скачать книгу бесплатно
Потрясатель вселенной
Александр Дмитриевич Прозоров
Ведун #14
Он пришел из нашего мира… Его называли… ВЕДУН!
Можно ли в кровавую эпоху сохранить в себе гуманизм? Можно ли создать империю, не рубя голов, не снося в пыль покоренные города и не грабя побежденные народы? У Олега Середина всего два желания: дать возможность поверившему ему племени мирно продать свой товар, а самому – отправиться с попутчицей в Муром и оттуда вернуться домой, в двадцать первый век. Но почему-то весть о злобном завоевателе катится перед путниками могучим валом, и раз за разом встают поперек дороги порождения черной магии, могучие чародеи и конные армии, мешая двум слабым людям попасть в скромную обитель деревенского целителя.
Александр Прозоров
Потрясатель вселенной
Автор выражает признательность Николаю Карамзину за увлекательный роман «История государства Российского», который и лег в основу этого произведения.
Увидел Чингисхан, что много у него народу, вооружил его луками и иным ихним оружием и пошел воевать чужие страны. Покорили они восемь областей; народу зла не делали, ничего у него не отнимали, а только уводили его с собою покорять других людей. Так?то, как вы слышали, завоевали они множество народу. А Народ видит, что правление хорошее, царь милостив, и шел за ним охотно.
Марко Поло. Книга о разноообразии мира, гл. LXV, пер. со старофранц. проф. И. М. Минаева
Приносящий добычу
В нынешней Татарии Китайской, на юг от Иркутской Губернии, в степях, неизвестных ни Грекам, ни Римлянам, скитались орды Моголов, единоплеменных с Восточными Турками. Сей народ дикий, рассеянный, питаясь ловлею зверей, скотоводством и грабежом, зависел от Татар Ниучей, господствовавших в северной части Китая, но около половины XII века усилился и начал славиться победами.
Н. М. Карамзин. История государства Российского. Глава VIII
Улочка была пустынной и сумрачной: тесно стоящие дома, влажный от нескончаемой мороси асфальт, редкие фонарики, висящие высоко на проводах между окнами.
– Холодно как, – поежилась Роксалана и теснее прижалась к Олегу, крепко держась за его локоть. – Пошли куда-нибудь в лето, на природу, за город?
Девушка решительно потянула его к яркой витрине с афишей «Последнего из могикан», на которой за спиной увешанного косичками индейца сияло голубое небо.
– Пошли, – покорно согласился Середин, сдвинул рукоять сабли немного назад и, развязав кошель, наклонился к окошку кассы: – Два билета, пожалуйста.
Минуту спустя они оказались на теплой зеленой поляне между вигвамами. От костров перед походными домиками тянуло горьковатым смолистым дымком, вдалеке полуголые подростки носились по кругу на неоседланных жеребцах. Те высоко вскидывали копыта, фыркали и призывно ржали. Из-за расстояния звуки были слабыми и казались смазанными, словно кони находились за стеной или еще какой-то преградой.
– Совсем другое дело! – обрадовалась Роксалана, расстегивая на себе панцирь и небрежно отбрасывая его в сторону. – Хоть немного согреемся.
Под броней у девушки ничего не оказалось. Не то что белья – даже поддоспешника, и Середин наконец-то почуял неладное. Неправильное что-то происходило вокруг, неестественное.
– Ну же, раздевайся! – потребовала директор фирмы «Роксойлделети» по продвижению и маркетинговому обеспечению. – Нужно пользоваться моментом, пока погода хорошая.
За руку она потащила спутника в ближайший вигвам, опрокинула на мягкие бараньи шкуры и вытянулась рядом, положив Олегу на грудь голову и левую ладошку. И, довольная, заснула.
Каркас вигвама сплетался над головой в правильный геометрический рисунок, девушка тихонько сопела, выдыхая горячий воздух ему в подбородок, от очага к постели стлался слабый дымок, где-то неподалеку ржали кони. Все было настолько осязаемо, ярко, достоверно, как никогда и нигде, ни в каких кинофильмах не бывает. Просто невозможно передать это в кино! И до Олега наконец дошло: это же сон! Самый обыкновенный сон. Нужно просто взять себя в руки, напрячься и вернуться в реальность.
Середин напрягся. Напрягся старательно и от души. Однако застеленная конскими шкурами деревянная решетка ничуть не изменилась. Тогда молодой человек закрыл глаза, сосчитал до десяти, снова их открыл и даже приподнялся в постели, чтобы уж точно вырваться из дремы в истинную реальность. Однако ночной бред все равно не отпустил его из своих объятий: каркас походного дома остался на месте, от очага в центре к отверстию в остроконечной крыше тянулся синий дымок, совсем рядом звучало чуть приглушенное лошадиное фырканье и гортанные выкрики.
Олег закрыл глаза, помотал головой, открыл.
– Хорошего дня, господин, – склонились в низком поклоне две юные невольницы-близняшки, Борд и Сноу. Десятилетних девчонок кто-то из кочевников подарил Роксалане примерно месяц назад, пока Олег вел переговоры со старейшинами из рода росомахи. Воительница утверждала, что это их настоящие собственные имена, хотя Середин сразу заподозрил подвох.
Или это тоже был сон?
Роксалана рядом сонно зачмокала, подтянула к себе подушку Олега и подпихнула под щеку, зевнула, прикрыла меховым пологом обнажившуюся грудь.
Или не сон?
Середин закрыл глаза, напрягая память: они с навязчивой попутчицей спасались от братьев-колдунов, вертолет начал падать, и он разбил пузырек со снадобьем Ворона. Он и девица попали в зиму невесть какого допотопного века, двинулись в сторону Мурома, где обитает Ворон нынешний, чтобы вернуться обратно…
Воспоминание отдавало некой натянутостью и больше всего походило на классический ночной бред. А потому Середин снова закрыл глаза и тряхнул головой, еще надеясь оказаться в своей постели – рядом с будильником, телевизором и ключами от мотоцикла. Увы, и в этот раз вместо привычных вещей он обнаружил возле застеленного овчиной ложа пояс с саблей и двумя сумками, железный шишак с пластинчатой бармицей, шерстяные шаровары и сапоги из мягкой козьей кожи.
– Значит, все-таки в Муром, – вздохнув, смирился с неизбежностью ведун. Но на всякий случай еще раз закрыл глаза и могучим усилием воли попытался избавиться от дремы.
Не получилось.
– Муром… – вслух повторил Олег, медленно восстанавливая в памяти события минувшего года.
Примерно восемь месяцев назад он вознамерился добраться до далекого русского города. Ориентируясь на местности лишь в общих чертах – по отложившемуся в памяти атласу из краткой энциклопедии, ведун вместе с девушкой попытался пройти вдоль реки Белой до Камы, а потом по Каме спуститься к Волге, аккурат к порубежью нужного княжества. На этом простом и относительно быстром маршруте путников, к сожалению, несколько раз попытались ограбить. К сожалению для грабителей – поскольку ни умирать, ни попадать в рабство в планы Середина не входило. Несколько столкновений принесли ему ратную славу и неплохую по здешним меркам добычу. Слава и добыча – две великие ценности, манящие средневековых витязей, затмевающие им разум, словно чемодан героина – нищему наркоману. В итоге к границе Булгарии ведун подошел не один, а во главе нескольких сотен жаждущих приключений, молодых и горячих кочевников, решивших «проводить» почетного гостя аж до самого дома.
Разумеется, лихую ватагу булгары вдоль Камы не пропустили и даже попытались взять в полон и продать. Середин в отместку разорил пару порубежных селений и ушел обратно в уральские предгорья, не дожидаясь ответного удара – чем нажил себе еще большую славу и нагрузил соратников столь огромной поживой, что нищая горная страна оказалась просто не в состоянии ее поглотить. И вот уже три месяца нескончаемый обоз почти из трех сотен телег полз по замерзшей реке вверх по течению, от кочевья к кочевью, но почти не уменьшался в размерах. Обитателям горных долин – каждое лето уходившим со стадами на высокогорные пастбища, а с холодами возвращавшимся назад – были неинтересны хрупкие столики и тонкая фарфоровая посуда, нежные тончайшие шелка и драгоценный пурпур, изразцовые плитки и терракотовые курительницы. Все эти красоты были не самыми практичными предметами в хозяйстве вечных путников. Что до теплых мехов и ковров, расшитых сапог и упряжи – в большинстве родов это добро и так имелось в достатке.
Разумеется, в каждом кочевье встречались богачи, готовые потратиться на редкую красивую ткань или изящную безделушку, многие семьи не отказались бы от покрытых тонкой чеканкой пиал и кувшинов, а уж тем более – от ножей, мечей или топоров. Да вот беда: мало кто мог за все это расплатиться. Привычная, ходовая валюта здешнего народа – крупный и мелкий скот – нынешней зимой оказалась не в чести. Удачливые воины уже пригнали домой такие стада, что их с трудом могли прокормить родные пастбища, и теперь рассчитывали получить в уплату за товар золото или серебро. Или хотя бы самоцветы, которые тоже не нуждались в пище и воде, которые не портились от времени, которые можно легко перевозить с места на место или просто закопать в потайном месте.
Увы, с золотом и серебром в горных долинах было не густо – а вывезенная с булгарских складов рухлядь, день за днем слеживаясь на повозках, грозила просто сгнить, превратившись из богатства в бесполезный мусор.
– Инжектор не прочистишь, руки-ноги отрублю и на кол высажу… – простонала Роксалана, пальцы ее сжались в кулак, а по телу пробежала судорога. Похоже, не одному Олегу сегодня снились ностальгические сюжеты.
– Все хорошо, милая, не беспокойся, – погладил ее по волосам Середин. – В ближайшем тысячелетии инжекторы все равно никому не понадобятся.
– Вырежу всю семью до седьмого колена, – продолжила девушка, – сожгу дома и засею все солью, скормлю скот собакам, а собак – волкам…
Ведун отдернул руку и уже в который раз засомневался: а стоит ли возвращать ее обратно? Избалованная красотка из семьи владельца крупного нефтяного концерна и нескольких горнодобывающих предприятий помельче и раньше была отнюдь не подарок, а последние приключения окончательно превратили ее в кровожадного монстра с наружностью ангела и характером динамитной шашки. Раньше она всего лишь каталась на горных лыжах, лазила по горам, управляла вертолетом и прыгала на папины деньги с мостов, привязав к ногам толстую резинку. Теперь директор по продвижению и маркетинговому обеспечению фирмы «Роксойлделети» при каждой возможности очертя голову кидалась в сечу, лезла в самую гущу сражений и упивалась победами, начисто забыв, как после первого вынужденного убийства почти полдня мучилась тошнотой. Еще немного – и она, подобно легендарным обрам, начнет резать жертвам головы и возить их у стремени. Совесть требовала от Середина, чтобы он вернул девушку родителям в целости и сохранности – она ведь не виновата, что вместе с ним попала в жернова войны между великим и бессмертным Аркаимом и не менее сильным и живучим Раджафом. Однако внутренний голос подсказывал, что, вернувшись на работу, за первый же промах любого своего сотрудника Роксалана отрубит голову, не спросив мнения профсоюза и не предоставив выходного пособия. Причем в самом прямом, а не переносном смысле.
– Опять тебе не дали «Вискаса», мой за-айчик? – нежно проворковала Роксалана.
Поскольку ремонтники инжекторов кошачий корм наверняка не потребляли, Олег сделал вывод, что в далеком будущем по его спутнице скучали не только родители. Это открытие немного заглушило внутренний голос ведуна и взбодрило совесть. Взбодрило настолько, что Середин поднялся, натянул штаны, опоясался и прошел мимо очага к пологу, мимоходом кивнув упавшим ниц молчаливым близняшкам.
Полог легко сдвинулся в сторону, по глазам с ослепительно-яркого неба ударило солнце. Ведун невольно зажмурился – а со всех сторон тут же приветственно взревели мужские голоса:
– Приносящий добычу! Сын ворона! Посланник! Посланник!
Олег заторопился, опасаясь, что к нему опять кинутся с просьбами, подарками и пожеланиями. Уже не раз с утра пораньше, вместо того чтобы спокойно сделать все то, что нормальные люди делают на рассвете – умыться, одеться, размять кости, – ему приходилось то разрешать споры, то вести утомительные долгие разговоры. Пару раз он даже попадал на пышные и ужасающе бесконечные пиры.
В это утро повезло: он спокойно спустился к ручью, ополоснул голову, растерся возле густых зарослей бузины чистым пушистым снегом, пригладил ладонями давно не мытые волосы – и только на обратном пути его перехватил смутно знакомый мальчишка с огромными, как у лягушонка, глазами, упал на колени, сдернув шапку и низко опустив голову:
– Здоровья твоим стадам, Приносящий добычу, – торопливо выпалил он. – Дозволь старейшинам нашим подношение тебе доставить.
– Каким старейшинам? – не понял ведун.
– Нашим, Приносящий добычу, рода куницы, – втянув голову в плечи, сообщил посыльный.
– Пусть приносят, – с легкостью согласился Середин. – Только не на рассвете. Где-нибудь пополудни.
И он пошел дальше, не придав никакого значения этой обыденной просьбе. Дары из разных родов ему приносили чуть ли не каждый день. А иногда – и несколько раз на дню. Все они заканчивались одинаково: просьбой принять десяток-два, а то и полусотню воинов в свою свиту. Как деликатно выражались кочевники – «дозволить проводить сына ворона домой».
Откуда брались добровольцы – Олег понимал отлично. Нескончаемый обоз с добычей, медленно ползущий от долины к долине, действовал на юных воинов, как веточка валерианы на бездомного кота. Для молодых кочевников толика подобного богатства обещала славу и почет, долгую безбедную жизнь, красивых жен и уважение соплеменников. Вот и тянулись они, словно околдованные дудочкой крысолова, вслед за разношерстным войском, надеясь на новые битвы в неведомых землях, на новые победы, а главное – на новую добычу. Середин устал убеждать их, что сражений и грабежей больше не будет – нукеры согласно кивали Приносящему добычу и все равно просились в свиту. Ведун напрасно напоминал им, что из первых сотен из Булгара вернулась всего половина – храбрецы отчего-то всегда пребывали в уверенности, что погибнет кто-то другой, а уж они непременно вернутся со славой и успехом.
В конце концов Олег устал спорить и, махнув рукой, стал сразу разрешать присоединиться к обозу всем желающим. Так по десятку-другому, по два-три нукера, тихо и незаметно первоначальные его полторы сотни за зиму разрослись почти до трех тысяч отборных бойцов – пусть неопытных и плохо вооруженных, но зато молодых, здоровых и горячо рвущихся в сечу.
– Иногда так хочется устроить небольшую войну, – тихо признался сам себе ведун.
Хотя, конечно же, это было сильным преувеличением. Олег не любил крови и насилия. Старый чародей учил его сражаться не с людьми, а с нежитью, с тварями магическими и бессмертными, злобными и ненасытными. Людей же Ворон учил исцелять, заговаривать и оберегать. Вот только известный шутник малыш Коло [1 - Коло – бог жизненного цикла и переменчивости, иногда считается славянским богом солнца или природы. От имени Коло происходит праздник весны «коловорот» – окончание годового природного цикла и начало нового.] раз за разом устраивал ведуну подвохи, вынуждая забывать про истинное предназначение и ввязываться в людские споры. И сражаться со смертными Середину последнее время приходилось куда чаще, чем с баюнами, рохлями или упырями.
– Здоровья посланнику! Богатства Приносящему добычу! – встрепенулись несколько нукеров, что правили возле холодного кострища истертые тяжелые мечи. – Да пребудет с тобой удача!
Они пожирали глазами предводителя самостийной армии, надеясь услышать в ответ что-нибудь обнадеживающее, но Олег только кивнул:
– Вам тоже удачи, – и, пройдя мимо, нырнул под полог своей юрты.
– Господин желает откушать? – тут же спросили невольницы, успевшие расстелить у северной стены белый полотняный прямоугольник.
– Не соглашайся, – зевнула под овчиной Роксалана. – У них опять только сметана с брынзой на первое и кумыс на второе. И сыр в качестве дополнения. Еще неделя такой жизни, и я начну мычать и жевать сено!
– Прости, госпожа. – Девочки, влажно поблескивая глазами, быстро-быстро сместились к выходу. – Но вчера вы были на пиру. И два дня тому тоже. Посему мяса никто не резал. А солонину еще до того успели…
– Кто успел? – подняла голову воительница. – Почему не знаю?!
– Это господин! – хором вскрикнули испуганные служанки, прижимаясь спиной к самому пологу. – Мы не трогали твоей снеди, госпожа!
– Хватит рычать, красотка. – Середин подошел к постели, скинул ремень с оружием, набросил поверх рубахи войлочный поддоспешник с вышивкой в виде волка на груди, снова опоясался. – Будто не знаешь, что в кочевьях только молоко всегда в избытке. Они же в этом не виноваты!
– Ага, вот ты как запел… Небось втроем солонину тишком жрали, пока я задремала, а мне теперь только опивки коровьи остались… – Девушка сладко потянулась и рывком села: – Чего это ты с малышками заигрывать начал? На маленьких потянуло?
– Иди ты… – лаконично отмахнулся Олег, давно привыкший не обращать внимания на заскоки избалованной спутницы. – Хочешь разнообразия – сходи рыбу полови. Кто мне хвастал, как возле Филиппин тайменя на двести кило вытащил?
– Ну ты сравнил! – аж задохнулась от возмущения Роксалана. – Там же океан, бестолочь! Океан! А здесь лужа лягушке по колено! Тут не то что тайменя, головастика не найдешь! И не тайменя, врун, а тунца!
– Тунец? В горной речке? – вскинул брови ведун. – У тебя по биологии в школе какая отметка была?
– Ах ты… – Девушка схватила подушку и ловко метнула ему в голову.
Олег поймал, невозмутимо отряхнул и протянул ближней служанке:
– Можно убирать.
– У нас же в синем сундуке крынка с медом есть! – вдруг вспомнила вторая невольница. – И урюк.
– Сама ты урюк! – потянулась за второй подушкой воительница. – Я что, больная, молоко с медом жрать?
– А если профилактически? – предложил Середин и поймал подушку. – Ладно, не голоси. Сейчас пойду, бяшу какую-нибудь зарежу. Вечером под казаном закоптим, если никто не помешает…
– Помешают, – наконец соизволила подняться в рост его спутница. – Всегда мешают… Скажи, а почему они шашлыков не едят? Только вареное мясо? Давай шашлычка забацаем?
– Может, и едят, – пожал плечами ведун. – Только не на пирах. В гостях, сама знаешь, каждому своя мясная часть полагается. Не могут же они и сыну старейшины, и простому воину одинаковые куски из одной шеи положить?
– Почему, Олежка? – хмыкнула Роксалана. – Мне уже обрыдло вместе с тобой бараньи головы облизывать! Я хочу окорок! Запеченный на вертеле! С перцем и кетчупом!
– Будешь много спорить, сердце и печенку в следующий раз получишь…
– Что-о?! – В этот раз она метнула не что-то постельное, а длинный тяжелый косарь. Нож просвистел в полушаге от Середина, с сухим стуком глубоко вошел в поперечную рейку юрты и мелко задрожал. Несмотря на демонстративное непонимание здешних обычаев, девушка отлично усвоила, что все потроха – это женская часть от разделанной туши. И на подобное унижение соглашаться не собиралась. – Гендерный шовинист!
– От феминистки слышу, – невозмутимо парировал ведун. – Ладно, прихорашивайся, завтракай, а я пойду, Чабыка встряхну. Не будет здесь уже никакой торговли. Снимать нужно лагерь да дальше двигаться. Хорошо бы завтра, на рассвете. А то с каждым переходом дорога все хуже.
– Топай-топай, – махнула рукой Роксалана. – Опять полдня о копытах и железе талдычить будете, как старые бабы на завалинке. Чего застыли, малышки? Забыли, чего делать положено? Ну-ка, гребешки взяли – и ко мне!
Причесываться самостоятельно спутница «сына ворона» ленилась уже второй месяц – как раз с того дня, как получила живой подарок.
Обширный лагерь встретил ведуна сотнями заискивающих взглядов. Все уже были оповещены, что Приносящий добычу пробудился, и теперь от души желали ему удачи, надеясь услышать в ответ известие о том, что они идут наконец-то в набег на чужие земли. Они, конечно, знали, что обоз застрял в самом центре родных земель, – но способности Олега найти и одолеть врага уже успели обрасти самыми невероятными легендами. Середин понимал: эти кочевники верили, что обнаружить и захватить богатый город сын ворона мог даже в диких горах. А потому нукеры искренне надеялись и ждали…
Пряча глаза, ведун быстро пересек раскинувшийся вокруг его юрты лагерь и остановился перед жилищем преданного Чабыка – воина пожилого и немало побитого жизнью, но крепкого, как дубовая свая: невысокого, плечистого, с серым обветренным лицом без признаков растительности. Одетый в шаровары и засаленный поддоспешник, он играл в баранью кость с закутанными в парчовые халаты старейшиной Бий-Султуном и его братом Фтахраном. Действо было незамысловатым: каждый из игроков «управлял» бараньим позвонком, который ударом камушка по краю следовало пробросить через ворота, образованные костяшками двух противников. Кто этого сделать не смог – тот и проиграл. Азартной сию немудреную игру делало единственное обязательное условие: игра шла на барана. Одного – не больше, но и не меньше.
Увидев Олега, кочевники привстали, приложив руку к груди, и Чабык сразу за всех поприветствовал:
– Доброго тебе дня, посланник.
– И вам того же желаю, – остановился Середин, наблюдая за игрой сверху вниз.
– Наши отары разрыли весь снег возле реки, посланник, – пожаловался кочевник, примеряясь окатанной галькой к краю своей «фишки», – и выгрызли всю траву. Лошадям скоро тоже будет нечего есть.
– Да, ты прав, – согласился Олег. – Пора двигаться дальше.
– Куда дальше? – вскинул голову Бий-Султун. – Дальше только мертвые скалы! Ни воды, ни травы.
И староста, обеими руками поджав живот чуть выше и приспустив ремень, вернулся к созерцанию игровой площадки.
– Выше по течению есть еще кочевье рода куницы, – поправил его Чабык и сильным ударом заставил бараний позвонок пролететь между костяшками соперников под острым углом. Теперь все три фишки стояли почти на прямой линии – но зато очередь на бросок перешла кому-то из братьев. – Земли у них небогатые. Не долины даже, а узкие ущелья. Но заглянуть можно. Хотя, конечно, продать хоть что-то не получится. Откуда у них здесь золото? Разве только колдуны лишнее выбросили.
– Колдуны? – заинтересовался Фтахран. – Это те, что оживляют мертвых и заставляют пожирать собственных детей? Я слышал, они живут за горами, у Запретной реки.
– Почему Запретной? – не понял Олег.
– Они превращают всех, кто к ним приходит, в рабов, посланник, – ответил вместо брата старосты Чабык. – Тех же, кто умирает, посылают грабить родные кочевья и убивать собственных детей. Посему уже не первый век наши племена никогда не ходят через горы на юг, не пропускают туда путников и… – Он запнулся, что-то вспоминая, потом махнул рукой: – Плохое там место, не для людей.
Ведун молча кивнул. Он не хотел хвастаться своим знакомством с братьями, правителями Каима, но с оценкой их нрава был согласен полностью: злобные колдуны-некроманты, которых лучше всего обходить далеко стороной.
– Из племени куницы вчера приходили двое охотников, посланник, – все тем же безразличным тоном продолжил кочевник. – Хотели вызнать, насколько ты зол на их кочевья. Они там на дальние стойбища собрались скрыться. Я уверил их в твоей милости. Пусть остаются на месте. Коли они причинили тебе обиду – прикажи, и мы вырежем всех, а женщин и детей продадим на обратном пути.
– Кому продадим?! – возмущенно повысил голос Бий-Султун. – Мы прошли все земли от края и до края! Чтобы что-то продать, нужно идти обратно к Бигорану и от него во владения карумов. Вот там продать добро еще можно.
– Так нас булгары мимо своей крепости и пропустят! – фыркнул Фтахран. – Особливо после того, как мы там по осени повеселились. Ты еще скажи, самим булгарам взятую у них добычу продать!
