скачать книгу бесплатно
– Нет, – прохрипел Лося, тяжело выдыхая, – но они доят всех, кого поймают.
– Как это доят? – удивился Саша.
– А вот так! Проедут мимо нас, и будут ждать на приёмном пункте, потом половину бабок заберут, – зло сказал Лося.
– А если не отдавать? – продолжал допытываться Саша.
– Не отдашь – настучат по голове, отберут тачки или отвезут и сдадут в инспекцию по делам несовершеннолетних, а те быстренько оформят в приют или в детдом. А там хуже, чем в тюрьме или колонии, – Лосю даже передёрнуло от отвращения.
Когда добрались до приёмного пункта, Саша в уме прикинул, что от горы до пункта сдачи металлолома было около трёх километров и из них чуть меньше половины пути по асфальтовой дороге.
На пункте была длинная очередь и, хотя двигалась она довольно быстро, ждать пришлось минут двадцать пять.
Пока ждали своей очереди, Саша обратил внимание на нагло развалившегося в старом кресле, стоявшем в тени дерева, стриженного налысо детину в спортивном костюме, к которому подходили те, кто уже сдал лом, и отсчитывали часть полученных денег.
Когда подошла их очередь, часть содержимого тачки переложили на весы, взвесили, перенесли на кучу. Потом, то же самое проделали с оставшимся ломом и принялись за вторую тачку.
Во время взвешивания Лося то и дело обращался к приёмщику:
– Дядя Вася, здесь же на двадцать кило больше!
– Глохни, мудила, а то у вас вообще брать не буду или ментов на вас натравлю, – орал приёмщик, – плохо выбритый тщедушный мужичёк неопределённого возраста, которого явно мучил похмельный синдром.
– Ну, сегодня по-божески, – облегчённо вздохнул Лося получив деньги, – всего килограмм на тридцать обмахал, – и отправился к стриженому налысо, сидевшему в тенёчке. Часть денег перекочевала к «лысому».
– Обвесил приёмщик, отдали «лысому», – допытывался на обратном пути Саша у Лоси. – Сколько же они за день имеют, а мы теряем?
– Да чё там, чужие бабки считать? – удивился молчавший до этого высокий тощий парнишка по кличке Соха.
– Ничего себе чужие! – возмущённо выкрикнул Саша. – Работаем-то мы. – Возмущение было неподдельным и искренним, но все вокруг почему-то снисходительно рассмеялись.
– А если пожаловаться? – не унимался Саша.
– Кому, дурак? – тонким голосом почти пропищал парень по кличке Штопор. – Все с этого имеют. А будешь прыгать – убьют и на горе кирпичом завалят.
У горы уже снова набрались кучи, но сдавать поехали другие. Саша с ребятами полез вверх. Ноги глубоко погружались в шлак, и только теперь Саша понял, почему его заставили переодеться в обноски – при малейшем дуновении ветра вокруг поднималась настоящая пыльная вьюга, настолько сильная, что приходилось зажмуривать глаза.
Выискивать лом оказалось несложно, но приходилось всё время быть начеку: сверху то и дело съезжали кирпичи и шлакоблоки, можно было запросто оступиться и покатиться вниз, по пути спровоцировав лавину кирпичей, или напороться на торчащие из шлака трубы или тросы.
Сразу после одиннадцати часов девчонки, которые внизу сортировали добычу наравне со всеми, стали готовить обед: тут же в ручье, в котором текла маслянистая, с «техническим» запахом вода, вымыли очищенную картошку. Быстро собрали дрова, разложили между уложенных шлакоблоков костры, растопили сало и на нескольких сковородках поджарили картошку. Сверху на картошку побросали мелко нарезанную колбасу и попарили под крышкой. И только после этого Шкаф скомандовал:
– Хорош! Давай жрать, уркаганы.
Руки пришлось мыть в ручье. При этом Саша думал, в какой ужас пришла бы чистюля мать, увидев такую картину. Обед оказался на удивление вкусным, причём всяческие нарушения санитарных норм приготовления и принятия пищи на Сашин аппетит никак не повлияли.
Отдыха после обеда, если не считать таковым короткий перекур, не полагалось. Все снова принялись за работу, которая продолжалась почти до захода солнца.
После окончания работы, раздевшись догола, искупались в ручье девчонки и поспешили готовить ужин. Саша с удивлением отметил, что при купании, которое проходило фактически на виду у мальчишек, девчонки не проявили ни тени смущения, а мальчишки безо всякого стеснения их разглядывали и громко делали комментарии типа: «А Светке сиськи надо разминать почаще, пока они у неё как прыщи».
Как ни тёрся Саша хозяйственным мылом, на лице он ещё долго ощущал стягивающую кожу пыльную маску, а волосы, высохнув, сохранили форму, приданную при расчёсывании, не хуже укладки в парикмахерской.
Саша вспомнил, что где-то читал о том, что шлак является одним из компонентов при производстве цемента, и ещё раз похвалил себя за то, что не стал сильно сопротивляться, когда ему предложили переодеться в обноски. В своё обиталище пошли в трусах, неся одежду и инструменты в руках или свалив в тачки.
После ужина Шкаф пересчитал деньги и поровну разделил между всеми – каждому досталось по сорок три гривны. По семь тут же собрали девчонки на хозяйство. После этого одни сели за карты, другие, разбившись на группки, о чём-то беседовали. Саша повалился на свою «постель» и мгновенно уснул.
Глава 3
Пробуждение было мучительным. Сквозь сон Саша слышал звуки, сопутствующие пробуждению ребячьей коммуны, но сознание упорно не желало выходить из состояния сна. Потом пришло ощущение боли во всех мышцах и нежелание совершать какие-либо движения.
– С непривычки всегда тяжело, но, как начнёшь опять работать, полегчает, а где-то через недельку втянешься, – услышал над собой, голос Катана Саша.
Превозмогая боль, он медленно оделся и поплёлся умываться. Холодная вода принесла заметное облегчение и, начав работать, Саша убедился в правоте Катана, – боль отступила, дрожь в руках и ногах прошла.
А через неделю он действительно втянулся. И так не вялые мышцы, ещё более налились и окрепли. Теперь его не удивлял аппетит ребят, да и сам он ел с таким же аппетитом. Кожа на руках стала твёрдой и шершавой, волосы выгорели на солнце, а тело до пояса покрывал такой загар, что Саша вполне мог бы сойти за араба-кочевника, если бы не русые волосы. Только едва видимые веснушки напоминали ему себя прежнего, когда он смотрелся в зеркало.
Работа на горе была явно не детским занятием, отнимала много физических сил, но позволяла думать и размышлять.
Сашина жизнь, с потерей родителей, изменилась самым неожиданным образом и далеко не в лучшую сторону. Анализируя своё нынешнее положение, Саша ужасался: вопиющая антисанитария, вши, отсутствие элементарных удобств, всяческое унижение и притеснение со стороны тех, у кого есть хотя бы мизерный кусочек власти, никакой надежды на положенные каждому гражданину медицинскую помощь и образование. И, самое главное, он был вынужден жить среди людей, которых иначе как скотами назвать было нельзя.
В этот момент его размышлений память воспроизводила сцену, когда, разговаривая с ним один из ребят, снял носок и, не обращая внимания на ужасную вонь, стал чесать указательным пальцем руки место между мизинцем и смежным пальцем ноги, а потом, даже и не подумав помыть руки сел за стол и стал есть. Саше становилось дурно, он сразу гнал из мыслей эту картину, переключаясь на то, как ребята общаются между собой.
В строгом смысле этих слов, языком или речью процесс их общения назвать было никак нельзя. Это был какой-то коммуникативный процесс с использованием преимущественно слов или словосочетаний-паразитов и матов.
Существовал некий ограниченный набор слов подобный лексикону Эллочки Щукиной. Предложения, как правило, начинались со слова «короче», изобиловали всякими «как бы», «типа», «гонишь», братан», «отвечаю». В принципе и его некоторые бывшие одноклассники грешили тем же, но они, по крайней мере, не так часто употребляли мат. Здесь же Саша за неполный месяц пребывания в команде услышал значительно больше матов, чем за всю предыдущую жизнь. Собственно говоря, если бы из любой фразы, которыми ребята обменивались между собой, убрать слова-паразиты и мат, оставалось бы два-три слова, имеющих смысл.
Особенно поражала Сашу их манера решать спорные вопросы. Вместо того, чтобы приводить доказательства или опровержения, следовали просто утверждения и отрицания, сопровождаемые выпадами по поводу каких-либо недостатков внешности, в отношении национальности или родителей оппонента, которых многие и в глаза не видели. Споры очень часто оканчивались драками.
Здорово досаждало Саше пьянство ребят и курение «травы» – марихуаны. В его предыдущей жизни он нередко видел выпивающих взрослых из окружения отца, но их опьянение никогда не переходило в состояние агрессивности, независимо от количества выпитого: если кто-то был сильно пьян – он просто ложился спать. У ребят же после полутора стакана самогона обязательно появлялась какая-то агрессия, желание куда-то идти и подраться. Пьянки почти всегда оканчивались драками. Возможно, агрессивность, в результате употребления спиртного, зависит, и существенно, от интеллектуального уровня? Наблюдать «обкуренных» ребят было ещё неприятнее, чем наблюдать пьяных. Создавалось впечатление, что у пьяных и «обкуренных» в какой-то момент полностью отключалось сознание, и тело знакомого мальчишки занимал кто-то другой – тёмный, непредсказуемый, злобно-агрессивный.
Отношение ребят друг к другу было неоднозначным. Их свела вместе необходимость выжить: работая вместе, они могли зарабатывать больше и устроить свой быт лучше, чем поодиночке. Но выжить в Сашином понимании значило получить образование, занять какое-то определённое место в жизни, заняться делом, которое ты будешь делать лучше других, и добиться, в связи с этим, уважения остальных членов общества. Далее, завести семью, иметь детей, которых в свою очередь, надо будет выучить и помочь им добиться уважения. Словом, обычная цепь бытия человека разумного. А ребята просто прожигали свою жизнь на пьянки, «траву», карты, игровые автоматы.
Память часто приводила споры Волка Ларсена и Хэмфри Ван-Вейдена из «Морского волка» о том, что такое жизнь, и теперь Саша во многом соглашался с аргументами Волка Ларсена.
Несмотря на то, что ребята были очень разными, всех их объединяло отсутствие, каких бы то ни было, жизненных ориентиров: никто из них не мечтал о будущем, не строил никаких планов. Более того, им даже в голову не приходило строить планы далее, чем на сегодняшний день. Создавалось впечатление, что они непоколебимо уверены в том, что будущего у них нет, поэтому и не стоит предпринимать попыток что-то изменить.
Своеобразным было и понятие дружбы. Обычные люди, находя много общего в характере, вкусах, увлечениях, становятся друзьями. У ребят дружбу правильнее было бы назвать ситуативными локальными объединениями в группы, а в целом каждый из них был сам по себе. Почти полное равнодушие друг к другу. Но больше всего поражала Сашу их покорность обстоятельствам: унижениям и оскорблениям со стороны взрослых, откровенному хамству и обману со стороны приёмщиков, поборам со стороны бандитов и милиции. Примитивная жизнь примитивных организмов.
«Стоп! – остановил свои мысли Саша.
«А как же тогда быть с тем фактом, что Катан, Киря и Лося, называя вещи своими именами, подобрали тебя голодного и бездомного, дали тебе возможность зарабатывать на хлеб насущный и, хотя бы такую, крышу над головой? Как расценивать то, что они не взяли с тебя денег, которые ссудили на игру в «секу», даже, несмотря на твой выигрыш? Как быть с их, пусть внешне и грубоватой, заботой друг о друге, когда кому-нибудь из них действительно очень плохо. Прав был папа, когда говорил: «Никогда не оценивай людей по первым своим впечатлениям о них. Они далеко не всегда такие, как кажутся. В каждом из нас есть свой доктор Джекил и мистер Хайд – всё дело в том, кто из них преобладает в каждой конкретной личности».
Саша вспомнил вычитанную где-то фразу о том, что сложный организм, попав в простую среду, должен или упроститься, или погибнуть.
«Ну, уж нет! – подумал Саша. – Кто бы из великих ни был автором этой фразы, он не учёл того, что сложный организм может попытаться сам изменить среду и тогда всё будет зависеть только от него самого».
«Основа всяких изменений к лучшему, – рассуждал он про себя дальше, подсовывая лом под скрап, – улучшение материального положения. Возможно это в данном конкретном случае только путём повышения производительности труда, а повысить её можно только, снизив до минимума непроизводительные потери времени. Как это там было у гражданина Маркса: «К экономии времени сводится, в конечном счёте, вся экономия». Плюс к этому английское «время – деньги».
Саша вспомнил, как попытался спорить с отцом по поводу того, что эта пословица американская. Папа тогда объяснил, что американцам эта фраза досталась от англичан, которые позаимствовали её у византийцев. А потом папа задал вопрос: «Если в Европе живут европейцы, в Азии – азиаты, в Африке – африканцы, то кто живёт в любой из стран Южной и Северной Америки?» Саша понял, к чему клонит папа, и возразил, что так, мол, жителей США называют все. Ответ папы он, наверное, не забудет никогда: «Сынок ты не для того прочитал тысячи книг, не для того я заставлял тебя изучать психологию, логику, философию, этику и прочее, чтобы ты был, как все. Я сделаю всё, чтобы ты вырос не обычным человеком, а аналитиком в самом широком смысле этого слова. А аналитик – это тот, кто видит то, чего не видят другие». Что имел в виду папа, Саша пока понимал не до конца, но он не помнил ни одного случая, чтобы папа был неправ.
К горлу подкатил комок, глаза увлажнились: Саша никак не мог привыкнуть к мысли, что родителей уже нет. Усилием воли он отогнал грустные воспоминания и вернулся к своим рассуждениям.
«Прежде всего, – решил он, – нужно найти подходящий отрезок трубы большого диаметра и сделать насыпь через ручей, тогда станут ненужными все эти разгрузки-погрузки. Затем, нужно колёса тачек „обуть“ в резину и поставить на тачки рессоры или сделать что-то типа повозки. Далее следует внимательно осмотреть весь путь до приёмного пункта, срыть все неровности и засыпать ямки».
Окапываемый кусок скрапа оказался более чем солидным. Пришлось звать подмогу, чтобы стронуть его ломами. Дружными усилиями ребята опрокинули этот кусок, и он покатился вниз по склону.
«Нужен домкрат, и не один, – тут же сделал вывод Саша. – Ещё понадобятся ручная таль и прочные канаты: тросы, которые в изобилии валяются по горе, подойдут не во всех случаях».
Опять вспомнился отец: «Если ты в сам для себя решаешь какую-нибудь проблему, сознательно раздели себя на две самостоятельные личности и спорь сам с собой. Учитывай только аргументы, игнорируй эмоции – тогда решение вопроса придет быстрее и оно будет наиболее правильным».
«Хорошо, сэр, – обратился ко второму своему «я» Саша, – всё это касается облегчения процесса добычи и транспортировки металла, а вот как существенно её увеличить? Можно начать собирать куски тросов. То, что их пока никто не принимает – глупость. Да и, скорее всего, никто из добытчиков просто не выяснял этот вопрос в приёмных пунктах, которые расположены значительно дальше от горы, чем те, в которые лом сдаётся сейчас. Да и, в конце концов, на металлургическом комбинате есть копровой цех, где тоже принимают металлолом, нужно только продумать механизм сдачи-оплаты.
– Гениально! – со злой иронией подковырнуло второе «я», – Основная добыча спрятана под шлаком, то, что лежит у поверхности – это только верхушка айсберга. Как находить то, что не видно глазу? Вот в чём главный вопрос!»
Очередной кусок скрапа дался легко, и Саша пустил его вниз по склону.
– Саш, глянь-ка вон туда, – крикнул снизу Киря, показывая рукой направление, – там вроде бы хорошая железяка. – Сашин «бортовой компьютер», как называл голову отец, отреагировал мгновенно, выдав звено логической цепи: железо – магнит.
«Точно! – мысленно похвалил сам себя Саша. – Обыкновенный магнит, подвешенный на верёвочке, проносимый у самой поверхности шлака и будет указывать на металл. Но, впрочем, охладил свой восторг Саша, это способ на уровне копья по сравнению с пулемётом. Нужны металлоискатели, следовательно, нужно искать сапёрную часть, или ехать в Киев», – объявления о продаже металлоискателей встречались Саше в газетах не один раз.
«Железяка», на которую указал Киря, оказалась большим куском рельса и, поднимаясь к нему, Саша споткнулся о кирпич.
«А почему мы не собираем кирпичи и шлакоблок? – тут же задал сам себе вопрос Саша. – Какой бы сложной ни была жизнь, люди строят магазины, дома, склады, а это значит, что стройматериалы, которые будут дешевле новых, обязательно будут востребованы».
Глава 4
Два раза в месяц ребята устраивали себе выходной и, чаще всего, он приходился на понедельник, так как почти все пункты в этот день вывозили металлолом и приёмку не производили. Чем заниматься в выходной день каждый был волен выбирать сам. Одни ехали в город напиться водки, подраться с городскими ребятами, те, кто помладше, шли играть на игровых автоматах или в только начавшие появляться компьютерные клубы, другие не шли никуда и почти без перерыва резались в «секу».
В этот выходной многие не пошли никуда, так как небо подозрительно хмурилось тучами и в любой момент могло разразиться серьёзным майским дождём с грозой, как и положено в это время года. Большая часть ребят играла в карты и, было похоже, что они верят в то, что вероятность выигрыша увеличивается прямо пропорционально громкости их реплик и комментариев.
Вдруг в помещение влетел один из младших мальчишек, которого за внешнее сходство с иконописными образами назвали Исусиком, а затем сократили прозвище до Сусика. Рубаха на нём была порвана, лицо испачкано кровью и искажено гримасой испуга. Мальчишка тяжело дышал, из глаз текли слёзы, перемешивающиеся с кровью.
– Что случилось, Сусик? – оторвавшись от карт, спросил Шкаф.
Сусика начала трясти лихорадка. Лося зачерпнул из ведра воды и, подавая Сусику, сказал:
– Пацан, ты чё, успокойся, в натуре.
К Сусику метнулась Людка, неформальный лидер среди девчонок и самая смазливая из них. Вытерев ему влажной тряпкой лицо, она громко крикнула
– Светка, принеси мне быстрее йод и вату.
После окончания необходимых медицинских процедур Сусика обступили бросившие игру картёжники и девчонки.
– Ну, теперь расскажи, что за кипиш? – опять спросил у Сусика Шкаф, ласково положив руку ему на плечо. Немного успокоившийся Сусик, с трудом выдавил из себя:
– Они хотели меня трахнуть, но я убежал.
– Ну, не ты первый, не ты последний, братан, – с напускным сочувствием лениво процедил сквозь зубы Крыса, отвратительного нрава пацан, за что и получил свою кличку. Саша, читавший книгу у не забитого досками оконного проёма, вскочил, словно подброшенный пружиной и, растолкав ребят, подошёл к Сусику.
– Кто они? Где они? Сколько их?
– Н-нарки, п-пятеро, на з-западном склоне, – Сусика снова начало трясти.
– Целку хранить дело сложное, – опять, но уже без напускного сочувствия отозвался Крыса.
У других ребят, похоже, пропал интерес к событию, и они опять уселись за карточную игру. С тем, что их постоянно унижают и обижают, ребята давно уже свыклись и ужаса происходящего не ощущали.
– Кто такие нарки? – спросил Саша у Людки, которая одна осталась рядом с Сусиком.
– Ну, эти, короче, наркоманы, – гладя Сусика по голове, ответила та.
– Пошли, покажешь, – сказал Сусику Саша, взяв в руки кусок арматуры.
– Саша, ведь их пятеро и они обдолбаные! – испуганно воскликнула Людка. Наркоманов на горе побаивались, так как их поведение было непредсказуемым и их было много.
Саша остановился и, глядя на картёжников, сказал:
– Если здесь есть, как они сами себя называют, «конкретные пацаны», они пойдут со мной, ну, а если нет – пойду сам. Такого прощать нельзя, живем-то как одна семья. Пошли, Сусик.
– Во, бля, супермен, – отозвался, Крыса и тут же замолчал, получив от Светки чувствительный удар в ухо кулаком.
Катан швырнул карты на стол, поднялся, не произнеся ни слова схватил молоток и вышел вслед за Сашей. За ним потянулись и остальные…
Компания наркоманов, удобно расположившаяся на расстеленных прямо на шлаке тряпках, очевидно, находилась на пике кайфа. К тем пятерым, о которых говорил Сусик, добавились ещё двое. Увидев подходивших Сашу и Сусика, один из наркоманов воскликнул:
– Наша девочка вернулась и вторую ж. пу привела.
Другой наркоман призывно протянул руки к подходящему Саше:
– Иди ко мне моя крош.., – Окончить свой призыв он не успел – Саша с размаху ударил его арматурой по голове. Сделав это, Саша тут же прыгнул к ближайшему из других наркоманов, и ткнул его арматурой в солнечное сплетение.
– Кто-то конкретно или все вместе? – отпрыгнув назад, отрывисто спросил Саша Сусика.
– Т-те, которых т-ты в-вырубил, и в-вот этот, – дрожь Сусика так и не отпустила. Рука, которой он указал Саше на третьего своего обидчика, сильно тряслась.
Саша прыгнул к оставшемуся неповреждённым обидчику Сусика и тоже ударил его по голове арматурой. Подоспели остальные ребята.
– Полегче, Сашок, ты же их уроешь, – испуганно предостерёг Шкаф.
Зажигай костёр, – вместо ответа бросил Саша.
До остальных наркоманов даже сквозь кайфовый туман начал доходить смысл происходящего. Да и трудно было не испугаться – двое из их товарищей лежали с залитыми кровью головами, а третий ловил ртом воздух, как вытащенная из воды рыба, и плотным кольцом вокруг стояли ребята с ломиками, молотками и кусками арматуры.
– Вы чё, пацаны.., – что он хотел выяснить, осталось неизвестным, так как Саша ударил его носком кроссовки по кадыку.
– Если кто-то ещё пискнет, проломлю голову, – сказал Саша и направился к костру. Там, присев на корточки, он стал нагревать на пламени конец арматурного прута. – Снимите с них штаны, – бросил он, обернувшись к ребятам.
– Саш, ты что хочешь делать? – испуганно спросил Соха.
