скачать книгу бесплатно
Как вы догадываетесь, бабушку уволили с завода.
* * *
Эпизод шестой, а возможно, и не шестой.
Время 1960-1961 гг.
Станция Зеленоградская.
После всех этих событий бабушка высказалась, что из такого опасного места, как Загорск, надо переехать в более безопасное место.
Надо быть подальше от Загорска, а то вдруг опять какая-нибудь утечка радиации.
Мама и её мама начали искать место подальше от Загорска.
В результате интенсивных поисков такое место нашли. Это станция Зеленоградская, ул. Туристов, д. 1. От дома до платформы Зеленоградской – сто метров. Дача принадлежала некоему генералу Трофименко. Деньги на покупку этой дачи дали мой отец, мама и бабушка.
Вскоре всё наше семейство переехало на эту дачу. Папа, правда, остался жить в Загорске.
Моего папу не уволили с завода, он даже получил новое воинское звание – майор ракетных войск, и остался военпредом на заводе.
Время от времени папа приезжал из Загорска к нам на платформу Зеленоградская. Благо дом был рядом с платформой.
Я поступил в зеленоградскую школу в первый класс, возраст подошёл.
В школе задавали много уроков и было нелегко.
А потом я обратил внимание, что к нам стал часто захаживать участковый милиционер. Фамилию его не помню, но он показался мне человеком очень высокого роста. Во всяком случае, когда мой папа приезжал из Загорска и они встречались на этой даче, то милиционер был выше и здоровее моего отца.
Этот милиционер зачастил на нашу дачу и вёл разговор с моей бабушкой. Как выяснилось, вся дача генерала Трофименко была оформлена именно на бабушку.
Как выяснилось позже, деньги на дачу в основном внесла именно бабушка. А вот только откуда она их взяла?
Каждый божий день участковый приходил на дачу и беседовал с бабушкой.
Участковый интересовался тем, где бабушка раньше жила, сколько она зарабатывала на других работах, где работает мой отец, много ли он зарабатывает. Где работала моя мама раньше и какая у неё была зарплата.
Хотя я в те времена ходил в первый класс, но видел, что все эти посещения и странные вопросы участкового очень нервируют мою бабушку и маму.
В то время я так и не понял, почему участковый так привязался к моей бабушке, и только много лет спустя до меня дошло.
Сама дача Трофименко только называлась дачей, а на самом деле это была настоящая усадьба.
Судите сами. Огромный дом с четырьмя просторными комнатами. Паровое центральное отопление, отопительный котёл на чердаке. Веранда, коридор, кухня.
Рядом ещё один дом, раньше в этом доме при генерале находился его личный автомобильный гараж с машиной. А в этом же гараже находилась большая комната, где жили шофёры, обслуживающие автопарк генерала Трофименко.
Кроме того, вся эта усадьба была огорожена высоченным деревянным забором высотой три метра.
Вся эта усадьба находилась на территории, равной одному гектару земли.
Кроме того, огромный огород, десять яблонь, десять кустов со смородиной. Много кустов малины, десять больших грядок с клубникой, большое поле для выращивания картошки.
Только спустя очень много лет я понял, почему участковый зачастил на дачу.
Эта дача стоила огромных денег для того времени.
Милиционер был не дурак, и он сразу понял, что у нашего семейства (мама, бабушка, папа) просто не могло быть столько денег на покупку этой дачи, и он был прав.
Но в то далёкое время для меня улыбчивый и весёлый дядя милиционер был приятной личностью. Тем более что бабушка была с этим милиционером добра и уступчива, она угощала его водкой и закуской. Они вместе выпивали, иногда к ним присоединялась моя мама, были случаи, когда к выпивке присоединялся мой папа (когда приезжал из Загорска). Будучи взрослым, я понял, что эти частые застолья на самом деле были хитрыми мягкими допросами со стороны опытного следователя-участкового.
Судя по всему, за весёлым застольем участковый вёл хитрый допрос. Задавая провокационные вопросы, он собирал данные о нашем семействе.
Возможностей купить дачу у нашего семейства не было никаких, но купили, заплатили наличными и теперь проживают. И участковый сделал стойку.
Вся эта бодяга продолжалась несколько месяцев.
Участковый всё вынюхивал, вынюхивал, вынюхивал.
Бабушка при виде участкового улыбалась и приветствовала его.
Однажды участковый не пришёл в обычное время к нам на дачу, что было очень странно.
Бабушка удивилась, а много позже по посёлку пошли слухи, что участковый повесился у себя в доме, покончил жизнь самоубийством.
В то время мне было семь лет, глупый мальчишка, но даже у меня возникло подозрение, что этот участковый не мог покончить жизнь самоубийством.
Я вспоминал его, весёлого и улыбчивого, и не верил, что такой человек мог покончить жизнь самоубийством, он повесился.
Удивительно, но накануне я встретился с участковым на нашей даче и пожаловался ему на трудные задания. Участковый предложил мне свою помощь в решении классных уроков, я согласился, а на следующий день он покончил жизнь самоубийством.
Конечно, я никому не стал говорить своё мнение по поводу самоубийства участкового.
После самоубийства милиционера больше никто не приходил к нам на дачу и не донимал мою бабушку каверзными вопросами.
Какие цели преследовал участковый, возможно, это был шантаж, подоить богатых клиентов.
Возможно, он хотел вывести на чистую воду жуликов, то есть наше семейство.
Не знаю, к каким выводам пришло начальство умершего участкового. Возможно, они поверили в его самоубийство.
Конец.
* * *
Эпизод седьмой, а возможно, и не седьмой.
Миссия в Минск
Как я, семилетний глупый мальчик, оказался в Белоруссии, а потом в Минске, я опишу немного попозже, а пока.
Итак, я и моя мама оказались в Минске. Как потом стало известно, у моей мамы оказался любовник, откуда он взялся, а чёрт его знает.
Спустя десятилетия, вспоминая это время, я много думал, взвешивал, сопоставлял и пришёл к шокирующему предположению, а не причастна ли ко всему этому моя бабушка.
Не бабуля ли подсунула моей маме этого любовника-белоруса, чтобы отправить нас в Белоруссию.
Там, в Белоруссии, у мамы появилось много знакомых, в том числе Анна Константиновна Мелешко, бывшая партизанка, участница партизанского движения в Белоруссии во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
Откровенно говоря, в то время я ни о чём не подозревал и только через многие десятилетия, сопоставляя все события в Минске, скрупулёзно их просеивая, задумался.
Во-первых, кто такая эта Мелешко. Она сама рассказывала, что была разведчицей в партизанском отряде, принимала участие в подрывах немецких эшелонов, в которых перевозили германских солдат, участвовала в десятках нападений на немецкие боевые автоколонны, участвовала в десятках засад на немецких солдат.
Я учился в школе, а нашей классной руководительницей была Анна Константиновна Мелешко.
Нередко на уроках она рассказывала всему классу о своих партизанских подвигах. Весь класс слушал её, раскрыв рот.
То, что она рассказывала, несколько отличалось от того, что говорилось в то время о партизанах Белоруссии.
По словам Мелешко, партизаны Белоруссии были крайне жестоки. Совсем не так описывали партизан в официальных сообщениях, в книгах, газетах, радио, в кино.
Так, Анна Константиновна рассказала нам об одном эпизоде, добавив, что это был не единичный случай.
В партизанском отряде разоблачили немецкую шпионку. Будучи белоруской, она работала на немцев, из-за неё погибло много партизан и мирных жителей, немцы их всех расстреляли.
Состоялся партизанский суд, приговор – расстрел.
Однако вместо расстрела её увели в лес и посадили на муравьиную кучу живой.
Она орала так, что было слышно за километр, муравьи пожирали её три дня.
Или ещё: очень часто партизаны казнили своих полицаев, которые служили немцам.
В официальных сводках сообщалось, что партизаны поймали и по приговору трибунала казнили предателя своего народа, немецкого холуя.
Однако Мелешко рассказывала, что и сама участвовала в десятках таких казней немецких холуёв, но добавила, что партизаны убивали и всю семью этого предателя: жену, мать, отца, деда, если он был, расстреливали всех детей этого предателя. Убивали даже грудных детей.
Вы спросите, а как на такой беспредел реагировали отцы-командиры? А никак.
Когда немцы или полицаи попадали в плен к партизанам, то они все давали правдивые показания. Партизаны умели допрашивать своих врагов.
И всё равно всех пленных расстреливали.
Мелешко не отрицала, что расстреляла не менее 30 таких пленных.
Впрочем, партизаны полицаев в плен почти не брали.
Мелешко рассказывала, что существует мнение, что все немцы – это звери-убийцы.
Она подтверждала это мнение, но утверждала, что обычные немецкие солдаты очень сильно отличались от немцев, одетых в чёрную форму, вот эти были зверьё, а обычные солдаты – это просто солдаты.
Но партизаны ненавидели хуже эсэсовцев своих местных полицаев.
К тому же эти местные холуи были для партизан даже опаснее, чем немцы-эсэсовцы. Ведь они были свои, местные, и знали многое, и выдавали патриотов немцам на смерть.
Анна Константиновна рассказывала, как ходила в партизанские рейды по оккупированным немцами землям.
Как врывались в города и деревни, где стояли немецкие гарнизоны, как брали на ножи немецких часовых, как бились на улицах и в домах, убивая немцев и полицаев, и она, Мелешко, много раз сходилась в рукопашной с немцами. Если успеешь первым выстрелить – то молодец, а если нет, то в дело шли ножи, камни – всё, что было под рукой.
При нападениях партизан немцы часто спасались, прятались в домах, эти дома закидывались гранатами и бутылками с зажигательными смесями (бензин и керосин).
Как потом добивали раненых фашистов, после окончательной победы в селе или городе.
Рассказала она и о бое с карателями-эсэсовцами, в котором она была тяжело ранена, а весь партизанский отряд был почти уничтожен карателями, их спасло просто чудо.
Мелешко рассказывала: на их отряд внезапно напали немцы, как она думает, не обошлось без предательства среди партизан.
Немцы без шума уничтожили сторожевые посты партизан и хлынули на отряд, тут бы нам и конец пришёл, но партизанам очень повезло – на месте прорыва немцев оказалось небольшое минное поле, о котором каратели, судя по всему, не знали.
Эсэсовцы шли тихо, видимо, хотели захватить партизан без стрельбы, и им бы это удалось, но попали на минное поле.
Анна Константиновна рассказывает:
– Внезапно рядом с лагерем раздался взрыв, потом второй, потом третий. Партизаны всегда готовы к бою, в общем, успели мы вовремя к месту прорыва немцев, сошлись прямо нос к носу, в упор, это была резня. Последнее, что я помню в том бою, – это огромный эсэсовец, бегущий на меня, он был выше меня на две головы, патроны в автомате у меня уже закончились, всё использовала, там решали мгновения. Выхватила финский нож и всадила его в пах по самую рукоятку, а дальше потеряла сознание.
Как стало известно много позже, нашему отряду очень крупно повезло, иначе немцы всё равно перебили бы весь отряд, уж очень их было много.
В общем, неподалёку проходил другой партизанский отряд, и вдруг они услышали взрывы и стрельбу. Ребята пришли нам на помощь и ударили карателям в спину.
Когда я очнулась, подумала сначала, что попала в плен, но потом поняла, что это были свои.
В том бою я получила ранение в бёдерную артерию и потеряла почти всю свою кровь.
Меня спасли чудом, впрочем, весь наш отряд спасся чудом.
Вот такая была героическая женщина Анна Константиновна.
Кто-то из ребят в классе спросил Анну Константиновну:
– А вы были знакомы с Константином Заслоновым?
– Нет, знакома с ним я не была, но видела его два раза.
О Константине Заслонове снят художественный фильм.
– А правда, что он был таким, как в фильме?
– Да, – сказала учительница.
