скачать книгу бесплатно
А. Проханов: – Ну, задача журналистов – информировать. А задача, конечно, идеологов – придавать этой информации определенную окраску.
Т. Фельгенгауэр: – Но, информируя граждан о выступлении премьер-министра и кандидата в президенты, журналист неизбежно передает и ту эмоцию, которую Владимир Путин вкладывает. Ну, что это там за слово «грохнуть»?
А. Проханов: – Владимир Путин, как мне кажется… Как мне кажется, Владимир Путин предупреждает москвичей о возможной беде. Он не раскрывает технологии этой беды. Но любой политолог, знающий, что такое оранжевая революция, он прекрасно понимает, что первый этап оранжевой революции – это объявление выборов нелегитимными, заранее эти выборы объявляются нелегитимными, что и сделано уже перед президентскими выборами. И второе: в момент столкновения возмущенной нелегитимностью выборов толпы с органами правопорядка должна пролиться кровь. После чего демонизируется власть и, по существу, происходит страшная диффамация лидера.
Т. Фельгенгауэр: – Ну, судя по всему, и к первой части тоже Владимир Путин подготовился, потому что сегодня он заявил, что некоторые сами будут вбрасывать. Ну, он говорит, я так понимаю, про оппозицию, про тех, кто уже сейчас говорит, что выборы не легитимны. Так вот про этих людей Владимир Путин сказал следующее: «Сами будут вбрасывать, сами контролировать, а потом предъявлять. Мы это видим и уже знаем». Видите? Путин-то заранее ко всему готов.
А. Проханов: – Я думаю, что он, конечно, встревожен. Нельзя называть его абсолютно спокойным, потому что ситуация, которая в стране, в СМИ, вообще та невралгия, которая охватила народ, она ужасна. И она передается всем. Всем лидерам – мелким, средним, большим, сверхлидерам. И мы живем в атмосфере такого полубезумия социального. И надо отдавать себе в этом отчет.
Т. Фельгенгауэр: – Довольно страшно жить в атмосфере полубезумия, да еще и накануне президентских выборов. Кого мы выберем в таком состоянии, Александр Андреевич-то, в полубезумии?
А. Проханов: – Как хорошо, что вы не замечаете той атмосферы, в которой вы живете и которую отчасти вы и создаете.
Т. Фельгенгауэр: – Я не создаю атмосферу полубезумия. Я как раз стараюсь атмосферу полунормальности хотя бы какой-то создать. Но с другой стороны, конечно, здорово, потом можно будет сказать, что «не знаю, чего мы там навыбирали. Мы были в состоянии полубезумия». Очень удобная отговорка.
А. Проханов: – Это когда будет кровь и когда будут с ревом нестись санитарные машины по Москве, мигая своими этими лиловыми очами, вот тогда можно сказать, действительно, мир-то безумен.
Т. Фельгенгауэр: – Ну, я надеюсь, до этого не дойдет. Еще одно заявление Владимира Путина: «Оппозиция должна подчиняться мнению большинства. Бороться за свои права, но законными методами». Как вы считаете, кто кому должен подчиняться и по какому принципу?
А. Проханов: – Я не юрист, я не знаю, как…
Т. Фельгенгауэр: – Вы писатель, вы тоньше чувствуете.
А. Проханов: – Я не юрист, я не знаю, как должно быть устроено правильное общество. Но я писатель. И мой опыт, опыт существования после 1991 года, когда власть в стране захватило либеральное меньшинство, это ужасный опыт жизни под игом либерального меньшинства. И все 90-е годы – это годы беспощадного подавления русского большинства. И я знаю, что такое либеральная интеллигенция, которая приходит к власти. Это умное, очень деятельное, настойчивое, жестокое, беспощадное и аморальное меньшинство. Это меньшинство не признает ничего кроме себя. И не дай бог, если еще раз в России установится диктатура либерального меньшинства. Вот это я знаю.
Т. Фельгенгауэр: – А вот последние 10 лет как бы вы охарактеризовали тех, кто был у власти?
А. Проханов: – Последние 10 лет у власти находились те, кто вышел из сюртука Бориса Николаевича Ельцина. Это абсолютное логическое продолжение Ельцинизма, того срока десятилетнего, который воспевается по сей день либералами. Эта малина ельцинская – это была пора абсолютного расцвета либерализма, экономического либерализма, который позволил захватить народное достояние маленькой кучке, морального либерализма, когда расцветали пороки, гедонизм, гомосексуальные пляски.
Т. Фельгенгауэр: – Вот эти люди последние 10 лет были у власти?
А. Проханов: – И эти ельцинские либеральные 10 лет постепенно, без революций, эволюционно и имманентно переросли в следующие 10 лет. Поэтому нынешние проходящие 10 лет – это абсолютно либеральная, особенно экономически либеральная пора, проповедуемая либералами ельцинского периода.
Т. Фельгенгауэр: – А следующие 10 лет? Они также будут эволюционны? Или у нас, все-таки, все кардинально поменялось за последнее время?
А. Проханов: – Ну, я думаю, что следующие 10 лет, если победит оранжевая революция, они будут просто уже не русскими годами. Если победит оранжевая революция 5-го, 7-го или, там, 20-го марта, Россия распадется на тысячу кусков, будет бойня всех против всех, и у нас установится власть нескольких очень крупных империй, которые живут рядом с нами.
Т. Фельгенгауэр: – Ну, с чего бы ей побеждать, в самом деле, Александр Андреевич? С чего бы побеждать ей, этой оранжевой революции, если вы считаете, что она будет?
А. Проханов: – А почему эта мирная, тихая, чудесная революция победила в августе 1991 года в Советском Союзе? И почему она победила у Саакашвили? И почему она победила в Киргизии? И почему она провалилась у Лукашенко во время выборов? Она шла абсолютно по сегодняшнему сценарию.
Т. Фельгенгауэр: – Хороший вопрос. Еще один вопрос по поводу…
А. Проханов: – А не хотите услышать ответ на этот вопрос?
Т. Фельгенгауэр: – Ну-ка? Удивите меня. Потому что у белорусов есть Лукашенко?
А. Проханов: – Нет. Просто эта революция там провалилась благодаря активности и превентивным действиям власти. А власть в Белоруссии осмысленнее, чем российская власть. Власть в Белоруссии…
Т. Фельгенгауэр: – Скажите, а… Расскажите тогда…
А. Проханов: – Хотите я вам договорю мою фразу?
Т. Фельгенгауэр: – Давайте.
А. Проханов: – Власть Белоруссии осмысленнее…
Т. Фельгенгауэр: – Потом еще про Белоруссию обязательно поговорим. Так? Осмысленнее?.. Александр Андреевич? Ну, мне просто интересно, какие превентивные меры тогда… Будет большой блок по Белоруссии, хочу закончить просто с выборами. Какие превентивные меры правильно было бы принять нынешней власти?
А. Проханов: – Вы меня 6 раз перебивали и я вам отвечаю в 7-й раз, может быть, последний. Значит, в Белоруссии, благодаря тому, что там целостная власть, там абсолютно минимальный потенциал для оранжистов, у них прекрасно действуют спецслужбы, в белорусском субъекте, то есть в администрации президента нет оранжистов в отличие от нашего субъекта политического, который окружает самого Путина множеством самых разных оранжистов, эту революцию удалось сорвать. И чудом там не появились трупы или кровь во время постпрезидентской ночи.
У нас все иначе. Потому что у наших оранжистов огромная поддержка в истеблишменте, наши оранжисты талантливее и способнее, и многочисленнее белорусских. А наша власть беспомощнее белорусской консолидированной власти.
Т. Фельгенгауэр: – Так. Вы сами себе противоречите. Вы сказали, что нет там оранжистов. А теперь оказывается, они есть, просто не талантливые.
А. Проханов: – Мне свойственно самому себе противоречить.
Т. Фельгенгауэр: – Да, но у нас, с другой стороны, есть и целостность, и прекрасные спецслужбы.
А. Проханов: – Откуда у нас прекрасные спецслужбы?
Т. Фельгенгауэр: – Нет у нас прекрасных спецслужб?
А. Проханов: – Ну, конечно, у нас нет… У нас нет ни прекрасных спецслужб, ни прекрасной армии, ни прекрасного правительства, ни прекрасных президентов. У нас есть разгневанный, рассерженный, обессилевший народ, которым можно манипулировать в силу того, что он абсолютно озверел от всего происходящего в России.
Т. Фельгенгауэр: – Путин еще есть.
А. Проханов: – И Фельгенгауэр есть.
Т. Фельгенгауэр: – И Проханов есть.
А. Проханов: – И опять Фельгенгауэр есть.
Т. Фельгенгауэр: – Нет, я есть один раз. Не надо меня дважды…
А. Проханов: – Нет, вы есть 25 раз.
Т. Фельгенгауэр: – Два раза меня зачем-то посчитали.
А. Проханов: – А меня зачем посчитали?
Т. Фельгенгауэр: – И это вот так вот и на выборах будет.
А. Проханов: – Да, подтасовка.
Т. Фельгенгауэр: – По поводу легитимности и ожиданий от того, что будет 4 марта в ходе голосования. Очень много наблюдателей в этот раз, народ прямо очень активно идет в наблюдатели и будут вебкамеры эти. Кстати, среди наблюдателей на президентских выборах будет даже кардинал из Ватикана совершенно неожиданно. Насколько это позволит снизить градус напряжения? Как-то, вот, все же заранее говорят, что все сфальсифицируют. Ну, при таком количестве наблюдателей, наверное, это поможет.
А. Проханов: – Ведь все зависит от того, кто будут наблюдатели.
Т. Фельгенгауэр: – Кардинал из Ватикана.
А. Проханов: – Например, кардинал из Ватикана. А если бы был, например, какой-нибудь архиепископ или владыка, это была бы другая история. Понимаете?
Т. Фельгенгауэр: – Почему?
А. Проханов: – А потому что кардинал из Ватикана симпатизирует оранжистам.
Т. Фельгенгауэр: – (смеется) Почему?
А. Проханов: – Ну потому что, господи. Все же оранжисты – католики наполовину. Потому что, видите, они выходят… У них у всех танзуры на головах, они все выходят в сутанах, они произносят свою молитву по латыни.
Т. Фельгенгауэр: – С ужасом спрашиваю: а если бы раввин был наблюдателем?
А. Проханов: – Наблюдатели ничего не решают. Наблюдатели из Евросоюза, которые приезжают на выборы в Россию или в Белоруссию, они говорят, что выборы нечестные и нелегитимные. Если набить, например, наши выборные участки наблюдателями из Евросоюза, то все они через 4 минуты по завершении выборов, даже до обнародования результатов голосования скажут, что выборы не легитимны. Так же, как, кстати, и оранжисты наши говорят, еще выборы не состоялись, но они уже не легитимны. Это фрагмент оранжевой революции. Выборы должны быть нелегитимными. Выборы 4-го нелегитимны, понимаете? И поэтому эти выборы должны быть отвергнуты, и поэтому должно быть создано конституционное совещание для новой Конституции.
Т. Фельгенгауэр: – А что, как вы думаете вообще, как будут 4–5 марта развиваться события? Как-то вы такие тревожные картины рисуете.
А. Проханов: – Да так и будут развиваться, как будут развиваться.
Т. Фельгенгауэр: – Да? Никто не сможет это дело отконтролировать никак?
А. Проханов: – Да нет. Вот, видимо, судьба такая русская.
Т. Фельгенгауэр: – Спецслужбы, я смотрю, вы уже списали со счетов вообще.
А. Проханов: – Да как вам сказать? Они же могут играть и на руку врага. Они же очень часто…
Т. Фельгенгауэр: – Вас послушать, так кругом враги, и все сговорились, и во всех сферах нашей жизни одни сплошные оранжисты. И вы один, Александр Проханов в этом вот кольце врагов.
А. Проханов: – Да почему? И вы рядом со мной в одном кольце. Мы же с вами были внутри Садового кольца, когда эта белая змея протянулась вдоль Садового?
Т. Фельгенгауэр: – Я была на бордюре.
А. Проханов: – Вы были на бордюре?
Т. Фельгенгауэр: – Да.
А. Проханов: – Вы были частью змеи?
Т. Фельгенгауэр: – Частью змеи, конечно.
А. Проханов: – А, вы были частью змеи, вы были хвостом змеи…
Т. Фельгенгауэр: – Ну да, такой, гремучей, которая гремела.
А. Проханов: – Который проглотила пасть змеи. Спецслужбы разрушили СССР, спецслужбы, возглавляемые Крючковым, были частью заговора против России. Спецслужбы сегодняшней России абсолютно не консолидированы. Мы были свидетелями несколько лет назад о том, как спецслужбы чуть было не перестреляли друг друга. Это был казус.
Т. Фельгенгауэр: – Зато они раскрыли покушение на Путина. Но, правда, украинские спецслужбы, но все-таки. Это же тоже прекрасный сюжет, покушение на Путина.
А. Проханов: – Что здесь смешного? Вот я считаю, что…
Т. Фельгенгауэр: – Нет, это ничего… Трагично достаточно.
А. Проханов:-…это предмет глубоких печалей наших с вами.
Т. Фельгенгауэр: – Попытка покушения на Путина? Или то, что не наши спецслужбы это раскрыли?
А. Проханов: – И третье еще что-то присутствует. Все печально. Что бы ни было сказано по этому поводу, все глубоко печально. Великопостно.
Т. Фельгенгауэр: – Ну да, вполне соответствует нынешнему времени. А насколько вообще вас это сообщение о срыве покушения на Путина заинтересовало, удивило, стало как-то для вас наоборот ожидаемым?
А. Проханов: – Оно меня как-то тупо огорчило.
Т. Фельгенгауэр:– Чем?
А. Проханов: – Ну а чего здесь хорошего-то? Ну вот раскрыли покушение на Путина в этот период, когда все нервы напряжены у людей. И эта информация должна воздействовать на людей так или иначе. Может быть, эта информация воздействует на людей таким образом, что если враги рода человеческого покушаются на Путина, то он достоин того, чтобы он был нашим президентом, и будем голосовать за него вдвое энергичнее. Есть и другое ощущение, что вот эти лукавцы – они устраивают мнимое покушение, такой самострел. И мы-то это знаем. И как это неприятно и неприлично. И наше доверие к Путину в результате этого самострела уменьшается. И 2 % долой из его сторонников. Это же все зависит от того, куда пойдет эта информация, на какую почву и что здесь прорастет.
Т. Фельгенгауэр: – Ну, вот вы как восприняли эту информацию?
А. Проханов: – Вот я вот так и воспринял. Уныло. Мне кажется, что и то, и другое ужасно.
Т. Фельгенгауэр: – Вы упомянули уже имя Анны Политковской. Сегодня были новости тоже на эту тему. Фигурант дела об убийстве Политковской назвал заказчиками преступления Березовского и Закаева – об этом сообщил его адвокат. Но сам Березовский уже выступил с опровержением этой информации, сказал, что ничего подобного быть не может и нет. Еще один сюжет для вашего пера.
А. Проханов: – По-моему, я вначале, если мне не изменяет память, упомянул вот эту ситуацию. Упомянул ситуацию, что Политковскую должны были убить враги Путина. Потому что сейчас ведь, повторяю, вот эти дешевые трюки с самострелами, мнимыми покушениями уже не проходят. И в ход вступают очень сложные технологии. В данном случае, как мне кажется, были в ход пущены так называемые магические технологии. И эти магические технологии… Вы как верующий человек понимаете, что магия – это не совсем постороннее для общественной жизни явление. Эти магические технологии предполагали, что в день рождения (у Путина в это время был день рождения) следовало бы ему подарить вот этот вот чудовищный страшный подарок, убить человека и направить смерть эту против него. И, действительно, сразу после смерти Политковской, после убийства Политковской Путина стали обвинять в том, что он – заказчик этого преступления. Это был удар по его репутации, по его престижу. Ни один осмысленный политик не стал бы совершать такого рода злодеяние, понимая, что оно в первую очередь повлияет на его репутацию. Это раз.
Т. Фельгенгауэр: – Не припомню я, чтобы Путина в этом обвиняли, но…
А. Проханов: – Как это не припомните? Переверните подшивки газет и также синхроны «Эха Москвы» – вы услышите там огромное количество обвинений в адрес Путина.
Т. Фельгенгауэр: – Так по поводу Березовского и Закаева. Это тоже часть плана большого? Все укладывается в один пазл?
А. Проханов: – Ну, я думаю, что вот эта точка зрения, которую я вот сейчас вам предложил, она рассматривается и в информационных сферах, и в политологических сферах. И там ищут, кто бы мог быть заказчиком, кто так ненавидит Путина, кто так ненавидит Путина, что пытается использовать против него уже крайние формы.
Т. Фельгенгауэр: – И нашли сразу двоих!
А. Проханов: – Вы сказали, подсказали, спасибо. Вы правы. Я согласен с вами. Вы правы, да.
Т. Фельгенгауэр: – Воплощение ненависти к Путину – Борис Березовский?
А. Проханов: А, вы считаете, что Березовский и Путин – друзья, да? Закаев и Путин – друзья?
Т. Фельгенгауэр: – Ну, когда-то точно были.
А. Проханов: – Когда-то все мы были друзьями в детстве.
Т. Фельгенгауэр: – Ну да.
А. Проханов: – А сейчас перессорились очень крепко. И, похоже, навсегда.
