скачать книгу бесплатно
– Я, понимаешь, таких сразу вижу. Его мимика, жесты… А ты сама не видишь, что ли? Ты же женщина, молодая еще.
– Хм… Хотела бы я видеть такое. Сразу жить бы проще стало.
Я ей не поверила. Сидела и разглядывала его со стороны. Ему сорок лет, легкая небритость, но не выглядит запущенно, характер добрый, юморной, не может он быть один, ну никак не может! В России на рынке свободных мужиков такие, как он, с руками не из задней точки, дольше суток не задерживаются. Лишние пара десятков килограмм никого точно не смутят. Если бы в нем было что-то нездоровое, я бы заметила сразу, а все здоровые – счастливо женаты. Неужели его при разводе покусали? Да нет, непохоже, не боится он женщин – с пациентками и шутит, и трогает их уверенно. Совершенно нормальный мужчина. Тут скорее вопрос о моей нормальности ставить нужно. Вот я до сих пор почему не замужем?
Я чувствовала, что Рома милый, но не понимала, симпатична ли ему. Склонялась к мысли, что он такой по жизни, зачем создавать иллюзии. Запретила себе думать об этом. И девчонок нужно меньше слушать.
Все будет хорошо!
В пятницу он должен был дежурить всю ночь. А меня днем ждала выписка. Я как-то не особо осознавала это.
Я боялась, что нос зарастет неправильно. На осмотре Роману так и сказала:
– Я вас съем! Заживо! Если зарастет, как в прошлый раз!
Медсестры, как всегда греющие уши, уронили челюсти.
А он продолжал улыбаться, словно ничего не услышал. Я повторила громче, что съем, если зарастет, так как это уже третья операция. Еще одну такую дорогущую я не переживу.
Он повторял дежурную фразу:
– Все будет хорошо!
– Ага, как же, убеленный сединами доктор предыдущей клиники тоже так говорил после первой операции, потом пришлось вторую делать, а потом он все на вас спихнул, – снова разозлилась я.
– А вы, наверное, ему не давались на процедуры! – рассмеялся Роман.
– Ага, отдалась вся, как девственница… его молодому ученику-садисту, там весь персонал больницы два месяца слушал мои вопли, и бабушки-санитарки мне слезы вытирали, когда этот фашист без наркоза манипуляции проводил.
Рома смеялся… И не смешно! Он аккуратно обрабатывал мне нос, я такая злая была на того садиста, что даже поскулить забыла. Но мне не было больно.
Закончили. Рома посмотрел с хитрой улыбкой.
– Завтра назначаю вам свидание. Приходите в больницу в восемь утра!
И тут меня осенило…
– А можно я останусь тут до завтра? А утром после процедуры домой пойду.
– Хорошо, – ответил он и снова улыбнулся…
Не дай бог подумал, что из-за него. Но все просто, к восьми утра я не встану… Сегодня еще посидим с девчонками, им тоже завтра домой. Глядишь, что-то новое произойдет за вечер.
Девичник
Вечер пятницы коротали с девчонками. Я смотрела биатлон – выигрывала моя любимая итальянка, и я орала от радости на всю больничную кухню. Девчонки рисовали. Отмечалось двадцать третье февраля, и врачи еще днем ушли куда-то с коробками пиццы.
Кстати, должен был прийти мой анализ крови. Интересно, не забыл ли Рома? Тут ведь конвейер. Так уж всегда получается, что за всеми моими врачами нужен глаз да глаз.
– Смотри, смотри – твой пошел! Вон, с колой и пиццей! Иди догоняй, может, угостит!
Девки смеялись и толкали меня локтями в бок. На смех пришла медсестра и выгнала нас с кухни, мы отправились в холл. Там наблюдать за Ромой оказалось еще удобнее.
Моя группа поддержки – просто шпионы мастер-класса, девчонки докладывали каждый день, кто ему что сказал, советы давали, у меня уже уши опухли. А для них, похоже, это была какая-то игра, роли в которой им очень нравились.
Сели в холле, завели типичный бабский разговор… Рома шел обратно по коридору, когда девчонки выдали какую-то очень смешную шутку, и за его спиной раздался наш оглушительный хохот… Рома, не обращая внимания, скрылся за дверью ординаторской.
Теперь мне стыдно… так глупо вели себя, как школьницы. Сама бы никогда так не сделала. Он, наверное, таких шуток видел и слышал миллионы. Реально стыдно. Тухлая больничная игра – обсуждать мужиков-врачей, злюсь на себя, что повелась.
Внезапно открылась дверь, Рома высунул на секунду голову и увидел, что мы еще в холле. Но уже не отступить, и он мимо нас пошел к комнате отдыха врачей. Я встала, сделала шаг навстречу и спросила про анализ. Рома был уставший, очень заметно… но пытался улыбаться.
– Давай с анализом завтра, ладно? Все принесу, расскажу… сегодня устал очень, операция со скорой была.
Мне опять стало стыдно, я пожелала спокойной ночи, вернулась к подругам:
– Ну-ка, заткнулись быстро!
Мы притихли и уже собирались расходиться, когда дверь открылась, и снова вышел Рома с бумажкой. Направился к нам. Я встала, а группа поддержки «взяла попкорн и приготовилась».
Он глянул на них мельком, чуть-чуть свысока.
– Вот ваш анализ.
Передал и остался рядом, мог бы уйти сразу… но стоял и смотрел, пока я бумагу разворачивала. Что тут у меня такое?
– Постойте, это не мой анализ, гемоглобин 137 из 140 нормы – у меня такого никогда не было!
– Все ваше, ничего не могло пропасть. Все в порядке с гемоглобином.
Опять улыбался, такой милый, смелый, пришел в наш серпентарий, не побоялся, я бы на его месте три дня только «привет-пока» говорила после такого смеха вслед.
– Ну вот, теперь вы будете спать спокойно, а то я думал, вдруг не уснете, – ехидно сказал Рома.
Я смотрела ему в глаза, мне было стыдно и нечего добавить.
– Что, еще какие-то вопросы есть по анализу? – Он словно продолжал свою игру.
– Базофилы какие-то на полпроцента выше нормы, – бросила я, надо же было что-то сказать…
– А, ну это ерунда! Не стоит беспокоиться, вы здоровы, это главное, можете спать спокойно. Если я больше не нужен, я пойду отдыхать. Можно?
И пошел. Наверное, надо было сказать, что нужен… Как подушка в форме Винни-Пуха… тьфу ты, с этими шутками я совсем с ума сошла…
Я не уснула… сидела в кровати в темноте. Рома безупречный… Он реально безупречный, неуловимо изящный в отношениях… Как он это мастерски провернул все, невозмутимо, всех на место поставил. Рома не вызывал ощущения обычного «мужика», но обладал чем-то таким, что заставило меня чувствовать его мужскую силу. К сожалению, в моих с ним отношениях это ничего не изменило… Совершенно.
Я поняла, что это моя последняя ночь в этой больнице, и решила написать о Роме в книгу отзывов. Посреди ночи встала, пошла на пост медсестры, где по общему разгильдяйству никогда никого нет. Взяла журнал и начала криво писать в темноте: «Выражаю благодарность доктору Р. за безупречную врачебную этику и высококлассный профессионализм». Не знаю, краткость сестра таланта, надеюсь, он все поймет. Не подписывалась.
Последний день в больнице
Утром мне все еще было стыдно. И я была зажата, к тому же неделю не мылась, как-то не до романтики. Сегодня всех осматривали криворукие практиканты. Но у меня всегда личный врач, Рома никому не доверял. Меня, кроме него, никто ни разу не трогал. Вообще после всех скандалов у меня нет взаимодействия ни с кем, кроме него. Вся больница заключалась в одном Роме и моей «группе поддержки» по палате.
Я была очень ему благодарна. Он сдержал все свои обещания, ответил на все вопросы. Он безупречен. Чего нельзя сказать обо мне. Я дура и скандалистка. Хотя будь все врачи такие, как он, наша медицина стала бы лучшей в мире, и я ни к чему не придиралась бы.
Я так хотела хоть немного ему нравиться, хотя бы просто как человек. Хотелось, если мы встретимся в каком-то другом месте, не просто разойтись, а начать интересный разговор. Нам ведь есть о чем поговорить, наверное? У меня точно есть масса всего, что я могла бы у него спросить. И не только про больничные дела.
Еще больше всего на свете я желала, чтобы у Ромы все было хорошо, лишь бы он не уехал, пусть его ценят как врача, именно в государственной клинике – он очень нужен тут. Пусть у него все будет – все, что он захочет. Потому что он классный. Я таких людей редко встречаю в жизни.
С этими мыслями я зашла в общий кабинет. На разных креслах сидело довольно много народа, с которым возились практиканты, было неуютно.
Рома взглянул на меня как на любимого хомячка, хотя после вчерашнего я бы на его месте вообразила себя удавом… Какое-то время я отвечала ему улыбкой, между нами возникло человеческое тепло среди всего этого бардака. Рома очень медленно надевал перчатки, закладывал заморозку, и я физически, всем телом, ощущала каждое его движение. Какая-то неуловимая связь, и он тоже это чувствовал, это было приятно....
– Помогите мне, пожалуйста, с пациентом, я боюсь ему сделать больно.
Твою же мать! Мне показалось, мы с Ромой мысленно произнесли нехорошее слово вместе. Я сделала понимающее лицо. Рома глубоко вдохнул, выдохнул, посмотрел на растерянную молодую коллегу и после длинной паузы совершенно спокойно сказал:
– Да, сейчас закончу, обязательно подойду.
Поэтому Рома – идеальный. Он быстро завершил все манипуляции со мной, и я мысленно успокоила себя, это нормально, девочка молодец, не такая дура, как его наглые молодые врачихи, боится сделать пациенту больно, может, хочет у Ромы научиться. Рома, всегда помогай таким девочкам, тогда все в нашей медицине будет хорошо.
Мы не успели даже попрощаться, и я ушла из кабинета. Ничего страшного, я еще вернусь сюда на процедуры.
С вещами я должна была идти на выход. Но перед этим увиделась с боевыми подругами…
– И вам тоже спасибо… За все!
Варвара дала мне свой телефон.
– Звони, сходим куда-нибудь!
– Непременно, – обещала я.
Нет, если честно, то время, проведенное в больнице, было замечательным, и пусть мне предстояло вернуться в суровую реальность, снова окунуться в свои проблемы, теплые воспоминания защищали меня. И Роме я тоже была благодарна, без него ничего бы не случилось.
Как и договорились, я должна была ходить к нему через день еще две недели, чтобы он все проконтролировал до конца.
Неуловимая изящность
Я дома. Интересно, это судьба? Бывает же так? Неужели со мной не может такого случиться? Но…. Ничего же не произошло… Что тогда меня задело? Я не встречала прежде таких интересных мужчин… Я в шоке, прожить столько лет и удивиться… Но он не дал ни одного повода.
Я бросилась к ноутбуку, завела имя доктора в поисковики в разных вариантах. Быстро собрала всю доступную информацию, мне это несложно, я умею. И вот передо мной предстал Рома – фотограф, Рома – молодой преподаватель медицинского вуза, Рома – начинающий врач.
Я нашла его старый дневник, который читала как книгу несколько дней, просто улетев на планету Романа. Представляла, как он взрослел как личность. Вот он совсем молоденький на фото, увлеченно пишет о своей профессии. Какие-то смешные вещи из практики. Он действительно врач от бога, так писать о нелюбимой работе невозможно. Интересная у него жизнь, совсем другой мир.
Рома – преподаватель. Какой правильный был, в воспитательных целях заставлял глупых девочек зачеты пересдавать. Честно пишет и о красивых, и не слишком хорошеньких. Интересно, если бы я ему зачет сдавала… Как бы он меня оценил? Так как красотой я не выделялась, а заигрывать с преподами не в моем стиле, да и ботаном никогда не была… завалил бы, наверное, при случае.
Ему наверняка трудно, дурные студентки и молодой препод – то еще развлечение. Хотя он, смотрю, и правда развлекался… Ну хорошо, хоть не плакал. А я бы, скорее всего, плакала, если бы он меня завалил… Это сейчас смешно. Жизнь такая странная, все зависит от момента – когда, где и с кем ты встретишься… В какой точке…
Боже мой… Мне еще больше стыдно, все эти уловки женские он еще в двадцать пять лет раскусывал и описывал в дневнике… Представляю, как за эти годы они его достали. Не хотелось бы, чтобы ему неприятно было, когда мы ржали там… Бабы, когда они вместе – дуры, это точно… Понять и простить.
Отличный слог, все запятые на месте, идеальная выучка. Он мог бы книгу написать. Подмечал такие необычные моменты… Кстати, в фотографии тоже, я бы никогда такого не заметила и не сняла. Я вообще жанр «тревел» терпеть не могу, банально это. А у него получается. В Роме есть что-то поэтическое, жалко, что стихи не пишет, хотя, может, просто никому не показывает.
Никогда бы не подумала, что в Роме такая глубина. Столько всего не реализовано еще. И дневник с забавными случаями забросил, и концептуальные фото с сотнями лайков… Интересно, почему? Хорошо же получалось, можно было и книжку издать, и фотовыставки делать… Была бы я с ним – точно бы сделали… И ничего про женщин нигде, вообще. В соцсетях закрыты лички.
Где-то в глубине души я его понимала.... При его работе если каждая такая дура будет влюбляться, а потом писать ему, жена с ума сойдет. С другой стороны, покажи он свою женщину и детей, как все нормальные мужчины делают, носи кольцо на пальце – может, пациентки и не пытались бы так навязчиво общаться.
Ничего не поделаешь, прости, Рома, что я тебя изучаю так тайно, но ты тот мужчина, с которым мне интересно, и я правда могла бы восхищаться тобой, любопытно, чем еще удивишь. С каждым днем и новой порцией информации ты становишься все привлекательнее…
Никогда не встречала мужчину, который бы вызывал такое чувство изящности, будучи таким Винни-Пухом… Внешность точно в Роме не главное, хотя в целом он, наверное, симпатичный.
Мое тело так решило
Приемы у Ромы проходили по-разному. Иногда народа бывало много, и он почти не обращал на меня внимания, лишь интересовался, как дела. Быстро все делал – и до свидания. Немного обидно было, но он ведь мне ничего не должен.
Я заметила, что Рома никогда не относился к телу пациента пренебрежительно. Это, кстати, часто у молодых врачей встречалось, иной раз смотришь – у них даже рожу перекосит и зубы скрипят, как им противно. С Ромой такого нет. Я иногда наблюдала, как он других пациентов осматривал. Ничего личного, всегда вежливо, уважительно, безупречно.
Была у нас с ним симпатия какая-то или нет – кто сейчас разберет, хоть трижды голову сломай, ничего не узнаешь уже, что-то поменялось.
Дома я думала часто, почему именно Рома? Ну вот встреть я его на улице или в театре, например, что бы случилось? Вряд ли любовь с первого взгляда. Но пообщаться в интернете, сходить куда-то на выставку или в кино могла бы согласиться? А там он показал бы себя во всей красе.... Наверное, чувства тоже пришли бы рано или поздно. Не так быстро, может, и только если бы я увидела взаимность. Но, наверное, было бы проще… Перейти на «ты», прояснить ситуацию, пошутить… Не будешь же при медсестрах спрашивать что-то личное, да и вообще некрасиво так себя с врачом вести… У него любимая женщина может быть, в конце концов.
Влюбленность в Рому, скорее всего, возникла в тот момент, когда мое тело стало ему доверять. У меня есть одна проблема, я терпеть не могу, когда меня врачи трогают, да не только врачи, вообще не люблю, когда ко мне прикасаются. А на Рому я сразу спокойно реагировала, он ни разу мне больно не сделал.
Сегодня он разговорился, хотя мы не одни были в кабинете, рассказал, что дед и отец у него работали гинекологами, и он собирался. Как его в лоры занесло, я так и не поняла. Но какое счастье, Рома, что ты не гинеколог, иначе я бы тебя ненавидела, а может, даже и покалечила нечаянно. Хотя, наверное, и гинекологом ты стал бы безупречным. Я даже представить не могу, что с тобой девушки сделали бы, будь ты гинекологом… Мне почему-то стало очень смешно, и пока он продолжал свой рассказ, я едва сдерживала дикий смех.
Рома, наверное, так и не понял, почему его рассуждения о гинекологах меня так насмешили. Медсестры все еще наблюдали за нами по привычке, а сегодня и врачи косились.
Синдром выученной беспомощности
– А вы почему не уехали заграницу?
Мы сидели одни в кабинете и свободно болтали, пока Роман проводил процедуры.
– Я пытался, но так и не сдал тест на высший балл, его настоящие англичане и то не все могут сдать. Там, чтобы врачом работать, все очень серьезно с языком. Начинать с нуля долго очень.
– Неужели вы в Англию решили, самая дорогая страна, жить там с нуля… Лучше Франция – сплошной социализм.
– Я был в Англии, знаю, как там. А теперь я тут столько лет уже преподаю балбесам разным… Операции плановые… Хотя это для меня не самое главное.
– Ну вот скажите, как так – даже эндоскопа в кабинете нет? Как учиться молодежи…
– Я вам больше скажу, после всей этой оптимизации скоро и молодежи не будет. В городах, может, еще врачи останутся, а вот в области полная дичь. Они сейчас все идут в вуз, потому что родители их заставляют, платят за них, а в итоге большинству это не нужно, государственная клиника денег не приносит, а в коммерческие лентяев не берут.
– Ну вы бы своих студентов и воспитывали! Вы же тут главный, в конце концов!
– Если бы я был тут главный… Обычный я…
– И что, никакого авторитета нет, нельзя какие-то условия в больнице изменить? Ну… пригрозить уволиться, как многие врачи делают?
– Ха, и куда потом пойти? Руководство уже все знает, что нужно делать – плавали… Вы же вон сами, чуть что, в страховые звоните, тоже подкованные все.
