скачать книгу бесплатно
– Что это? – девушка настороженно отдернула руку.
– Для более точного проведения исследования мы должны избежать соприкосновения вашей крови с кислородом и металлами, поэтому в шприце уже присутствует лабораторный реагент, который позволит сохранить необходимую для анализа ваших ДНК среду. Не бойтесь, все совершенно стерильно.
– Хотелось бы верить. – Гайва недоверчиво вернула руку на стол.
Проведя несколько раз по внутренней стороне ее предплечья смоченным в спирте тампоном, мужчина подцепил кончиком заточенной иглы поверхность кожи и с легкостью проник внутрь набухшей вены. Внимательно наблюдая за ее реакцией, он медленно вытягивал поршень шприца, позволяя красновато-пурпурной жидкости вливаться внутрь и смешиваться с реагентом, обретая мутновато-грязный оттенок. Не испытывая какого-либо удовольствия от наблюдения за этим процессом, Гайва закрыла глаза. В это время, следивший за каждой ее реакцией доктор, не выдав себя ни единым движением, что могло ее потревожить, стал плавно вдавливать поршень обратно в шприц, вливая смешавшийся с кровью яд в вену девушки. Подхватываемая потоком крови смесь медленно, но неотвратимо с каждым ударом ее сердца разливалась по всему телу, и когда Гайва открыла глаза, почувствовав слабость и головокружение, экспериментатору оставалось лишь вдавить остатки вещества.
Отпрянув от стола, на котором лежал ее локоть, Гайва попробовала выдернуть из вены иглу, но руки ее не слушались. Она с трудом встала на ноги, и тяжелый стеклянный шприц под собственным весом упал на пол, разлетевшись по полу дробью осколков. Гайва остановилась, стараясь взять под контроль свои конечности. Усилием воли она палец за пальцем сжала кулак и, ухватившись взглядом за лицо мужчины, двинулась к нему. «Что ты со мной сделал?» – вертелся в ее мыслях вопрос, но она не могла его озвучить. Что было сил, она зарычала на своего обидчика. Тем утробным звериным рыком, от которого неподготовленному человеку пришлось бы менять исподнее. Даже этот военный врач, на мгновение оторопев, вжался в спинку своего стула, но к этому времени к ним уже подоспели ожидавшие ассистенты и, подняв обездвиженное тело Гайвы за локти, уложили ее на стол. Они суетились вокруг нее, прикрепляя сдерживающие ремни и манжеты, фиксируя их на теле девушки так, чтобы она не имела возможности пошевелиться. Пытавшийся унять дрожь во всем теле, как после встречи с опасным хищником на охоте, врач, сжимал в руках блокнот для записей. На вложенном в него сопроводительном листке красными чернилами была выведена пометка: «Может оказать сопротивление. Перед процедурой обездвижить».
Гайва чувствовала, как ее беззащитное и беспомощное тело ворочали с одного бока на другой, снимая с нее одежду и прикрепляя к поверхности кожи датчики на вакуумных присосках. Они были на каждом пальце, запястьях и локтях, под коленями и вдоль всего позвоночника. Провода, тянувшиеся от них, уходили в узкую прорезь в центре стола и, спустившись на бетонный пол, змеиным потоком уползали прочь. Последним штрихом в этой пугающей картине были две острые спицы, с хирургической точностью введенные аккуратно между позвонками шеи и в область копчика. Когда ее тело, наконец, оставили в покое, ангар погрузился в звенящую тишину.
– Подключить напряжение. – Скомандовал тот же мужчина, что сделал Гайве парализовавшую ее инъекцию.
Сейчас он внимательно наблюдал через мониторы в контрольной комнате за состоянием испытуемой. Перед ним раскрывалась и детально фиксировалась в память электронно-вычислительной машины абсолютно вся информация об объекте: температура тела и кожных покровов, электрическая активность мозга и артериальное давление, показатели кислотности и солевого баланса крови, и то, что интересовало экспериментаторов более всего: проводимость тела, определяемая разностью потенциалов на двух воткнутых в позвоночник спицах.
Момент, когда рычаг подачи напряжения пришел в движение, Гайва почувствовала всем телом. Неприятное ощущение внутренней щекотки нарастало и становилось невыносимым. Цифры на табло медленно увеличивались, и Гайва чувствовала, как по всему ее телу проходят электрические импульсы. Чувствовала, как ее тело сопротивлялось безликой, не несущей в себе ничего, кроме очевидной демонстрации силы и превосходства, энергии; сопротивлялось ее воздействию, но все же пропускало через себя увеличивавшийся по силе ток. Она хотела отрешиться от происходящего, выйти прочь из тела и не ощущать этого, наблюдать со стороны, как учил ее Наставник, тем самым, может быть, ей, убрав сопротивление, удалось бы уберечь внутренние органы от повреждений. Но тот яд, что ей вкололи, будто притягивал ее обратно, удерживая сознание включенным, тесно привязанным к структурам тела, заставляя различать каждую секунду все малейшие изменения в ее клетках, органах, костях. Те показатели, что наблюдавшие за ней люди видели на мониторах, она чувствовала и осознавала внутри себя. Оковы, сдавившие ее грудную клетку, создавали свое собственное электромагнитное поле, пробиться через которое было до невозможности сложно.
– Продолжайте, пока она не начнет отключаться.
И они продолжали, сами не понимая того, что подтверждают теорию о том, что если разрешить любому, сколь ни было порядочному и гуманному человеку безнаказанно причинять боль другому, то он будет это делать. И делать с удовольствием. В глазах экспериментаторов в каждый момент увеличения подаваемого напряжения можно было отчетливо разглядеть накатывавшее волнами садистское наслаждение.
То, что поначалу ощущалось, как свербящая щекотка, переросло в нестерпимое жжение. Изредка в полумраке ангара можно было различить пробегавшие по конечностям девушки разряды статического электричества. Ее сознание несколько раз делало попытки отключиться и не видеть, не ощущать и не чувствовать всего, что творили с ее телом, но те, в чьих руках она оказалась, хорошо знали, как заставить ее быть полностью включенной в процесс. Сведенные судорогой пальцы неестественно вывернулись, изогнувшись наружу, неконтролируемо сокращавшиеся мышцы трясли ее тело усиливавшейся дрожью. Когда напряжение возросло до предела человеческой выносливости, ее челюсти раздробили предусмотрительно втиснутый в зубы деревянный брусок.
– Больше она не сможет выдержать. – Предупредил кто-то обеспокоенным голосом.
– Подержите ее пока так. Пусть привыкнет. – Отдал распоряжение руководитель лаборатории. – Когда мы подключим импульс от скипетра, ее накроет еще больше.
Аппаратура выдавала зашкаливающие показатели, встревоженно сигнализируя всевозможными лампами, звуками, осциллограммами, отражавшимися в напряженных глазах возбужденных наблюдателей, о смертельной опасности для испытуемого.
– Ох и хреново же ей, наверное! Пульс за двести! Но ведь держится еще! Великолепный результат! – врачом стала овладевать эйфория, но он быстро вернулся к рабочему настрою. – Так, теперь, когда мы привели напряжение к значениям, сопоставимым с выдаваемым артефактом импульсом, можно переключить цепь непосредственно на него. «Подключить объект!» – скомандовал он в микрофон внутреннего коммутатора.
«Есть подключить объект!» – с шипением ответил динамик. Исполняя приказ, облаченные в тяжелые халаты из свинцовых нитей ассистенты в соседнем ангаре подключили перевезенный со всеми мыслимыми мерами предосторожности к месту испытаний скипетр к системе проводов, подсоединенных к телу девушки.
Почувствовав выход из ловушки, в которой оказался артефакт после того, как его изъяли из места своего пристанища без какого-либо на то права, по сути, выкрав, его энергетическая структура хлынула в отрытые перед ней каналы электрических кабелей. Сметая на своем пути любой посторонний импульс, приводя в движение толстые канаты переплетенных проводов, волна древней потревоженной силы ринулась к принесенной ей в жертву девушке, нагой, распростертой и обездвиженной на операционном столе, как на алтарном камне. Ворвавшись в ее тело, пронзив острыми иглами изможденные нервные окончания, эта структура окунулась в неуловимо знакомое ощущение, которое окутало ее, сгладив острые пики разрывавших пространство и плоть вибраций, смягчив изначальное желание и стремление уничтожить своих обидчиков. Та, что была отдана на растерзание, была точь в точь в таком же положении, что и структура артефакта: они – заложники ситуации, и их хотят использовать против их воли в целях, противоречащих тому, для чего они были созданы и появились на свет.
«Я открыта перед тобой!» – почувствовав присутствие незнакомой сущности, поздоровалась Гайва. – «Кто бы ты ни был, ты можешь видеть мои мысли, сердце и руки». Встретившись в бестелесном пространстве электромагнитных полей, они стояли, в нерешительности глядя друг в друга: Гайва и сонмы заточенных в свою темницу существ – Темных и Светлых Божеств времен Второй и Третьей Рас. Все стихло в ожидании развязки: либо артефакт убьет ее, поглотив в себя ее душу, либо она подчинит его своей воле.
Неизмеримые доли секунды, ставшие бесконечностью в мерцании взбесившейся аппаратуры, оборвались звенящей тишиной. Стихло все. Погасли мониторы, и контрольная комната погрузилась в молчание. От неожиданности никто не мог вымолвить и слова. Не имея возможности наблюдать за физиологическими показателями жизнедеятельности, экспериментаторы даже не представляли, что творилось в тот момент внутри сознания девушки. Несмотря на многолетний опыт испытаний и тестирования магов и людей со сверхспособностями, их воображения и даже фантазии не могло хватить для понимания того, что сейчас происходило за границей физической реальности.
«Мы помним тебя и знаем, кто ты. Мы признаем твое Право, Аксайя!» – Существа, заключенные в артефакте потянулись к Гайве. – «Помоги нам, и мы поможем тебе».
Когда они прикоснулись к ней, Гайва почувствовала, что та нестерпимая боль, разрывавшая ее тело, отступила. Она смогла осмотреться и поняла, что сковывавшие ее тело путы, потеряли свою власть над ней. Теперь она могла действовать осознанно, не подчиняясь воле руководивших ею с детства структур. По крайней мере, сейчас.
«Дай нам возможность проявить свою силу через тебя».
Гайва чувствовала, что те, с кем она сейчас общается, знакомы ей очень давно. Спорных моментов в истории их взаимоотношений было немало. Кто-то охотился за ней в ныне уже не существующих мирах, кого-то из них она собственноручно вела под Суд Совета Иерархий, но здесь, в заточении чужих амбиций они все были заодно. Она ответила встречным движением, и память прошлого хлынула в нее, пробуждая знания о том, кем она была до рождения, и кто она есть на самом деле. Она двинулась вперед сквозь темноту, с каждым шагом ощущая более отчетливо, как резной металлический скипетр в ее руке разрезал плотную густоту сотканного из вязких нитей пространства.
– Что там, черт подери, происходит!? – не выдержал кто-то.
Внезапно оживший осциллограф показал вместо пульса ровную зеленую линию без малейшего намека на жизнь.
– Нужно пойти и проверить ее на месте. – Предложил другой.
– Всем оставаться на местах! – скомандовал главный. – Наблюдать.
Скользя по проводам в сопровождении отряда стремившихся обрести свободу Древних Богов, Гайва Аксайя направилась к маячившему впереди тусклым светом выходу.
В помехах, испещривших экраны сошедшей с ума аппаратуры в контрольной комнате, можно было различить образы постоянно сменявших друг друга лиц, морды древних чудовищ и обезображенные гневом и болью фигуры звероподобных существ.
– Что за чертовщина происходит!? – лаборанты в недоумении стучали по коробкам мониторов в попытках привести их в чувство, но это не давало результата.
Приборы, предназначенные для обработки двоичного кода, не справлялись с натиском многомерных структур и один за другим выходили из строя.
Достигнув центрального блока управления, Аксайя оказалась в огромном зале. Он был очень похож на знакомую ей Библиотеку Лимба, которую она теперь отчетливо помнила, за тем лишь исключением, что в каждой своей детали он имел следы некоторой искусственности структуры, выражавшейся в меньшей детализации изображения, если можно так выразиться. Его создатель хоть и был, судя по всему, чрезвычайно талантливым, но все же он был человеком, имевшим, ввиду своей человеческой природы, определенные ограничения в понимании масштаба разнообразия созданных и создаваемых миров и вселенных. Аксайя остановилась у входа в это пространство, обведя взглядом многочисленные полки со встроенными в них ячейками данных. Прикоснувшись своим взором к одной из них, она почувствовала, что в этих, похожих на соты резервуарах хранилась изъятая, или продублированная, если объект был еще жив, информация об особенностях, возможностях, способностях и потенциале тех, кто когда-либо в истории структуры магической службы проходил подобное исследование. Некоторые ячейки были пусты, но их было несоизмеримо мало.
– Что это такое? – неожиданно искренне для бестелесного существа удивился остановившийся рядом с Аксайей один из заточенных в артефакте Богов.
– Могу только предположить, – озадаченно ответила та, – что это хранилище, которое кто-то создал, чтобы держать под контролем таких, как мы.
– Таких, как мы, или таких, как вы? – он немного презрительно хмыкнул.
– Это не имеет значения. Если у тебя есть ДНК, а у тебя она тоже есть, то они тебя уже считали полностью, и вся информация, что раньше была частью лишь тебя одного, уже разложена на составляющие и покоится где-то на этих полках. – Аксайя указала взглядом на уходившие в бесконечность ряды стеллажей. – И в любой момент, когда им понадобится твоя, или кого бы то ни было из нас, сила, они без труда и зазрения совести воспользуются ей. А уж что они с твоей помощью натворят, – никому не известно. Хотя в конечном итоге, насколько я понимаю законы этого мира, отвечать за последствия их действий придется тебе.
– Тогда мы должны уничтожить это место! – он ринулся вперед, разрывая пространство своими горящими яростью крыльями, но оно расступалось перед ним, уворачиваясь от его атак.
Оно ему не противостояло и не пыталось противодействовать. Оно попросту его не замечало, настолько различны они были по своему энергетическому содержанию. Его выпады и удары проходили сквозь стенки ячеистых сот, лишь заставляя немного колыхаться заполнявшую их субстанцию. Аксайя тоже немного прошла вперед, скользя своими неестественно живыми для этого пространства пальцами по похожим на сейфы ящикам с зашифрованными буквенными и числовыми кодами на дверцах. Те ощущения, что проявлялись в момент касания, могли рассказать ей в десятки раз больше, чем сухие отчеты лаборантов с их цифрами и искусственными показателями. В этих ящиках хранились частицы душ тех, кто когда-либо работал на девятый отдел. Через эти части велся непрерывный контроль и управление теми, кто считался неприкосновенной собственностью государства, – людьми со сверхспособностями.
– Я пролетел довольно глубоко, но дальше все только хуже. – Сообщил запыхавшийся Бог. – Множество лабиринтов, переходов, настолько узких, что в них даже не заглянуть. Я чуть не заблудился.
Аксайя повернулась туда, куда указывал ее собеседник. Сжав пространство, она хотела разглядеть конец этого зала, но он ускользал от нее, теряясь в калейдоскопе бесконечности.
– Нет времени объяснять! Выдергивайте шнуры питания! – начальник лаборатории вышел из состояния транса, в котором он, как мог, ментально просматривал происходившие события. – Она может добраться до главного компьютера и уничтожить его!
Она рассматривала беспорядочно мерцавшие всполохи вдали, как вдруг они стали исчезать один за другим, превращаясь в зияющую пропасть черноты. И эта леденящая душу пустота становилась все ближе к ним с каждым мгновением.
– Обратно! В тело! – что было сил, крикнула Аксайя в беззвучном пространстве и кинулась прочь от надвигавшейся тьмы, увлекая за собой всех, кто по воле случая оказался с ней в одной команде. – Иначе нас распылят прямо здесь!
– Вы двое! Быстро реанимируйте ее! Вернувшись в тело, она не сможет навредить системе! Обесточьте все! – не унимался главный. – Сохранить главный блок компьютера – наша первоочередная задача!
Гайва не дышала. Ее обмякшие руки и ноги безвольно болтались в обвисших, растянутых кандалах, в то время как Аксайя в сопровождении древних сущностей летела по проводам, следуя по своим же следам обратно в тело, надеясь лишь не перепутать повороты.
Разряды дефибриллятора ни к чему не приводили. Гайва не подавала признаков жизни.
– Скорее! – закричала она, – вам нужно вернуться в свое вместилище, в скипетр, до того, как система будет полностью обесточена!
– Ну, уж нет. Мы слишком долго были в заточении, чтобы упустить данный нам шанс на свободу! – Переглянувшись друг с другом, всемогущие узники мощной волной вдавили Аксайю в тело Гайвы, вернув ее к жизни, чем изрядно удивили реаниматоров, оставивших свои неудачные попытки.
Очнувшись, Гайва осмотрелась и, никого не узнав, вновь опрокинулась в небытие, но на этот раз это был просто сон. Сущности, что теперь были в ней, затихарились на время, не выдавая себя ни действием, ни словом, ни импульсом, дав телу своей временной хозяйки восстановить силы.
– Что это, мать вашу, такое?! – в бешенстве неистовал представитель руководства, расхаживая взад-вперед по кабинету Наставника.
– Тесты проведены? Проведены. – Спокойным тоном констатировал тот. – Контакт налажен? Налажен. Все живы? Все живы. Что еще нужно?
– Да, но объект больше не выдает ни единого импульса! Мы протестировали его еще раз двадцать: в нем нет никакой магии! Теперь его в руки может взять любой ни черта не смыслящий в энергетике младенец, и ему ничего не будет!
– Вы разве не этого от нас требовали? – съехидничал Наставник.
– Да, отчасти ты прав, но где теперь его сила?! Столько лет поисков, и все ради того, чтобы в одночасье угробить труд десятков лучших умов Отдела. А многие из них, – он приблизился к Наставнику настолько близко, что практически дышал в его лицо, – даже отдали ради этого свою жизнь!
– Я постараюсь выяснить, что именно произошло. – Наставник был спокоен.
– Не нужно. Я уже отдал приказ, чтобы девчонку допросили и выяснили, что она натворила.
Комиссиям, что проводили допросы, так и не удалось выяснить даже приблизительной картины произошедшего. Гайва из раза в раз твердила только одно: «Я ничего не помню». Даже попытки пробраться в ее подсознание и память не принесли никакого результата: ее слишком хорошо натренировали держать в тайне важную информацию.
Только когда выдался случай остаться со своим Наставником один на один, она шепотом произнесла:
– Мне нужно вам кое-что рассказать…
– Я знаю. Но не здесь и не сейчас.
– Покажи мне то, чему я тебя не учил. – На следующий день где-то в пригородных полях Наставник извлек из багажника два завернутых в брезент двуручных меча и протянул один Гайве. Коснувшись рукояти, она почувствовала, как за плотную кожаную обмотку взялись сразу все притаившиеся в ней до того момента сущности. Они смотрели через ее глаза и чувствовали через ее кожу, ощущая перед собой того, кто не был сильнее их энергетически, но в чьих руках была большая власть, как следствие наработанного годами Права. И он, держа в своих руках двуручник, обращался не к своей ученице, а именно к ним, чье присутствие сейчас ярко проявилось в изменившейся форме ее зрачков.
– Назови себя! – приказал Наставник.
– Я Гайва, – ответила девушка, невинно хлопая ресницами.
– Я обращаюсь к тем, кто прикрывается ею, как щитом! Назови себя! – голос мужчины звучал холодной сталью.
– Нас много и ты не знаешь нас. – Мгновенно переменившись в лице, ответила девушка переплетением утробных голосов.
– Я приказываю тебе! – Наставник крепче взялся за меч.
– Ты ничего нам не сделаешь. Тебе нас не убить, а если попытаешься изгнать, мы заберем с собой и тебя, и ее. Мы слишком долго были в заточении, чтобы отказываться от данного нам шанса на свободу.
– Ее тело не вечно. Разве такая свобода вам нужна?
– Ты можешь предложить что-то лучше? Твое тело развалится еще быстрее.
– Вы посягнули на то, что вам не принадлежит. Пусть вперед выйдет самый сильный из вас, и мы решим ее судьбу в честном поединке. Эти правила вам знакомы?
– Еще бы. Мы сами их создавали.
– Я жду!
Гайва могла только наблюдать. Ее тело не повиновалось ей, но она не могла позволить кому-бы то ни было причинить вред своему Наставнику. Она боролась изнутри себя, расталкивая и отстраняя столпившихся, как уличные зеваки, древних богов, которые еще недавно, когда от нее зависела их судьба, говорили ей о принятии ее Права. А сейчас, опьяненные вкусом пребывания в теле рожденного человека, они были готовы избавиться от нее, вернувшуюся в физическую реальность, но еще не вспомнившую себя до конца.
– Разойдитесь! Прекратите! Отойдите от него! Пожалуйста! – Гайва пробиралась сквозь окружившие место поединка силуэты, но все они были настолько увлечены происходившим, что не обращали на нее внимания.
Наставник, удерживая противника своим мечом на безопасном расстоянии, мастерски уворачивался от его выпадов.
– Прекратите немедленно! Я вам приказываю! – не выдержав, крикнула изо всех сил девушка.
– Девочка? А ты, собственно, кто, чтобы нам приказывать? – усмехнулся тот, кто стоял напротив Наставника.
Оголив ряд острых как шипы зубов, он направил в сторону Гайвы острие меча. Ее собственного меча. Но ведь он только что был в ее руках! Она помнила, как, стоя на колене в свете факелов, озарявших красноватым светом каменный свод храма, она приняла меч из рук своего Наставника. Она помнила и чувствовала прикосновение к своим ладоням его холодной и острой как бритва стали, и тепло кожаных ремешков, обвившихся вокруг его рукояти. Чувствовала его, как продолжение себя, и в ее голове звучали слова Хранителя Ордена: «В будущем ты будешь делать вещи, которые мы сейчас считаем невозможными и невероятными, даже противоречащими законам того мира, что мы знаем сейчас. Но мы и сами считали когда-то невозможным то, что ты снова вернешься к нам…»
Гайва пристально посмотрела в глаза звероподобного божества, направившего на нее ее собственный меч, окинула взглядом всех толпившихся вокруг существ. Во всех ее воспоминаниях, которые могли когда-либо связывать ее с ними, она всегда чувствовала в своих руках, либо за спиной, свой меч, свою силу, свое Право. И они тоже не могли его не помнить.
– Вот именно! Ты никто! – Произнеся губами Гайвы, вспыхнув яростью огненных зрачков, божество резким движением, без какого-либо замаха, сделало выпад в сторону Наставника, целясь рубящим движением в область шеи.
Но мужчина вместо того, чтобы парировать удар, с силой вонзил свой меч в землю:
– Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, onmis satanica potestas, omnis incursio infernalis adverssarii… – Наставник впечатывал каждое слово выведенной в далеком пятнадцатом веке формулы экзорцизма.
– Ты действительно считаешь, что можешь нас так просто взять и изгнать? Но мы не бесы, которых вы сами напридумывали, и не дьяволята, чтобы можно было уничтожить нас бормотанием рифмованных строк. – Засмеялась Гайва переплетением голосов божеств, которые не заметили, как для них внезапно замедлилось время, ставшее густым и вязким, как расплавленное стекло.
– … omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute, Domini Nostri… – не прерываясь, продолжал отчитывать Наставник, концентрируя вокруг себя энергию пространства и времени, открывая проход между мирами.
– …Imperat tibi Deus Pater, imperat tibi Deus Filius, imperat tibi Deus Spiritus Sanctus… – шепотом стала повторять Гайва, чувствуя, как с каждым словом обволакивавшая ее тьма отступала, позволяя дышать полной грудью.
Она могла различить в полумраке вечерних сумерек, как на остром лезвии ее меча искрился свет далеких, и почему-то таких родных звезд. С каждым бликом на гранях клинка двуручника Гайва все более отчетливо вспоминала и понимала свою забытую суть. Гайва закрыла глаза, и в этом замершем, остановившем свой ход, времени ее память мгновение за мгновением возвращала ей знания о себе самой. Начиная от того, как она оказалась в поезде Вильнюс – Ленинград в теле маленькой девочки, и продолжая путешествиями по мирам, что подавляющее большинство рожденных называет потусторонними, вкладывая в это слово все, что угодно, но только не то, что есть на сомом деле. Она вспомнила, как неосязаемый ветер на границе миров развевал ее волосы и легкую белоснежную рубаху, заправленную за широкий пояс с дюжиной метательных ножей. Она чувствовала свое тело совершенно по-новому: невесомое, но такое же энергоемкое, как одна из тех далеких звезд.
Гайва сделала шаг вперед и почувствовала на своих ногах высокие кожаные ботфорты, закрывавшие колени. Она шла по снегу, едва приминая его верхний пушистый слой и не ощущая холода, несмотря на легкую одежду.
– Я, Тейя Аксайя, приказываю тебе, Итерион, отойти и вернуть мне мой меч! – она не успела договорить, как в ее ладони материализовалась знакомая рукоять.
– Как ты узнала мое имя? – в недоумении тот развел пустыми руками.
– …Deus qui potestatem habes donare vitam post mortem, reqiem postlaborem… – продолжал Наставник
– …Per Christum Dominum nostrum. Amen! – подойдя и встав таким образом, чтобы Божество оказалось между ней и Наставником, Гайва Тейя Аксайя вонзила свой меч в землю, создав вторую точку опоры портала. Теперь он представлял собой две спиралевидные нити, проходившие через оба клинка и исчезавшие в высоте, сплетаясь в тонкий жгут за пределами земного пространства, раскрываясь там широкой воронкой пространственно-временного перехода.
– Вы не можете просто взять и уничтожить меня и всех нас. – Итерион будто взмолился о пощаде.
– Да успокойся ты! Никто не собирается тебя убивать. Ты грезил о свободе? Так приглядись: вот она твоя свобода! – откликнулся Наставник, дочитав до конца заклинание. – Ты так разнервничался, что забыл, как работают истинные Инквизиторы? Ты можешь идти домой, в свой мир, из которого тебя когда-то выдернули формулой призыва.
– Я очень давно не был дома. Я даже не знаю, жив ли кто-нибудь из моих родных.
– Вот и узнаешь. – Тейя легонько подтолкнула его к стремительному вертикальному потоку света. Шагнув в него, тот исчез, разлетевшись на множество частиц, чтобы преодолев по воле рожденного барьер пространственно-временного континуума, вернуться туда, где сможет обрести свое собственное воплощение.
– Следующий? Есть желающие вернуться к своим? – Наставник задал вопрос разношерстной толпе сгрудившихся вокруг сущностей и, получив положительный ответ, скомандовал: – В очередь! Подходи по одному!
Цепочка желающих растянулась на несколько часов. Одни с благодарностью делали шаг к своей свободе, растворяясь в переливавшемся потоке портального огня. Другие, не видя альтернативного исхода, шли по проложенному для них пути, грозясь вернуться и проучить. Но последние трое в нерешительности остановились перед открытым проходом.
– Ну же! – окликнули их уставшие от удерживания энергетической структуры перехода люди.
– Нам некуда идти, – сущности потупили взгляд, – у нас нет дома…
