скачать книгу бесплатно
– Здравствуйте, Олег Иванович. – Пафнутьев вежливо остановился у двери.
– Здравствуйте. – Голос у Олега Ивановича был без улыбки, но доброжелательный. – Проходите. Садитесь. Как доехали?
– Прекрасно!
– Дух боевой?
– В порядке дух.
– Как Москва?
– Больше всего мне понравилось утро.
– Да, с этим вам повезло.
– Я вообще люблю хорошую погоду, – признался Пафнутьев.
– Я тоже, – улыбнулся наконец хозяин кабинета, поняв, что его гость слегка куражится. – Я рад, что вы приехали в добром здравии и с хорошим настроением.
– И меня это радует, – улыбнулся и Пафнутьев.
– Тогда вперед, – вздохнул Олег Иванович. – Суть дела вам известна?
– Приблизительно.
– Ну, что ж… – Олег Иванович придвинул к себе листок бумаги, вчитался в него, помолчал, отодвинул листок в сторону. – Я слышал о вас много хороших слов, видимо, они справедливы. К сожалению, не знаю ваших конкретных дел, но, наверно, они… На высоте, – с трудом подобрал нужные слова Олег Иванович. – Лубовский… Вы слышали эту фамилию?
– Да.
– Что вы о нем думаете?
– Ничего.
– Это хорошо. Это правильно. – Олег Иванович опять помолчал, глядя в залитое солнцем окно. – Это дело, как мне кажется, не столько уголовное, не столько криминальное, сколько…
– Политическое? – подсказал Пафнутьев.
– Совершенно верно. Хорошо, что вы это понимаете. У Лубовского высокие покровители.
– Мне кажется, что покровители у него не столько высокие, сколько запредельные.
– И опять согласен. А поскольку это так, то возникают определенные требования к вашей деятельности.
– Они всегда возникают.
– Да. – Олег Иванович замолчал, придвинул к себе лист бумаги и, не глядя, снова вернул его на край стола. – Вы легко подхватываете мои мысли, – заговорил он холодновато, и, может быть, только сейчас Пафнутьев понял, что сидящий перед ним человек не нуждается в подсказках. Более того, Пафнутьев понял, что перед ним непознанная холодная глыба с большой, но какой-то скованной властью. Что-то его сдерживает, что-то не позволяет поступать так, как он считает нужным. И, похоже, ему, Пафнутьеву, придется поступать так, как считает нужным этот человек, уж коли он сам лишен такой возможности. – Что-то подсказывает мне, что мы сработаемся.
Пафнутьев благоразумно промолчал.
– В вас есть непосредственность провинциала. При полном отсутствии почтительности. Вы сказали, что ничего не думаете о Лубовском. Но у вас есть о нем какое-то мнение?
– Вор.
– Правильно, – кивнул Олег Иванович. Это был пожилой усталый человек, но Пафнутьев не просто чувствовал, а даже, кажется, слышал, как неустанно и беспрерывно работает в нем какой-то мотор, может быть, не слишком мощный, но не останавливающийся. – До вас, Павел Николаевич, уже проделана определенная работа. Собрано десять томов. Достаточно содержательных. Работа результативная, но она, к сожалению, не закончена. Так что вы начинаете не с пустого места. Человек, который проделал эту работу, не смог ее завершить. Он немного отлучился.
– Надолго? – спросил Пафнутьев.
– Думаю, да. Как говорится, уехал в длительную командировку.
– За рубеж?
– Дальше, – сказал Олег Иванович. – Оттуда нельзя даже позвонить. Нет связи. Оттуда не возвращаются.
– Понял.
– Видите ли, Павел Николаевич… Он просто исчез. Был – и нету.
– Мне грозит то же самое?
– Конечно, – легко ответил Олег Иванович.
– Я могу отказаться?
– Разумеется. Никаких проблем. Но мне кажется, приехав сюда, вы уже приняли решение?
– Да.
– Вы остаетесь?
– Да.
– Хорошо. – Олег Иванович вынул из стола черный пакет, в которых обычно хранят фотографии, и положил его перед собой на стол, не открывая. – На что вы рассчитываете, Павел Николаевич? Орден Андрея Первозванного? Московская квартира? Хорошие деньги? Общероссийская известность, телеинтервью, слава? Карьера, в конце концов?
Пафнутьев помолчал, рассматривая свои ладони и понимая, что ему сейчас задан самый важный вопрос, что от его ответа зависит – будет ли он раскручивать Лубовского или сегодня же вечерним поездом отправится домой.
– Ну что ж, Олег Иванович, – тяжко вздохнул Пафнутьев, отбрасывая вместе со вздохом все свои опасения, – все, что вы перечислили, – прекрасно. Я бы не отказался ни от одного пункта. Но я не буду чувствовать себя несчастным, если не получу ничего. Мне есть чем заниматься в жизни, у меня есть с кем распить бутылку водки, есть кому пожаловаться и с кем порадоваться. Я в порядке, Олег Иванович. Я в порядке. Конечно, больше всего мне хочется получить орден Андрея Первозванного. По-моему, кавалеров этого ордена сейчас в живых меньше десятка. Попасть в такую компанию… Кто откажется?
– Шутите? – спросил Олег Иванович без улыбки.
– Конечно.
– Это хорошо. Если человек не допускает шуток, это несерьезный человек. Посмотрите. – Олег Иванович протянул Пафнутьеву черный конверт со снимками.
Пафнутьев бестрепетно вынул снимки из конверта, и, как ни подготовила его предыдущая жизнь к криминальным неожиданностям, в первые же мгновения он был ошарашен. На первом снимке была изображена человеческая голова, лежавшая на столике, по всей видимости, в детском саду – вокруг качели, раскрашенные под мухоморов грибки, врытые в землю автомобильные шины и прочие приспособления, призванные развивать в юных созданиях духовность и физическую выносливость. Голова смотрела на Пафнутьева мертвыми глазами, спутанные, залитые кровью волосы свисали на лоб, и возникало жутковатое впечатление, что голова еще живая, что смотрит она вполне осмысленно, правда, как-то уж очень печально.
Остальные снимки были примерно такого же содержания. Пафнутьев мужественно досмотрел их все до конца, сунул в черный конверт и положил его на край стола.
– Нет-нет, – сказал Олег Иванович почему-то повеселевшим голосом. – Это для вас, Павел Николаевич. Забирайте. У меня есть копии, копии есть и в других местах, даже в тех, о которых даже я не догадываюсь.
– Спасибо, – вежливо кивнул Пафнутьев. – Думаете, они мне пригодятся?
– Наверняка! – продолжал веселиться Олег Иванович. – Это не случайные снимки, их собрал ваш предшественник, прежде чем отлучиться.
– Может быть, они и стали причиной его отлучки? – спросил Пафнутьев, начиная осознавать, какие снимки он только что рассматривал.
– Наверняка! – повторил Олег Иванович. – Другими словами, вы начинаете с того места, на котором он закончил.
– И эти все снимки имеют отношение…
– Самое непосредственное.
– Но если есть подобные доказательства…
– Эти снимки не являются доказательствами. Ваша задача, Павел Николаевич, сделать их доказательствами. Придать им, так сказать, юридическую силу.
– Ни фига себе! – крякнул Пафнутьев.
– Да, Павел Николаевич, да! Мы недавно говорили с вами о том, что это дело имеет некоторую политическую составляющую. Да, имеет. Я показал вам эти снимки, чтобы убедить в том, что политическая составляющая в этом деле не единственная, а может быть, и не главная. Снимки есть. У этих снимков есть имена, адреса, даты, мотивы…
– Мотивы – это хорошо, – сказал Пафнутьев.
– Да, есть мотивы, – повторил Олег Иванович. – Но эти снимки не привязаны к нашему герою. Хотя многие убеждены, что привязка существует.
– Мой предшественник… Не единственный, кто отлучился? – решился Пафнутьев на достаточно жесткий вопрос.
– Далеко не единственный. Люди, изображенные на этих снимках… Малая часть отлучившихся.
– С моим появлением их может стать больше?
– Не исключено.
– Другими словами, чем успешнее будет моя работа, тем большая вероятность…
– Совершенно верно, – кивнул Олег Иванович, не дав Пафнутьеву закончить вопрос. – Вот ключи от квартиры, в которой вы будете жить. – Он положил на стол колечко с двумя ключиками. – Один от подъезда, второй от квартиры. Адрес вот на этой бумажке. А вот по этому адресу вы будете работать. Там же находятся все десять томов, которые нам удалось собрать к настоящему времени. Предъявите свое удостоверение – этого будет достаточно. Вам незачем слишком часто появляться здесь, в Генеральной прокуратуре. Там тоже вполне приличные условия для работы. Вот ключ от вашего кабинета. Закончите изучение уголовного дела, позвоните мне. – Олег Иванович сдвинул на край стола маленький прямоугольничек визитки. – Там же получите деньги и все необходимое. Вопросы есть?
– Сколько вы мне даете на изучение документов?
– А сколько нужно?
– Понятия не имею.
– Поэтому я не говорю о сроках. Это зависит от той углубленности, с которой вы будете изучать. Не торопитесь. Время есть.
– Я работаю один?
– Давно жду этого вопроса. – Олег Иванович откинулся на спинку стула. – Давайте так договоримся… Изучаете документы. После того, как все усвоите, у вас появится план действий. Понадобятся оперативники, эксперты, группа захвата. – Олег Иванович последние слова проговорил страшноватым голосом, из чего Пафнутьев заключил, что в такую возможность хозяин кабинета не верит.
– Скажите, а эта группа захвата…
– Павел Николаевич, – перебил его Олег Иванович, – нам бы с вами дожить до того момента, когда понадобится эта самая группа! Нам бы дожить!
– Вы хотите сказать, что это маловероятно?
– Приступайте, Павел Николаевич, приступайте. Я всегда готов с вами встретиться и ответить на любые вопросы.
– Это прекрасно! – радостно воскликнул Пафнутьев, будто все его сомнения и колебания разом утратили свою силу. – Тогда последний вопрос.
– Люблю последние вопросы.
– Я видел снимок, на котором наш клиент снят рядом с президентом. Оба веселы и непосредственны. По-моему, на том снимке наш Лубовский даже слегка похлопывает президента по плечу. Этак поощрительно, молодец, дескать, все правильно понимаешь.
– Есть такой снимок, – кивнул Олег Иванович.
– Он не поддельный? Это не фальшивка?
– Нет, снимок настоящий.
– Президент знает о моем задании?
– Президент не знает даже о вашем существовании. И вы должны этому радоваться.
– Радуюсь.
– Президент знает, что у Лубовского рыло в пуху. И он не возражает против некоторых деликатных, повторяю – деликатных шагов прокуратуры по… По выяснению характера этого пуха. Я внятно выразился?
– Вполне.
– Если вас тревожит – не придется ли заниматься чем-то недозволенным, антигосударственным… Упаси боже! Говорю вполне ответственно – ваша деятельность согласована на всех возможных уровнях. Вас привлекли только потому, что вы совершенно никому не известны. Советую – ни с кем не говорить о вашем задании, о вашей работе, о чем бы то ни было, связанном с деятельностью Лубовского. Особенно в этом здании. Повторяю – особенно в этом здании. Осторожнее с телефонами. Ваша квартира вовсе не является гарантией того, что вас никто не слышит. Вы просто темная лошадка.
– Да-да-да, – протянул Пафнутьев не то с уважением, не то с сомнением. – Надо же! – закончил он уже почти восхищенно.
– До скорой встречи. – Олег Иванович встал из-за стола и протянул Пафнутьеву жесткую сухую ладонь.
Темная лошадка – это хорошо, бормотал про себя Пафнутьев, шагая по длинным красноковровым дорожкам, устилающим коридоры Генеральной прокуратуры. Темная лошадка – это прекрасно… Но только… Я ведь уже разговаривал с Лубовским… Очень мило побеседовали… Вот так-то, Олег Иванович, вот так-то… Уж коли я должен соблюдать осторожность даже в этом здании, то, видимо, мне тоже не обязательно докладывать все подробности вам… А, Олег Иванович?
***
Первым делом Пафнутьев направился на Курский вокзал. По сравнению с утром народу стало поменьше, да и праздничности поубавилось. Просох освеженный спозаранку асфальт, появился мусор, пыль, да и пассажиры стали другими – вместо радостно возбужденных утренних теперь по залам ожидания бродили тусклые, изможденные люди в мятых одеждах и с мятыми лицами.
У камеры хранения было пусто, и Пафнутьев без помех получил свой чемодан. На клочке бумажки с адресом заботливой рукой Олега Ивановича была указана станция метро – «Октябрьское Поле». Не центр, но и не окраина.
Квартира оказалась однокомнатной, унылой, казенной какой-то. Видимо, тут постоянно кто-то останавливался на неделю-вторую, уезжал, на его место приходили другие. Вот появился и Пафнутьев. В комнате стоял раскладной диван, однотумбовый письменный стол, два стула, в углу пустой шкаф с распахнутой дверцей. Окно выходило во двор, это хорошо, отметил про себя Пафнутьев, сбоку висела плотная штора бордового цвета.
На кухне он обнаружил выключенный холодильник, маленький столик, три табуретки, газовую плиту. Попробовал краны на кухне, в ванной, туалете – все действовало, вода шла и горячая и холодная. В подвесном шкафчике Пафнутьев увидел стопку разномастных тарелок, несколько чашек, в выдвижном ящике – вилки, ложки, два тупых столовых ножа, штопор.
– Штопор – это хорошо, – пробормотал Пафнутьев и, пройдя в комнату, сел на диван. А уже сев, обнаружил напротив себя картину. Естественно, это было «Утро в сосновом лесу» художника Шишкина Ивана Ивановича. Пробежав глазами по стенам, Пафнутьев увидел еще одно художественное произведение – «Незнакомка» художника Крамского Ивана Никитича. Несмотря на то, что бумага, на которой была отпечатан портрет, то ли от сырости, то ли от жары пошла волнами, красавица смотрела на Пафнутьева надменно и снисходительно.
– Разберемся, – пробормотал Пафнутьев и вздрогнул от неожиданности – из прихожей раздался резкий, металлически дребезжащий звонок. – Так… А вы не ждали нас, а мы приперлися, – пропел Пафнутьев и со вздохом пошел открывать дверь.
