скачать книгу бесплатно
– Прости, я не хочу говорить об этом.
Но мою голову мучали вовсе не мрачные сны, а мысли о Мори. Всё-таки что-то меня в нём пугало. И дело даже не в том, что он привидение умершего несколько лет назад парня. Он говорит со мной так, словно пытается быть персонажем какой-то романтической книги, и у него это даже получается. Мори знает, что такое телефон, так что он умер совсем недавно. Но неужели ещё пару десятков лет назад говорили так, будто сейчас девятнадцатый век? Нет, конечно… Но тогда он играет какую-то роль? И зачем ему это?
Я отнесла грязную посуду в раковину, накинула пальто и начала обуваться.
– Постой!.. – окликнула меня Карин, но я не обратила внимание на её слова, и просто закрыла за собой входную дверь. Подруга отворила её, вновь окликнула меня. Тут зазвонил её телефон, и она радостно ответила на звонок.
На улице шёл сильный дождь, и когда я добежала до заброшенного дома, то успела промокнуть до ниточки. Я тряслась от холода, у меня даже начался насморк.
– Мори… – прошептала я, осматривая комнату за комнатой.
В доме по-прежнему пахло мертвечиной, но запах не был такой же сильный, как когда мы впервые пришли сюда.
– Мори! – повторила я, – Я пришла! Это я, Луми.
Я услышала, как кто-то напевает:
Kun min? kotoani l?ksin, niin pilvet ne varjoili,
Kun min? kotoani l?ksin, niin pilvet ne varjoili,
Ja kaikista katkerimman kohtalon mulle maailma tarjosi,
Ja kaikista katkerimman kohtalon mulle maailma tarjosi…[4 - (перевод с фин.) Когда я покидал свой дом, сгустились тучи,Когда я покидал свой дом, сгустились тучи.И мир уготовил мне самый горький удел из всех,И мир уготовил мне самый горький удел из всех.]
Мори вновь сидел у окна. Он даже не заметил моего присутствия. Я подошла к нему ближе, затем ещё ближе, а потом уселась рядом с ним, но он всё продолжал петь:
Eik? mun ik?v?ni haihdu t??ll? outojen seurassa,
Eik? mun ik?v?ni haihdu t??ll? outojen seurassa,
Ennen kuin kukkii se orjan ruusu minun hautani reunalla,
Ennen kuin kukkii se orjan ruusu minun hautani reunalla.[5 - И здесь, в чужих, незнакомых компаниях, моя печаль не исчезнет,И здесь, в чужих, незнакомых компаниях, моя печаль не исчезнет.Пока дикая роза не расцветёт на краю моей могилы,Пока дикая роза не расцветёт на краю моей могилы.]
Когда песня закончилась, Мори с доброй улыбкой посмотрел на меня.
– Добрый день, Луми. Спасибо, что пришли сюда вновь. В такие дождливые дни мне как никогда одиноко.
– Привет…
Мори вновь уставился в окно.
– Мори, мне нужно кое-что узнать у тебя, – начала я.
– Всё, что угодно. Я буду рад с Вами поделиться.
– Всю ночь я искала информацию о тебе в интернете, и… Наткнулась на одну интересную статью о твоей семье. Просто… Ты не знаешь, кто поджог ваш особняк?
– Наш особняк подожгли? – ещё больше удивился Мори.
– Да, там погибла твоя семья.
– Моя семья… погибла? – призрак низко склонил голову, – Ну что ж, тогда наша следующая встреча будет уже на том свете.
– Ты разве не знал? Прости… Но погибли не все, некоторые пропали без вести. Я думала, ты из их числа…
Но Мори решил ничего не отвечать.
– Мне очень жаль, – прошептала я.
– Да ладно, – призрак улыбнулся, – Нас всех это ждёт. К тому же я не был близок со своей семьёй. У нас были довольно натянутые отношения.
– Как и у меня с моими родителями.
– Расскажите о них, пожалуйста.
– Ну… Мой отец родом из русской семьи, а мать – финноязычная шведка. Я родилась в богатой семье. Отец заправляет какими-то кампаниями в России, а мама в своё время была известным адвокатом, хотя сейчас она не работает. В детстве у меня было всё, кроме свободы выбора. Родители наряжали меня как хотели, учили чему хотели, словно я не я, а они. Они решали с кем мне дружить, с кем мне общаться, чем интересоваться… И да, сейчас мне двадцать лет, я могла бы дать им отпор, но… К сожалению, я не могу. Мне просто не хватает духу высказать им всё, что я о них думаю.
– У меня так же, – вступил Мори после довольно продолжительной паузы, – Хотя я, напротив, только и делал, что шёл против правил.
– Я уверена, что твоя жизнь куда более интересней моей.
– Я считаю, что каждая жизнь интересна. А моя наполнена лишь страданиями. Я только и делал, что всё терял. Что семью, что любовь, что жизнь.
– Мори, у меня к тебе ещё один вопрос… – Мори слегка засуетился, – Скажи пожалуйста, зачем ты это делаешь?
– Что делаю?
– Зачем ты говоришь так, словно пишешь дешёвый роман? Или ты и при жизни так разговаривал?
Мори непонимающе взглянул на меня.
– В смысле… Извините, я не очень понимаю. Вы про мою манеру обращаться на «Вы»? В детстве меня так воспитывали, я иначе и не могу. Но по поводу того, как я пытаюсь говорить, – Мори кашлянул, – Вас это смущает?
– Слегка, – призналась я.
– Не поймите меня неправильно. Наоборот, странно, что я вообще не заикаюсь при каждом слове. Знаете, а ведь раньше, когда мне доводилось общаться с другими людьми, я и слова из себя выдавить не мог, совершенно не был готов к социальной жизни. А что ещё можно было ожидать от парня, всю жизнь росшего одному?.. Да, возможно, я и говорю так, якобы пишу дешёвый роман, но и моя жизнь похожа на дешёвый роман. Уж поверьте, моя жизнь настолько тривиальна, что и поверить в неё просто невозможно.
Я окинула взглядом своего друга. Он был так мил и загадочен. Я и начала вслушиваться в частые капли дождя, целующие грязное окно старого дома. Мори смотрел на меня улыбаясь. Я всё ждала, пока он вымолвит хоть единое слово, но он всё молчал и пристально наблюдал за мной. Он, видимо, считал, сколько раз я моргну, сколько раз уберу волосы с лица…
– Тогда, может, расскажешь ещё что-нибудь о своей тривиальной жизни? Или всё так и будешь смотреть на меня?
– Как я Вам завидую, – ответил тот, – Моя жизнь в прошлом, а Ваша в настоящем. У тебя есть шанс всё изменить, а у меня его нет.
– И какую вещь ты хотел бы изменить?
– То, что меня и погубило. Но я думаю, я сам виноват во всём.
– Расскажешь об этом?
– Нет, – Мори засмеялся и суетливо начал бродить по комнате, – Не могу. Пока не могу.
– Мне было бы интересно послушать твою историю, – призналась я.
– Что-ж, спасибо Вам большое за интерес. Я Вас, возможно, так настроил, что теперь боюсь разочаровать. Тогда приступим. Я, подобно вам, родился в богатой финской семье. Моя мать умерла при родах, когда на свет появился мой младший брат. Меня с братьями воспитывала няня, а после в нашем доме появилась мачеха. Такая, прямо как из детских сказок. Вычурная, гнусная, вышедшая замуж за отца только ради денег, и все кроме него понимали это, но он был словно околдован ядом этой ведьмы, поэтому дальше своего носа не видел ничего. Сам отец ещё в молодости основал самое крупное лесотехническое предприятие. Его же отец, мой дедушка, разбогател во время сухого закона: он нелегально ввозил эстонский алкоголь в Финляндию.
Кстати говоря, у меня было два брата. Старшего звали Ристо, он был на пять лет старше меня. Пример для подражания. В двенадцать лет он мог свободно говорить на шведском, английском, французском, немецком языках, начинал учить русский. А в шестнадцать на деньги отца основал льняную компанию. Младшего же звали Сойни. Он был нашим вундеркиндом. Он интересовался робототехникой, и в пять лет читал учебник по физике. А я? А что я… Я был самым настоящим разочарованием семьи. Отец хотел отдать меня на футбол, мачеха же мечтала, чтобы я покорил Уолл стрит и марал журнальные статьи на финглише. Уже и не помню, чего хотел сам. Вспоминаю, как, бывало, представлял себя бродячим музыкантом. Единственное, что у меня действительно получалось, так это играть на скрипке. Я рос на книгах о хиппи и мечтал покорять мир на своём доме на колёсах, играть на гитаре у костра, исследовать амазонку…
– И твоя мечта сбылась?
– Не знаю, – Мори отрицательно покачал головой, – Хотя, наверное, всё же да. Но перед этим я хотел бы ещё кое-что рассказать Вам, а историю про мои путешествия оставим на потом, а то боюсь утомить Вас, – Мори дошёл до окна и прислонил ладонь к стеклу, – Такая погода напоминает мне моё детство. Сам я из Лапландии, родился в маленькой деревушке совсем недалеко от Рованиеми. Там и был тот самый особняк, о котором Вы говорили, тот, что подожгли. В детстве я мечтал погулять под дождём, но моя матушка, а затем и нянька с мачехой запрещали мне. Они боялись, что я заболею, а я и так болел постоянно. В отличие от других детей, я не был активным. Я несколько раз болел отитом, бронхитом и ларингитом. К тому же меня постоянно тошнило, мутило и кружилась голова, а перед глазами меня мучали тёмные пятна. От рождения я анемичен, из-за чего постоянно чувствовал себя отвратительно. Бывало такое, что я мог не есть несколько недель… И никто не мог помочь мне. Врачи сменялись из года в год, каждый обещал вылечить меня, но никому это так и не удалось. Однажды я сидел в своей комнате и смотрел на мир. Он был так близко, и в то же время так далеко от меня. Я наблюдал, как мои братья валялись в грязи, плескались в луже и пускали ручейки, а после длительной прогулки их ждали Карельские булочки и мунки с клубникой. У нас была сторожевая собака, которая всегда игралась с моими братьями. Она лаяла каждую ночь, пугая белок, это единственное, что я о ней помню. Мне даже кажется, что я никогда не гладил её. Наверное, для этой собаки я оказался бы чужаком. Осенью братья вместе с отцом и этой собакой ходили по грибы… Ну а я? А мне наняли гувернанток, которые учили меня шведскому, английскому, французскому, литературе, скрипке, политике и экономике. Но ничего из этого мне не было интересно. Я плохо учился, пропускал занятия в подвале, за что часто получал от отца. Родители потеряли надежду в меня, и всё внимание уделяли только братьям. Мачеха и не стеснялась называть меня обузой. Мне ни раз доставалось от неё. Она не любила своих пасынков, хотя при супруге на показ задабривала нас. Меня же она ненавидела больше всех.
Дело в том, что едва она попала в нашу семью, она всеми силами пыталась пихнуть нас в интернат. Для Сойни и Ристо это было чем-то особенным, и они были не против. Помню, как ещё за два месяца до отъезда в своей первый год учёбы в настоящей школе они уже собрали свои чемоданы. Правда меня такая участь не постигла. Врачи настояли на том, чтобы я оставался дома, и мачехе это явно не пришлось по душе.
Но я не жалею себя. Просто жил своей жизнью. Я знал, что рано или поздно мне удастся выбраться из своей тюрьмы, и мысль об этом позволяла мне с улыбкой засыпать по ночам.
Дома у меня было два друга. Сначала я подружился с поваром по имени Жан. Он был из Франции и едва говорил по-фински. Тогда я прогуливал занятия по экономике в подсобке, и тот меня нашёл. Он спросил: «Что ты здесь делаешь?» – Мори попытался изобразить французский акцент, – Я не знал, как ответить ему, но лишь потому, что не владел французский достаточно хорошо, чтобы объясниться. «Je me cache[6 - Je me cache (с фр.) – я прячусь]» – ответил я, и нырнул глубже в подсобку. Жан подошёл ко мне и сказал что-то в роде: «Занятия пропускать – плохое дело. Почему ты пропускаешь занятия?», – Мори вновь попытался изобразить французский акцент, чем очень развеселил меня, – Тогда я не сдержался и зарыдал. Я ждал, что меня накажут, отправят на занятия, донесут всё родителям, и меня вновь обзовут обузой и разочарованием семьи. Но, на моё удивление, Жан налил мне чаю и поделился со мной шоколадными пирожными. Первые дни наше общение не складывалось, потому что мы едва понимали друг друга. Тем не менее, с тех пор я начал усердно изучать французский язык. Жан часто готовил мне различные сладости, а по ночам приносил горячий шоколад. И хотя он был для меня лучиком надежды в моём королевстве тьмы, моим настоящим спасителем был другой человек.
Рейно Лахти был сыном давней подруги моей матери, Кирсти, что приходилась мне крёстной. После смерти матери они редко бывали у нас дома. Но однажды крёстная потеряла работу, и умоляла отца оставить её и сына у нас в качестве секретаря. Тот согласился, и с тех пор они жили у нас. Я сразу же подружился с Рейно, хотя мы и были совершенно разными. Я предпочитал молчать и всегда летал где-то в облаках, а Рейно напротив, он болтал без умолку и очень любил дразнить прислуг. То он нарочно принесёт в дом грязь и испачкает всю кухню, то подложит крысу ночью на кровать гувернантке. А когда его наказывали, он долго смеялся, восхваляя свои поступки. Почему он общался именно со мной, а не с моими братьями, до сих пор остаётся для меня загадкой. Сначала я думал, что он нашёл себе козла отпущения, и я так думал до тех пор, пока Рейно не стал заступаться за меня. Однажды Ристо решил украсть украшения мисс Лахти, обвинив во всём меня. У него это получилось, поэтому однажды вечером разъярённая Кирсти вместе с моим отцом вбежали в мою комнату и начали угрожать ремнём. Рейно и ещё совсем маленький Сойни держались где-то в стороне и смеялись. Я не понимал, что происходит, и от шока не мог ничего сказать. Когда отец начал замахиваться на меня, вбежал Рейно и принял удар на себя. В конце концов, вора так и не нашли, лишь спустя годы как-то за столом Ристо по пьяни сознался мне.
Мори рассказывал о своём детстве с приунылой улыбкой на лице, но она внезапно куда-то исчезла. Он посмотрел в окно, словно пытаясь там что-то найти.
– Однажды Рейно исчез, – наконец продолжил он, – Всей семьёй мы пытались найти его. Полицейские прочёсывали леса, дайверы исследовали болота и озёра, его так и не нашли. Это было самое страшное время в моей жизни. Братья врали, что он просто умер. Они любили в малейших деталях рассказывать мне, как тлеет его тело в болотах Финляндии, как черви ползают по его скелету. Я, само собой, не верил им, но где был Рейно?
Спустя несколько месяцев я и сам поверил, что смерть забрала его с собой. Но тогда я начал бояться, что и она за мной придёт. Я, бывало, не спал ночами. Прислушиваясь к едва слышимым шорохам, доносившимся из коридора, я прятался под одеяло и молил всевозможных богов, чтобы они защитили меня. Тогда, я, кстати, очень заинтересовался религией, но она мне не помогала справиться со страхом перед неизбежным.
И вот спустя полтора года он вернулся, так ничего и не сказав.
– И как же он вернулся?
– Честно… – Мори взглянул на свои ладони, – Я не помню. Он просто пришёл. Я был рад увидеть старого, и, наверное, единственного друга, к тому же он пришёл именно тогда, когда я как никогда был одинок. Но в нём что-то изменилось, и сначала я не понимал, что именно.
Рейно подрастал, и детские шалости переходили в проступки, а затем и лёгкие преступления, но мать его всячески прикрывала. Ему всё сходило с рук, и он хотел всё большего и большего. Я со страхом наблюдал за его изменениями и всячески пытался исправить его, читал нотации и препятствовал его проступкам. Бывало, я сам попадал под горячую руку. И хотя мне было страшно, и, хотя я не одобрял его действия, я всегда был рядом, следил, чтобы с ним всё было хорошо. Я не хотел терять его, из-за чего нам попадалось обоим.
Вот таким было моё детство, пока я полностью не изменил свою жизнь. Но этот разговор, наверное, на следующий раз. Теперь, расскажите и Вы мне про Ваше детство.
– Моё детство?.. – переспросила я, – Скажу тебе честно, я совсем не помню своего детства. У меня даже альбома с детскими фотографиями нет. Хотя нет, есть одна вещь. Раз в год мои родители устраивают маскарад. Они приглашают знать со всех уголков земли. Мы наряжаемся в платья стиля эпохи романтизма, надеваем маски, такие же, как и у тебя, и слушаем классическую музыку до поздней ночи. Как и знать, прислуга так же наряжается и принимает участие в общем веселье. Обычно мы проводим маскарад шестнадцатого октября в нашем особняке рядом с Каяани. Иногда отрывками я вспоминаю, как мы с подругами плясали под песни и строили из себя приличных принцесс, а затем сбегали от скучных родителей и играли в прятки. И знаешь, эти маскарады были главным событием в моей жизни. Я ждала их, как крестьяне ждут рождество. Я помню их всех, кроме одного. Мы как раз играли в прятки и… я не знаю почему, но…
Я помню, что потом что-то пошло не так… Помню, как я шла через толпу, постоянно спотыкаясь. Я словно бежала от кого-то… А что потом? Нет, к сожалению, не помню.
Я низко склонила голову. Я долго думала, перед тем как продолжить говорить.
– Мне кажется, что в моей жизни что-то произошло, но никто не хочет говорить со мной об этом, – я посмотрела на Мори, а с его лица исчезла улыбка. Я впервые вижу его таким серьёзным и озадаченным, – И это забавно, – я улыбнулась, – Ведь не знаю, почему я всё это тебе рассказываю.
– Наверное, Вы знаете, что я больше никому не смогу раскрыть Ваши тайны.
– Не только. Видимо, я разочаровалась в людях, вот и всё…
– Люди бывают разные, и судить всех по единым случаям – большая ошибка. Но я соглашусь с Вами, всё-таки всегда надо быть бдительным и осторожным.
– Мори, вот скажи. Ты же многое в мире повидал. Везде жизнь так жестока?
Мори слегка приблизился ко мне. Он попытался положить свою руку мне на плечо, но та прошла сквозь меня. Затем он кивнул.
– Да. К сожалению, жизнь жестока независимо от того, где ты и кто ты. Но вот на что акцентировать своё внимание – это уже выбор каждого. Нужно всегда и во всём находить хорошее, тогда независимо от прочих невзгод, ты проживёшь счастливую жизнь.
Я посмотрела в окно. Дождь утих, и сквозь серые облака пробивались солнечные лучи. Я встала на ноги, отряхнула штаны и направилась к выходу.
– Мори, прости, но меня дома ждут дела. Мне задали много домашнего задания, а я не хочу стать двоечником на второй неделе учёбы.
– Я понимаю Вас. Тогда… Вы придёте завтра?
– Прости, но на сей раз я не могу ничего обещать. Завтра у меня отборочный тур в университетскую команду по бейсболу, и если я пройду, то, скорее всего, всё своё свободное время буду тратить на тренировки. Но обещаю, что по выходным я буду навещать тебя.
– Я искренне надеюсь на это, – Мори грустно улыбнулся, – Я буду ждать Вас столько, сколько потребуется. А, и вот моё напутственное слово. Вы главное не волнуйтесь. Помните, что что бы Вы ни делали, на свете найдутся тысячи человек, делающих это лучше Вас. Но не забывайте, что для кого-то Вы и есть эта тысяча. Верьте в себя, только тогда Вы добьётесь своего.
– Спасибо большое, – я слегка улыбнулась, – Тогда, пока? – я помахала рукой приведению и вышла из комнаты.
– Луми, – окликнул тот меня.
– Что такое? – спросила я, вернувшись в комнату.
Мори стоял молча и, согнув спину, перебирал что-то в своих руках. Я вновь обратила внимание на его маску. Какое же лицо прячется за ним?
– Я буду ждать Вас, – повторил тот.
Я снова помахала рукой, вышла из комнаты, а затем покинула старый дом. Само собой, учёба учёбой, но история Мори так задела меня. У меня возникло чувство, словно кто-то водит меня за нос. Словно за именем Мори Мустакоски кроется не только человек, но и таинственная история, загадка, которую кроме меня не способен разгадать.
Но с чего начать?..
Глава 5
На следующий день я едва отбросила мысли о Мори, так как мне надо было готовиться к отборочному туру по бейсболу. Я давно не тренировалась, поэтому весь обеденный перерыв я провела в спортзале. После уроков до тура оставалось всего полчаса, и это время я потратила на то, чтобы собраться с мыслями.
В спортзале собралось с четыре десятка человек, желающих попасть в команду. Среди них были парни и девушки, низкие и высокие, полноватые и худенькие, спортивные и не очень. Многие напялили на себя рванные легинсы и футболки, в которых ходят последнюю неделю, но были и те, кто нарядились в форму бейсбольной команды, в которой играли в школьные времена. Я была ни из тех, ни из других. Мои родители заказали мне форму с собственным дизайном и с красиво вышитой надписью: «Снёман».
Ровно в назначенный час, когда все желающие вступить в университетскую команду собрались, началась церемония. К микрофону вышла слегка полноватая женщина средних лет с резким и громким голосом. Позади неё стояли нынешние игроки, и, как ни странно, их было около пяти человек.
– Добро пожаловать! – крикнула женщина прямо в микрофон, и её голос раздался эхом по всему спортивному залу, – Меня зовут Кайса Хеллакоски, и я тренер команды Академии Або. Во-первых, хочу поздравить первокурсников с поступлением в один из самых лучших университетов нашей прекрасно страны, Финляндии.
На этой фразе ребята, стоящие сзади меня, рассмеялись. Судя по их разговорам, они поступили сюда, потому что их не взяли в другие университеты.
– Но перед тем, как мы начнём отбор, я хочу сказать вам кое-что. Песапалло – это призвание. Это не просто игра, это стиль жизни, и поймать волну такого замечательного вида спорта способен не каждый. Если вы пришли сюда, ни раза не держа биту в руках, ни разу не бегая от гнезда к гнезду, то ваши шансы мизерны. Но это не значит, что вы плохи. Каждый из вас способен на многое, и вы всегда вправе начать что-то новое, не имея позади себя никакого опыта. Но нам нужны игроки, которые уже знают, что такое сражаться за свою команду, которые пережили горечь поражения и прочувствовали слёзы радости. И такие люди здесь есть, я это знаю. Я никого отсюда не выгоняю, но, если вы не уверены, что подходите, лучше вам попробовать себя в следующем году, когда вы наберётесь опыта в другой команде.
Ребята начали переглядываться между собой. Некоторые явно хотели покинуть помещение, но постеснялись сделать это на глазах у всех, поэтому они просто сложили все свои вещи в руки, подошли поближе к выходу и начали ждать подходящего для побега момента.
– Отбор будет проходить просто. Мы разделим вас на две команды, и вам нужно будет играть против друг друга. Мы с нашей университетской командой будем тщательно следить за каждым из вас. И те, кто, на наш взгляд, подойдут нам, придут через неделю на второй этап. Надеюсь, правило вы все прекрасно знаете. Ну что, готовы?
