скачать книгу бесплатно
После ВАУ 2. Полные конспирологии истории
Алексей Николаевич Протасов
Земля пережила кометный дождь, уничтоживший около 65% населения. Затем последовали две опустошительные атомные войны за воду, еду и ресурсы. Никто не верил, что вторую войну, названную Вторым Атомным Уничтожением или сокращённо ВАУ, человечеству удастся пережить. Уцелевшие в ВАУ решили считать её окончание началом новой эры. В это странное время люди разных слоёв и профессий продолжают жить и работать, стараясь адаптироваться к реалиям нового мира…
Встречайте продолжение сборника "После ВАУ", в котором новые истории готовы показать вам этот суровый мир, полный тайн, загадок и всяческой конспирологии.
Содержит нецензурную брань.
Алексей Протасов
После ВАУ 2. Полные конспирологии истории
От автора
Все истории и персонажи вымышленные. Любые совпадения с реальными людьми случайны.
Сборник создан в развлекательных целях, не несет призывов к каким-либо противозаконным действиям или цели оскорбить кого-либо по тем или иным признакам. Элементы сатиры, исторические и политические аналогии не отражают персональные реальные взгляды автора и редакторов. Все возможные совпадения с событиями в будущем случайны и не являются предсказаниями.
Сборник содержит сцены насилия и грубой лексики – не рекомендуется лицам до 18 лет.
Данный сборник рассказов не только продолжает истории некоторых персонажей первой книги. В этот раз я постарался более структурно и читаемо раскрыть “мир после ВАУ” с большего количества сторон. Различия в стилистике сборника в сравнении с первой книгой обусловлены попыткой сделать для вас, дорогие читатели, приятную, интересную и многогранную историю постапокалиптического мира.
Пролог
Будущее…
Земля пережила кометный дождь, уничтоживший около 65% населения.
Затем последовали две опустошительные атомные войны за воду, еду и ресурсы. Никто не верил, что вторую войну, названную Вторым Атомным Уничтожением или сокращённо ВАУ, человечеству удастся пережить. Уцелевшие в ВАУ решили считать её окончание началом новой эры.
Россия встаёт с колен. Ещё в годы кометного дождя было введено военное положение, а должность верховного главнокомандующего стала передаваться по наследству.
В годы ВАУ Москва была практически стёрта в радиоактивный пепел. Новая Москва раскинулась от прежних западных границ страны до Уральской равнины, где когда-то были горы.
Конечно же, Россия была не единственной пострадавшей страной. ВАУ ранило весь мир: кого-то слабее, кого-то безумного жестоко.
В это нелёгкое время во всех уголках света люди разных слоёв и профессий продолжают жить и работать, стараясь адаптироваться к реалиям нового мира.
Призывник
Хотя массивных столкновений после Второго Атомного Уничтожения между уцелевшими странами не происходило, Россия продолжает находиться в кольце врагов. Естественно, для защиты страны несколько раз в год молодежь пополняет ряды вооружённых сил. Эти вчерашние дети сегодня становятся доблестными защитниками родины, с гордостью отдающими гражданский долг своей стране!
Новая Москва. Наши дни (184 год от окончания ВАУ).
-Так, ну и зачем ты припёрся? – хмурый старый военный с обрюзгшим, красным лицом и блеклыми светло-серыми глазами уставился на Сергея.
Сергей Родин – шестнадцатилетний пацан стоял голышом в центре комнаты призывной комиссии военкомата. На его костлявом теле можно было заметить синяки и шрамы разной степени давности – практически все были получены в школьных и уличных драках. Собравшись с духом, Сергей из довольно жалкой позы, в которой обычно пребывают в этой комнате призывники (ссутулившись, сведя колени и зажимая руками скукожившееся достоинство), выпрямился, широко расставив ноги, упёрся руками себе в поясницу и посмотрел большими карими глазами в лицо старшего члена комиссии:
–Я хочу служить в Российской Армии! Есть ведь такая профессия – Родину защищать!
Военный выдержал взгляд призывника и даже не улыбнулся, что было довольно трудно при виде этого нескладного, костлявого, обритого и голого юнца. Затем зашептался с другими членами комиссии: невзрачной докторицей в форме убер-врача, только без шлема, и каким-то тощим типом в деловом костюме. После этого слово взял тощий: он потыкал пальцами в экран лежавшего на столе перед ним планшета:
–Сергей, верно? – уточнил он. Подросток кивнул. Мужчина то пролистывал что-то на экране, то смотрел на парня, – Серёж, ну смотри: в Дет-армии ты не состоишь, рос-пионером не являешься, в школе у тебя особых успехов ни в успеваемости, ни в поведении нет, на удивление у тебя нет аккаунтов в социальных сетях. Это то, чего у тебя, стало быть, нет. Как, кстати, и отца. Потому что… – тощий что-то быстро пролистал в экране, – А… Погиб пару лет назад при взрыве экспериментальной электростанции за полярным кругом. Сочувствую. Ну к делу! А что есть, Серёж? Неподходящий для службы возраст. Есть у тебя мать, заработавшая инвалидность на заводе по переработке строительного мусора. На жизнь у вас её зарплата с пособием и то, что ты, как у меня вот тут записано, иногда зарабатываешь на доставке, в том числе и разным сомнительным личностям, но на счастье для тебя среди них нет сторонников этого выродка Брутального. Есть пара задержаний за хулиганство. Х-хм-м-м… И кто ты по-твоему в глазах Российской Армии?
Сергей молчал. Ему было ясно, куда ведёт этот разговор, и от бессильной злобы его щёки наливались огнём. Тощий тем временем продолжал:
–Подозрительный и практически неблагонадёжный ты парень, Серёжа, – от формулировки “неблагонадёжный” у подростка по спине прошёл холодок, ведь такое слово в биографии накрепко закрывало практически любые двери перед человеком в будущем. Мужчина тем временем деловито продолжал: – Сдаётся мне, что в армию ты стремишься ради бегства от голодухи и для того, чтобы хотя бы пару лет твоя мать не тратила деньги на тебя. А там, как у многих, наверное, есть и планы по контракту ещё послужить, после чего попытаться пробиться в регулярные или внутренние войска. Я верно твой воображаемый план успеха обрисовал?
Сергей молчал. Тощий закурил, но сразу же громко закашлялся, после чего окончательно оторвался от планшета и кисло посмотрел на подростка:
–В общем, хвост поджал и марш домой к мамке. В шестнадцать только правильные ребята из Дет-армии имеют право пойти служить. А ты ещё в восемнадцать послужишь, как миленький. И головой уже начни работать. Печать “неблагонадёжный” легко получить, а вот смывать её обычно приходится собственной кровью.
Сергей вышел из комнаты комиссии. В душном, заполненным запахом пота и немытых ног коридоре была толпа голых парней и девушек, собранных по призыву. Сергей ухмыльнулся. В свои шестнадцать лет он получше большинства взрослых мог "прочитать" человека, хотя в этой ситуации это было не трудно. По манере держаться и выражению лица сразу можно было понять, кто и как оказался здесь: кто взят силой прямо из дома, кто с малых лет мечтал попасть в войска, а кто, как Сергей, надеялся найти в армии возможность хоть немного пожить без мыслей о том, будет ли завтра что поесть.
В очередной раз наплевав на отсутствие какой-либо одежды, Сергей продефилировал по коридору прочь от злополучного кабинета. Уже на подходе к гардеробу из-за двери без каких-либо знаков и табличек выглянул мужчина в форме электрика. Он осмотрелся – поблизости, кроме всё ещё голого Сергея, никого не было. Тогда мужчина обратился к подростку:
–Эй, боец голожопый. Помоги тут хрень одну доделать. Не боись, по причиндалам тут не шарахнет, так что можешь прям так идти.
–Вы ведь в курсе, что делают с пристающими к мальчикам педофилами? – не удержался от иронии Сергей.
С одной стороны, ещё после первой атомной войны в погоне за повышением рождаемости власти принялись лихорадочно переделывать массу законов по довольно скользким темам. С другой стороны, начавшаяся ещё до кометного дождя борьба с гомосексуалистами лишь набирала обороты все эти годы. Таким образом, к 184 году после ВАУ педофилия в отношении девочек была чуть ли ни одобряемым в обществе явлением, особенно, если приводила к рождению новых граждан России. Так что передачи типа "Беременна в двенадцать" по Трен-ТВ давно перешли из группы "культурный шок" в образовательные. Однако, проявление сексуального внимания в отношении мальчиков было прямой дорогой к смертной казни через повешение за яйца над чаном кипящей кислоты или ещё хуже – к отправке на перевоспитание в Грозный.
Электрик смутился:
–Ой, да пошёл ты, остряк х…
–Ладно! Ладно! – Сергей вскинул руки, – Я так. Пошутил. Что делать-то?
С этими словами он прошёл в комнату и замер. Перед ним стоял точно такой же стол, как у призывной комиссии, за которым сидел похожий на тощего мужчина в деловом костюме. Электрик закрыл за ними дверь и мягко подтолкнул Сергея в центр комнаты.
–Доброволец Сергей Родин? – спросил незнакомец.
Сергей почувствовал "запах шанса". Встав смирно, он громко и чётко ответил:
–Так точно!
Мужчина посмотрел на него, потом стал что-то быстро просматривать на планшете у себя в руках. Молчание затянулось и показалось подростку почти часовым, но он продолжал стоять смирно и старался почти не дышать. Мужчина оторвал взгляд от экрана и посмотрел на Сергея:
–Слушай внимательно. Я не собираюсь повторять или что-то сейчас объяснять. Я набираю солдат в одно особое подразделение. Обычно мы берём людей с опытом, но последние пять-шесть лет мы понесли огромные потери. Плюс людей с опытом проще, так скажем, вычислить. Сейчас мы стараемся набирать парней неприметных, без заметного прошлого. Вот ты, к примеру, кто? Да никто. Ты не засветился в общественных организациях, в социальных сетях. Твоя самая лучшая фотография – это фото прошлого года из отделения полиции, когда тебя взяли за граффити в неположенном месте. У тебя почти нет друзей. Если тебя не станет, кроме матери-инвалидки о тебе почти и некому вспомнить.
Мужчина закурил, сделал неспешно пару затяжек и продолжил:
–Минимальный срок службы в нашем подразделении – пять лет. Дальше всё будет зависеть от того, как служил. Строгая секретность. Можем сообщить твоей матери лишь то, что ты в войсках, раз в месяц можно будет писать ей, но вся почта, предупреждаю, просматривается. И, безусловно, все эти годы мы будет помогать ей: выплаты там всякие, новая бытовая техника один-два раза в год. Так сказать, “полный фарш”. Больше добавить ничего не могу. Соглашайся прямо сейчас или проваливай навсегда, но подписку о неразглашении этой беседы подпишешь в любом случае.
Мужчина откинулся в кресле и потянулся так, что был слышен хруст в его спине. Сергей же всё тянул с ответом. Его мучили две мысли: "Мне правда так повезло?" и "А есть дураки, которые отказались?"…
…“Мама, – Сергей печатал электронное письмо матери, сидя в маленькой войсковой библиотеке, служившей при этом и своеобразным “интернет-кафе”, правда с огромным списком ограничений, – У меня всё хорошо. За два месяца службы в рядах Службы Национальной Безопасности… – юный боец подумал несколько секунд и стёр “в рядах Службы Национальной Безопасности”, – я, честно тебе скажу, сам ещё так и не понял, чем нам предстоит заниматься. Пока нас только очень много тренируют и, поверь, хорошо кормят. Ты меня уже сейчас узнала бы с трудом!”
Сергей оторвался от экрана, потыкал пальцем в наметившийся под формой бицепс, похлопал по всё ещё тощим, но уже достаточно тренированным ногам, после чего продолжил печатать.
“Я тут уже просто качок! Больше пока писать чего-либо не буду, чтобы не сболтнуть лишнего. Как окончательно пойму, что можно, а что нельзя писать, надеюсь, смогу отправлять тебе достаточно интересные письма. Пиши. Командир сказал, что письма от родных по новым приказам нам не передаются из соображений секретности. Нам лишь сообщают, что с близкими всё хорошо. Но я надеюсь, что, когда запрет снимут, я с удовольствием смогу узнать в подробностях, как там твои дела. Твой любящий сын.”.
Не успел он отправить письмо, как во всех коридорах части взвыла сирена, обозначавшая внезапное нападение на базу!
–Твою мать! – тихо прошептал Сергей и сорвался с места. Он выбирал на ходу, куда добежать быстрее: в казарму, где у него есть своё снаряжение, или в оружейную. Казарма была ближе, поэтому он метнулся туда. Сослуживцев в казарме не было – они, видимо, уже убежали с командиром отражать атаку неприятеля. Сергей подбежал к своему шкафчику, быстро оделся в лёгкий боевой костюм чёрного цвета. Нацепил шлем с прозрачным забралом. Схватив свой автомат АК-16-310, он оцепенел: после утренних упражнений по стрельбе он не зашёл пополнить боекомплект. Мозг в секунду нашёл решение: “Со мной кто-нибудь поделится – не встречу же я плохих парней в центре базы!”.
Он выбежал в коридор, вспоминая инструкции, как найти своих сослуживцев, и едва не врезался в пробегающего офицера в чёрном пехотном экзоскелете. Офицер с нечеловеческой грацией ушёл от столкновения и остановился. Глянув на Сергея через тёмные стёкла маски-респиратора он скомандовал:
–Боец, за мной!
Сергею ничего уже не оставалось, кроме как бежать за воякой. Через почти километр или больше всяких коридоров, поворотов, лестниц вниз и толстых бункерных дверей Сергей оказался в той части базы, о существовании которой даже не подозревал. Периодически им приходилось вставать по стене, чтобы дать дорогу проносившимся мимо бойцам в среднетяжёлых чёрных экзоскелетах и с внушительного вида пушками в руках. В итоге они оказались в небольшой, округлой по периметру комнате с тусклой жёлтой подсветкой. От воя сирен и начавшейся где-то далеко пальбы их оградила двойная бункерная дверь. В центре комнаты на каменном цилиндрическом постаменте стояла ёмкость с крышкой, похожая на широкий, позеленевший от времени бронзовый котёл. Возле постамента был ещё один офицер в чёрном экзоскелете и с огромным пистолетом в руках. Когда Сергей с его офицером вбежали внутрь комнаты, второй сперва направил на них пистолет, но сразу же убрал оружие. Его голос искажался динамиком маски-респиратора:
–Семёнов? Что за салагу ты с собой притащил?
Офицер Семёнов, что-то быстро набирая на экране терминала у двери, ответил, не оборачиваясь:
–Слушай, я после вчерашней пьянки с трудом вспомнил, что я – Семёнов. Не говоря уже о том, где все мои стволы! Взял этого в помощь. Ты ещё не видел, кто там к нам пришёл?
Офицер с пистолетом хмуро ответил:
–Старший пастырь, Стрелок и Первый отряд.
Семёнов замер, было слышно, как он тихо матерился под шлемом. Затем он быстро вбил последние команды на терминале, развернулся и направился в центр комнаты поближе к своему товарищу. Сергей последовал за ним и тоже встал рядом с постаментом, но подальше от входа. Оба офицера встали лицом к двери и не отводили от неё взгляд. Семёнов тихо спросил:
–Точно Пастырь? Чего у него в этот раз с собой? Какой-нибудь Мьёльнир?
–Хы… – хмыкнул второй офицер, – Ты что? Мьёльнир он носил, когда я ещё салагой был, как твой боец. Потом он сумел пересобрать Мьёльнир и Гунгнир в свой знаменитый посох. Правда после Саратовской бойни он ходит то с одной приблудой, то с другой. Кстати, парень, – офицер чуть развернул голову в сторону Сергея, – У тебя патронов с собой сколько? Сейчас сюда может прийти кое-кто. Твоя задача непрерывно стрелять ему в голову даже в том случае, если он упадёт и будет казаться мёртвым. Усёк?
У Сергея внутри всё сжалось, при этом было даже не ясно, чего он в эту минуту боялся больше: неизвестного врага или гнева офицера по поводу полного отсутствия боеприпасов.
–У меня нет… – начал он. Офицер развернул голову ещё чуть больше в его сторону и молча ждал продолжения, – У меня нет п-пат-ронов, – заикаясь закончил Сергей, даже не сумев в панике обратиться к офицеру по званию. Однако, тот лишь развернулся обратно к двери, перехватил пистолет поудобнее и тихо сказал:
–Пи....ц нам, Семёнов.
Теперь уже Семёнов молча развернулся на дрожащего в панике Сергея, покачал головой и повернулся обратно к двери. В зловещем молчании было заметно, что с каждой секундой шум сражения становился чуточку ближе и отчётливее.
–Слушай, Иваныч, – обратился Семёнов ко второму офицеру, – А ты когда-нибудь сам убивал еретиков? Говорят, Старший пастырь этого очень не любит и по мере сил мстит люто и бешено. Особенно после Саратовского района он почему-то стал очень жесток.
Второй офицер отвечал тихо, словно с неохотой:
–Я запытал до смерти четверых пастырей. Так что эта встреча была для меня всегда лишь вопросом времени. А ты?
–Я только один их штаб брал, но не думаю, что мне зачтётся это как бонус. Да и не особо интересны мне его ребята. Я больше по их арсеналу любитель или, можно сказать, фанат. Кстати, может быть он за этим пришёл? – Семёнов чуть качнулся всем телом в сторону центра комнаты.
–За Амброзией? Да брось ты. Ты правда думаешь, что эта инопланетная хрень может сделать человека бессмертным? – в голосе Иваныча сквозил скепсис.
Офицер Семёнов оживился:
–Иваныч, а если это реальная Амброзия?! Не тот сорняк, что сейчас только на архивных фото можно найти, а настоящая Пища богов? Да вспомни, где мы это нашли! Эта хрень сто процентов оставлена рептилоидами! Вот он сюда и рвётся! Один укус – и мы с тобой одолеем этого хрена на раз-два.
Иваныч мрачно ответил:
–Ну возьми и попробуй! – после чего добавил, – Или пусть салага твой сожрёт, а мы посмотрим. Всё равно от него толку здесь ноль.
Офицер Семёнов развернулся, подошёл к котлу на постаменте, снял крышку. Сергею было видно, что котёл заполнен странного вида коричнево-зелёными “бобами” размером с кулак. Офицер сбросил маску-респиратор – под ней это был коротко стриженный брюнет, через левую половину лица которого шёл уродливый шрам, а левый глаз был искусственным. Пока искусственный глаз переводил зрачок то на один “боб”, то на другой, здоровым глазом Семёнов смотрел то в котёл, то на Сергея. От всей этой сцены молодой солдат дошёл до той степени страха, что, казалось, больше бояться уже невозможно.
Однако в следующие секунды он понял, что ошибался. Пальба за стенами затихла. Тишина стала казаться вечностью и дала первые ростки надежды, что всё обошлось. Но вдруг двойная бронированная дверь с шипением открылась. Все сразу уставились на вошедшего. В дверях стоял залитый кровью с ног до головы мужчина в экзоскелете, похожем на форму убер-врачей: чёрного цвета, лёгкий – походивший на обычную плотную одежду, с плащом и шлемом в виде широкополой шляпы. Разве что не хватало маски-респиратора в виде головы птицы с красными глазами-стёклами. Но без этого зловещего аксессуара медиков Новой Москвы было только страшнее, ведь Сергей мог видеть залитое кровью лицо вошедшего, во взгляде серо-зелёных глаз которого царили задор и дьявольский кураж. Незнакомец был вооружён изогнутым двуручным мечом, лезвие которого на удивление сияло чистотой в контрасте с обликом его владельца. При каждом лёгком движении руки незнакомца казалось, что в глубине клинка на долю секунды вспыхивали алые искры. Окинув взором людей в комнате, странный человек улыбнулся и заговорил:
–”Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам”*… – сказав это, незнакомец быстро рассмотрел каждого из собравшихся в помещении, – Кто тут у нас остался? Семёнов Вадим Геннадьевич и давний знакомый нашей церкви Зарубин Георгий Иванович, которого я легко узнаю даже в форме и маске.
–Ты опоздал, пастырь! – с этими словами Семёнов схватил из котла один из “бобов” и надкусил. С ехидной ухмылкой Семёнов жевал загадочный плод, глядя незнакомцу в глаза. Вдруг по его щекам и шее поползли красные пятна! Офицер завизжал, упал на колени, вцепившись себе в горло, захрипел. Пятна быстро разрослись по всей видимой из-под экзоскелета коже, стали покрываться пузырями, которые сразу же лопались. Казалось, что его тело кипит изнутри. Ещё через секунду его человеческий правый глаз взорвался и вытек из глазницы. Когда Семёнов упал и окончательно затих, он походил на скелет в жиже из остатков плоти и крови.
Незнакомец кашлянул:
–Кхе… Мда… Неловко как вышло. Ну хоть ты остался, Георгий Иванович.
Офицер держал вошедшего на прицеле, но всё ещё не сделал ни единого выстрела:
–Отче, позвольте спросить: у вас при себе клинок Мурамасы или Масамунэ?
Незнакомец аж присвистнул от удивления:
–Да ты знаток! Знаешь, я рассчитывал найти здесь тебя и некоторых твоих сослуживцев по старым делам. Поэтому взял клинок Мурамасы. Думаю, ты знаешь, какие страдания он способен приносить своим жертвам. Когда я держу его в руках, меня, конечно, порой излишне заносит, но я готов стерпеть эти всплески эмоций ради того, чтобы достойно отплатить подразделению Службы Национальной Безопасности за каждого члена Церкви Воинствующего Атеизма, – глаза незнакомца налились кровью.
–Хер тебе, – спокойно ответил Иваныч, быстро приставил пистолет к стеклу маски-респиратора и нажал на спусковой крючок. Тихий хлопок. Через долю секунды тело второго офицера упало на пол.
Сергей посмотрел на останки Семёнова, перевёл взгляд на тело Иваныча, затем уставился на незнакомца. Тот неспешно и с изяществом убирал меч в ножны и, казалось, не замечал последнего солдата базы. Сергей со злостью бросил автомат на пол и встал в боксерскую стойку. От ужаса его сердце колотилось с бешеной скоростью, ватные ноги дрожали, сжатые в кулаки руки он почти не чувствовал, а силы не обделаться были практически на исходе. Незнакомец же подошёл к котлу в центре комнаты и уставился на “бобы”. Вдруг его лицо озарил прямо-таки истинно детский восторг:
–Орешки дяди Ала! Ничего себе, сколько ещё осталось!
Быстро сняв перчатку экзоскелета, незнакомец схватил один из “бобов” голой рукой и принялся с аппетитом жевать. Сергей всё ждал, что его постигнет жуткая участь офицера Семёнова, но незнакомец явно испытывал лишь удовольствие. С набитым ртом он вдруг обратился к Сергею:
–С юности не ел эти штуки! Что-то среднее между кешью и арахисом с перцем, если ты пробовал что-нибудь из этого. Только не повторяй за мной. Они чудовищным образом меняют обмен и иммунные механизмы простых людей. Ну ты сам видел.
У Сергея опустились кулаки. Он хотел броситься в рукопашную с незнакомцем, но понимал, что этот самоубийственный поступок вряд ли хоть что-то даст. Страх начал отступать, а на его место наваливалось любопытство и желание понять, что тут происходит.
–Да кто ты?
Незнакомец, не прекращая поедать “орешек”, сделал реверанс и представился:
–Александр – Старший Пастырь Церкви Воинствующего Атеизма. Все в основном зовут меня Старший Пастырь или просто Пастырь. А вот ты кто? Один из тех детей, через ряды которых мне сегодня пришлось пройти, стараясь не покалечить их? Давай угадаю: ты – сирота или из неполной семьи, друзей почти нет. Здесь тебе обещали достойную службу, спасение от голода и заботу о близких. Прямо “рай на земле”. Но, что будете делать – не говорят, а письма от родных – под запретом. Верно?
Сергей потрясенно молчал. Пастырь продолжил:
–Это недавняя тактика Службы Национальной Безопасности: набирать “детское пушечное мясо” на охрану своих баз. Они думали, это меня остановит. Но я просто не убиваю детей, а лишь нейтрализую. А вот твоих родных давно убрали ради экономии и сохранения секретности.
У Сергея что-то больно кольнуло в груди. Он не хотел верить странному человеку, но чутьё подсказывало, что он не лжёт. Тот продолжил:
–Вот что, парень. Я стараюсь каждый год спасать хотя бы одну невинную душу. Ты напоминаешь мне моего лучшего бойца, которого только можно найти среди людей. Он мой тёзка – Александр. Но наши враги прозвали его Стрелок. Он тоже когда-то пошёл на службу ради бегства от голода, а затем ввязывался в самые страшные и невероятные авантюры, чтобы обеспечивать свою семью. Предлагаю сделку. Я доставлю тебя домой, чтобы ты сам убедился в том, что я не лгал тебе. А затем, если в тебе ещё останется хоть искра желания посвятить жизнь чему-то достойному, я дам тебе возможность служить моей Церкви. По рукам? – он протянул Сергею руку. Подросток, плохо скрывая дрожь, протянул в ответ свою:
