скачать книгу бесплатно
Городских стен все еще не видно, а Дромадрон уже начал высматривать подходящий постоялый двор. Я удивился и спросил его:
– Разве Аннурский Королевский Университет располагается не за стенами Большой Крепости? Дромадрон аж перекосился:
– Ты что, сразу в университет собрался? И не думай! С твоим кольцом только через ворота и ходить! Там же детекторы магии повсюду. В лучшем случае будешь объяснять стражникам, почему артефакт не задекларировал и что никакого вреда его величеству причинить не хотел. А в худшем испепелит тебя вместе с кольцом демон-хранитель, к что я тогда Хардингу скажу? Нет, Хэмфаст, мы остановимся за пределами стен, а внутрь я пойду без тебя и договариваться обо всем буду без тебя. А когда договорюсь, маги выпишут тебе пропуск и проведут через специальную дверь, что устроена рядом с каждыми воротами. А до тех пор даже не думай попасть внутрь Крепости!
Примерно через полчаса Дромадрон нашел наконец устроивший его постоялый двор, который почему-то назывался “Четыре пса” (при чем здесь псы? И почему именно четыре, а не три и не пять?), мы разместились в двух отведенных нам комнатах, наши пони, с которых Дромадрон снял заклятие неутомимости, жадно припали к кормушке, а мы, шестеро путников, изможденных бешеной скачкой, устроили себе последний привал перед окончательной целью нашего путешествия.
9.2
Пятый раздел книги Учителя называется “Мыслеобразы”. Я уже три раза прочитал его от начала до конца, но проверочное заклинание никак мне не удается. А ведь существо, которое должно получиться в результате, поистине уникально, думаю, сам Гэндальф пришел бы в восторг, увидев его в действии.
Основная идея такова. Это существо не имеет постоянного облика, ни физического, ни астрального. Столкнувшись с агрессивным поведением другого существа, оно берет у противника мыслеобраз и превращается в точную копию противника, причем захватывается не только внешний облик, но и два низших слоя души, содержащие в себе все боевые навыки. Такое существо можно победить, но его нельзя победить играючи. А если ты знаешь, что легкой победы не будет, то вряд ли рискнешь напасть. В общем, замечательная материальная оболочка для разведчика или курьера. Вот только захвата мыслеобраза у меня почему-то не происходит.
Я в очередной раз привел заклинание в действие и сотворил ящерицу (такова исходная форма этого существа). Я больно щелкнул ящерицу пальцем по носу, и она убежала под стол. Вздохнув, я дематериализовал ее.
Учитель неслышно появился за спиной. Он сказал:
– Ты забыл про элементал “Сотворить совместимый мыслеобраз”.
– Но зачем? Разве он не создается автоматически при формировании контекста отображения внешнего образа?
– Автоматически создается мыслеобраз минимального объема, способный вместить только одно элементарное понятие. А тебе нужна емкость в два-три миллиона понятий.
Я открыл книгу на нужной странице и со стыдом обнаружил там то, что только что сказал Учитель. Но я же это читал!
– Не расстраивайся, Хэмфаст, – сказал Учитель, – ты учишься очень быстро. Ты уже усвоил примерно восьмую часть базового курса. Еще месяц, и ты смог бы понять суть нашей миссии.
– Смог бы?
– Если бы смог выдержать такой темп еще месяц. Но это не в твоих силах, тебе надо отдохнуть. Смотри, – Учитель указал на стену, где появилась еще одна дверь, которой не было раньше, – эта дверь ведет в рекреационную зону.
– Чего?
– Это место для отдыха, которое я сотворил для тебя. Ты должен проводить там два-три часа каждый день, иначе твой разум не выдержит такого количества новых знаний. Но не забывай и об учебе.
– Учитель, но что там, за этой дверью?
– Я не знаю. Разве ты не понял специфику высшей магии? Ты сотворяешь то, что хочешь сотворить, и сотворенное удовлетворяет всем предъявленным требованиям, если, конечно, они выполнимы и совместимы, но то, к чему ты не предъявлял требований, может быть каким угодно. Я не знаю, что ты найдешь за этой дверью, могу лишь сказать, что там ты сможешь отдохнуть, тебе там понравится, но не настолько, чтобы ты никогда не вернулся в эту комнату.
И Учитель растворился в воздухе.
Я сотворил наконец переменчивую ящерицу, с полчаса поиграл с ней, натравливая на нее то сову, то поросенка, то другую ящерицу, а потом мне надоела эта жестокая забава, и я открыл новую дверь.
10.1
Дромадрон вернулся только к вечеру, его сопровождали два маленьких неприметных человечка, про которых никак не скажешь, что это сильные маги. Они осмотрели меня и сказали, что нас ждут у Западных Ворот завтра в полдень.
Наступило завтра, наступил полдень, и нас действительно ждали у Западных Ворот. Седобородый маг в одноцветном красном плаще и с посохом приказал страже пропустить нас через неприметную дверь в стороне от ворот, и мы ступили в пределы Старой Крепости.
Полчаса пешком, и мы на ступенях Аннурского Королевского Университета. Говорят, что это самое прекрасное здание во всем королевстве, и я склонен этому верить. Трудно представить себе, что в мире может существовать что-то более величественное, чем эти огромные колонны, каждую из которых не обхватят и десять oрков, чем уходящий в небо шпиль с белой звездой на конце, чем удивительно строгие пропорции этого огромного здания, занимающего целый квартал.
Но нас ждали не в главном здании, а в одной из боковых пристроек. Обычный четырехэтажный кирпичный дом посреди яблоневого сада, никаких архитектурных излишеств, все предельно функционально, как в хейнбирсе.
Меня осмотрел сначала плешивый старик в красном плаще, потом юная девушка в небесно-голубом платье, украшенном многочисленными рюшечками, кружавчиками и искусственными цветами, потом тощий мужчина средних лет с властным тонкогубым лицом, одетый в боевую кожаную куртку, потом молодой человек, похожий на пьяницу, в помятом камзоле, протертом на локтях, а потом я потерял счет лицам. Я стоял в центре пентаграммы и на луче гексаграммы, меня водили по кругу силы, рассматривая через призму гномьего хрусталя, мою руку вкладывали в разнообразные магические приспособления, больше похожие на орудия пыток, три или четыре раза меня кормили, раз десять, когда я валился с ног от усталости, меня взбадривали заклинаниями, и, когда, казалось, прошло уже несколько дней, я покинул скромное здание в яблоневом саду.
Не помню, как я добрался до постоялого двора, возможно, меня несли на руках. Помню только, что, оказавшись в своей комнате, я повалился на кровать и немедленно заснул, не имея сил даже на то, чтобы снять сапоги.
10.2
Я ожидал, что за дверью окажется еще одна комната, но я ошибся. Дверь вывела меня на дно глубокого и узкого оврага с отвесными стенами. Я посмотрел наверх и увидел только переплетение ветвей многочисленных деревьев, густо растущих на склонах. Ни одно дерево не росло достаточно низко, чтобы можно было ухватиться за него и взобраться наверх. Но мне и не нужно наверх.
По дну оврага весело журчал ручеек, вытекающий из расщелины на склоне. Я с удовольствием напился. Чистая ключевая вода не сравнится по вкусу ни с чем, разве что с умело приготовленным пивом. Я медленно, прогулочным шагом двинулся вдоль ручья.
Не успел я пройти и ста шагов, как мое внимание привлекла дверь в склоне оврага. Без всякого сомнения, хоббичья нора. Я радостно устремился к ней, я только сейчас понял, как мне не хватало все это время общества равных.
Я вежливо постучался, и через минуту дверь открылась. Я опешил – на пороге стояла юная девушка.
Вам не понять красоту девушки-хоббита, вам не понять, как неизъяснимо-прекрасны могут быть маленькие круглые глазки со светло-коричневой радужкой и розоватыми белками, какое сладкое томление вызывает у хоббита-юноши идеальный круг девичьего лица, нарушаемый лишь выступами пухленьких щек, какие чувства поднимаются в душе при единственном взгляде на упитанные ножки, густо поросшие мягчайшей шерстью… Впрочем, я тоже не понимаю, что такого замечательного в признанных человеческих красавицах, для меня они все – огромные, угловатые и тонконогие цапли с вытянутыми, какими-то птичьими лицами. Воистину, у каждой расы свои представления о прекрасном.
Я учтиво поклонился и церемонно представился, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно:
– Хэмфаст, сын Долгаста из рода Брендибэк к твоим услугам, прелестная незнакомка.
Прелестная незнакомка церемонно присела и произнесла:
– Нехалления, дочь… – Она замялась, будто безуспешно пыталась что-то вспомнить, но так и замерла с открытым ртом. Неужели она не помнит, кто ее отец?
11.1
Когда я проснулся, за окном был ранний вечер. Интересно, я так долго проспал или маги так долго меня изучали? Не помню.
Я оделся, умылся, вышел в обеденную залу к завтраку (или к ужину?) и в этот момент понял, что кольцо исчезло.
Вначале я подумал, что прославленные аннурские маги сумели-таки снять с меня это проклятое кольцо, но, когда я сообщил о пропаже кольца Дромадрону, оказалось, что маги здесь ни при чем. Кольцо просто исчезло, пока я спал, исчезло, непонятно почему.
Дромадрон взволновался и снова побежал в Крепость. Я успел поесть и выпить пива, а затем наступила ночь, и мое тело снова обследовали, и мою душу снова изучали, и это было еще утомительнее, чем в первый раз, а самое противное заключалось в том, что мое начинающееся опьянение убили заклинанием в самом начале экзекуции.
11.2
Настало время поговорить о сексуальном поведении хоббитов.
Всем разумным расам Средиземья ведома любовь, но каждый понимает ее по-своему. Для орка любовь – высшее проявление долга, для гнома – природная сила, подобная тем, что заставляют вызревать самоцветы в подземных жилах, для человека… люди больше всех говорят о любви, они посвящают ей сотни стихов и тысячи песен, но на самом деле любовь не значит для людей почти ничего. Иначе почему в половине людских королевств законом допускаются разводы? Почему повсюду среди людей супружеская измена считается в порядке вещей? Почему в каждом большом городе сотни женщин живут тем, что совокупляются за деньги, иные до десяти раз на дню? И после всего этого людские поэты смеют утверждать, что имеют право говорить о любви!
Для нас, хоббитов, любовь – это мечта, чаще всего, к сожалению, недостижимая. Когда юноша-хоббит достигает брачного возраста, его родители или опекуны находят ему достойную пару, играется свадьба, и молодая семья начинает долгий и счастливый путь от порывистой юности к степенной зрелости и мудрой старости. У нас почти не бывает семейных ссор, ведь какой хоббит в здравом уме посмеет обидеть жену словом или, паче того, поднять на нее руку? Каждый хоббит с малолетства знает назубок заветы предков, и кто осмелится их преступить? Люди думают, что мы боимся наказания за нарушение законов, но это не так. Просто законы нельзя нарушать, и каждый хоббит признает это всем сердцем и расписался бы под этими словами кровью, если бы потребовалось. Люди не удивляются, что среди нас нет преступников и пьяниц, они объясняют это нашим природным миролюбием. Но семейную жизнь хоббита людям не понять.
Изредка, примерно раз в поколение, случается так, что хоббит влюбляется. Он становится рассеянным, любая работа валится у него из рук, и только вид возлюбленной, ее улыбка и добрые слова на какое-то время возвращают его в нормальное состояние. У такого хоббита меняется аура, и, когда визард понимает, что произошло, юноша приходит в хейнбирс и проходит через необходимые ритуалы, и собирается совет клана, и визард провозглашает, что в клане появился влюбленный. Спешно играют свадьбу, и никого не волнует, что юноша может быть сыном золотаря, а его возлюбленная – дочерью вождя. Когда в клане присутствует истинная любовь – это великое счастье. Не только потому, что влюбленный хоббит после свадьбы неизбежно становится лучшим мужчиной клана, овладевая присущим ему талантом лучше любого не изведавшего великой тайны любви. Но и потому, что хоббиты, общающиеся с влюбленным, освещаются светом его ауры, и в течение трех лет, а бывает и пяти-шести, клан не покидает удача.
Раз в несколько столетий в клане происходит великое чудо обоюдной любви. Тогда аура девушки устремляется навстречу влюбленному юноше, потоки маны переплетаются, и происходят удивительнейшие вещи. Хейнбирс удваивает магическую силу, визард открывает для клана неведомые ранее заклинания, охотники никогда не возвращаются без добычи, рожь и ячмень дают урожай даже в дождливые годы, младенцы перестают умирать, у всех молодых матерей всегда хватает молока, торговля становится удачной. Осчастливленный клан надолго приобретает могущество. Кто знал триста лет назад, кто такие Вжеллинги? А теперь они третьи после Брендибэков и Бэггинсов. Дети, рожденные от священного союза, достигают великих высот в общественном положении, старший сын счастливой пары всегда становится вождем клана. Дети старого вождя с радостью уступают ему право наследования, ведь воспрепятствовать благословенному означает воспротивиться процветанию клана, а кто отважится даже подумать о таком?
Я не визард, и мне неведома традиционная магия моего народа, которую Учитель называет низшей. Но я уже умею чувствовать колебания своей ауры, и, похоже, те странные трепетания, что впервые проявились вчера, нельзя объяснить ничем иным, кроме как тем, что на меня снизошла благодать. И то, как аура Нехаллении устремилась ко мне, и то, что напряженность маны мгновенно удвоилась, тоже нельзя объяснить ничем иным. Наши астральные сущности слились, слились еще до того, как мы успели завершить приветствие, и в мире зародилось то новое, имя которому любовь.
Все это здорово, но Нехалления не принадлежит к моему клану. Само по себе это не страшно, это даже хорошо, но то, что она не принадлежит ни к какому другому клану, – просто ужасно. Ведь в соответствии с законами нашего народа такое существо, как она, просто не может существовать. Хоббит, не помнящий отца, – это нонсенс!
Мы долго разговаривали с Нехалленией. Оказалось, что, когда разговор идет о каких-то бытовых мелочах, она – совершенно обычный хоббит. Она знает и умеет все, что должна знать и уметь пятнадцатилетняя девушка, но ее личностная память абсолютно пуста. Она не помнит своих родителей, она не знает, из какого она клана, хотя она знает, что хоббит вне клана немыслим. Она знает, как надлежит жать рожь, пасти свиней и готовить пищу, но сама она никогда не делала этого, ведь в ее жилище есть точно такая же волшебная дверь, как в моей каморке, и там всегда находишь то, что тебе нужно. Она не помнит, когда впервые осознала себя, и я не набрался смелости сказать ей, что она сотворена всего час назад и что единственная цель ее сотворения состояла в том, чтобы я не перенапрягся, просиживая дни и ночи над магической книгой.
Можно ли считать хоббитом существо, сотворенное магическим образом и не знающее родителей? Если да, то какое место оно должно занять в сложной структуре хоббичьего клана? Не зная ответов на эти вопросы, нельзя принять решение, что делать с ней дальше. Дематериализовать? Хоббиту невозможно даже помыслить об убийстве себе подобного. Оставить здесь? Хоббит никогда не оставит хоббита в беде, и не важно, что девушка считает, что с ней все в порядке. Впрочем, она так уже не считает – когда Нехалления поняла, что мои вопросы не имеют ответов, она расплакалась, и непросто было прекратить течение ее слез. Я обещал, что не оставлю ее, и теперь я не могу ее оставить, ведь хоббит не может нарушить слово, данное другому хоббиту. Мне придется взять ее с собой в Хоббитанию, а я не могу это сделать, ведь любому визарду хватит единственного взгляда, чтобы понять, что эта красавица не настоящий хоббит, и мне страшно представить себе, что визард о ней подумает.
Учитель был прав – я не захотел долго оставаться в жилище Нехаллении. Я возвращался в свою каморку почти с радостью, я хотел снова припасть к волшебной книге и хотя бы на минуту забыть о вопросах, на которые не могу ответить. Но, когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел, что за моим столом сидит Учитель.
Он выглядел каким-то взъерошенным и в то же время довольным, как мартовский кот, вернувшийся домой после недельного отсутствия. Он пил вино, и, приглядевшись, я понял, что Учитель уже навеселе.
Учитель взмахнул рукой и вытащил из воздуха сверкающий бокал гномьей работы, подобный тому, что держал в руке. Он наполнил бокал из кувшина, и меня восхитил рубиновый оттенок вина, пробивающийся сквозь искусно обработанный горный хрусталь. Учитель протянул мне драгоценный сосуд и провозгласил:
– Поздравляю тебя, Хэмфаст, наша миссия завершена. Выпьем за нашу удачу!
Только что мне казалось, что сегодняшний день вместил в себя уже слишком много событий, но теперь выясняется, что это еще не предел. Я выпил, вино оказалось великолепным, я тупо помотал головой, будто бы только что проснулся, и спросил:
– Учитель, но в чем заключалась наша миссия? Учитель хмыкнул.
– Трудно объяснить это так, чтобы ты понял. Понимаешь, Хэмфаст, я рассчитывал, что выполнение миссии займет несколько месяцев, может быть год, я не мог и помыслить, что мы справимся за пять дней. Даже я не понимал, насколько расслабило аннурских магов столетие без войны. Они вообще не попытались решить проблему самостоятельно… впрочем, по порядку.
Учитель надолго замолчал.
– Если бы ты, Хэмфаст, прочел до конца эту книгу и еще вторую книгу…
– Вторую книгу?
– Не перебивай меня. Да, существует и вторая книга. Если бы ты прочел ее, ты бы узнал, что такое ключ силы, и мне не пришлось бы подыскивать слова, способные объяснить его суть и в то же время доступные твоему разумению. Но я попробую. Слушай.
Каждый маг, имеющий в судьбе пусть даже мизерную долю скилла, имеет доступ к ключу силы. Ключ силы – это нечто совершенно особенное и не похожее ни на что другое в известном нам мире. Каждый, кто получает скилл, проходя обряд принятия судьбы, получает и ключ силы. Точнее, не сам ключ, а как бы нить, ведущую к нему и позволяющую творить волшбу. Каждое заклинание, даже самое примитивное, требует, чтобы заклинающий имел нить, ведущую к ключу силы.
Долгое время я считал, что в Средиземье существует единственный ключ силы, внесенный валарами при сотворении мира, и что этим ключом пользуются все маги всех народов. Но когда я попытался проникнуть заклятиями познания в тайны Запретного Квадрата, я узнал, что причина моих неудач вовсе не в том, что я неправильно сплетаю заклинания или что я применяю заклинания к неподобающим объектам. В один удивительный день я понял, что загадочные слова, сообщаемые элементалом “Познать последний результат”, означают попросту “доступ запрещен”.
Тогда я стал изучать, что нужно для того, чтобы доступ стал разрешен, и что вообще такое этот доступ. Я выяснил, что в мире существует ключ силы и что где-то должны существовать и другие ключи. Я обследовал все Средиземье, это отняло почти пятьдесят лет, и я убедился, что других ключей силы в Средиземье нет. Некоторое время я думал, что их нет нигде. Но потом я стал систематизировать заклинания, требующие использoвания особого, необычного ключа силы, и скоро я нашел закономерность: все эти заклинания – это те заклинания, с помощью которых валары и майары творили мир.
– Так что, – я перебил Учителя, – другой ключ силы есть только у майаров? Ты обрел его и теперь равен силой майарам? Равен Гэндальфу?
– Наверное, да, – ответил Учитель, немного смутившись. – Я еще не освоил заклинания майаров, но это вопрос времени. Пожалуй, по силе я действительно равен Гэндальфу, – он усмехнулся. – Вот уж с кем ни за что не стал бы себя сравнивать.
– Но почему?
– Я знаю, вы, хоббиты, поклоняетесь Гэндальфу…
– Мы не поклоняемся Гэндальфу! Хоббиты никому не поклоняются!
– Ну да, это было неудачное слово. Скажем так, вы почитаете Гэндальфа. Но если внимательно прочесть Красную книгу… Как ты думаешь, Хэмфаст, почему Гэндальф заставил хоббитов делать свою работу?
– Как это – делать свою работу?
– Гэндальф участвовал в сотворении мира. Когда мир начал рушиться, кто должен был исправить ситуацию? Когда только что построенный дом начинает проседать, кто виноват – строитель или жилец?
– Ты хочешь сказать, что в восстании Саурона виноват Гэндальф?
– Не только Гэндальф, но и все майары. А также валары. Почему они не дематериализовали Мелькора в первые же часы его нелепого бунта?
– Но, Учитель… это же всем известно. Мелькор был сильнейшим из валаров…
– Сильнее самого Эру Илуватара?
– Нет, но…
– Что значит “но”? Почему Эру не вмешался? Почему валары почти не вмешивались в мордорские войны, поручив свои проблемы майарам и эльфам? Почему, когда Мелькор был повержен, валары не уничтожили его окончательно? Пожалели? Не хватило сил? Не верю! Кто был сильнее: Мелькор или Саурон? Отвечай!
– Мелькор, конечно…
– Почему тогда валары столько лет позволяли Саурону потрясать Средиземье? Любой из них мог расправиться с Сауроном в одиночку за считанные минуты, а что сделали они? Снарядили разведгруппу из четырех майаров, один из которых тут же перешел на сторону врага, двое дезертировали, а четвертый не нашел ничего лучше, чем перепоручить свою миссию хоббитам.
– Но закон равновесия…
– Закон равновесия не помешал валарам расправиться с Нуменором! Когда речь зашла об угрозе их могуществу, они среагировали быстро и жестко.
– Разве Саурон не угрожал их могуществу?
– Как? Что из деяний Саурона было направлено против валаров?
– Все! Ну или почти все. Он собрал огромное воинство…
– Сорок тысяч пеших и десять тысяч конных. Летающие не в счет – их было меньше сотни.
– Разве?
– Абсолютно точно. Пусть я и родился после войны с Сауроном, я успел застать в живых многих участников той войны.
– Сколько же тебе лет, Учитель? Учитель закатил глаза под потолок и зашевелил губами:
– Три тысячи… гм… тридцать… шесть. Я опешил:
– Так ты родился до Эльфийского Исхода?
– Да. А что тебя удивляет?
– Ты так давно открыл секрет бессмертия и ни с кем не поделился?
Учитель расхохотался:
– Ты еще ничего не понял? Я не человек, я эльф. Последний из западных эльфов.
– Но ты выглядишь как человек.
