скачать книгу бесплатно
– Ага, – кивнул, соглашаясь с братом Тим.
Я уселся на кровать и обхватил голову руками.
– Не может быть, – сказал я. – Это не может быть сон. Я так отчётливо слышал их спор.
– Да ладно Дони, подумаешь, – сказал мне Тим, усаживаясь рядом со мной на кровать. – Мне тоже вон один раз приснилось, что миссис Бэкстридж хочет меня съесть. Она была такая большая, а я такой маленький, и она за мной бежала, а мне так страшно стало, что я чуть в штаны не…
– Ну, хватит, – перебил брата Рим.
Он тоже подошёл к моей постели.
– Дони, ты не подумай, что мы тебе не верим, может и вправду это был сон. Они ведь порой от реальности не очень-то и отличаются. Ты устал сегодня. Мало ли что могло привидеться. Успокойся, всё нормально. Ложись спать. Утром поговорим.
Мне порой казалось, что Рим мальчик лишь телом. Умом он был настоящим мужчиной. Суровым, строгим, мудрым. Он всегда мог поддержать крепким словом и грамотным напутствием. Его доводы порой поражали меня, и я был готов принять его в будущем, как лидера.
Я кивнул, соглашаясь с его словами. Братья похлопали меня по плечу и вернулись в свои постели. Я долго лежал и не мог уснуть. Всё время прислушивался в надежде услышать те странные голоса. Но вокруг была тишина, нарушаемая лишь звуками огромного города гул, которого доносился из-за стен.
Как уснул, я не помнил, собственно, как и все, наверное.
Утро началось с крика. Громкий истерический вопль, разбудил нас. Ужас, который охватил мою душу, было не перепутать ни с чем. Ещё не поднявшись с постели, я уже знал что произошло.
– Что за фигня? – услышал я голос Тима. – Почему нас уже второй раз за ночь будят таким отвратительным способом?
Я вскочил с кровати и бросился к двери. Следом за мной бежал Рим.
В коридоре уже толпились воспитанники приюта «Надежды». Тётушка Фима бегала вверх и вниз по лестнице с тазиком тёплой воды и криками разгоняла всех по комнатам. А из комнаты наверху раздавались громкие крики. Я никогда не слышал, как кричит раненый зверь. Но Рим, который любил читать, как-то рассказал мне историю последнего на земле волка, который умер от тоски после того, как люди убили всю его стаю. Этот эпизод был известен в мировой истории как смерть земли. Его показали по всем каналам и люди, которые смотрели трансляцию данного зрелища, рыдали, не скрывая слёз и чувств. На следующий день было принято решение на самом высоком уровне о запрете любого промысла и охоты на любых животных планеты Земля. Но было уже поздно. Сотни видов к этому моменту уже были истреблены и исчезли с лица планеты.
Вот таким же криком сейчас оглашала приют миссис Бэкстридж. Повторюсь, я не знаю почему, но я знал, что этой ночью умер её сын Миша, столь ненавистный мне, проклинаемый мною за убийство Машеньки умер. Сейчас он был последним зверем на моей планете. А я, не знаю почему, но с болью в сердце страдал, оплакивая его смерть. Но было уже поздно.
Меня охватил неистовый страх. Я знал, что в смерти Миши есть моя непосредственная вина. Совесть разрывала мою душу на куски. Одна кричала: – Ты убийца! А другая её часть, та, что скорбела по Машеньке, с уважением говорила: – Ты поступил так, как этот толстый хомяк заслуживал.
Я развернулся и бросился в комнату.
В этот день работы в прачечной не было. Миссис Бэкстридж рыдала так громко, что весь приют затих. Тело Миши уже увезли. Тётушка Фима бегала с лекарствами и успокоительными. Мы сидели в своих комнатах. У всех было подавленное настроение.
Я никак не мог найти себе места. Мне нужно было срочно выбраться из этого душного, маленького помещения. Словно зверь, запертый в клетке, я чувствовал, как эта комната давит на меня своими стенами. Мне срочно нужно было вырваться наружу.
– Что с тобой, Дони? – не сдержался Рим. – Ты словно весь на иголках.
Я остановился и взглянул в глаза друга. Мне нужно высказаться решил я.
Близнецы выслушали мою историю от начала и до конца, ни разу не перебив вопросом. Я рассказал про свои страхи и горе, как начал следить за Мишей и как узнал его тайну. Как выяснил, откуда берутся лекарства, и как ночью навестил сестру Машеньки и передал почти дословно наш с ней разговор.
– Я не осознавал тогда, что это приведёт к таким последствиям! – словно оправдываясь, говорил я близнецам. – Просто подумать не мог, что Мари выполнит своё обещание. Я хоть и неформально, но причастен к смерти Миши. Он умер по моей вине, я это знаю. Не отправься я тогда в госпиталь, ничего бы этого не случилось.
Близнецы молчали. О чём они думали в эту минуту, я мог лишь догадываться.
– А что дальше? – вдруг спросил Тим.
Такого вопроса я вовсе не ожидал, и ответил на него, интуитивно продолжая свой рассказ.
– А дальше произошли невероятно странные события. Я стал слышать голоса. Сначала меня вроде как спросили, доволен ли я своим поступком? А вчера, вы сами знаете, я слышал ссору двух людей.
Близнецы открыли от удивления рты и переглянулись.
– Нет, Дони, ты не понял, я не про это. Я говорю, что ты намерен делать дальше? В смысле, как с этим теперь жить?
Подобный вопрос выбил меня из колеи. Я так был увлечён своим рассказом и кипящими во мне терзаниями совести из-за поступка совершённого в прошлом, что совершенно не задумывался о своём будущем.
Вопрос озадачил меня. Ещё никогда в жизни я так серьёзно не сталкивался с неизвестностью своего дальнейшего существования. Всё в моей жизни шло, как это говорят, по накатанной дорожке. Особенно с того момента, как я попал в приют. Эта бесконечная рутина ежедневной работы, образ жизни, сложившийся за столь небольшой промежуток времени, и всегда одни и те же лица скрыли от моего сознания всю глобальность ужасной картины надвигающегося будущего. Я никогда не задумывался о том, а что же будет со мной, когда я вырасту, когда придёт время покинуть приют и отправиться во внешний мир. Мне придётся жить там одному и рассчитывать только на себя. Чем я стану заниматься? Как и на что я буду жить? Я никогда об этом не думал. Признаться честно, я ужасно испугался в тот момент. Многое открылось мне, и я впервые, наверное, за всю свою сознательную жизнь, заплакал.
Глава 10. Аннексионист
Система распознавания отключилась, когда Советник прошёл идентификацию. Ворота, снабжённые самой современной системой сдерживания, отворились. Путник двинулся в открывшийся его взору тёмный проход. При каждом шаге в полу, на противоположных стенах и потолке загорались лампы сопровождения. Когда Советник проходил дальше, они тут же гасли.
Место это было хорошо ему знакомо. Он бывал тут не единожды, но каждый раз его существо трепетало перед мощью сокрытых тут изобретений и артефактов.
Вот и сейчас по телу Советника пробежала волна какого-то древнего инстинктивного страха. Он по плотнее запахнул полы своей накидки и, оглянувшись, двинулся дальше.
Этот секретный объект был в полном ведении Главенствующего Совета. Он не контролировался службой безопасности Караульного гарнизона. За ним не велось никакое наружное или иное наблюдение. Доступ сюда, был открыт лишь членам Совета, но уже давно сюда никто из них не спускался. Никто, кроме него. Объект под кодовым именем «Гений» был законсервирован более пятисот циклов назад. Совет закрыл сюда доступ и спрятал ключи. Но тот, кто в данный момент находился здесь, не зря носил столь высокое звание. Он поднял много камней, чтобы раскопать по крупицам утерянную информацию. Эти поиски были целью его долгой жизни и начались уже очень давно.
Будучи ещё мальчишкой, когда его семья перебралась на Колл, он заболел историей миров. Пытливый и любознательный ученик прочитал все учебники, все книги и манускрипты, что смог отыскать в библиотеке. С каждым циклом он подбирался всё ближе и ближе к своей цели. Закончив обучающую программу раньше срока на несколько циклов, молодой историк поступил в академию. Там, поражая мудрецов академиков своими блестящими знаниями, юноша быстро достиг средней учёной степени, и впервые за долгие циклы стал обладателем гранда на историческую экспедицию в дальний мир Арилов.
Арилы были родоначальниками цивилизации Варахили. В те давние времена остатки их планеты всё ещё вращались вокруг своей орбиты. Сей мир поглотила глобальная катастрофа, и её причины были величайшим из секретов, который будоражил великие умы с незапамятных времён.
Восемь долгих циклов молодой историк исследовал планету Сарту, одну из одиннадцати планет, вращающихся вокруг огромного жёлтого карлика, считавшуюся непосредственной родиной Арилов, и ему улыбнулась удача. Он отыскал древние скрижали, замурованные настолько глубоко, что если бы у юного археолога не было столько настойчивости, он никогда бы их не откопал. В них говорилось, что мир Сарту праздновал великое достижение, изобретение некоего чуда, способного в корне изменить сознание и уровень жизни мира Арилов. Его изобретение сравнивалось по значимости с возможностью контролировать процессы жизнедеятельности. Проще говоря, бессмертие. Если верить записям, в течении двух сотен циклов жизнь на планете в корне изменилась. Не стало распрей и войн. Наступило полное умиротворение. Вершины научных достижений возросли до невероятных высот. А затем произошло нечто, что заставило великую цивилизацию Арилов полностью уничтожить свой мир. Они подвергли самих себя, и всё что у них было полной аннигиляции.
Целый мир, полный живых, мыслящих и чувствующих созданий в одночасье исчез. В одно мгновение цивилизация Арилов перестала существовать. Все следы их пребывания на родной планете скрылись под толщей времени за множество галактических циклов. Лишь смутные слухи, покрытые плотной завесой исторической пыли, витали в древних истоках мира Варахили. Издревле считалось, что Арилы не более чем сказка, выдуманная некогда для младших учеников одним из писцов.
На самом деле всё оказалось куда сложнее.
Молодой настойчивый археолог не только сумел доказать истинное существование древнейшей цивилизации, но и привёз массу образцов в подтверждение своей теории. С этого момента его стали уважать и воспринимать всерьёз. Он стал магистром по истории цивилизации Арилов и получил массу премий и наград. Он стал известнее самых знатных особ своего мира и, конечно же, разбогател. Теперь перед ним были открыты все дороги, все звёзды и все тайны вселенной. Однако как оказалось, не совсем все.
Долгие циклы магистра мучил вопрос, от которого он никак не мог отделаться. Каждый раз, как только магистр заговаривал о таинственной цивилизации Арилов, он вспоминал об их страшной и загадочной участи. Его не отпускала мысль о том, как могущественная и величайшая в области развития инфраструктуры и науки цивилизация могла совершить столь ужасное деяние? Как в одно мгновение целый мир смог массово погибнуть? Что стало причиной этого кошмара?
Признанный миром учёный злился на самого себя. Он знал, что и так сделал многое, и даже больше чем кто-либо в области изучения Арилов. Но знал так же, что сделал далеко не всё.
Спустя сотню циклов, он вновь собрал экспедицию. На этот раз это был не просто поход, созванный на нищенский гранд от правительства. Это была система, целая машина из огромных денежных вкладов, новейших разработок в области археологии и грамотнейших специалистов. Восемь судов доставили шесть тысяч историков разных специальностей и направлений на погибшую планету Сарту – одну из первых систем, освоенных Варахили, и некогда являвшейся родиной великих Арилов.
Сей мир был бесплоден, суров и опасен. Там располагался форпост слежения. Историк построил на планете хорошую базу, разместил персонал, оборудование и исследовательский центр и вновь принялся искать. За тридцать циклов его команда извлекла из недр планеты массу артефактов, исследовала останки древних механизмов и молекулярную структуру почвы. Открытие следовало за открытием. Пресса не утихала, едва успевая освещать всё новые и новые чудеса. Но были и разочарования.
Несмотря на вершину развития технологий, специалисты Великого историка не смогли найти и следа биологических останков цивилизации Арилов. Ни единой косточки, ни единой молекулы их тел, ни следа биологической жизнедеятельности. Складывалось такое впечатление, что Арилы просто растворились без следа. Отчаяние молодого магистра было непередаваемым. Он мучился от невозможности раскрыть величайшую тайну, которой посвятил практически всю сознательную жизнь, и которая будоражила умы многих его соотечественников на протяжении множества циклов.
Удача улыбнулась ему внезапно. Один из специалистов провалился в глубокую пещеру, скрытую под толстым слоем породы и погиб. Когда спасатели спустились туда, чтобы извлечь тело, они обнаружили внутри пещеры нечто, что в очередной раз перевернуло жизнь археолога.
Молодой историк не сразу понял, что нашёл. Он разобрался только тогда, когда доставил свои загадочные находки на Колл. Ужас охватил его разум. Он приказал закрыть всю информацию о найденном артефакте от внешнего мира. Все материалы засекретили и поместили в хранилище с мощнейшим энергетическим барьером, навсегда скрыв следы его пребывания на планете. В течение многого количества циклов он старался не вспоминать о том, что нашёл. После переправки находок на Колл работы своей поисковой группы археолог постепенно свернул, поскольку нестабильность в планетарной структуре Сарту грозила катастрофой. Полностью эвакуировать базу его группа не успела, и множество сотрудников погибли, когда планета Сарту саморазрушилась, и под шквалом астероидов превратилась в море обломков.
Магистр использовал всё своё влияние, чтобы замять в памяти своих соплеменников все знания об этой трагедии.
Свою находку магистр поместил в секретный подземный бункер, по которому сейчас и шёл, освещённый лампами сопровождения. Этот бункер хоть и был построен под патронатом Совета, но кроме археолога о нём никто не знал. Точнее сказать, он сам финансировал его содержание и обустройство. Все записи о существовании данного сооружения лично изъял из всех архивов.
– Назовите свой идентификационный номер! – услышал историк, суровый голос в темноте.
– 77265834, – ответил великий магистр.
В эту же секунду яркий луч сканера промчался сверху вниз и тут же исчез. Прошло мгновение, и всё тот же голос произнёс:
– Приветствую вас, магистр. Приложите вашу ладонь к скважине био-сканера.
Историк сделал ещё несколько шагов вперёд, свет ламп сопровождения стал ярче, и перед его взором появилась массивная дверь. Тут же открылась небольшая створка, и магистр вложил в неё свою ладонь. Резкая боль отдалась в мозгу, затем послышался звук анализатора, спустя десятую долю сентия щёлкнул замок. Огромная дверь медленно опустилась в подземный паз, и световая дорожка сопровождения замерцала яркими стрелами, указывая путь внутрь бункера.
Советник двигался медленно, дорожка шла с уклоном вниз. Магистр много циклов не посещал этого места. Он откровенно боялся его. Страх, который он испытал тогда, когда осознал всю опасность своей чудесной находки, долгие годы не давал ему успокоиться. Но любопытство манило сильнее.
Историк догадывался об истинной природе этого объекта. Он знал, что это нечто ничто иное, как жуткая правда, которой не дозволено было явиться на свет. Магистр предполагал, что причина гибели целой цивилизации скрыта в найденном им артефакте. Он решил, что никогда, никому не расскажет об этой находке, и что она исчезнет вместе с ним, когда придёт время.
Циклы мелькали один за другим, и мир требовал от великого магистра большего. Он обрёл могущество и пост, который позволил ему спокойно и без последствий уклоняться от неприятных вопросов. Но в глубине своего стареющего сознания Советник понимал, что у него, и лишь у него одного, есть реальный шанс узнать всю правду об исчезнувшей в небытие загадочной цивилизации Арилов. Это знание позволит ему увековечить себя в великих анналах истории его родной цивилизации.
Историк терзался смятениями и разрывался от сомнений. Его страдания были понятны. Он вновь погрузился в изучение архивов.
Теперь у него было больше возможностей, и он всё свободное время проводил в секретных секциях, где хранились величайшие тайны его народа. Советник понимал, что архивы таят в себе тайны, которые по множеству причин не должны быть раскрыты. А многим из этих тайн и вовсе положено оставаться тайнами. Не зря великие предки создали архив, в котором была информация, которую не мог получить даже Великий Советник.
Удача вновь улыбнулась ему. Историк нашёл очень старый документ, датированный чуть ли не полутора тысячами циклов тому назад. Многие данные были удалены, но суть уяснить археолог сумел. По крайней мере, ему так казалось.
В секретном документе говорилось о том, что когда его народ впервые вступил на поверхность планеты Сарту, то исследователи нашли множество свидетельств, указывающих на то, что на планете произошло нечто немыслимое. Однако некоторые находки свидетельствовали о том, что жившие тут создания были не очень-то миролюбивы. После долгих исследований и поисков спуск в одну из пещер закончился трагедией. Экспедиционная группа с номером БИС-445 почти полностью погибла в результате столкновения с неизведанным до этого субъектом. Что именно это было, в докладе не говорилось, но было указано, что объект был извлечён из состояния больше напоминающего анабиоз и помещён в круглую капсулу с герметичной системой под большим давлением. Впоследствии, после доставки на Сауру, он был помещён под купол энергосдерживания и сокрыт в изоляции от всего живого. Дальше в сообщении говорилось, что после катастрофы на Сауре объект был переправлен обратно на Сарту и скрыт в строго засекреченном месте, а все записи по этой операции по приказу генерала Гуркхка были уничтожены. После этого генерал был арестован, осужден и умерщвлен по приказу Совета в вакуумном секторе.
Много циклов потратил магистр в стараниях собрать все данные по секретному объекту. Великий Советник сам до конца не знал, с чем ему предстоит столкнуться, если информация, каким бы то ни было чудным образом, попадёт не в те руки. Его труды вновь увенчались успехом. За долгие циклы своих археологических изысканий он видел множество того, чего знать простым жителям Колл не положено. Запечатлел массу секретов, и многие из них засекретил лично. Также он поступил и со своим секретным бункером, который обозначался лишь в одном, ему лично принадлежащем документе, под кодовым именем «Гений». Содержимое этого бункера теперь должно быть укрыто надёжно от чужих глаз и мыслей. Так думал Великий Советник. Но он ошибался.
Скрывая свои секреты от других, он совершенно не подумал о себе. Несмотря на реально существующую угрозу совершенно неизученной и основательно неизвестной природы, любопытство одолело верх над разумом великого археолога.
Впервые за долгие сотни циклов Великий Советник нарушил закон, который сам был поставлен блюсти. Он приказал своим подчинённым, перевезти все материалы архива по проекту «Гений» в своё собственное распоряжение. Он был весьма осторожен, как ему казалось. Но это была лишь иллюзия. Советник в действительности даже не осознавал, с чем он столкнулся. Чем дальше он заходил в эту, как ему казалось, полностью контролируемую им стихию, тем больше он увязал в трясине своего наивного неведения.
Коридор, что спускался вниз, закончился. В центре круглого шарообразного зала, окутанного сильнейшим энергетическим полем, вращалось нечто. Это не было какой-либо известной науке физической субстанцией или формой жизни. Это не была энергия, это не было что-то живое или нечто духовное. Всё что смог видеть магистр – было прозрачное свечение, мерно парившее в пространстве энергетического поля.
Из древних документов его предков следовало, что когда сие нечто было найдено на Сарту, оно находилось в странном состоянии покоя, словно во сне. Субстанция не излучала никаких волн, энергетических потоков, радиации и прочего вида известной миру энергии. Оно словно было мертво. Но при приближении к нему чувствовалось странное состояние, от которого начинали трястись руки и разум терял осознанность мышления.
Но, самое страшное открылось археологу позже, когда он приблизился к своей находке. Оказалось, что нечто имеет разум. После достаточного нахождения рядом с живыми созданиями, найденное магистром нечто стало проявлять признаки жизни. В первый цикл исследований погиб один из учёных, странным образом сошедший с ума и убивший себя, перекусив провод центрального энергоблока. Через несколько сотен пэрий (один пэрий равен 4 часам земного времяисчисления – прим. автора) стали поступать жалобы от других сотрудников о том, что нечто вроде как вытягивает из них жизнь, память, воспоминания.
Советник тут же прекратил исследования и распорядился закрыть находку в бункере.
Он долгие циклы не приходил туда. А когда однажды спустился, то увидел, что странное нечто вновь погрузилось в спячку. Магистр понял, что без непосредственного общения странное создание теряет силы и как бы впадает в сон. Он вновь закрыл бункер на десяток циклов. А когда вернулся, его уже ждали.
Странное нечто было весьма любознательным. Оно общалось с археологом сначала с помощью телепатии. Затем, когда смогло достаточно проснуться, уже с помощью голоса. Оно многое поведало магистру о таинственной цивилизации Арилов. В том числе и об их технологиях, колониях и истории.
Советник вновь возглавил заголовки таблоидов, он снова заговорил о своём детище. Историк ссылался на древние артефакты, которые якобы долгие циклы изучал и сумел постичь их загадочный смысл. Многое открылось магистру после бесед со странным созданием. Но одна тайна всё так и не поддавалась разгадке.
Спустя одну десятую цикла, историк стал замечать, что теряет некие осколки своих знаний. Забылись некие моменты далёкого прошлого. Он стал страдать страной формой зависимости. Его постоянно тянуло в этот бункер, где было сокрыто нечто.
Осознав это, магистр испугался по-настоящему. Он постарался оградить себя от общения с этим странным созданием. Но зависимость была уже необратимой. Каждый раз он просыпался с мыслью о секретном бункере, и каждый раз огромной силой воли сдерживал себя от соблазна спуститься туда. Долгими закатами он мучился от томившего его соблазна. Но осознание невероятной опасности притупилось, и однажды ночью он услышал голос, очень тихий, словно умирающий. Он звал его, молил о пришествии и продолжении общения. Советник проснулся в ужасе. Сначала он подумал, что это был лишь сон, но стоило ему только подумать о странном создании, как голос повторялся вновь. Его мольбы были похожи на страдания преступника, обречённого на вечные муки в заточении. Они были столь ужасны и искренни, что Советник уже не мог больше переносить их. Он стойко сопротивлялся в течении нескольких десятков циклов. Археолог знал, что общение с созданием может быть опасным. Но силы старика уже не хватало на то, чтобы сдерживать напор постоянных криков, что сводили его с ума. Магистр стал подумывать о самоубийстве. Но в одну из ночей голос предложил ему то, от чего Советник не смог отказаться.
На этот раз голос руководствовался неким знанием, которое могло раскрыть истинную причину гибели цивилизации Арилов. Перед этим доводом Великий советник и магистр истории не смог устоять. Он отринул свои же инструкции, пренебрёг голосом разума и инстинктами, которые кричали ему о страшной угрозе. Он подчинился лишь своему любопытству, которое уже много циклов терзало его. Перед ним открывалась величайшая тайна древнего мира, самая трепетная и будоражащая история, у которой пока не было финала, но который был уже так рядом, что оставалось просто протянуть руку и взять. Это могло навсегда изменить мир, в котором жил великий магистр, перевернуть мировоззрение о величественной загадке прошлого. Сознание археолога встрепенулось. Причины этого эмоционального всплеска он не мог объяснить. Он просто бросился в бункер и прильнул к сфере, окружавшей запертое в ней нечто. Он слушал и гладил энергетический барьер, смотрел на субстанцию взглядом совершенно неприсущим его манере и улыбался.
Что именно увидел и услышал магистр там, в тот самый момент излома его сознания, было загадкой, которую он никому не раскрыл.
Советник подошёл к огромному энергетическому барьеру и приложил к нему свою руку.
Внутри метнулось некое движение, и магистр открыл глаза, устремив взор на то, что было внутри сферы.
– Мой Господин, я приветствую вас, – раздался странный голос, больше напоминающий мягкие вибрации воздуха. – Всё получилось?
Советник взглянул на создание и улыбнулся.
– Да, всё получилось. Совет полностью на моей стороне. Они даже не подумали, что это уловка. Их слепота нам на руку. Они фанатично верят в свои идеалы и готовы защищать их до конца. Молодого историка словно изгнали. Он не сможет ничего доказать. Уже слишком поздно. Аннексионист запущен. Тот мир уже не спасти, и вскоре он станет нашим. Мы сможем модифицировать его и возродить утерянное.
Глава 11. Ангел
Дни шли за днями, часы сменяли друг друга, словно капли падающие с крыши. Ударяясь об меня, они разбивались и исчезали в небытии. Мой мир стал однообразным, скучным, серым, словно этот город, который я возненавидел. За собой я стал замечать, что изменился. Я стал грубым, раздражительным и несдержанным. Меня могла взбесить простая мелочь, наподобие ежедневного ползания по вонючей трубе.
Однажды я настолько разозлился, что со всего размаху ударил мистера Крюмского, которого раньше боялся больше смерти, трубой по его протезированной ноге. Труба погнулась, мистер Крюмский был в ярости и запер меня в чулане до конца рабочего дня.
Миссис Бэкстридж слегла. Она болела уже три недели и не показывалась нам на глаза. С тех пор как кремировали её сына, она заперлась в своей комнате и пускала туда только тётушку Фиму. Однажды Зюзя наткнулся на неё в туалете, в котором он как всегда оказался по своей рассеянности. Вид осунувшейся, старой, с отсутствием макияжа женщины едва не заставил маленького мальчика вскрикнуть от ужаса. Он заткнул свой рот рукой и так и просидел в тёмном углу, ожидая ухода страшной женщины. Как потом рассказывал сам Зюзя, она напомнила ему смерть с одной из картинок, что он видел в книжке Рима.
Тётушка Фима держала на себе весь приют и в прачечную отправляла работать только мальчиков. Все девочки оставались в приюте и помогали ей по хозяйству.
По ночам я частенько выбирался на крышу один. Сидел там и смотрел на редкие звёзды.
Я вспоминал о Машеньке и часто плакал. Порой думал о её сестре Мари. Пытался даже отыскать её, но в госпитале она, как оказалось, больше не работала и куда делась после предположительной ссоры с миссис Бэкстридж, я не знал. Я также не знал, была ли это ссора, или Мари сама ушла, решив таким образом наказать старую ведьму за её ложь и жадность. Мне было очень жаль, что я не смогу больше увидеть Мари, я бы хотел многое ей рассказать о её сестре и о том разговоре, что состоялся у нас в раздевалке старого стадиона, ныне именуемого военным госпиталем.
Жизнь, как мне казалось, потеряла всякий дальнейший смысл. Рядом не было никого, кто мог поддержать меня, сказать доброе слово или просто прижать к своей груди. Рассказать, как он мною дорожит и насколько его жизнь без меня бессмысленна. Так мне казалось, но я ошибался.
Как-то раз я по обыкновению выбрался ночью на крышу и, разместившись на высокой телебашне, стал всматриваться в даль освещённую огнями огромного города. Мне вновь вспомнилась Машенька. Я представил себе её личико и её косички. Улыбка непроизвольно натянулась на мои губы, а из глаз потекли горячие слёзы.
– Как же мне тебя не хватает! – сказал я тихо и вытер кулаком заплаканные глаза.
– Ей тебя тоже не хватает, – услышал я голос.
Это было для меня такой неожиданностью, что я подскочил и едва не свалился с вершины телебашни.
Чья-то крепкая рука удержала меня и сильным рывком вернула обратно. Я откатился в сторону по железной решётке крыши, и быстро поднявшись на ноги, осмотрелся по сторонам. Возле противоположного бортика телевышки, облокотившись на перила, стоял человек. Он был весьма необычный, поскольку его одеяние просто не подпадало под мои представления о том мире, в котором я жил. Длинный приталенный френч с большим капюшоном, наброшенным на голову. Широкий пояс на талии опоясывал кафтан с красивыми большими пуговицами. К поясу крепился тонкий клинок в изящных ножнах. Штаны простого покроя, заправленные в длинные до колен сапоги. В руках он держал перчатки. На пальце у него было надето странное кольцо с изображением расправленных крыльев охватывающих палец. Лица странного собеседника я не видел, но с одного взгляда определил, что передо мной женщина.
Она была невысокого роста, но с хорошей фигурой.
– Кто вы? – испуганно спросил я, начиная потихоньку пятиться в сторону лестницы.
Девушка сделала уверенный шаг вперёд и преградила мне путь к отступлению.
– Кто я, это мне известно, – ответила она спокойно. – Интересует другое. Она пристально взглянула мне в глаза из-под большого капюшона, и я увидел их необычный блеск. – Почему ты меня слышишь? А теперь ещё и видишь?
Я испуганно прижался к хлипкому остову перила.
