скачать книгу бесплатно
– Вот, смотри! – указал богатырь на светящийся шар саженей пяти в диаметре, медленно катившийся в сторону людей. По поверхности его бегали непонятные малиновые и сизые разводы, время от времени что-то пробулькивало изнутри наружу.
– На мавку большую похоже, – зевнул Олег. – Они, как вырастут, человеческий облик начисто теряют. Лужами прикидываться любят. Оступишься в такую – и ку-ку. Давайте спать ложиться, право слово!
– А не задавит? Сюда ведь катится!
– Не задавит. Черта округ лагеря заговоренная. Нежити не пройти. Спать ложитесь, солнце всю эту пакость разгонит.
– А разве ты не станешь с ней сражаться, ведун? Ты ведь нежить завсегда истребляешь всячески!
– Я ее истребляю, боярин, когда она людям жить мешает, – вздохнул Олег. – А если всю подряд изводить, и жизни не хватит. А главное – толку никакого. Утопится какая-нибудь дура от несчастной любви, сбросят бродяжки младенца мертворожденного – и снова канитель заварится. Ложись спать, Радул. Утро вечера мудренее.
Однако из путников ни один ведуна не послушал, все продолжали пялиться на странных тварей, голодными глазами глядящих на людей.
«Многовато что-то нежити для простого болота, – отметил ведун. – При здешнем раскладе про эту гать должны леденящие душу истории рассказывать, а про нее только слухи нестрашные бродят».
И он снова завернулся в шкуру.
– Хазары!!
– Штоб вам всем! – вцепившись в рукоять сабли, Середин вскочил, моментально прижался спиной к телеге, готовый рубиться клинком и крушить кистенем. Однако бить было некого: все те же болотницы за чертой, уродец среди топей. Крикса и мавка куда-то пропали, и лишь анчуток на деревьях стало еще больше. – Кто кричал?
– Хазарин! – опасливо прошептали с другой стороны. Олег обошел повозки, растолкал холопов. По ту сторону зольной черты покачивался покрытый лохмотьями костяк: левая рука срублена, в правой – меч; череп темнеет пустыми глазницами, на голове яйцеобразный шлем с двумя коровьими рогами – любимое украшение хазарских воинов. Нежить переступала с ноги на ногу, шевелила нижней челюстью и грозно взмахивала мечом.
– Вот погань проклятая, и сюда забралась! – Боярин Радул выхватил меч. – Мало вас в землю русскую положили, так еще и на куски рубить нужно, чтобы покой честных людей не тревожили?
Костяк, словно услышав эти слова, сделал какой-то жест, возмутивший богатыря еще сильнее:
– Сам ты крыса степная! Тварь дикая, прихвостень византийский. Тебе руку одну отрубили? Смотри, и вторую оттяпаю. И меча брать не стану, голыми руками шею сверну!
Олег посмотрел на небо. Ночь подходила к концу. Еще не светало, но очень скоро убийственные лучи Хорса загонят болотную нежить в темные норы и глубокие омуты.
– Да я таких… – Богатырь загнал меч в ножны, размахнулся и врезал хазарскому костяку в челюсть.
Голова вместе со шлемом отделилась от тела, описала пологую дугу и плеснулась куда-то в осоку. Ребра и позвонки осыпались в кучу. Одновременно над островом прокатился долгий басовитый звук, словно лопнула струна контрабаса: дын-н-н…
– Берегись! – Середин кинулся вперед, перебрасывая саблю из правой руки в левую и выдергивая из кармана кистень. Серебряный многогранник, прошелестев в воздухе, врезался в макушку переступившей запретную черту болотнице, обратным замахом ударил по ребрам вторую, опрокидывая обеих на траву. – Во-оздух!!!
К сожалению, этот зловещий для современников Олега клич не вызвал у холопов никакой реакции, а потому хлынувших с елей анчуток встретил оружием только ведун. На миг всё вокруг стало фосфоресцирующе-белым. Олег взмахнул кистенем, сбив на землю одну из тварей, закрутил саблей «мельницу» и, прикрывшись сверкающим кругом, что то и дело срубал у нападающих конечности и куски тел, побежал к лошадям. Первая атака нежити схлынула, уступив место сумраку. На земле тут и там подпрыгивали и расползались обрубки – анчуток этим не убьешь, все куски скоро на место прирастут. Если бы люди были такими живучими…
Слегка поредевшая стая взметнулась ввысь, развернулась, устремилась в новую атаку. Середин взмахом сабли сбил с гривы чалого одного анчутку, кинул клинок, подхватил щит и, присев на колено, выставил его навстречу болотным тварям. Деревянный диск затрясся от множества ударов. Некоторые «киски» садились на землю и пытались забежать под щит, но ведун быстро припечатывал их кистенем. Серебро не сталь, раны от него у нежити не зарастают.
Волна опять спала – Олег вскочил, сбил с лошадей пару крылатых хищников, развернулся. Сильно поредевшая стая заходила на новый вираж. Но поредела она не из-за потерь: в болоте билась лошадь, плотно облепленная нежитью, да по ту сторону острова, судя по звукам, попала в яму еще одна. От телег доносились крики боли.
– Ну же, солнышко ясное, колядо ласковое, Ярило доброе, Хоре могучий, выходи, нодмогни нам в беде идиотской. Это же надо так влипнуть!
Светящаяся стая обрушилась вниз. Олег вскинул щит – но на этот раз ни одна из тварей на него не спикировала. Зато крики боли от телег стали громче, пока не захлебнулись. Ведун побежал туда, но помочь не успел: анчутки взлетели, рассыпались в разные стороны. Сбитые кистенем болотницы тоже куда-то пропали. Затих плач под темными еловыми ветвями.
– Светает, – с облегчением понял Середин. – Обошлось.
На небе и вправду появилась розовая полоса, свидетельствуя о скором появлении на небе дневного светила. Луна заметно побледнела, звезды исчезали одна за другой.
– Выспались, называется. – Ведун поднял саблю, отер о попону, спрятал в ножны. Наскоро осмотрел лошадей. Всё оказалось не так плохо: следы укусов, конечно, есть, но раны не рваные, мясо на месте. Заживет. Середин обернулся к телегам: – Вставайте, люди добрые, миновало.
Из-за телег выпрямились несколько холопов, обе девушки вылезли снизу, из-под повозок.
– Целы?
– Феодула порвали, – сообщил Базам, трогая ладонью разорванную щеку. – Я видел, как его эти, летучие, в топь поволокли. Он там бился, но утонул. Веревку добросить можно было, но эти… не дали.
– Остальные на месте?
– Ну… – Холоп огляделся. – Садко! Вавила! Вы где? Садко и Вавилы еще нет, ведун.
– Меня не хороните, – послышался сонный голос откуда-то снизу. – Я здесь… – Меж колес зашевелился кусок рогожи, появилось кривоглазое бородатое лицо. – Шо, сбираемся ужо?
– Лошадей ловите, – вздохнул Олег. – Вон, в пене все.
Как выяснилось, из семи хозяйских коней холопы сберегли только трех, да и у тех спины были изодраны до мяса и кровь капала с живота, словно молоко из переполненного вымени. Выругавшись, ведун приказа запрячь в телеги своих – его и Радула – скакунов. На могучего боевого боярского коня навьючили сумы обоих спутников.
Богатырь между тем угрюмо стоял в сторонке. Середин за него особо не беспокоился – кольчугу даже анчуткам не порвать, так что ран киевский воин получить не мог. Однако молчание боевого товарища всё же начало его беспокоить.
– Не бери в голову, – повернул Олег к нему. – Со всяким промашки бывают. Просто запомни на будущее.
– Он меня дразнил… Жесты делал неприличные.
– Для того и дразнил, чтобы ты сорвался. Есть простое правило, Радул, с помощью которого следует бороться с врагами. Никогда не делай того, чего хочет от тебя противник. Коли дразнит не поддавайся. Просит перемирия – бей по голове. Тебя хоть не поцарапали?
– Нет.
– Ну, так поехали.
– Давайте назад повернем, бояре? – подошла Пребрана. – Ну ее, короткую дорогу. Оправдаюсь как-нибудь перед князем.
– Чего уж теперь, – поморщился Середин. – Пошли так пошли. Чего туда-обратно бегать? Опять же, в круге на любой вязи безопасно. Главное – наговор до рассвета нарушить.
Сразу после того, как холопы запрягли лошадей, обоз тронулся дальше. Есть никто из путников не хотел. Забирать с собой, так уж вышло, было некого, тризну править – не над кем. Так получилось, что не унесут жаворонки души умерших, не пройти им Калиновым мостом, не попасть в счастливые земли. Останутся навеки здесь, неупокоенпые. А учуют темной ночью запах живой плоти – вылезут из ледяных омутов крови горячей попить…
Колеса мягко шуршали по гати, лишь изредка проваливаясь в подшившие выбоины, ноги отмеряли долгие пешие версты. К полудню икры начали ощутимо болеть, и Середин понял, что совершенно отвык ходить пешком. Богатырь тоже оказался колоссом на слабых ножках и очень скоро скинул на повозку и броню, и палицу, и шлем, и поддоспешник, оставшись только в белой шелковой косоворотке. Правда, с мечом расставаться не захотел – булат продолжал мерно стучать ему по левой ноге при каждом шаге.
– Глянь, а это кто? – указал богатырь вправо от дороги. Там, возле колодезного сруба на небольшой возвышенности, стоял человек в черном балахоне и глубокими глотками пил из ковша прозрачную воду. – Вроде, не было только что никого?
– Мир вам, добрые люди. – Человек повернул к ним красное лицо с отвисшими щеками. – Не желаете водички колодезной испить с дороги?
– Мы бы и попили, мил человек, – отозвался боярин, – да как к тебе на остров попасть?
– Так вон, тропинка идет… – указал тот на серую ленту, бегущую среди мха.
– Не пей, козленочком станешь, – тихо сообщил богатырю Олег, поймав его за руку.
– Это как? – не понял Радул.
– Да где тропинка-то твоя? – громко переспросил ведун.
– Вон, у ног твоих начинается!
– Да где, не вижу?
– Экий ты… – Человек двинулся ему навстречу. – Вот же она, натоптана.
Олег ощутил, как по мере приближения странного прохожего крест всё больше наливается огнем, и окончательно уверился в своих подозрениях:
– Где, не вижу?
– Вот… – почти рядом с гатью остановился тот.
С посвистом вылетела из ножен сабля, коротко блеснула на солнце и прорубила человека поперек от правого плеча к нижнему левому ребру.
– Ты обезумел, ведун! – метнулся к нему богатырь. – Что творишь?!
– Это ты обезумел, боярин. Какие колодцы на болоте? – Середин опустился на колено, поболтал саблей в том месте, где только что стоял незнакомец. – Видишь? Нет тут тропы. Болотник в омут тебя заманивал.
Верхний обрубок открыл глаза, синие губы забормотали:
– Не жить вам, не жить вам, не жить… – Руки болотника зашевелились, обрубок перевернулся на грудь и споро забрался под гать. Нижняя его часть плавно погрузилась в болото. Колодец же растаял в воздухе, как и не было.
– Благодарствую, ведун, – смущенно почесал в затылке боярин. – Спас ты меня, получается.
– Сегодня я, завтра ты, – отмахнулся Середин – Не будем считаться. А вообще, на болоте ухо нужно держать востро и глазам не очень верить. Тут яма бездонная полянкой легко может прикинуться, поплавок верткий – надежной кочкой, а нежить голодная – другом верным. Посему сперва думай, разумом всё оценивай, а уж потом в незнакомое место сворачивай.
– Хитро… – вздохнул боярин. – Но попробую.
Случай представился через пару часов – путники услышали истошные вопли, увидели бьющегося в воде, в нескольких саженях от дороги, мальца с испуганными глазами. Слабеющими руками ребенок цеплялся за мох, тянул его к себе – но вместо того, чтобы вылезать, только вырывал рядом черную торфяную яму.
– Помогите! Помоги-и-те-е-е!!! Тону-у!
Радул рванул было к несчастному, на ходу расстегивая ремень, но опять на самом краю гати ведун успел удержать его за руку:
– Куда, оглашенный?! Ты хоть подумал, откуда он тут взяться мог?
– Может, шел куда? – в сомнении остановился боярин.
– Куда? Откуда? До ближайшего селения полтора дня пути. – Середин повернулся к утопающему: – Ты с Полоцка али из Пскова?
– Со Пскова, – ответила жертва болота, продолжая скрести торфяник ногтями.
– Долго шли?
– Долго…
– Три дня шли?
– Шли…
– Ты тонешь или забыл уже?
Крикса, поняв, что ее обманули, выпрыгнула из лужи и заскакала вдоль дороги по мягкому мшистому ковру:
– Ты умный, да? Ты умный? Умный, да? Да, ты умный? Умный? Умный? Умный? Умный?..
Это продолжалось час, еще час. Еще и еще.
– Лучше бы я утопился! – наконец взмолился богатырь.
– Всегда успеется, боярин, – усмехнулся ведун. – Знаешь, чего она добивается? Что ты взбесишься и полезешь ее добивать. Она как раз в двух шагах держится. Ты ее вроде как мечом достать можешь. А она тебя на краю чуть дернет – и в болото.
– Ты дурак! Ну, ты дурак! Дурак ты какой! – завела новую песню крикса.
– А стрельнуть ее можно? – простонала Пребрана. – Из лука?
– Без серебряного наконечника не убьешь, – не снижая шага, ответил через плечо ведун. – Лишь время потеряешь. Надеюсь, у тебя нет желания ночевать прямо здесь? Ей только того и хочется.
– Дурак! Дурак! Дурак! Дурак! Дурак! – подскочила к самой гати крикса и заскакала, как мартышка, на пеньке.
– Не дождешься, – спокойно сообщил ей Середин и прошел мимо.
– Умный! Умный! Умный! Умный! Умный! Умный! – взвыла нежить.
– Мама!!! – зажала уши девушка. – Макошь и Дидилия, сжальтесь над дщерью своей! Лучше б мы пошли округ!
– Не зарекайся, – покачал головой Олег. – Никогда не догадаешься, что является для тебя спасением, а что наказанием. Откуда ты знаешь, может, на дороге нас ждала бы какая-нибудь беда или княжеский гнев? Может, твои богини направили тебя сюда именно для того, чтобы спасти от еще большего несчастья? Жалеть о несделанном бесполезно. Беспокоиться нужно о том, что делаешь. Вот, кстати, еще какой-то встречный. Хромает. Первый признак нежити, между прочим.
Навстречу прихрамывал дровосек вполне мирного вида – с топором за поясом, в куртке из грубо скатанного войлока, в высоких поршнях, небрежно подвязанных у щиколотки.
– И чего ему тут нужно без котомки, без тележки или хотя бы вязанки хвороста? – вслух подумал Середин. – И вообще: откуда взялся лесоруб там, где нет леса?
А еще – крест на руке ведуна запульсировал огнем. Но про этот свой талисман Олег предпочитал не распространяться. Он просто вдел руку в петлю кистеня, уронил грузик из кармана вниз – и нежить, не дожидаясь продолжения, заскакала прочь:
– Дурак! Дурак! Дурак! Дурак! Умный! Умный! Умный! – доносилось с разных сторон.
Ведун увидел, как лицо богатыря пошло пятнами, и криво усмехнулся:
– Зато не кусаются. И несколько дней пути сэкономим.
– Лучше бы они кусались… – скрипнул зубами боярин.
Криксы отстали, только когда впереди нарисовались кроны деревьев. От наступившей тишины в ушах зазвенело, и боярская девка, избавляясь от новой напасти, затянута длинную заунывную песню про ушедшего в зимний поход любимого. Разумеется, где-то там его сердцем завладела иноземная красавица, и любимый вернулся с молодой женой. Продолжение оказалось для Середина совершенно неожиданным: певунье пришлось стать не старшей, а второй женой. Потом муж снова ушел в поход, и несчастная траванула злую «разлучницу» настойкой из белены. Чем кончилось дело после похода, Олег так и не узнал: гать наконец уткнулась в твердую землю, повозки выкатились под высокие осины, проламывая молодой подлесок, и остановились.
– Привал, – запоздало скомандовал ведун, оглянулся иа боярыню: – Куда дальше поворачивать?
