скачать книгу бесплатно
Во дворе, между домом и котлованом, Деев увидел маленькую фигурку Женьки.
– О! – воскликнул тот обрадованно. – Никак освободили сердешного?! Да здравствует свобода!
– Кандибобер ушел, – тихо сказал Деев.
– Да, три дня как ушел.
– Чего ж раньше не сказал?
– Вот и сам узнал.
– И то верно, – согласился Деев. – А чего копаешься? Тоже срок получил?
– Нет. – Женька счастливо рассмеялся. – По доброй воле рою яму ближнему. Твоей подружке Замотиной месть затеял. Смотри! Ох уж эти заготовители-благоустроители! Понадергали в лесу целую рощу, а тут мороз ударил. Они все бросили и по домам. А я что, свалил все деревца на свой грузовик и доставил сюда. Штук двадцать посадил уже, а еще около сотни осталось.
– В мерзлую землю?
– Ну! Весной мест своих не узнают. Заснули в лесу, а проснулись в нашем распрекрасном дворе.
– Не примутся, – грустно обронил Деев.
– Что?! Пусть попробуют! – И Женька снова принялся долбить землю. Закончил ямку, выгреб из нее звенящие комья земли, снова повернулся к Дееву. – Я считаю, что каждая ямка для дерева – это вроде как могила для Замотиной, понял?! И такие во мне силы пробуждаются – страшно становится. Но от помощи не откажусь.
– Отчего ж не помочь, – вздохнул Деев. – Только это… куда он мог уйти? Может, подыхать пошел?
– Ему виднее, батя.
– Как паршиво все получилось, ну просто слов нету!
– Глянь! – вдруг прошептал Женька.
Деев оглянулся и увидел, что к ним кто-то идет, обходя в темноте вырытые ямки. Когда человек оказался на фоне освещенных окон, они узнали – Замотина.
Женщина подошла, посмотрела на них, оглянулась на сваленные в кучу деревья.
– Сажаете?
– Не одной же тебе сажать! Ты вот батю на пятнадцать суток посадила, а мы лет на сто сажаем. Сечешь разницу?
– Да ладно тебе злиться-то… Я чего подошла… – Замотина помялась. – Может, зайдем ко мне, а? У меня уж приготовлено… По рюмочке с морозцу-то не грех, а? Мировую выпьем… Заодно и новоселье отметим… У меня и выпить не с кем. А с вами какое-никакое, а знакомство получилось… Идемте, мужички, уж повинюсь я перед вами… Что ж, так и будем жить с топором в душе-то, а?
Женька забеспокоился, ему стало как-то неуютно. Он окинул взглядом холмик мерзлой земли, покосился на Деева – тот стоял отвернувшись.
– Я уж и стулья от соседей принесла… Наготовила кой-чего…
– А чего наготовила-то? – спросил Женька придирчиво.
– Картошки наварила, огурчики есть… Банку грибков открою…
– Ох, Замотина, Замотина! – вздохнул Женька. – Прям не знаю… что с тобой делать… Тимофеич, что с ней делать?
– Теперь-то уж мы соседи до конца, – сказала Замотина и первой направилась к подъезду.
– Чего скажешь? – спросил Деев негромко.
– А черт ее знает! – растерянно ответил Женька. – Вроде не шутит.
– Надо идти.
– Думаешь, надо?
Незначащими словами они старались оттянуть принятие решения, хотя оба уже знали – пойдут, все-таки пойдут в гости к Замотиной, не смогут отказаться.
– А куда деваться? – проговорил Деев.
– Я думал еще несколько деревьев закопать…
– Пошли. Надо.
– Ну, раз надо, то другой разговор, – с облегчением сказал Женька, с силой вгоняя лом в мерзлую землю. – Завтра закончим.
– Послушай, ты вот что мне скажи… – сказал Деев шепотом, чтобы не услышала Замотина, поджидавшая их на площадке у своей двери. – Откуда она знала, что мы с тобой пойдем к ней, а? Я вот не знал, а если б кто спросил, то сказал бы, что не пойду. И ты не знал. А она знала. Значит, не такой она человек, как мы с тобой, а? Может, похуже, может, получше, а вот не такой.
– Баба, она и есть баба, – ответил Женька, не очень разобравшись, что имеет в виду Деев. – Она ведь не просто деревья выдергивала – общественной деятельностью занималась. Благодарность себе зарабатывала. И заработала. Много ли бабе надо!
– Нет, не такой она человек, – повторил Деев. – И знаешь, она заранее решила, что не сможем мы с тобой отказаться от приглашения. Понял? А раз не смогли отказаться, то и поступила с нами, выходит, правильно. Вот выпьем сейчас по рюмке, она это и выскажет. Точно, выскажет. Нет, Женя, не могу я к ней идти. Стало что-то колом в душе, и все тут… Не пойду.
– В чем дело?! – шепотом воскликнул Женька. – В третьем подъезде живет мой дружок с автобазы, у него всегда есть… Пошли!
Они осторожно спустились по ступенькам, трусцой пробежали к следующему подъезду. А когда через час поднялись на свою площадку, то увидели поджидавшую их Замотину. Она смотрела на них скорбно и настороженно. Деев виновато кашлянул, потупился.
– Ну и настырная же ты баба, Замотина! – воскликнул Женька почти восхищенно.
НОЧЬ БЕЗ ЛЮБВИ
Костя сидел в пустой машине и, положив руки на баранку, рассеянно слушал, как стучит дождь по крыше. Фары были выключены, стекла опущены. На ветровом стекле собирались капли и рывками стекали вниз. В мокрых боках автобусов отражались огни аэропорта, освещенный подъезд, голубоватые фонари на высоких столбах. Последний самолет прибывал около двенадцати, и Костя знал, что до полуночи будут слоняться подвыпившие грузчики, будут светиться окна да похрипывать музыкальный агрегат в ресторане на втором этаже.
– Эй, дружок! – В машину заглянул грузчик в потрепанном халате. – Не угостишь сигареткой? А то, понимаешь, кинулся по карманам…
– Угощу. – Костя, не глядя, взял с сиденья пачку, встряхнул, чтобы из прорванной дырки показалась сигарета, протянул в окошко.
– Может, и погреться пустишь? – улыбчиво спросил грузчик.
– Пущу. – Поддернув вверх стопорную кнопку, Костя открыл дверь, убрал с сиденья сигареты и бросил их в ящик, где уже лежало несколько пачек.
– Ждешь кого? – Спрятавшись от дождя и от глаз начальства, грузчик, видимо, посчитал себя обязанным развлечь Костю разговором.
– Шеф отдыхает.
– Большой человек?
– А! Начальник стройуправления.
– Неплохо. Я бы не отказался.
– Я тоже. – Повернувшись к грузчику, Костя увидел щетину на подбородке, провал в зубах, замусоленный воротник синего халата.
– С бабой небось?
– Да, – неохотно ответил Костя.
– То-то здесь духами пахнет. Хорошие духи. Видно, стоит того?
– И даже больше.
– Молодая?
– В самый раз.
– Красивая? Да-а, – протянул грузчик, не дождавшись ответа. Он затянулся, окинул взглядом площадь, огни, распахнутые окна ресторана. – Таким здесь самое место. Ни лишних глаз, ни лишних вопросов, ни ответов… Согласилась поужинать, и все. Остальное ясно. Значит, согласилась и на остальное. Вежливо, обходительно, без грубых слов и грязных намеков, а? И всегда есть шофер, который доставит в любое время дня и ночи, в любом состоянии, в целости и сохранности… А? – Грузчик рассмеялся, прикрывая рот рукой. – Можно, конечно, выпить и дома, но это не то. Коньяк нужно не только уметь заработать, его нужно уметь выпить. Верно?
– Было бы что, – уклончиво ответил Костя.
– Тоже правильно. – Похоже, грузчик со всем соглашался, и была в этом какая-то своя мудрость. – Ну, бывай. Спасибо за гостеприимство. – Он захлопнул за собой дверцу и, согнувшись под дождем, зачем-то подняв куцый воротник синего халата, затрусил к багажному отделению.
Костя включил «дворники», и стекло снова стало прозрачным. Из здания вышла девушка и, пробежав под дождем, упала на сиденье – Костя едва успел распахнуть дверцу. Она даже намокнуть не успела, только в волосах остались капли дождя. От нее пахло табаком, и это вроде бы незначительное обстоятельство начисто разрушило благодушное настроение Кости. Болезненно остро он ощутил, что это не его девушка, что, хотя и сидит рядом, прибежала она не к нему, просто захотелось сменить обстановку. И, перебросившись с ним несколькими словами, она снова убежит туда, на второй этаж, где пьют коньяк, где играет музыка и зреет в девичьих душах согласие, готовность, нетерпение, а мужчины набираются отчаянной решимости, убеждаются в своем превосходстве и силе.
– Привет! – сказала Таня. – Скучаешь? Томишься?
– Да нет… Сплю.
– Смотри… Счастье проспишь.
– Авось.
– Не помешала?
– Сиди. Трезвей, – протянул Костя, стараясь, чтобы это прозвучало равнодушно, не опасаясь, что это прозвучит пренебрежительно.
– Да я и не пила! Нет настроения… Паршиво почему-то… Сама не знаю отчего. У тебя такое бывает?
– Все бывает…
– И как лечишься?
– По-разному… Чаще само проходит. Как шеф? В норме?
– Он всегда в норме, – чуть назидательно сказала девушка. – Разве нет?
– Почти, – уточнил Костя. – Почти, Таня.
– Ты знаешь случаи, когда Анатолий забывал о норме?
– Как тебе сказать… У нас с тобой разная система оценок. С тобой он всегда в норме, всегда в порядке.
– Смотря что иметь в виду.
– Вот и я о том же, – усмехнулся Костя. – Он не спешит?
– Ждет самолет. Не может пропустить такое зрелище. Он и столик всегда занимает у окна, чтобы все летное поле было как на ладони. А когда появится самолет, даже выпить забывает.
– Значит, хорош… Не знаю, что его в этих самолетах тревожит?
– Что-то должно тревожить человека. Разве нет?
– Конечно, Таня! Само собой. Это мы уж по невежеству своему и темноте…
– Заткнись.
Она открыла свой ящик, взяла пачку сигарет, с хрустом вскрыла ее, прикурила, бросила пачку на место и захлопнула крышку. Косте не понравилось, как она все это проделала. Словно здесь не было хозяина и она могла вести себя как ей заблагорассудится. Даже когда кто-то прикасался к машине, у Кости появлялось ощущение, будто ему на плечо положили руку. Он ловил себя на том, что морщится, когда машину встряхивает на ухабах, когда щебенка каменным дождем бьет по стеклу и днищу. И сейчас не смог промолчать, зная заранее, что не будут неприятны его слова.
– Куда сейчас едем? К тебе?
– А тебе-то что? – Она так посмотрела на Костю, будто это не он заговорил, а машина. – Знай крути. В остальном мы как-нибудь разберемся. – Она затянулась и пустила дым над собой.
– Я знаю, что мое дело крутить… Доставлять вас в хорошие места, увозить из хороших мест… В хорошем состоянии… Да еще хорошо себя при этом вести. Это я знаю. Анатолий не устает мне напоминать об этом. Теперь вот и ты напомнила. Мало, оказывается, делать свое дело, надо, чтобы тебя еще мордой время от времени тыкали… Чтоб не забывал, кто ты есть.
– Ну, прости! – Таня положила руку Косте на плечо, слегка встряхнула его. – Не дуйся, ладно? Сам же полез, сам начал! Вот и получил.
Дождь кончился. Они вышли из машины и остановились под фонарем. Что-то прогнусавил диктор – где-то задерживались самолеты, отменялись рейсы, возникали и исчезали технические причины.
– Я почему спросил… – примирительно сказал Костя. – Не знаю, хватит ли бензина, ты ведь не в центре живешь…
– Да? Так ты о бензине печешься? – спросила Таня с усмешкой. – Тебя и в самом деле это беспокоит? – И Костя почувствовал, что краснеет. Он вспомнил, что она была уже в машине, когда они заехали на заправочную станцию недалеко от аэропорта. – Послушай, – Таня резко повернулась к нему, – а может, ты ревнуешь, а? Признавайся!
– Но это ведь не отражается на работе?
– Когда как… Послушай, Костя, а у тебя есть девушка?
– Девушка? Смотря что иметь в виду.
– Да брось! Что можно иметь в виду, когда говоришь о девушке! Существо, которое ты любишь, которое любит тебя, которое ты балуешь иногда, с которым озоруешь… Так есть?
– Сказать «нет» – совестно, в этом не признаются, сказать «да»… врать не хочется.
– Тяжелый случай. А почему, Костя?
– Не знаю… Я вот машину балую.