Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.)

скачать книгу бесплатно

Свалявская руськая народная рада во главе с Михаилом Комарницким занимала двойственную позицию. С одной стороны, она заявляла о стремлении объединения с Украиной, где «делят землю среди крестьян», а с другой – участвовала в переговорах с Миланом Годжей в Будапеште о присоединении края к Чехословакии. Эта двойственность отражена и в манифесте, который делегация Свалявской рады (с 452 подписями) вручила Годже. Спивак и Троян считали этот документ сфальсифицированным, так как в нем отражено желание присоединить Закарпатье «к украинскому государству или, учитывая хозяйственные связи, еще лучше к Чехословацкой республике». Там же содержалась просьба оккупировать Закарпатье украинскими или чешскими войсками. Сообщение об этих переговорах помещено в деле № 1 за 1919 год министерства иностранных дел Чехословакии. В этой папке сохранилось и донесение Годжи из Будапешта о переговорах с делегацией Рады рутенов Венгрии (во главе с Августином Волошиным). Они состоялись 1 января 1919 года. От письменных обязательств делегация Волошина уклонилась до прибытия чешских войск в Ужгород.

Годжа действовал и в другом направлении. Он установил контакт со священником Омельяном Невицким, который вместе со своей женой Ириной создал 8 ноября 1918 года в небольшом селении на Пряшевщине (сегодня Словакия) в Старой Любовне Руськую народную раду (Магочий ошибочно считал, что эта рада была образована первой в Подкарпатье). Годжа хотел склонить их к союзу с Чехословакией. Сам Невицкий, несмотря на крайне радикальные взгляды Ирины, сначала разделял планы галицких русофилов и мечтал объединить свой край с лемками по обе стороны Карпат. Но главной его целью было выйти из состава Венгрии. В написанном ими манифесте они протестовали «против любого господства иностранных государств над нашею руською землею».[118 - Магочiй Павло Роберт. Формування нацiональноi самосвiдомостi. С. 57.]

Невицкий продолжал изучать общественное мнение и не особенно реагировал на предложения Годжи. На заседании Любовнянской рады 19 ноября 1918 года в Пряшеве особую активность проявил сын священника адвокат Антал Бескид, который сменил на посту председателя рады Невицкого. Вскоре в переименованной в Пряшевскую раде произошел раскол. Надо полагать, по основному вопросу – о будущей государственной принадлежности края. Пряшевская рада утвердила манифест, изобиловавший выражениями «национальная свобода», «самоуправление», но в нем отсутствовало конкретное упоминание о том, к какому государству совет желает присоединить свой край. Это можно считать тактическим ходом Антала Бескида, который к этому времени, по крайней мере скрыто, уже был за присоединение Подкарпатья к Чехословакии, о чем свидетельствуют и его тесные контакты со Словацким национальным советом. Невицкий тогда еще продолжал придерживаться своих взглядов о необходимости «объединения с Руссю – Украиной».

На сторону Бескида переметнулась и Русская (Галицкая) народная рада лемков. Объединившись с фракцией Антала Бескида, 21 декабря 1918 года они создали Карпаторусскую народную раду, которая по прибытии на Пряшевщину чехословацких легионеров в конце декабря уже открыто выступала за присоединение Подкарпатья к Чехословакии.[119 - Tajtаk L. Nаrodnodemokratickа revolucia na Vy?chodnom Slovensku v roku 1918. Bratislava, 1972. S. 97–103.]

Рекомендация о присоединении Закарпатья к Чехословакии исходила из США. (Эти вопросы затрагивал Петр Гаталак в брошюре, изданной в Чехословакии в 1935 году.[120 - Hatalаk Petr. Jak vznikla mys?lenka pr?ipoj?ti Podkarpatskou Rus k Ceskoslovensku. Uz?horod, 1935. 38 s.] В научном плане проблема оригинально освещена в статье И.Н. Мельниковой,[121 - Мельникова И.Н. Как была включена Закарпатская Украина в состав Чехословакии. 1919 г. // Ученые записки Института славяноведения. М., 1951. Т. 3. С. 104–135.] затем, в конце ХХ века, к ней обратились сначала П.Р. Магочий, а позже – автор соответствующего параграфа обобщающего труда (второго тома) по истории Закарпатья.[122 - Магочiй П.Р. Указ. соч. С. 51–56, 62–66; Нариси iсторii Закарпаття. Т. 2. С. 58–62.])

По мере приближения конца Первой мировой войны и изменения в позиции Вудро Вильсона по отношению к угнетенным народам Австро-Венгрии и Германии эмигранты из этих государств, живущие в США, в том числе и из Подкарпатья, все больше стали интересоваться судьбой своей родины. В условиях трудного положения на родине можно говорить о массовой эмиграции за океан в конце ХIХ – начале ХХ века, для того чтобы подзаработать и улучшить свое убогое существование.

В США, да и в других странах Нового Света статистика иммигрантов по национальности в то время не велась. Подсчеты осуществлялись в основном по принадлежности к той или иной религии. Такой метод дает только приблизительную достоверность приводимых цифр об их национальности, поэтому и неудивительна «возмущенная реакция» некоторых исследователей, когда приводимые данные значительно расходятся с их представлениями.

Разобраться в этом вопросе пытались многие. Но одни собирали данные о США, другие – в США и Канаде, а некоторые считали эмигрантов на всем американском континенте. Приводимые ими цифры колеблются от 100 до 400 тыс. закарпатских русинов в эмиграции за океаном. Так, П. Магочий, проживающий то в Канаде, то в США, привел данные на 1914 год, по которым около 100 тыс. русинов из Подкарпатья находилось на заработках в Новом Свете.[123 - Магочiй П.Р. Указ. соч. С. 52.] Он назвал основные районы их работы в США (Нью-Йорк, Пенсильвания, Нью-Джерси и Огайо) и изучил созданные ими общества вблизи Питсбурга, в штате Пенсильвания. Это были страховые компании, объединявшиеся на религиозной основе.

Самым большим из них было «Объединение греко-католических русских братств». В 1918 году оно насчитывало около 90 тыс. членов – взрослых и молодежи. Местом его пребывания был Уилкс-Барри. Объединение издавало газету «Американскiй Русскiй Вестникъ» (выходил с 1892 по 1952 год). Меньшим по составу было другое такого же характера общество, называвшееся «Собранием греко-католических церковных братств», находившееся под руководством иерархии той же церкви. Оно имело свой печатный орган. В этом обществе учитывали только участников спортивных молодежных организаций – их было около 9 тыс. человек.

В «Очерках» рассмотрены разные данные о наличии в начале ХХ века за океаном (в том числе в США и Канаде) от 130–150 до 400 тысяч эмигрантов из Угорской Руси. Последнюю цифру автор параграфа «Очерков» считает «явно преувеличенной». Но за неимением других данных он только заметил, что это сделано с целью, дабы придать больший вес решению этих организаций в США по поводу будущей судьбы народа Закарпатья.[124 - Нариси iсторii Закарпаття. Т. 2. С. 56.]

Английский ученый Макартни полагает, что из Венгрии с 1899 по 1914 год «примерно 50 тыс. русинов эмигрировало в Америку» (из них 44 тысячи – на постоянное жительство), и сегодня (писал он в середине 30-х годов) диаспора русинов в США составляет почти 300 тыс. человек.[125 - Macartney C.A. Op. cit. P. 202.]

На протяжении более 30 лет среди эмигрантов в США, происходивших из Галиции, Буковины и Подкарпатья, шли споры: кого кем считать. Размежевание произошло в апреле 1918 года, когда римские церковные власти разделили греко-католических верующих в США на две ветви – галицкую и подкарпатскую – с отдельными церковными иерархиями.

Только после победы Февральской революции в России – 13 июля 1917 года – в Нью-Йорке собрался Русский конгресс с целью добиваться выхода Угорской Руси из состава Венгрии. Организатором его был оказавшийся к этому времени в США Петр Гаталак (он работал чиновником в России, а после освобождения из лагеря военнопленных через Швейцарию эмигрировал в США). Участниками конгресса были считавшие себя русскими выходцы в основном из Галиции, Буковины и Подкарпатья. Гаталак позже писал: «Мы, как русские, хотели тогда присоединить Угорскую Русь к Российскому царству».[126 - Hatalаk Petr. Op. cit. S. 12–13.] Да и чехи тогда мечтали, продолжал Гаталак, чтобы некий русский князь вступил на чешский трон в качестве их короля. На названном конгрессе участие не принимали считавшие себя украинцами эмигранты из Галиции и Буковины, как и греко-католическая элита из Подкарпатья, полагавшая, что населению этого края лучше остаться в составе Венгрии.

Угорскую Русь на этом конгрессе представлял журналист Николай Пачута. Он был главой «карпато-русской» политической организации «Русская народная оборона в Америке» и до начала 1918 года – редактором газеты греко-католического объединения, но после перехода в православие был изгнан из организации. Однако активную деятельность он не прекратил. В адрес президента Вудро Вильсона он сочинил меморандум с предложением присоединить Угорскую Русь к будущей чехословацкой республике.

Меморандум Русского конгресса, составленный на русском, английском, французском и итальянском языках, был послан в соответствующие посольства в США. Представитель посольства России посоветовал посетившей его делегации обратиться за поддержкой в посольства Великобритании, Франции и Италии. Принявший их советник посольства Великобритании поинтересовался, как делегация относится к революции в России. Гости ответили, что революция закончена. Тогда советник информировал их о мнении их посланника, согласно которому она только началась и беспорядок будет длиться несколько десятилетий, затем спросил, не лучше ли Подкарпатской Руси переждать время в составе другой страны, например Польши.

Гаталак позже считал, что его инициатива присоединения края к России стала невозможной после победы Октябрьской революции 1917 года, ибо «мы не хотели идти под власть коммунистов».[127 - Ibid. S. 15.] Вновь встал вопрос: как быть, если население Подкарпатья не желает оставаться в составе Венгрии?

1 мая 1918 года в США прибыл известный борец против австрийского господства в Чехии Томаш Г. Масарик. Он приехал туда после пребывания в России, в том числе и на Украине, где вел беседы также с украинскими представителями (после Брестского мира, где уже присутствовали делегаты Украинской народной республики). Сторонники Советской России образовали свое правительство в Харькове. Хотя Масарик тогда еще ясно не высказывался, но уже вынашивал планы присоединить к Словакии значительную часть территории Подкарпатья. Магочий в своей книге пишет, что у Масарика в то время и в мыслях не было присоединить к будущему чехословацкому государству всю Подкарпатскую Русь.

В брошюре Гаталака говорится о ряде памятных записок, переданных президенту Вильсону, о которых Магочий пишет, что они ему неизвестны. Гаталак также утверждал, что он написал меморандум Масарику еще в Ростове-на-Дону, но ответа не получил. Затем пишет о втором меморандуме, направленном Масарику, когда тот прибыл в США.

Гаталак заметил, что заместитель председателя Чехословацкого национального комитета получил меморандум еще в апреле 1918 года и договорился с государственным секретарем Робертом Лансингом о присоединении Подкарпатья к будущей Чехословацкой республике.

Среди эмигрантов – выходцев из Закарпатья единства взглядов по поводу будущего края не было. Клерикалы в первой половине 1918 года самым лучшим решением считали и в дальнейшем оставаться в составе Венгрии. Они проявили активность на очередном съезде Греко-католического объединения, на котором присутствовали и светские политические деятели (съезд состоялся 9–21 июня 1918 года в Кливленде, штат Огайо, и Бредлоке, штат Пенсильвания), где было принято решение освободить Угорскую Русь из-под венгерского ига.[128 - Просвiта. – 1918. – 20.04; 04.07; Американскiй Русскiй Вестникъ. – 1918. – 01.08.]

Две греко-католические организации («Соединение» и «Собрание») в США объединились и 23 июля 1918 года образовали в Гомстеде (штат Пенсильвания) Американскую народную раду угро-русинов. Правда, в момент ее создания значительная часть ее членов придерживалась провенгерской ориентации. Возглавил объединение священник Николай Чопей, но были избраны и четыре его заместителя, в том числе и Юлий Гардош, который незадолго до того заменил Миколу Пачуту на посту руководителя Греко-католического соединения. Рада провозгласила себя единственным законным представителем угро-русинов в США и одобрила Гомстедскую резолюцию. Основные ее положения гласили: если останутся довоенные границы, русины, как самое верное племя – gens fidelissima, заслужили, чтобы Венгрия предоставила им автономию; если же будут новые границы, то они должны быть согласованы со всеми народами; следовательно, угро-русины могут присоединиться только к своим близким братьям по крови, языку и религии – галицким и буковинским русинам; если угро-русины будут поделены в результате чужих поползновений, Народная рада потребует для угро-русинов автономии, чтобы они могли сохранить свой национальный характер.[129 - Американскiй Русскiй Вестникъ; Просвiта. – 1918. – 08.08. Цит. по: Магочiй Павло Роберт. Формування нацiональноi самосвiдомостi. С. 54–55.]

В последующие недели в среде эмигрантов из Подкарпатья в США продолжались дискуссии, обмен мнениями в печати по вопросу выбора лучшего варианта будущего для населения края. Между тем события в Европе развивались стремительно, Первая мировая война шла к концу. Нужно было делать выбор безотлагательно… Казалось, выбор был широк – Россия, Украина, Румыния, Польша, Венгрия. И в то же время решение этой сложной проблемы мало зависело от желания населения края, тем более от небольшой его горстки, по воле судьбы очутившейся в эмиграции в США.

Одно было ясно: наступал неминуемый проигрыш войны странами центральных государств, в том числе и Австро-Венгрией, которая уже находилась на стадии распада. Большинство населения Подкарпатья надеялось на скорую возможность освободиться из-под многовекового венгерского господства, то есть один из вариантов – остаться в составе Венгрии, о чем шла речь в Гомстедской резолюции, был неприемлем не только для населения края, но не устраивал и лидеров стран-победительниц – Антанты и США, собиравшихся перекраивать карту Европы по своему усмотрению.

В то время, после победы Октябрьской революции 1917 года в России, бывшие ее союзники по Антанте не только порвали с ней, но и попытались силой оружия приостановить начавшийся революционный процесс. В результате этого отпала возможность присоединить Угорскую Русь не только к России, но и к Украине.

На территории Украины в то время возникли два государственных объединения – Советская Украина с центром в Харькове и Украинская народная республика с центром в Киеве, а в ноябре 1918 года прибавилась Западно-Украинская народная республика. На территории Украины шла гражданская война. С юга наступали войска Деникина, воевавшего против Советской России, которого не устраивали цели ни одной из украинских республик. В гражданскую войну постепенно втянулась и Директория Украинской народной республики, объявившая 16 января 1919 года войну и России, поэтому она сотрудничала с интервентами и Деникиным. После своего образования Западно-Украинская народная республика оказалась в состоянии войны с Польшей, претендовавшей на Восточную Галицию. 1 декабря 1918 года представители правительства Западно-Украинской республики подписали в Ростове предварительное соглашение об объединении с Украинской народной республикой, которое в январе 1919 года было ратифицировано обеими сторонами. Однако оно оказалось только формальным.

Директория Украинской народной республики, которую после Винниченко возглавил С. Петлюра, отступала на запад, теряя свою власть. Во внешней политике она ориентировалась на Антанту и США. В первом квартале 1919 года шел процесс расширения советской власти на Украине. Вооруженные силы Директории были разгромлены советскими войсками: 5 февраля 1919 года был освобожден Киев. 20 марта Директория бежала из Жмеринки в Проскуров, часть министров оттуда переехала в Ровно, а другая – в Каменец-Подольский. Правительство Остапенко скомпрометировало себя переговорами с Антантой. 9 апреля был создан «социалистический» кабинет во главе с Б. Мартосом, но вскоре под натиском советских войск и новое правительство вынуждено было бежать из Ровно. «И вновь, – пишет Винниченко, – пошла „вагонная“ жизнь, блуждания по станциям, городкам, без пристанища, беспорядочно, без войска, без территории и с врагами со всех сторон. Были моменты, когда под властью атаманско-„социалистического“ правительства было несколько верст железной дороги…»[130 - Винниченко В. Вiдродження нацii. Киiв – Вiдень, 1920. Ч. 3. С. 292–293.] Как раз в то время появилась частушка: «В вагоне Директория, под вагоном территория».

Какое положение было в Западной Украине? Там продолжала существовать провозглашенная в середине ноября

1918 года Западно-Украинская народная республика с правительством, именуемым Государственным секретариатом.

В ноябре 1918 года Польша начала войну против западноукраинского государства с целью овладеть Восточной Галицией. Население края оказало сопротивление. Правители республики при помощи тех же западных стран Антанты, которые оказывали поддержку Польше в захвате этой территории, стремились не допустить воссоединения Восточной Галиции с Советской Украиной. С этой целью они объединились с петлюровцами, добивавшимися соглашения с Польшей.

Правительство Западно-Украинской народной республики неоднократно отклоняло предложения Советской Украины о совместной борьбе против польской интервенции. 31 марта 1919 года президент Е. Петрушевич на заседании Государственного секретариата заявил, что «сейчас переговоры с Советами были бы опасными, ибо они были бы гласными, – а это привело бы к разрыву с Антантой».[131 - Маланчук В.Ю. Історiя однiеi зради. Львiв, 1958. С. 50.]

Страны Антанты и США рассматривали польско-украинскую войну (за установление монопольной власти в Восточной Галиции) с точки зрения возможности использования ее в антисоветской борьбе.[132 - Ллойд Джордж. Правда о мирных договорах. М., 1957. Т. 2. С. 128.] И они добились (в марте – апреле 1919 года) того, что Западно-Украинская народная республика прекратила военные действия против Польши, но продолжила борьбу совместно с Петлюрой против Красной армии. Советские войска Украины в то время вели борьбу с вооруженными силами националистов, белой армией Деникина и иностранными интервентами.

После победы советской власти в Венгрии ее руководители надеялись на возможность создания единого фронта с советскими государствами на востоке. Бела Кун предполагал, что разногласия на Украине можно было решить путем политического соглашения с руководителями различных политических партий и течений, как в Венгрии, объединив коммунистов и социал-демократов (социалистов и меньшевиков), или образовать правительство на коалиционной основе. Ведь было образовано в конце 1917 года и функционировало в первой половине 1918-го коалиционное правительство РСФСР, признавшее советскую власть. Бела Кун весной 1919 года предпринял ряд конкретных шагов в этом направлении.

Однако этих мер оказалось недостаточно для достижения намеченной цели, несмотря на то что правительства Советской Украины и Советской России поддержали эти усилия. В частности, венгерское правительство, как пишет В. Винниченко в своих воспоминаниях, обратилось к нему с предложением принять участие в создании единой советской власти на Украине. Он согласился быть посредником между украинскими левыми социалистическими течениями и российским Советским правительством в деле формирования на Украине «украинского национального советского правительства». Это правительство должно было ликвидировать Директорию, Галицкий государственный секретариат, привлечь на свою сторону все социалистические течения и главным образом галицкую армию. Таким образом был бы создан сплошной советский фронт, объединивший Венгрию, Галицию, Украину и Россию.

Он согласился на переговоры, прибыл в Будапешт, хотя и не верил в их положительный исход, зная обстановку на Украине. Винниченко отмечал также глубокую убежденность венгерской стороны в полном успехе, считая ее позицию наивной.[133 - Винниченко В. Указ. соч. Ч. 3. С. 33.]

Когда план Куна не был осуществлен, Революционный правительственный совет надеялся договориться хотя бы о транзитном железнодорожном движении между Венгрией и Советской Украиной через Галицию.[134 - Jоzsa Anta1. A szovjet k?ztаrsasаgok sz?vetsеge 1919-ben // A Magyarorszаgi Tanаcsk?ztаrsasаg 50.еvfordulоja. Nemzetk?zi tudomаnyos ?lеsszak (Budapest, 1969, mаrcius 17–19). Budapest, 1970. 340. old.]

Антонов-Овсеенко 13 апреля, определяя задачу первой украинской армии, наряду с другими указывал также и на необходимость установить связь с Венгерской советской республикой. Информируя В.И. Ленина о положении на Украине и тех переговорах, которые велись с Западно-Украинской народной республикой с участием Белы Куна, Антонов-Овсеенко 16 апреля писал, что если попытки увенчаются успехом и будет заключен мир с галицкими властями, то останется достаточно сил для прорыва через Буковину в Венгрию.[135 - Антонов-Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. М.—Л., 1933. Ч. 4. С. 54–56.] Но правительство Западной Украины не посчиталось с тем, что советские войска, ведя борьбу с петлюровцами, воздерживались от столкновения с войсками Западно-Украинской республики. Попытки достичь договоренности и на этот раз не увенчались успехом. Между тем крепла связь между советскими республиками России и Украины: Седьмой Всероссийский съезд Советов подтвердил, что Украинская ССР и РСФСР объявляют себя федерацией на основе резолюции ЦИК Украины от 18 мая 1919 года и ВЦИК от 1 июня.[136 - Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. М., 1926. Ч. 2. С. 421.]

Другие две республики на Украине терпели поражение. Западно-Украинская народная республика сначала перебазировалась из Львова в Станислав, затем продолжила отступление на восток. Каменец-Подольский стал последним совместным пристанищем Киевской Директории и Западно-Украинской республики.

Поскольку в руководстве народных рад Закарпатья, ориентировавшихся на Украину, объединение с ней, преобладали в основном сторонники националистических взглядов, им стало ясно, что их мечта пока неосуществима. Оставалась одна возможность: искать связь с побеждавшей Советской Украиной. Но этого они не хотели.

Ставший у руководства Американской радой угро-русинов энергичный бизнесмен Юлий Гардош обратился к молодому юристу – консультанту в фирме «Дженерал моторс» в Питсбурге Григорию Жатковичу, выходцу из Подкарпатья (Григорий эмигрировал ребенком вместе с отцом, затем учился в Нью-Йорке и Питсбурге, стал известным юристом. Отец его, Павел Жаткович, был журналистом, издававшим в США газету «Американскiй Русскiй Вестникъ»), с просьбой подготовить вместе с Михаилом Ганчиным меморандум президенту США Вудро Вильсону. Этот меморандум был подготовлен и обсужден 1 октября 1918 года. В нем еще не шла речь о присоединении Подкарпатья к Чехословакии, предлагалось Парижской мирной конференции признать Угорскую Русь суверенным, независимым государством; если это невозможно, то создать единое государство русинов: подкарпатских, галицких и буковинских; а если бы, по планам великих держав, Подкарпатье оставалось бы в составе Венгрии, то предоставить ему самую широкую автономию.[137 - Hatalаk Petr. Op. cit. S. 29.]

21 октября Григорий Жаткович, Михаил Ганчин (в сопровождении еще двух членов рады) вручили меморандум президенту США Вудро Вильсону. Ознакомившись с его содержанием, Вильсон (по разным мотивам) отклонил все три предложения. Одновременно порекомендовал искать возможности присоединиться к какому-либо большому государству, например, объединиться в федерацию с чехословацким государством, для чего предложил вступить в Союз демократических народов Средней Европы (уже насчитывавший 11 наций, ранее называвшийся Унией угнетенных народов). Председателем этого союза в США был Т.Г. Масарик. Григорий Жаткович немедленно принял это предложение и начал переговоры с Масариком по этой проблеме. 26 октября Угорская Русь была принята в вышеназванную организацию в качестве ее равноправного члена. На приложенной карте было начертано: Русиния.

Масарик и Жаткович сразу повели переговоры о вхождении Подкарпатья в состав будущего чехословацкого государства на правах широкой автономии в качестве федеративной республики. На словах Масарик обещал все, что требовал Жаткович, в том числе и решить «на справедливой основе» границы между Подкарпатьем и Словакией, что особенно волновало русинов. Если же русины решатся войти в состав Чехословакии, то они будут, заявлял Масарик, самостоятельной ее частью.

Три дня спустя (29 октября) в Гомстеде на заседании центрального правления Американской рады угро-русинов Жаткович проинформировал присутствовавших о своих встречах и беседах с Вильсоном и Масариком, из чего было ясно, что он склонился к чехословацкому варианту решения судьбы Подкарпатья. Между тем в эмигрантской печати продолжались споры по этой проблеме.

Этой дискуссии был положен конец, когда на съезде Американской рады угро-русинов 12 ноября 1918 года было принято окончательное решение в пользу чехословацкого варианта. Григорий Жаткович провел решением съезда следующее постановление: «Угро-Русь, сохраняя самые широкие автономные права как держава, объединяется на федеративной основе с Чехословацкой демократической республикой с условием, что нашей краине должны принадлежать все давнейшие угро-руськие комитаты: Спиш, Шариш, Земплин, Абауй, Боршод, Унг, Угоча, Берег и Мараморош».[138 - Американскiй Русскiй Вестникъ. – 1918. – 14 сентября. Цит. по: Магочiй Павло Роберт. Формування нацiональноi самосвiдомостi. С. 56.] Но это было нереально, по крайней мере в отношении пяти названных первыми комитатов, на которые уже раньше предъявили претензии словаки и начали их постепенную оккупацию чешскими легионерами, закончив ее к концу года. За туманными обещаниями Масарик скрывал свои истинные намерения. До конца своей жизни и далее на протяжении всего почти двадцатилетнего господства чехов в Подкарпатской Руси правители Чехословакии уклонялись от переговоров об установлении границы между Словакией и Закарпатьем.

Жаткович в те дни постоянно находился в контакте с Масариком. Президент Вильсон получил от Жатковича сообщение о принятом в Скрантоне решении от 12 ноября и в ответной телеграмме поздравил его с достигнутым «прогрессом на пути удовлетворительного решения».

Однако, чувствуя слабую юридическую основу этого решения, которое может быть на мирной конференции отклонено, президент США предложил подкрепить его плебисцитом «среди всех эмигрантов из Закарпатья». Это было частично сделано в ноябре – декабре 1918 года. Мы уже упоминали об отсутствии в то время в США статистики об иммигрантах по национальному происхождению, численность которых можно только более-менее приблизительно оценить по статистике эмиграции на религиозной основе. После отделения греко-католической церкви Подкарпатья от галицкой это можно было заменить религиозной принадлежностью.

Во время раздела греко-католических общин (объединений) выяснилось, что закарпатских приходов из них насчитывалось 1038. Им-то и были разосланы анкеты с вопросом: куда присоединить Подкарпатье – к Чехословакии или Украине? Можно было предлагать и другие варианты. Причем было решено проводить голосование не прямое, а через выборщиков. Мнение 50 человек считалось за один голос.[139 - В то же время, например, если из 50 человек 26 проголосовали в пользу Чехословакии или кого-то другого, то и остальные 24 голоса передавались победителю, независимо от того, за кого они голосовали.]

Этот вопрос многие историки и другие исследователи затрагивали в своих трудах и статьях. Нужно обратить внимание на следующее. Даже по данным, приведенным Магочием, эмигрантов из Закарпатья в то время в США было более 100 тыс. человек. На разосланные анкеты ответило только 418 церковных «объединений» и «соединений», то есть менее 40 %.

На протяжении ХХ столетия многие историки и журналисты пытались разобраться в том, как был проведен референдум и каков его результат. Внимание этой проблеме уделял Хунтер Миллер. Он вел (вместе с Масариком) дела так называемого Союза среднеевропейских демократических народов.[140 - Miller Hunter. My Diary at the Peace Conference of Paris. New York, 1924–1926. Vo1. 21.] На данных Миллера построил свои выводы английский историк Карлайсл А. Макартни.[141 - Macartney C.A. Op. cit. P. 115.] Специальную статью плебисциту посвятил Иосиф Данко.[142 - Danko Joseph. Plebiscite of Carpatho-Rutheniens in the United States Recommending Union of Carpatho-Rutheniawith the Czechoslovak Republic // The Annals of the Ukrainian Academy of Arts and Sciences. New York, 1964–1968. V. 11. № 1–2. P. 184–207.] На этой проблеме останавливался и Виктор Мамати, причем придавал ей преувеличенное значение, считая, что это решение стало определяющим в будущей судьбе народа целого края в Европе.[143 - Mamatey Victor S. The Slovaks and Carpatho-Ruthenians // The Immigrants’ Influence on Wilson’s Peace Policies. Kentucky, 1967. P. 224–249.] В связи с этим следует обратить внимание и на оценку этих событий некоторыми другими исследователями. Так, Б. Спивак и М. Троян в упоминавшемся труде писали: «По решению Скрантонского конгресса в ноябре – декабре 1918 года была разыграна комедия „плебисцита“ среди всех эмигрантов из Закарпатья в США».[144 - Спiвак Б., Троян М. Указ. соч. С. 42.]

Многие останавливавшиеся на плебисците «всех русинов» в США в конце 1918 года (Петр Гаталак, Карлайсл Макартни и другие), разобравшиеся в технике его проведения и подсчета голосов, удовлетворились заявлением о том, что проголосовали за присоединение Закарпатья к Чехословацкой республике 67 % принявших участие в референдуме и 28 % проголосовали за присоединение к Украине. Остальные голосовали за присоединение к России, Венгрии и другим странам, за образование независимого государства.

Но нашлись и такие, кто сам захотел уточнить, как это произошло. Одним из первых среди них оказался Иван Ванат.[145 - Ванат Іван. Нариси новiтньоi iсторii украiнцiв Схiдноi Словаччини. Пряшiв, 1979. Кн. 1. С. 96.] По его стопам пошел П.А. Петрище, автор параграфа книги названного исследования «Участие закарпатской эмиграции в политическом самоопределении закарпатской общности». В результате они приводят данные, незначительно расходящиеся с данными своих предшественников. К тому же П. Магочий отмечает, что из 1102 респондентов 310 высказались за объединение Закарпатья с Украиной. Каждый школьник может посчитать, что это не 28 %, а 29 % (то есть все они занизили этот результат на 1 %). Петрище не обратил на это внимания, но он взялся пересчитать результаты выборов по данным Ваната и довел результат до 30 % (по его мнению, ответов было 1113, из которых 332 – за присоединение к Украине). По сути дела это ничего не меняло, за присоединение к Чехословакии оставалось 67 %. Вильсон, как и Жаткович, был доволен этим результатом.

Следует отметить, что автор этого сюжета во втором томе «Очерков» допустил целый ряд неточностей. Так, Петрище пишет, что 13 участников высказались за присоединение Подкарпатья к Прикарпатской Руси, 10 – к России. И далее: «За предложение оставить Закарпатье в составе Венгрии проголосовало 9 человек, а за возможность приобщиться к Галиции проголосовал всего один».[146 - Нариси iсторii Закарпаття. Т. 2. С. 61.] Во-первых, как можно приводить эти цифры в сочетании со словом «человек», если известно, что ответы на вопросы анкеты, разосланной по церковным приходам, общинам, центрам, нужно было заполнить от имени каждых 50 человек. Это значит, что 332 поданные за Украину анкеты означали не менее 16 600 голосов. Следовательно, 9 человек не могли голосовать за Венгрию и один – за Галицию. Во-вторых, с каких пор Прикарпатье не Галиция и приводится отдельно? Нельзя согласиться еще с одним утверждением Петрище о том, что это было мнение эмигрантов «не всех», а только «их двух третьих».[147 - Там же. С. 62.] В голосовании приняло участие всего около 55 тысяч членов церковных приходов, общин (объединений) греко-католиков из Подкарпатья в США. На деле это лишь две трети из 39 %, откликнувшихся на разосланные анкеты, то есть 23 % эмигрантов из Закарпатья в США, а не их две трети.

Результаты этого опроса немедленно были доложены президенту США Вильсону и президенту Чехословакии Масарику. Теперь уже можно было игнорировать, не принимать во внимание мнение местного населения, решение съезда народных рад в Хусте.

Поднимал этот вопрос (в своей брошюре) и Валтер К. Ганак (Ханак), ассистент по архивоведению в Техасском университете. (Он участвовал в войне в Корее как летчик в чине капитана военно-воздушных сил Техаса.[148 - Hanak Walter K. Subcarpathian – Ruthenian Question: 1918–1945. Austin, Texas. Pensylvania, 1962. P. 50.]) Он привел данные о процентном соотношении на референдуме ноября – декабря 1918 года (те же, что и Макартни), краткий обзор положения Подкарпатской Руси в составе Чехословакии. Но сделал это в духе холодной войны, с целью, чтобы в конце брошюры написать о мерах, предпринятых русинами, их организациями в США (насчитывавшими, по его мнению, в то время 250 тыс. человек) против присоединения Закарпатской Украины к Советской Украине (ошибочно полагая, что это происходило в апреле 1945 года).[149 - Ibid. P. 44–45.]

Однако манипуляции 1918 года тогда повторить не удалось. Другие были времена. После принятия съездом представителей народных комитетов манифеста о воссоединении Закарпатской Украины с Советской Украиной в ноябре 1944 года в Ужгороде даже не обратили внимания на усилия, предпринимавшиеся некоторыми эмигрантами в США.

Как реагировали руководители США, Антанты и Чехословакии в условиях конца 1918-го – начала 1919 года, заимев в своих руках такой козырь, как результаты плебисцита эмигрантов из Закарпатья в США? Одной из основных задач собравшиеся в Париже на мирную конференцию лидеры этих стран считали наглухо закрыть Европу от революционных идей, надвигавшихся с востока. Эдуард Бенеш позднее говорил, что союзники и США, учитывая международную обстановку, заранее решили не пустить Россию через Подкарпатье в Среднюю Европу, ибо это было бы опасным для Европы.[150 - Бенеш Э. Речь о подкарпатско-русской проблеме. Ужгород, 1934. С. 23, 58–59.]

18 января 1919 года в Париже президент Франции Раймон Пуанкаре открыл мирную конференцию, председателем которой был избран Ж.Б. Клемансо. Хотя формально в конференции участвовали 27 государств, большинство из них явились фактически пассивными. Все важнейшие вопросы решались «советом десяти», «советом четырех» и «советом пяти».

В «совет десяти» входили главы правительств и министры иностранных дел следующих стран: США – Т. В. Вильсон и Роберт Лансинг, Великобритании – Д. Ллойд Джордж и А. Д. Бальфур, Франции – Ж.Б. Клемансо и С.Ж. Пишон, Италии – Орландо и Г.С. Соннино, два представителя Японии – Макино и Синда. Совет действовал с января до середины февраля.

С 24 марта начал функционировать «совет четырех», состоявший из глав правительств США, Великобритании, Франции и Италии. По существу на Парижской конференции только три участника – США, Великобритания и Франция – играли решающую роль.

После подписания Версальского договора с Германией от 28 июня 1919 года (к этому времени были обсуждены и основные проблемы мирных договоров с Турцией, Болгарией, Австрией и Венгрией) Вильсон, Ллойд Джордж и Орландо вернулись в свои страны. Окончательная подготовка текстов договоров с союзниками Германии была поручена «совету пяти»: министрам иностранных дел США, Великобритании, Франции, Италии и специальному представителю Японии.

Победители в войне собрались перекраивать карту Европы за счет побежденных.

Чехословакия тоже была приглашена на конференцию в качестве страны, воевавшей на стороне победителей. В Париже ее представлял премьер-министр Карел Крамарж и министр иностранных дел Эдуард Бенеш. Защищать чехословацкие интересы по проблемам Подкарпатья в Париж был приглашен Антон Григорьевич Бескид. Последний оттеснил создателя Любовнянской народной рады священника Евгения Невицкого и в ноябре 1918 года стал играть одну из руководящих ролей в реорганизованной раде, ставшей Пряшевской народной радой. Хотя оба лидера придерживались русофильских взглядов, по поводу дальнейшей судьбы родного края стояли на противоположных позициях. Невицкий продолжал настаивать на присоединении Подкарпатья к Украине. Адвокат по образованию, Бескид один из первых встал на сторону присоединения его к Чехословацкой республике и в январе 1919 года оказался на Парижской мирной конференции как представитель этого края. Для ясности необходимо подчеркнуть, что к этому времени президент Т.Г. Масарик не только пообещал словакам комитаты западнее Ужгорода и часть комитата Унг, в которых проживало около 90 тыс. русинов, но и добился от союзников оккупации этой территории, включая город Ужгород, чешскими войсками.

13 февраля на помощь Бескиду в Париж из США прибыли Григорий Жаткович и Юлий Гардош с документами: резолюцией Скрантонского съезда Американской рады угро-русинов и результатами плебисцита представителей эмигрантов из Подкарпатья. Эти материалы были более чем кстати, если учесть, что в распоряжении чешской делегации были только материалы Свалявской народной рады, но они были составлены так, что их можно было толковать двояко (присоединить к Украине или Чехословакии), а также Пряшевской народной рады, территория которой уже фактически находилась под юрисдикцией Словакии.