Девочка-свеча

скачать книгу бесплатно

Послышались негромкие шаги. Кто-то в башне спускался вниз по лестнице. Потаённый огонёк, покачиваясь, спускался вместе с тихими шагами по ступеням.

Преодолевая дрожь в коленях, человек в плаще перебежал улицу и скрылся в ближайшем переулке.

Дверь приоткрылась, фонарь осветил сгорбленную фигуру в зелёном бархате. На миг злобная улыбка мелькнула на лице горбуна, холодном, как сырая глина.

– Башмачки… Насквозь пропитаны кровью… Значит, девчонка мертва!

Зелёный Горбун схватил башмачки и, захлопнув дверь, стал подниматься вверх по лестнице. Движением руки отослал согнувшихся от страха и почтения слуг.

Он вошёл в верхний зал, отдышался и опустился в глубокое кресло у камина, не спуская хищных глаз с крошечных липких башмачков.

– И всё-таки, всё-таки странно и непонятно, – пробормотал он. – Почему рыбак не пришёл за обещанной наградой? Не нравится мне это…

Неожиданно Гиссарго услышал вдалеке возбуждённые голоса, скорбный плач женщин.

Горбун подошёл к узкому окну. Он увидел ярко горящие факелы, огонь словно растекался по улицам.

Гиссарго прислушался.

– Наш добрый король! Король умер! Король убит! Что теперь с нами будет?.. – донеслось до него.

– А! Вот оно что! – злорадно прошептал Гиссарго. – Что же, похоже, на этот раз ты, мой рыбак, расстарался на совесть. Если ты убил короля и снял с него все побрякушки, что тебе тогда моя награда? А прирезать девчонку для тебя, разбойник, дело пустяковое. Что ж! Теперь я призову на помощь всё тайное колдовство, которым я владею… Дорогую цену заплатил я за эту власть: я отдал повелителю мрака свою душу. Впрочем, если подумать, что такое душа? Упрёк, сомнение, безнадёжное стремление к милосердию, к свету. Вечное страдание и беспокойство – вот что такое душа. А мне нужно другое, и я это получил. К одному я никак не могу привыкнуть, да, верно, никогда и не привыкну. Теперь у меня вместо сердца сгусток чёрной пустоты. Он давит, душит меня…

Зелёный Горбун щёлкнул пальцами, и в камине само собой вспыхнуло угрюмо-багровое пламя. Губы Зелёного Горбуна искривила усмешка, полная горечи и злорадства.

«Мой могучий повелитель даровал мне бессмертие. Да, я буду жить вечно. Когда пропали мои колдовские книги, он обучил меня многим заклинаниям. Многим, но не всем…»

Гиссарго задумался, устремив взгляд на пляшущие языки огня в камине.

«Ты, королева Эрилайда, можешь жить и дышать, только пока ты окружена любовью и счастьем. Но сейчас, когда горе и отчаяние обрушились на тебя с сокрушительной силой, ты станешь бессильной против моего заклинания».

И Зелёный Горбун с торжеством произнёс:

– Тьма – налево! Мрак – направо!
Зверь, явись в обличье злобном!
Чтоб отныне королева
Стала мрамором холодным!

Горбун прислушался. До него донеслось отдалённое глухое рычание.

– Что ж, свершилось! – прошептал он. – Ты уснёшь, королева Эрилайда, непробудным колдовским сном. И это будет только начало. Пройдёт немного времени, и вслед за тобой уснёт всё твоё королевство. Но и этого мало. Скоро ты, красавица Эрилайда, превратишься в холодный, бесчувственный мрамор…

Гиссарго откинулся в кресле. В глазах его вспыхнуло торжество победителя.

– Теперь я хочу посмотреть, как потускнел волшебный кристалл. Он отражает жизнь маленькой принцессы. О, его свет ослеплял меня, лишал сил, нагонял великую тоску. Но теперь ты погас, погас навсегда, проклятый кристалл!

Гиссарго сбросил с полки пучки сухих трав, сдвинул в сторону колбы и реторты. В стене открылась маленькая потайная дверца. Гиссарго вынул из тайника чёрную шкатулку. В шкатулке лежало что-то небольшое, завёрнутое в бархат, весь вышитый таинственными письменами. Он бережно развернул бархат: на его ладони, сверкая и переливаясь, лежал волшебный кристалл.

Неистовая ярость исказила лицо Гиссарго.

– Он светится! По-прежнему светится… Значит, девчонка жива. Этот мерзавец убил короля, но оставил в живых девчонку. Вот почему он не пришёл за обещанной наградой.

В этот миг сияющий кристалл, словно обретя неведомую силу, выскользнул из его рук, упал на каменный пол и раскололся. Гиссарго рухнул на колени, пытаясь сгрести вместе сияющие осколки. Но он только в кровь изрезал руки.

Гиссарго вскочил на ноги и в ярости расшвырял по полу осколки кристалла.

– Он больше не хочет служить мне! – прошептал Гиссарго. – Проклятье! Не будет мне покоя, пока я не убью девчонку…

Глава 5

Голос зверя

Но, пожалуй, настало время вернуться нам немного назад.

Мы помним, что королева Эрилайда вышла на балкон с цветным фонарём в руках. Она перегнулась через перила и посветила вниз.

– Милый! – позвала она. Её улыбка грела и звала. – Что вы замешкались? Ночь холодна. Я жду…

Но она не договорила.

Она увидела молчаливую толпу слуг. Они медленно поднимались по лестнице. Кого они несут? Сердце её замерло. Королева выронила цветной фонарь, вырвала из рук слуги факел и бегом бросилась вниз по лестнице.

Взметнувшийся огонь факела озарил белое как снег лицо её мужа. Его широко открытые неподвижные глаза смотрели в небо, где в эту ночь не было бледно-золотистой звезды. Кровь на груди казалась чёрной.

– О боже! Он убит! А где моя дочь? Где моя дочь? – в ужасе и отчаянии вскрикнула королева.

Но никто ей не ответил. Сторож, стоявший в ту ночь у ворот, невнятно бормотал, что он начал подниматься по лестнице и ничего не знает.

Слуги с факелами, сбежавшие вниз к воротам, увидели мёртвого господина, лежавшего на траве. Принцесса Эвисоль исчезла.

Королева застонала и без чувств упала на руки подбежавшей кормилицы.

Через два дня со всеми почестями похоронили короля Эрилайда.

Все эти дни королева не пила и не ела. Она послала гонцов и слуг во все концы своего королевства, во все города и посёлки. Но никто не мог принести ей желанную весть, никто не знал, где маленькая принцесса.

А когда могилу засыпали и поставили в изголовье высокий крест из драгоценного дерева, королева Эрилайда упала ничком на могилу и обняла крест своими прекрасными белоснежными руками. Она неподвижно замерла среди белых лилий и роз. Грудь её еле вздымалась, и от её дыхания не шевелились лепестки цветов.

Старая кормилица обхватила её ноги и приникла к ним, спрятав лицо в складках траурных одежд королевы.

– Это великое горе нагоняет на нас сон, – прошептал старший слуга и опустился на мраморные ступени возле могилы.

Воины, стоявшие в дверях на карауле, так и уснули стоя, опираясь на свои алебарды.

Уснули повара в поварне. Маленький паж упал на ковёр, обнял за шею гончего пса и тоже уснул.

Словно загадочный сон исходил от королевы Эрилайды, потому что скоро все, кто был во дворце, уснули тяжёлым непробудным сном. Болтливые служанки, няньки, конюхи возле уснувших лошадей. Уснул кузнец, зажав щипцами остывающую подкову. Мухи посыпались в сладкий пирог. Поварёнок хотел взмахнуть полотенцем, но свалился на пол в глубоком сне. Бабочки упали на цветы, пчёлы уснули, не долетев до ульев.

Только один раз королева подняла голову и открыла полные ужаса глаза. Над ней наклонился огромный полупрозрачный зверь с разинутой кровавой пастью.

Но тут же веки королевы отяжелели, она тяжело вздохнула и снова опустила голову на скрещённые руки.

Так прошёл этот страшный день.

Поздно ночью к дворцовой ограде, увитой бледными розами, подошёл Зелёный Горбун. Он расстегнул свой бархатный камзол и снял с цепочки висевший на его скрюченной шее медный ключ причудливой формы. Он открыл им литые ворота и вошёл в туманный росистый сад.

Медленно стал он подниматься по лестнице. Какая мёртвая тишина, какой застывший мрак повсюду! Похоже, и ветер уснул, ни один листок не шелохнётся.

Но казалось, Зелёный Горбун видит в темноте, как кошка.

Он остановился возле королевы Эрилайды, неподвижно лежащей среди цветов и обеими руками обнимающей крест.

Он тронул королеву кончиком башмака, но она не пошевелилась.

– Крепок же твой сон, красавица Эрилайда, и с каждым часом он станет ещё крепче. Ты жила радостью и любовью, но всё кончилось и исчезло, растаяло и уже не вернётся. И потому пройдёт ещё немного времени – и ты превратишься в холодный, бездушный мрамор, не знающий ни снов, ни воспоминаний. Каменными станут твои придворные, слуги и даже цветы на могиле. Что ж, прощай, королева! У меня теперь другие дела и заботы…

Вдруг по смертельно бледной щеке королевы скатилась живая тёплая слеза.

– Проклятье! – прошептал Зелёный Горбун. – Даже моё могучее колдовство не может погасить в твоём застывшем сердце любовь к ребёнку.

Зелёный Горбун резко повернулся и стал спускаться вниз по лестнице.

Зловеще прозвучал его голос в застывшей тишине:

– Призрак – зверь с открытой пастью,
Приносящий всем несчастье!
Пусть змеиный виноград
Обовьёт узор оград!

И тотчас исчезли бледные нежные розы, сплошь обвивавшие стену. Послышался леденящий душу звериный вой. Тени зашевелились, взметнулись вверх. Дикий виноград, покрытый чёрными ядовитыми шипами, обвил всю ограду. Он тянулся всё выше, цепляясь колючками за призрачные лапы зверя, за туманную шерсть, переходящую в тучу.

Зелёный Горбун с довольным видом оглядел ограду, затем накрепко запер ворота.

– Теперь никто никогда не войдёт сюда. Спи мраморным сном, королева Эрилайда. Я разыщу твою дочь и убью её. До тех пор не знать мне покоя…

Глава 6

Дуб с Плохим Характером

Как медленно тянется время для тех, кто несчастен и одинок.

Зима – это тяжёлые охапки хвороста и дров, чтобы растопить печь. Даже в мороз вспотеешь, пока дотащишься до дома. Лето – тяжёлые деревянные бадьи с водой, туда-сюда, туда-сюда, от колодца к дому.

– Ишь уселась, ленивая девчонка, – ворчала тётушка Хмара, стоило только маленькой Соль присесть хоть на минутку. – Тебе бы только отдыхать да бездельничать, мерзавка!

Но хуже всего было другое. С тех пор как умер добрый король Эрилайд, а дворцовая стена заросла ядовитыми шипами, полными змеиного яда, всё в городе пришло в упадок.

Богатые люди разъехались кто куда. Мельница остановилась. Пекарь уже не пёк вкусных булочек с маком и изюмом. Кузнецу больше никто не заказывал чугунных оград для палисадников. Кружевница Миэль, пригорюнившись, скучала у окна. Кому теперь были нужны её тонкие, как паутинка, кружева? Швейцары сидели у опустевших дверей на шатких табуретках, зажав ладони между колен. Уныние, как густой туман, опустилось на город.

Только по вечерам слуги Зелёного Горбуна незаметно скользили от дома к дому, расспрашивая всех и каждого, не видел ли кто случайно маленькую принцессу с золотыми волосами?

И конечно же никто не обращал внимания на тощую чумазую оборвашку в драных чулках с немытыми, нечёсаными волосами невесть какого цвета.

Однажды летним днём тётушка Хмара послала Соль в лес за земляникой.

Ягоды ещё не поспели. Бродя по поляне, Соль еле отыскала на припёке несколько ягод, розовых с одного бока.

Посреди поляны, вдалеке от леса, одиноко высился старый дуб. Стоял он, растопырив могучие ветви, словно сердясь и скучая.

Соль присела у корней, прислонившись спиной к корявому стволу. Она знала, что дома ждёт её грубая брань, а то и порка за пустую корзинку. Плеть висела на гвоздике за дверью.

И вдруг, не выдержав, девочка обхватила ствол дуба руками, прижалась щекой к шершавой коре, и слёзы брызнули из её глаз.

– Ну вот, расхныкалась! – вдруг услышала Соль ворчливый шелестящий голос. – Только этого не хватало.

Соль вне себя от изумления вскочила на ноги.

– Это… это вы говорите, господин Дуб? – заикаясь, спросила она.

– А то кто же ещё, по-твоему? – сердито зашелестели листья. – Конечно, я, Дуб с Плохим Характером. Вот постой так один-одинёшенек лет сто, а то и больше – и не такому научишься!

– А я вижу хорошее глубокое дупло, – робко сказала Соль. – Там, наверно, тепло и уютно. Поселите там парочку белок, и вам будет не так одиноко.

– Белки живут семьями в лесу, – ворчливо возразил Дуб. – Уж как я их завлекал, заманивал. «Нет, – говорят, – не хотим жить на голом месте, посреди поля».

– Ох, постойте, господин Дуб! – радостно воскликнула Соль, хотя тут же поняла, что несёт сущую чушь. Ведь конечно же Дуб никуда не может ни уйти, ни убежать. – Я знаю белку, которую прогнала её тётушка из родного дупла. И только за то, что у неё и зимой и летом серебристая шкурка. Вы ведь знаете, у всех белок летом шкурки становятся рыжими. А Серебрянка, так её зовут, всю жизнь мечтает иметь своё дупло.

Не прошло и часа, как Серебрянка водворилась в своём новом жилище. Белка благодарно поцеловала Соль в лоб, а Дуб положил ветку девочке на плечо.

– Теперь вы не будете так одиноки, господин Дуб. – Соль ласково погладила Дуб по жёсткой коре.