скачать книгу бесплатно
Федор проследил за вытянутой рукой. Она указывала на квартал девятиэтажек за рынком, прямо напротив моста.
– А чего стоим? – удивился сержант. – Думал, ты ближе к дому бегом побежишь. Родителей обрадуешь. Ты им хоть позвонил?
– Позвонил, еще с дороги, – кивнул Леха. – Батя на работе. Придет через час. Мать дома.
– Ну и чего ты тут торчишь? – удивился Федор. – Иди, обрадуй родителей. Они, небось, заждались.
– Прочувствовать хочу, что вернулся, – вдруг произнес Леха. – Вроде так давно дома не был. А вот постоять еще чуток хочется. Ведь как порог преступлю – все, другая жизнь начнется.
– Это верно, – согласился Федор, уловив настроение друга. – Тогда по пиву?
– Давай, – обрадовался Леха, словно только и ждал этого предложения.
Они взяли по бутылке пива. «Балтика» оказалась местного, «донского» разлива. Купили также вяленой рыбки и сухариков. Встали за столик, ближний к набережной. Выпили по глотку, помолчали.
Мимо сновали отдыхающие, но уже не раздражали своим довольным видом. Леха, которого обычно было не заткнуть, сейчас молчал, потягивая пиво. Федор хрустел вяленой рыбкой, рассматривая набережную и девушек, дефилировавших по ней в ярких купальниках. И в нем просыпалась жажда жизни. Ему вдруг захотелось быстрее вернуться в Питер, повидать родителей и Маринку, если еще не вышла замуж, – в последние месяцы службы он ей писал редко.
Хотя с Маринкой можно и не торопиться, подумал сержант, разглядывая яркие купальники. Жениться ведь он не обещал. Да и Маринка не собиралась «вешать такой хомут себе на шею» в двадцать с небольшим лет. Еще рано. Так ей говорили все подруги, проводившие вечера напролет на дискотеках. Не по годам рассудительный Федор с ними соглашался. Времена наступили вполне фривольные, живи, с кем хочешь, если есть возможность. Для любителей развлечений – просто рай. Где бы только денег набрать на эти развлечения? Но это был уже другой вопрос, из взрослой жизни, краешек которой только-только обозначился. И Федор, подобно Лехе, тоже не торопился переступать через порог. Рано еще загружаться на эту тему. Гуляй пока молодой. Взрослая жизнь все равно догонит.
Взвизгнув покрышками по разогретому асфальту, рядом с лотком «арбузников» остановился вусмерть затонированный «мерседес». Тонировка, впрочем, не скрывала его почтенный возраст. Из машины вылезло пятеро небритых восточных ребят в черных очках, расстегнутых на волосатых грудях цветастых рубашках с короткими рукавами и в шортах. У всех, словно знак принадлежности к общему братству, с шей свисали одинаковые золотые цепи. А ноги при этом украшали рваные шлепанцы.
Неторопливо прошаркав по асфальту к продавцам арбузов, они обменялись короткими фразами на незнакомом друзьям наречии. Сразу стало ясно, что это не покупатели, а «проверяющие». И проверяющих что-то не устроило. Один из них ни с того ни с сего вдруг въехал кулаком в ухо продавцу. Тот рухнул на свои арбузы, поколов с десяток полосатых шариков. Не обращая внимания на испуганных прохожих и бросив на прощание продавцам короткую фразу, местные хозяева жизни направились к ларьку, где перепуганная девушка тут же выдала им пачку денег и бутылку вина. Один из парней махнул продавцам, и те быстро доставили к столику спелую дыню.
Леха, сначала молча наблюдавший за экзекуцией, вдруг отодвинул бутылку пива в сторону и, выйдя из задумчивости, громко произнес, обращаясь к тому, который дал в ухо продавцу.
– Эй, ты, урод, а ну-ка извинись перед мужиком.
Расположившиеся за соседним столиком восточные ребята разом обернулись. А тот, к которому обращался Леха, в недоумении переспросил:
– Это ты мне сказал, солдат?
– Тебе, – подтвердил Леха. – А если ты плохо слышал, могу повторить.
Горец оценивающе смерил Леху взглядом и снисходительно попытался дать ему шанс.
– Это мои бараны, солдат, – пояснил он, с трудом выговаривая слова на неродном языке. – А это, – он взмахнул рукой, – мой район. Так что не лезь, русский. Пей свое пиво и уходи. А то хуже будет.
– Ошибаешься, – назидательно произнес Леха, – баран – это ты. А район мой. И ни одна черножопая тварь теперь тут распоряжаться не будет.
После этого вступления в голову главного горца полетела бутылка. Тот едва успел увернуться. Бутылка со звоном разбилась об асфальт. Федор обернулся к другу, хотел успокоить, но Лехи уже рядом не было. Мгновенно перейдя из состояния романтической задумчивости в состояние атакующего морпеха, тот одним прыжком оказался рядом с соседним столиком и вмазал ногой по мужскому достоинству недавнего собеседника. Тот взвыл и согнулся пополам.
Но остальные черные ребята оказались проворнее. И подготовка у них, похоже, имелась. Да только расслабились они от жизни на южном солнце, жирком обросли. А Леха с Федором еще не успели.
Боец, стоявший рядом с главарем, скинул шлепанцы и начал скакать вокруг Лехи, делая призывные движения руками.
– Давай, русский, давай! – выкрикивал он. – Посмотрим, кто сильнее. Я тебе все кости переломаю, а потом ты будешь у меня просить пощады.
Развязки Федор не увидел. Не до того было. Двое оставшихся боевиков бросились на него. И Федор с каким-то удовольствием выждал, пока первая накачанная и загорелая фигура окажется рядом, размахивая руками и ногами. А затем, немного отступив, обратил энергию наступавшего против него самого. Короткий захват руки, поворот корпуса, бросок, и горец, перелетев через парапет набережной, мешком рухнул вниз. Айкидо – великая вещь. Раздался глухой удар и отчетливый хруст. Федор даже решил, что перестарался. Горячий парень мог и насмерть разбиться, летел ведь с высоты не менее трех метров. Но раздавшиеся снизу вопли его успокоили. Значит, жив. Остальное залечит.
Федор бросил короткий взгляд на Леху. Тот, сбив первого противника, загнал второго в клетку с арбузами и просто месил ногами на глазах у перепуганных продавцов. Горец стонал, закрывая голову руками и орал: «Не надо, русский, не надо!»
А последний, увидев столь неожиданный поворот, выхватил пистолет. И навел его на Федора.
– Не подходи! – заорал он. – Застрелю, как собаку!
Сержант не поверил. Метнулся в сторону и вниз. Грохнул выстрел, вышибая кусок из бетонного парапета. Перекатившись через плечо, Федор «подрубил» стрелявшего под колени двумя ногами. Дуло вздернулось. Второй выстрел ушел вверх. Боец рухнул, выронив пистолет на асфальт и крепко ударившись затылком. Обезоружив противника, сержант оказался над ним и – уж очень обидно было здесь под пули подставляться – пару раз вмазал по морде и по ребрам для того, чтобы обезопасить себя от новых вариантов.
Встал, огляделся, решив, что дело сделано. Поле битвы осталось за ними. Трое лежали без движений. Один голосил снизу из полусухого русла реки, но его видно не было. Лишь главный «хозяин жизни» сидел, согнувшись под пивным столиком, обхватив свое поврежденное хозяйство, и скулил. Федор решил, что с него хватит. Но тут появился Леха и стал пинать его до тех пор, пока тот не затих. Затем поднял за рубашку и шорты, дотащил до «мерседеса» и разбил его головой боковое стекло. Потом открыл дверь и «забил» туда тело горца так, что только ноги его теперь безвольно свисали из машины.
Озверевший Леха являл собой устрашающее зрелище. Давно его Федор таким не видел.
– Да ты, я смотрю, уже прочувствовал возвращение, – заметил он, оглядываясь по сторонам, где из всех щелей на них глазели испуганные прохожие. – Пора сматываться, дружище. А то сейчас наверняка менты пожалуют. Не хотелось бы в первый день свободы оказаться в кутузке. Да еще неизвестно, кого мы с тобой только что отделали.
– Ты прав, – кивнул Леха, подхватывая вещмешок, и устремился через дорогу в заросший деревьями двор. – Беги за мной.
Быстро прошмыгнув дворами, через минуту они уже оказались в квартале девятиэтажек и стояли у дверей Лехиной квартиры на пятом этаже.
Глава вторая
Морская рыбалка
Дверь открыла невысокая седовласая женщина с добрыми глазами. Обняв сына, она расплакалась.
– Ну, заходи, сынок, – сказала она, с трудом оторвавшись от него, – а то, что это мы в дверях стоим. И друга приглашай. Давно вас ждем. Поезд-то уже час как пришел.
– Да мы задержались немного, – оглянулся на друга Леха, подмигнув, – пива попили. Жарко очень на улице.
– Здравствуйте, – поздоровался Федор, опуская мешок на пол.
Леха не стал с порога потрясать мать происшедшим у «Маркета». После обеда дворы в городе напоминали пустыню. Пока бежали да по лестнице поднимались, им никто не попался. Как домой вошли, тоже, кроме матери, никто не видел. Может, и пронесет.
Потом они ели борщ, пили чай. А потом пришел отец Лехи, Владимир Валентинович, невысокий крепкий мужичок, много лет проработавший слесарем на судоремонтном заводе. Подобных ему людей, заслуживших всеобщее уважение (а это сержант доподлинно знал из многочисленных рассказов своего приятеля), на производстве во все времена звали исключительно по отчеству. В данном конкретном случае Ларин-старший, естественно, именовался Валентинычем. Он обстоятельно пригладил макушку, почесал кончик носа, крякнул, и на столе появилась беленькая. Сын-то уже большой. Солдат.
Валентиныч Федору понравился – простой рабочий мужик, привыкший честно пахать всю свою сознательную жизнь. Причем работать Валентиныч предпочитал больше руками и трудностей никогда не боялся. Сержант хозяину тоже пришелся по сердцу, как и Лехиной матери, Антонине Алексеевне.
– Мы ведь, Ларины, сюда из-под Воронежа переехали, – неторопливо рассказывал Валентиныч, наливая сержанту очередную рюмку. – Давно. Лет пятнадцать будет. Друг все зазывал, он тут большим начальником состоит. Цехом управляет на судоремонтном заводе.
Федор кивнул.
– Ну, а у меня в Воронеже дела как-то не складывались – не ладил с начальством.
Сержант бросил короткий взгляд на рядового Ларина и снова кивнул.
– Друг мне тут предложил приличную работу по специальности. Да и море рядом. А я же без рыбалки не человек. Вот и переехали. Мать сначала переживала, огород ведь оставить пришлось, а потом привыкла. Устроилась работать в местную школу, ну и по хозяйству само собой…
Так они просидели не меньше часа, пока разговор не перетек на отвлеченные темы.
– Ты, сержант, говорят, по истории спец, – стал задирать Федора слегка разомлевший Валентиныч, подмигивая расположившемуся рядом сыну, – полководцев древних изучаешь?
– Есть немного, – скромно согласился Федор, закусывая грибочками, заботливо выставленными на стол прямо перед ним Антониной Алексеевной. – Римской тактикой интересуюсь. По тем временам самая передовая армия была.
– А зачем? – продолжал Валентиныч. – Ну, на кой хрен тебе это знать? Да еще каких-то римлян. Они же автоматов не имели. Шашками дрались. Окажись сейчас они здесь, супротив вас вон с Лехой, да вы же их покрошили бы в мелкий винегрет из своих стволов и бронетехники, верно? Какой ныне смысл от их тактики?
– Верно, – кивнул Федор, пропустив «шашки» мимо ушей. – Только вот если бы мы случайно оказались без «стволов» – пришлось бы повозиться. И, скорее всего, порубили бы нас в мелкий винегрет.
– Да брось ты, – хлопнул его Валентиныч по плечу, а сына приобнял. – Таких орлов? Не верю.
Федор с Лехой дипломатично промолчали.
– Вон у меня сосед по площадке, – продолжал развивать тему Лехин отец, – археолог. Тоже все копает какие-то курганы. Ямы роет с утра до ночи. Делать ему не хрен. Говорит, скифов каких-то ищет, тоже хочет историю двигать. А я думаю, золото откопать придумал. У нас ведь тут этих могильников с кладами – тыщи.
Валентиныч наклонился к Федору и прошептал заговорщицки:
– А в прошлом месяце он в Крым поехал свои курганы копать. Так его там местные татары чуть самого не закопали. Говорил, что влез в могильник какого-то царька, так они возмутились. Живой вернулся, и то ладно.
За окном уже стемнело, когда Леха наконец рассказал сильно захмелевшему отцу об инциденте с горцами. Тот даже крякнул от такого поворота событий. На кухне, пропитанной водочными парами и ароматом разносолов, повисла тревожная тишина.
– Хорошо, что мать уже спать пошла, – высказался отец, – я же там был часом позже. Видел, что случилось.
– И что? – не выдержал Леха, подавшись вперед.
Валентиныч помолчал, потом налил себе еще водки.
– Грохнули вы одного, вот что, – процедил он сквозь зубы.
– Которого? – не унимался Леха.
Валентиныч выпил, закусил огурчиком.
– Труп из машины вытаскивали.
Леха с Федором переглянулись. Но сержанту показалось, что на лице бывшего рядового не было и тени раскаяния.
– Я когда из автобуса вышел, – продолжал Валентиныч, – там уже толпа собралась. «Скорая», менты. До сих пор поди копошатся. Одного из этих айзеров подняли аж из сухого русла. Вы ему все ребра переломали и ногу. Еще двое еле двигались. За что же вы их?
Оба морпеха, давно сидевшие за столом в тельняшках, скинув кителя, еще не успели ничего сказать, как он сам заговорил дальше:
– Хотя давно пора было их приструнить. Этот Вагит совсем оборзел. Уже среди бела дня прохода не давал добрым людям.
– А кто это, Вагит? – спросил Федор.
– Да местный бандит, – ответил Валентиныч, – а папаша его – местный депутат. Такие дела, говорят, проворачивает за казенный счет. И когда только на таких управу найдут. Разворовали страну, сволочи. В общем, у них здесь все схвачено. Так что, ребята, наломали вы дров. Нечего сказать.
Леха встал, достал из кителя пачку сигарет и, сделав несколько шагов из тесной кухни, оказался на балконе. Зажег сигарету, затянулся. Провел рукой по волосам. Федор тоже вышел, но больше для того, чтобы свежим воздухом подышать и осмотреться. С балкона пятого этажа выходившей на набережную квартиры была отлично видна площадь перед мостом, рынок и чуть в стороне тот самый «Маркет», где все и произошло. Сейчас место было огорожено красной ленточкой. «Мерседес» остался на месте. Рядом пристроился милицейский «уазик» с мигалкой, неподалеку копошились криминалисты.
– Как ты думаешь, – произнес Федор, – сколько времени пройдет, прежде чем за нами менты придут? Выспаться хоть успеем?
Леха молчал, только сильнее стал затягиваться.
– Я с этой сволочью все равно мириться не буду, – процедил он наконец. – Чтобы они у меня в районе свои порядки наводили? Ни хрена.
– И что? – уточнил Федор. – Пойдешь в робингуды, пока всех не перебьешь? Или в милицию?
– Ты умный, – огрызнулся Леха, – ты и придумай. А меня, когда вижу эти наглые рожи, сразу в драку тянет.
– Это я давно заметил, – проговорил Федор, разглядывая копошение на месте недавней битвы. – Вот что, солдат, я думаю. Может, кто из прохожих нас и заметил, но ведь надо еще доказать, что это были именно мы. А если доведется опять с айзерами пересечься – уйдем в отказ. Первый раз видим, что бы ни говорили. Мало ли в городе морпехов шляется. Других идей у меня пока нет. Вычислят нас все равно, но если мы себе обеспечим, так сказать, алиби, то шанс у нас есть. Где, ты говоришь, стоит твоя лодка?
От удивления Леха даже выкинул недокуренную сигарету вниз. Окурок прочертил ночной воздух маленьким метеором и разбился об асфальт, распавшись на искорки.
– Батя, – обернулся он к отцу, – наша посудина в порядке?
– А то как же! – вскинулся Валентиныч. – В гараже стоит. Только позавчера в море ходил, да мотор хотел потом перебрать, но не успел. Барахлит немного. Зачем тебе?
– Да дело в том, что мы с вашим сыном, Владимир Валентинович, – ответил за друга Федор, – собирались на морскую рыбалку сходить. Так давно мечтали, что как с поезда сошли, так сразу на берег и отправились. У вас ведь гараж где-то на берегу?
– Ну да, – не понял намека захмелевший Валентиныч. – Аккурат слева от порта. Не доходя до городского пляжа – причал. Там у нас рыбаки с яхтами да катерами кучкуются. Правда, отец Вагита давно хочет его прихватизировать, но пока руки еще не дошли.
– Так у вас яхта? – переспросил Федор.
– Да какая это яхта? – услышал он в ответ сквозь звуки льющейся в стакан водки. – Так, одни слезы. Шаланда, но парус и мотор имеются. В море на катрана сходить можно. Слыхал про такого?
– Слыхал, – кивнул Федор.
– Правда, недалеко, – добавил Валентиныч, опрокидывая в себя водку привычным движением. – Все ж таки не крейсер.
– Да нам далеко и не надо, – кивнул Федор, возвращаясь с балкона обратно за стол. – Денек в море проболтаться, а вечером назад.
Сержант резко нагнулся вперед и произнес, отчетливо выговаривая слова:
– А нас вы, Владимир Валентинович, еще в глаза не видели. Ясно? А если соседи нас заприметили – примерещилось.
– А-а-а-а… – наконец сообразил хозяин. – Молодец парень.
Валентиныч налил сержанту стопку, а себе привычную дозу, стакан.
– Так оно лучше. Может, и вывернешься. А заодно и моего охламона вытянешь из этого дерьма. А иначе… не знаю, чего с ним будет… если найдут.
– Ключи где? – перешел к делу Федор.
– В шкафчике, – махнул рукой захмелевший Валентиныч. – Леха знает…
И помолчав, добавил, глядя на сидевшего напротив сына:
– Эх, сынок, мать бы пожалел… Да чего уж теперь. Прячьтесь пока… с глаз долой. А ей я объясню… как-нибудь.
Морпехи быстро переоделись, чтобы идти по улице, не привлекая внимания. Леха разыскал свою старую одежду. Он сам был не маленький, а потому из нее кое-что пришлось впору и более крупному Федору. Обмундирование отец обещал спрятать так, что никто не найдет. Друзья собрали со стола в мешок еды и выскользнули на улицу глубокой ночью. Само собой, машину ловить не стали – не хотели лишний раз светиться. Леха, выросший на этих улицах, дорогу знал и сначала, чтобы обойти место драки с горцами, где все еще работала милиция, повел друга наверх. Затем они пересекли русло пересохшей реки и оказались на другом берегу, в квартале сталинских «особняков». Там было много зеленых насаждений, которые вкупе с темнотой полностью скрыли беглецов. Здесь друзья повернули обратно и, прячась, словно тати, торопливо зашагали в сторону порта. Мимоходом Леха объяснил, что этот жалкий ручеек превращается во время паводков в такую бурную реку, что и этих высоких ограждений иногда не хватает.
Район Туапсе, притулившийся между отрогом горы и рекой, был немноголюдным и тихим, почти окраиной. По нему друзья дошли без приключений почти до самого моря и достигли порта, над которым, освещая какие-то огромные сооружения, горели прожектора. Лишь здесь они перешли реку по узкому навесному мосту, взяли левее и углубились в городские кварталы. Чтобы достичь гаражей, предстояло обогнуть весь порт, раскинувшийся на большой территории.
