скачать книгу бесплатно
– Ясно.
Остальные молчали, и капитан снова повернул голову в сторону воздушного острова.
Старшина отдал честь и ушел.
– Не вернулся, – капитан пробормотал себе под нос.
Отъезд был неизбежен. Было невыносимо тяжело оставлять Гречко, с которым Алехин учился и играл с детства, посреди Южно-Китайского моря. Было бы легче, если бы они искали и не нашли его, но приказ капитана строго запретить сходить, когда в поле зрения находится воздушный остров, было слишком тяжело вынести. Но военная дисциплина должна быть торжественной. В глазах капитана Алехина не было ни единой слезинки, но сердце его разрывалось.
Капитан вышел на передний мостик.
Корабль вот-вот отплывет.
Над кораблем раздался чистый и звонкий звук трубы.
В балках развевался сигнальный флаг.
"Готов к отплытию!"
Санитар, дуя в свисток, обратился к палубам и внутренним помещениям корабля.
Одни поспешили на нос, другие – на корму. Вскоре толстый швартовочный линь к воздушному острову был отпущен.
Двигатель работал уже несколько минут.
Вскоре железные балки воздушного острова начали двигаться из стороны в сторону. Корма пузырилась белым. Позади расходились небольшие волны.
Имперский корабль Бетонное сердце покинул воздушный остров.
Первый корабль Киров уже находился далеко впереди.
С вершины воздушного острова махали шляпами и оживленно размахивали руками. Белые люди, черные люди, желтолицые восточные люди – все они счастливо махали.
– Эхэхэй!
На верхней палубе летающего острова было видно лицо контр-адмирала Литта, командующего строительной группой летающего острова.
На балках поднимался еще один сигнальный флаг.
– По случаю нашего отъезда мы выражаем глубочайшее почтение контр-адмиралу Ритту, – послышалось.
Седовласый, краснолицый контр-адмирал Литт улыбнулся и снова поднял руку в приветствии.
Флаг с пожеланием безопасного плавания был также поднят на сигнальной башне на воздушном острове.
Мужчины, работавшие на воздушном острове, прекратили работу, замахали руками и засвистели.
Стоя на носовом мостике, капитан Алехин поднес бинокль к глазам и наблюдал за этими грандиозными проводами. Лица, лица! Сотни и тысячи лиц, ни одного не упустить!
Между балками, на подъемниках, на палубах, на крышах прогулочных кают, в окнах кают – везде мелькали лица, и еще больше лиц.
Среди них капитан изо всех сил старался найти то единственное лицо, которое было у него в памяти. Лицо, которое он пытался найти, было, без сомнения, достойным лицом инженер-лейтенанта Гречко.
Капитан Алехин держал бинокль у глаз и оставался неподвижным, как статуя. Внезапно он зарычал. Рука капитана с биноклем задрожала. Он поспешно сфокусировал бинокль.
В третьем окне от баржи в квартире рабочих на третьей палубе воздушного острова лицо с забинтованной головой выглядывало из-за плеч мужчины и женщины в колоколе.
Сердце капитана внезапно забилось.
Алехин пристально смотрел на то лицо, пока оно не превратилось в пятно. Затем, желая видеть более четко, он перефокусировался, но как только он это сделал, увидел, что лицо исчезло из окна.
Сколько бы раз он ни наводил на то окно свой бинокль, лицо больше не попадало в поле зрения.
– Черт.
Капитан Алехин опустил бинокль и вздохнул.
«Показалось, что мужчина с повязкой на голове, который смотрел на меня, похож на Гречко, но мне же показалось? Трудно представить Гречко среди всех этих мужчин и женщин в каютах рабочих. Вряд ли… Вряд ли».
Капитан Алехин говорил про себя с такой тяжестью, как будто его вот-вот стошнит.
Глава 8. Дезертиры.
Бетонное сердце быстро набирал скорость.
Капитан Алехин смотрел вслед улетающему острову, удаляющемуся на юг, а его грудь вздымалась от боли.
Таким образом, дело об исчезновении инженер-лейтенанта Гречко осталось нераскрытым и констатировано в «дурной книге», где фиксировалось все, за что можно получить мощных тумаков.
Тень летающего острова становилась все меньше и меньше.
Больше ничего нельзя было сделать.
– Дежурный офицер! – подбежал пухлый матрос и быстро поднял руки в приветствии. Это был Мандаринов. Его лицо выражало необычное напряжение.
– Чего такое?
– Я не вижу старшего матроса Патрушева! – сказал тот. – Не знаю, важно ли это, может, чинит что-нибудь, но я решил, что должен сообщить дежурному офицеру.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? – укорил капитан. – Патрушев – это тот моряк, который присматривал за Гречко?
– Да, капитан. И его нет.
Алехин удивился, но тут же проявил сдержанность.
– Сейчас буду, – сказал капитан. – Иди к своим.
Мандаринов напрягся.
– Дежурный офицер. Я был бы признателен, если бы вы не упоминали то, что я сказал.
– Это еще почему? – спросил Алехин.
– Тут такое дело, сложно объяснить, просто могу я вас попросить забыть о том, что именно я об этом рассказал?
– Странный ты, – Алехин окончательно смутился. – Если это так важно, хорошо. А теперь иди, позже подойду.
– Большое спасибо, – сказал Мандаринов и побежал к входу.
Капитан Алехин сообщил старпому о новом инциденте и немедленно отправился в эскадру матроса Патрушева.
– Я слышал, что матрос Патрушев исчез, – сказал капитан Алехин.
– Капитан! – сказал один из солдат. – Я только что достал мешок с одеждой Патрушева, осмотрел его и нашел эту предсмертную записку.
– Что, предсмертная записка? – Алехин быстрым шагом подошел к солдату. Он выхватил лист из рук и увидел, что оно было написано на листе канцелярской бумаги простым спокойным почерком.
«Я покинул корабль, чтобы узнать местонахождение капитана Гречко на воздушном острове. Пожалуйста, будьте уверены, что Патрушев ни в коем случае не будет трусить. И пожалуйста, скажите моим родным, что я погиб в море.»
– Старший матрос Патрушев в конце концов покинул корабль из-за беспокойства о местонахождении капитана-инженера, – твердо сказал Алехин. – Случай дезертирства является почти штатным явлением на иностранных военных суднах, но не на Советских кораблях. Это очень серьезное преступление. Патрушев прекрасно понимал всю серьезность этого преступления и готов умереть за него. Целью его отъезда было выяснить местонахождение инженер-лейтенанта Гречко. Трагическое решение. Других комментариев не будет.
Держа в руке предсмертную записку, капитан Алехин оглядел командира своей эскадрильи и всех остальных. У всех было мрачное выражение лица, и не было произнесено ни слова.
– Теперь, – Алехин сложил руки за спиной. – Как это произошло?
– К сожалению, я ничего об этом не знаю, – командир эскадрильи покачал головой.
– Патрушев выпрыгнул за борт, капитан, – сказал кто-то.
– Выпрыгнул? – добавил другой.
– Кто это сказал? – спросил Алехин. – Кто знает, что он выпрыгнул?
Но солдат в толпе вдруг почесал голову и попытался улизнуть. Это был старший матрос Мандаринов.
– Мандаринов, скорее выходите сюда и поговорите с дежурным офицером.
Мандаринов, суетясь, вышел перед капитаном Алехин.
– Ты? – сказал капитан.
Лицо Мандаринова, которое всегда было красным, стало еще краснее, и она был готов вот-вот расплакаться.
– Я! – вскрикнул матрос.
– Расскажите правду о побеге Патрушева с корабля, а я потом поговорю об этом с командующим.
Глаза Мандаринов стали черно-белыми.
– Ну, как я уже говорил, Патрушев прыгнул за борт с борта корабля в 10:20 утра, капитан. Хм.. и потом.. Патрушев глубоко нырнул в воду. Раньше он был сборщиком абалонов, поэтому у него это хорошо получалось. Он пробыл под водой около трех минут, прежде чем спокойно опустил лицо над водой и начал плыть.
– Откуда вы это знаете? И что еще за абалоны?
– Я просто наблюдал за ним. Абалон – это моллюск, капитан, в них жемчуг.
– И ты просто смотрел, как он уплывает? – Капитан Алехин уставился на Мандаринова широко раскрытыми глазами.
Мандаринов не смог ответить и долгое время молчал в напряжении. Затем он вдруг закричал странным голосом.
– Я понимаю, как это выглядит, но, пожалуйста, подумайте о страданиях Патрушева! Перед тем, как прыгнуть в море, он сложил руки вместе и поклонился мне. Пожалуйста, позволь мне пойти за капитаном Гречко, сказал он. Если Гречко жив, Патрушев вернет его обратно. Если он мертв, Патрушев готов умереть на месте. Вы думаете, что служба Патрушевой можно было бы называть хорошей, если он не позаботится о будущем главного инженера? Пожалуйста, позволь поступить по-мужски, сказал он. Кроме того, он под подозрением. Все думают, что Патрушев знает, что произошло с капитаном Гречко, а Патрушев как будто всем врет. Поэтому Патрушев был готов пожертвовать своей жизнью и именем ради того, чтобы отстоять свою честь. У меня нет такой болтливой болезни, как у тебя, сказал он. Если хочешь, стреляй, сказал он. В общем, Патрушев заплакал. И я тоже плакал. Я не мог ничего сделать. Слезы наворачивались на глаза, поэтому я плохо видел, хотя и стоял на посту. Я готов к наказанию. Пожалуйста, накажите меня как можно строже, потому что никакие наказания не идут в сравнение с тем, на что подписал себя Патрушев ради нашего капитана Гречко!
Вся группа, казалось, была вымокшей, когда Мандаринов замолчал. Кто-то вытирал лицо рукавом. У кого-то были красные глаза.
– В капитанскую каюту, – сказал Алехин, его глаза тоже слегка покраснели.
Глава 9. Тайна инженерного лейтенанта Гречко
Голова матроса Патрушева одиноко стояла среди волн.
Солнце Южного моря теперь обжигающе светило на его лицо.
Патрушев плавал тихо и спокойно, чтобы не создавать рябь на поверхности моря. Хотя растягивание на двойном кольце не так изящно, как, например, кроль, все же такая техника была идеальной для плавания на длинные дистанции.
Патрушев предпринимал бешеные усилия, чтобы добраться до острова.
«Фух, еще один вдох!»
Южно-Китайское море являлось домом для бесчисленных акул-людоедов. Если Патрушев бы появился над одной из них, ему пришел бы конец сразу, без каких-либо шансов.
«Капитан Гречко. Пожалуйста, оставайтесь в живых, пока я не доплыву туда. Я уверен, что Патрушев поможет вам».
И все-таки у старшего матроса действительно был секрет, который он не мог никому рассказать. Когда Патрушев и инженер-капитан Гречко приземлились на острове-аэродроме, они разделились после того, как инженер рассказал о серьезном деле.
«Перед возвращением на корабль необходимо зайти в китайский ресторан Guangjin в Koraku-gai, забрать пакет и вернуться обратно. Когда вернетесь, отнесите его в мой кабинет и оставьте открытым.»
Гречко передал Патрушеву картонную бирку, сказав, что это купон на доставку посылки в китайский ресторан под названием «Кванчин». На бирке был изображен петух с белыми перьями и красной петушиной короной.
Когда Патрушев уже собирался отдать приказ, инженер-лейтенант Гречко, обдумывавший свои действия, подошел к нему и, крепко сжав его руку, сказал: «Патрушев, теперь я рассчитываю на тебя. Кроме того, у меня к тебе еще одна важная просьба. Пока ты не получишь груз и не вернешься на корабль, ни при каких обстоятельствах не говори, что я отдал приказ.»
Патрушев подумал, что это странный приказ, но ответил, что понимает.
«А теперь я оставлю тебя здесь, – сказал Гречко. – Иди и веселись, пока не придет время возвращаться домой. Береги себя».
С этими словами инженер снова крепко взял руку Патрушева в свою.
Он прошел через киораку-дзюцу к задней части, затем исчез за магазином. Это был последний раз, когда Патрушев видел капитана.
Патрушев шел плечом к плечу со свободными от работы рабочими и их семьями, прогуливающимися по Кёраку-гу. Он проводил много времени, играя, пил сладкое какао, ел мясные булочки и ходил в кино. По пути домой он заехал в Кванчин, согласно инструкциям капитана Гречко, и получил посылку в обмен на коктейль из кокков.
