинке стула, Корозов ничего не ответил и не отменил заказ. Официант живо обернулся, поставил перед Флебниковым бокал с вином и сок.
– Угощаю. На выбор, – сказал Глеб.
Удовлетворенно хмыкнув, Игорь взял бокал с вином. Сделал пару небольших глотков, поставил на место:
– Спасибо, – поблагодарил. – Но это потом. – Шевельнул рыжими усами. – У меня к тебе предложение! – помолчал и елейно добавил: – Давай объединимся.
– Не понял. Ты о чем? – Карие глаза Глеба застыли на улыбающемся лице Игоря. – Расшифруй!
Видя шевелившиеся усы Флебникова и прилепленную к подвижным губам улыбку, Ольга находила это забавным. Ей вдруг представилось, что, если бы ему сейчас удлинить усы, он был бы похож на кота в сапогах из мультфильма. Такой же мурластый и говорил так же вкрадчиво, как будто мурлыкал.
– Да что тут расшифровывать? – ответил Игорь. – Объединимся, как многие теперь делают. Два бизнеса в один.
– Ну какое же у нас с тобой объединение может быть? – твердо проговорил Глеб. – Мой и твой бизнес ничего общего не имеют. Из разных опер. Даже не приближены один к другому.
– Деньги всё приблизят, – засмеялся Флебников. – У меня приличные обороты, у тебя тоже дела идут неплохо. Почему бы не объединить два ресурса? Согласись, что это заманчиво!
– Я не витаю в облаках, Игорь. Люблю твердо стоять на земле, а не фантазировать лежа на диване, как Обломов. Интересно, как ты себе представляешь такое объединение? Какая конечная цель?
– Это представление мы должны выработать совместно, – уклончиво ответил Флебников. – Есть идея. Это главное.
– Идей всегда бывает много, – возразил Глеб, отодвигая от края стола блюдо и взглянув на Ольгу, внимательно слушавшую разговор. – Но не каждую идею можно облечь в бизнес-план. Вижу, у тебя нет полного представления о том, что должно стать результатом объединения. Какой же смысл затевать все это?
Уловив хитринку в глазах Игоря, Ольга забеспокоилась за мужа. Ей казалось, что Глеб сейчас несколько рассеян и может принять неверное решение. Видя краем глаза выражение лица жены, Корозов сообразил, какие у нее мысли, и улыбнулся ей. Он прекрасно понимал Флебникова, разумел, что тот не пришел с пустым предложением, что у него наверняка все давно продумано, взвешено и расставлено по определенным местам. И сейчас он просто забрасывал удочку – хотел увидеть, клюнет ли собеседник на его наживку. А Глеб со своей стороны хотел увидеть его истинные намерения. Ведь он хорошо знал, что любое объединение – это прежде всего поглощение одного другим либо уничтожение конкурента. Но в данном случае два бизнеса не были конкурентами, были вообще разной полярности. Так какую же цель тогда Игорь преследует?
– Есть идея создать в городе крупную структуру, которая могла бы приобрести приличный вес, – наконец, словно через силу, будто не желая так сразу открываться, сказал Флебников. – Что мы с тобой представляем поодиночке? Так. Пустые места. Живем каждый по себе. Какое особое влияние мы имеем в городе? Никакого. А хотелось бы его иметь.
– Что значит в твоем понимании особое влияние? – попросил разъяснить Глеб.
– Особое – это значит особое, – уклончиво отозвался Игорь.
Пригубив бокал с соком, Глеб опять посмотрел на жену. Флебников сделал глоток вина и тоже провел глазами по Ольге. За столом наступила тишина. Нарушил ее Корозов вопросом:
