скачать книгу бесплатно
Преодолевая возрастающее внутри отвращение к поведению, якобы близких отцу людей, выдерживаю на месте, во главе стола, минимальный отрезок времени, сбегая при первой возможности, когда, кажется, все, выполнив свой долг, перестают обращать на меня внимание.
– Куда ты поедешь? – уточняет Павел у двери такси.
– В больницу, – произношу отрешенно в ответ. – Какая разница, где сидеть? Там создаётся впечатление, что моё присутствие ей помогает. На что-то влияет. А здесь…
Медперсонал в отделении уже стал обращать на меня внимание и даже здороваться. Точно я являюсь не невзрачной атрибутикой интерьера, как было прежде, а неотъемлемой частью коллектива.
Как и было обещано ранее, за небольшое вознаграждение, зашедший на вечернее дежурство доктор провел меня в закрытые для посещения покои. Наверное, именно здесь, вбирая в свою руку тёплую, но, словно безжизненную ладонь, глядя на бесчисленное количество разноцветных проводов и трубок, безвольно опушенные веки, ссадины на лице и синяки под родными глазами, я полностью смогла осознать необратимость произошедшего.
Слова не идут на ум, изливаясь из сердца горькими слезами. Кажется, она меня чувствует. Словно сердечный ритм на мониторах, от прикосновения моих рук к коже, стучит немного ровнее.
– Я сделаю всё возможное, – только и остаётся бормотать, не слыша ответа. В замке моих пальцев вокруг её ладони, на миг, чувствуется невесомое сжатие пальцев. Знаю, это лишь разыгравшаяся на нервной почве фантазия, но отчаянно хочется верить, что оно было реальным.
Ухожу, благодаря человека, не оставшегося равнодушным к моему горю. Прошу записать мой номер телефона, по возможности сообщая дни его ночных дежурств, чтобы иметь возможность ещё к ней прийти. Отправляюсь домой по безлюдному городу, намереваясь большую часть пути пройти пешком, избегая взгляда редких прохожих, коротая время до восхода солнца. Не страшась темных улиц. Боясь очутиться в привычной обстановке, тонущей во мраке квартиры. Одной.
Последующая неделя, промелькнувшая чередой однообразных дней. Не смыкая глаз по ночам. Исписывая тетрадные листы вариантами получения нужной суммы. Многочисленные номера знакомых отца. Обязанности страховой компании. Адреса фондов поддержки.
С первыми признаками рассвета, разгоняющими ночных призраков и опустошающим мысли, я ложилась спать. Ненадолго. Буквально на пару —тройку часов. Чтобы после, приведя себя в более – менее соответствующий вид, взяв такси, отправляться выполнять составленные за ночь пункты плана. В надежде, что хотя бы один из него не будет вычеркнут, не оказавшись, как и прочие, в пустую потраченным временем.
Неделя подошла к концу. Варианты таяли на глазах, как и моя уверенность в том, что я способна изменить ситуацию, в которой по воле судьбы нахожусь. Страховая компания насчитала неимоверно маленькую сумму (которой не хватило бы и на погашение минувших расходов), обязуясь перечислить её на счёт в ближайшие месяцы. Многочисленные представители фондов лишь сочувственно разводили руками в невозможности чем-то помочь. Сумма за предполагаемую операцию в одном из медцентров, гарантирующем наибольший процент её успеха и, последующую длительную реабилитацию по восстановлению двигательного аппарата (которую, естественно, лучше проходить где-нибудь за границей), превышали все допустимые ими нормы. А учитывая мой статус непосредственной наследницы компании и финансовое положение, наше законодательство составлено так, что никаких прав на льготы и выделяемую материальную помощь от государства, я не имею. Не способна документально доказать, что в ней нуждаюсь.
Многочисленные знакомые отца, к которым я обращалась, выказав в первые минуты слова соболезнования, весь последующий разговор твердили о кризисе, в котором пребывает львиная доля нынешних предпринимателей и они, конечно же, тоже находятся едва ли не на грани банкротства. Порой казалось, что если я покину место встречи на середине монолога, ни один из них не заметит моего отсутствия. Слишком увлеченно они твердили о насущных проблемах.
Дни шли. Деньги, данные Павлом, скоротечно исчезали, уходя на медикаменты, которых не было в списке бесплатно предоставляемых лекарств. Приходя под вечер домой, с очередным перечеркнутым напрочь списком, замыкая за собой дверь, я безвольно вопила, по поддаваясь отчаянию. До синяков на руках, била кулаками перегородки межкомнатных стен, а потом, выкричав боль, вытерев и без того пересохшие слёзы, шла писать новый план на грядущий день. Не знаю как на подобные выходки реагировали соседи, но ни в один из дней, ко мне никто не явился с угрозой немедленно всё прекратить.
Максим (врач из клиники) за эти дни звонил только раз, вновь позволив мне побыть у мамы большую часть бесконечной ночи. Пожалуй, это было единственным, что помогало держаться на плаву, не опуская рук.
Новая неделя началась со звонка лечащего врача мамы. Те, кто интересовался моим самочувствием ранее, постепенно перестали тревожить своим незримым присутствием. Возможно потому, что чувствовали насколько напряженно проходили разговоры и желали, как и я, скорее пресечь подобные любезности. Именно поэтому, молчащий весь вчерашний день телефон, взорвавшийся в тишине квартиры звонком с раннего утра, когда, казалось бы, я едва прикрыла глаза, всколыхнул пульс, на миг успокоившегося сердца.
– Кристина Владимировна? – поинтересовался звонивший. – Здравствуйте. Это Геннадий Степанович, заведующий отделением, – представляется, будто до этого я понятия не имела, с кем говорю. – Вы бы не могли подъехать сегодня ко мне?
– Здравствуйте. Конечно. В какое время? – уточняю, сонно потирая глаза. Взираю на часы, показывающие восемь утра.
– Чем скорее…
– Я поняла, – не красиво обрываю фразу, не считая правильным вести подобные разговоры по телефону. – Буду в течение часа.
– Замечательно, – произносит таким тоном, что ни в жизнь не поверишь правдивости сказанных слов.
Варю крепкий кофе, попутно звоня Павлу и зачитывая про себя немногочисленные пункты сегодняшнего плана. Вскоре их на листке не останется и это вгоняет в неминуемое отчаяние.
– Доброе утро, Павел Давыдович, – произношу, пытаясь говорить более бодро. – Простите за ранний звонок, но я уверена, что вы уже приступили к работе. Порадуйте меня новостями.
– Пожалуй, лишь огорчу, Кристин, – отвечает задумчиво. – Заедешь сегодня в офис? У нас собрание в час.
– Хорошо, – роняю неуверенно. Отчетливо понимая, что ничего хорошего от этого визита ожидать не приходится. Лишний раз лицезреть очередное либезение в глаза? Слушать нелепые отговорки? Ясно, что никому нет дела до чужих проблем. Избежать бы своих…
В больницу я ехала на такси. Впрочем, как и все эти дни, старательно обходя стороной машину, подаренную отцом. Испытывая рядом чувство тревоги, каждый раз невольно захватывающее меня.
Встреча с зав. отделением имела официальный характер, о чем меня потрудились уведомить, как только я переступила порог больницы. Почему для этого разговора вызвали именно меня, а не Павла, осталось для меня загадкой.
Пятнадцатиминутная прелюдия, включающая в себя оглашение успешных результатов работы за эти дни. Не сведуя в терминах, которыми меня щедро почивали, на слова седого мужчины с лёгкой, но аккуратно оформленной небритостью на лице, мне оставалось лишь уверенно кивать, принимая за плоды их работы то, что мама до сих пор, при полученных травмах, оставалась жива… Озвучивание дальнейших рекомендаций, которым необходимо следовать, дабы не свести на нет полученные результаты, сходилось к названиям зарубежных клиник, готовых в любой момент принять подобного пациента. А так же к шестизначной сумме, написанной на небольшом отрывном листке.
– В какой валюте интерпретировать это число? – озадаченно вздыхаю, теряя последнюю надежду на положительное стечение обстоятельств.
– В Германии и Израиле в рублях не считают, – пожимая плечами, произносит в ответ.
– Сколько у меня есть времени? – нервно теребя ручку сумки, уточняю, опустив в пол глаза.
– Повторная операция нужна уже сейчас. К реабилитации можно приступить через месяц. Максимум, два… Вы должны понять, что удерживать вашу маму в состоянии искусственной комы долго нельзя. Иначе процент выведения её… без осложнений приблизится к нулю.
Односложно киваю головой, слыша давящее на сознание:
– Чем скорее, Кристина, тем лучше. Сбор документов на квоту займёт слишком много времени, которого уже нет. Потеряв ещё, мы остаемся в крайне шатком положении, из которого может и вовсе не быть выхода.
– Я поняла, Геннадий Степанович, – тихо произношу, поднимаясь со стула.
– В ваших интересах…
– Я найду деньги, – не глядя на него, бреду к выходу на не гнущихся ногах, набирая знакомый номер.
Дверь за спиной громко хлопает, заставляя внутри резко сжаться.
– Мне нужна аудиенция твоего отца, – говорю ровно, отвечая на банальное "да".
– Крис, он в отъезде до конца месяца и…
– Что и, Вань? – слыша молчание в трубке, выдыхаю, произнося жалостливо:
– Я уже просто не знаю к кому обратиться.
– Извини, – роняет обрывисто, завершая разговор, а я готова кричать от бессилия, взывая к любым силам с мольбой о помощи!
В запасе есть немного времени до совещания. Выходя из здания больницы, буквально на автопилоте, иду к стоянке такси, намереваясь объехать нужные адреса. Сейчас мне поможет разве что чудо.
Роясь в сумке в поисках мелочи, натыкаюсь на скомканную в небольшой шарик визитку.
Модельное агентство… Илона…
Перед глазами как по заказу всплывает образ грудастой блондинки. Кривлюсь, вбивая её номер в контакты телефона. Ответ следует практически молниеносно:
– Здравствуйте, – произношу робко, сама не понимая, зачем это делаю. – Это Кристина. Котова. Нас познакомили на премьере… Вы знали моего отца и … – заминаюсь, кривясь:– Говорили что-то по поводу работы.
– Я вас помню, милочка, – произносит слащаво, провоцируя подобным обращением нескрываемое отвращение на моём лице. Хорошо, что дискуссия проходит по телефону. Сдержаться при личной встрече будет сложнее.
– Соболезную. Я в курсе вашей потери… Если вы готовы обговорить моё предложение, жду сегодня, допустим, в пять у меня. Адрес есть на визитке.
– Спасибо, – зажмуриваю глаза, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, более спокойно произнося:
– Я буду вовремя.
На совещание я попала раньше заявленного. Открываю дверь, наблюдая, как малознакомый мне мужчина, занимает привычное место отца. Громко здороваюсь с присутствующими, проходя в дальний угол стола, присаживаюсь за свободное место. Мимолетно оглядываю десяток человек, прячущих от меня свои глаза. Отмечаю про себя знакомые лица. Павла ещё нет. Всеволода тоже… Поджимаю губы, косясь в окно. Не желая встречаться взглядом с теми, кто совсем недавно культурно меня послал.
Дверь плавно открывается. Искоса наблюдаю за ней, облегченно вздыхая при виде Павла. Одарив всех скупым приветствием, шествует ко мне. Заставляя подняться, громко представляет, будто без этого собравшиеся не имеют понятия кто я такая. Произносит имя и фамилию мужчины, сидящего во главе стола, называя его исполняющим обязанности. Присутствующие в ответ лишь кивают, обращаясь в слух. Мужчина в костюме имеет достаточно властный голос. Отчего-то кажущийся слишком стальным, будто предо мной не человек, а машина. Он четко и внятно оглашает пункты повестки дня, я же наклоняясь к Павлу, шепчу тихо:
– Мне нужны деньги. Я была в больнице и…– беру карандаш, выводя на листке шестизначное чисто со знаком евро после точки.
Прочищает горло, глядя на меня удрученно.
– Кристин, у меня нет такой суммы.
– У меня тоже, – парирую монотонно, вырисовывая карандашом рядом незамысловатый рисунок. – Сколько я могу получить за машину?
– Это и есть неприятная новость, – кривит губы, тихо продолжая:– Она куплена в кредит и продать её не представляется возможным.
– Зачем отцу влезать в долги? – недоуменно уточняю, ловя на себе посторонние взгляды. Кажется, я сказала это громче необходимого.
– В делах фабрики последний год не всё гладко… Взято несколько больших кредитов для того, чтобы выправить положение. И, дело в том, что они оформлены под залог вашей квартиры.
– Здорово… – усмехаюсь в ответ. – Теперь я понимаю, почему эти толстосумы не спешат мне помочь. Не хотят рисковать деньгами, так как не уверены, что я смогу их вернуть?
– Всё не так плохо, – подбадривает с явно читаемой долей сомнения в голосе. – Трагедия с твоим отцом, конечно, до предела усложнила ситуацию, но мы на плаву.
– Пока, – язвительно парирую в ответ, замолкая на долгое время, нагло откинувшись на спинку стула и рассматривая белый потолок. В течение часа гоняю в голове бессвязные мысли, не сразу замечая, что все начинают расходиться.
– Я что-нибудь придумаю. В любом законе есть лазейка. Мне надо немного времени, чтобы её найти, – поднимаясь с места, произносит Павел, похлопывая меня по плечу. Натянуто улыбаясь, киваю в ответ. Выдвигаюсь в сторону временно управляющего.
– Уделите мне пару минут вашего драгоценного времени, – достигая главенства стола, облокачиваюсь на край, неотрывно смотря в холодные глаза, спрятанные под стильной оправой очков. Острый подбородок приподнимается вверх. Угловатое лицо, слишком серьёзное выражение, не отражающее эмоций. Чёрный костюм – футляр. Не хватает только штрих кода где-нибудь на затылке.
Излагаю ситуацию, пытаясь быть краткой. Не замечая и доли интереса, сочувствия или понимания в этих глазах.
– Я не способен выделить вам нужную сумму, Кристина Владимировна, – заявляет бесстрастно, пододвигая ко мне толстую папку бумаг. – Здесь финансовые отчеты минувшего квартала. Если вы что-то понимаете, – замолкает на миг, задерживая на губах оттенок ухмылки. Непробиваемое выражение лица оказывает угнетающее воздействие… Всё верно, он тратит драгоценное время на никчемную девчонку ничерта не смыслящую в бизнесе, вместо того, чтобы заниматься по-настоящему важными делами.
– Вы имеете пакет акций и дивиденды по ним будут выплачиваться ежемесячно. Остальное… Павел должен был вести вас в курс дела по поводу вступления в наследство. До этого момента и после, если вам покажется это разумным, – на эту часть фразы он делает особое ударение, уверяя, что по другому и быть не может, – Управление компанией возложена на меня.
– И это непременно верное решение. Так и хочется дополнить в ответ. Такая как я не справится со свалившейся на голову ответственностью, пустив всё с молотка. К чему тогда злиться на его резкость? Правда такова. У меня нет и доли знаний. Способностей отца.
– Спасибо, что выслушали, – произношу поднимаясь.
– Я распорядился о возмещении расходов на похороны…
– Это к Павлу, – отвечаю, прерывая. – Все затраты он брал на себя.
Ухожу, тихо прикрыв за собой тяжелую дверь. В сердцах желая хлопнуть ей так, чтобы вокруг зазвенели стекла. Опустив голову вниз, направляюсь к выходу из здания, а там к стоянке такси. Называю адрес агентства с намерением возле него скоротать время. Надеясь не встретить Всеволода возле интересующего меня здания. Учитывая то, что с хозяйкой его связывают явно не дружеские отношения…
Глава 7
Выхожу, осматриваясь вокруг. Практически напротив входа располагается небольшое кафе. Заглядываю внутрь, занимая свободный столик возле окна. На небольшой парковке у агентства практически нет свободных мест. Взгляд машинально притягивает ярко—розовый монстр, являющий из себя подобие джипа. Кривлюсь, осматривая столь несуразное преобразование в дешевку доселе дорогой машины. Хозяйка сего чуда наверняка обладает специфическим вкусом и взглядом на жизнь. Чем заметнее в толпе, тем лучше. Не удивлюсь, если машина принадлежит грудастой блондинке… Утыкаюсь взглядом в остывший кофе, ловя себя на резко занявшей сознание мысли: "не понимаю, что может связывать этих двоих…"
– Какое мне до этого дело? – бурчу себе под нос, вызывая интерес проходящего мимо официанта.
Мистер всемогущий исчез из моего поля зрения. Вот и отлично! Уже сама с собой начала разговаривать… Такими темпами и до клиники недалеко.
Оставляю чаевые, направляясь в студию. Извинюсь за ранний визит и поскорее закончу эту бессмысленную встречу, потратив остаток дня на более важные дела. Съезжу к отцу… впервые после похорон. Невозможно пред собой оправдаться за подобное поведение, но мне слишком сложно все эти дни было заставить себя поехать туда… Легче придумать тысячу дел и причин, почему я не могу пересечь невидимую черту, разделяющую мир живых и мёртвых. Лелеять себя мыслью о его длительном отъезде, чем неумолимо просить прощения, которого уже не получишь, у свежеуложенного холмика сырой земли.
Стеклянная дверь с витиеватым названием оказалась открыта, хотя и снабжена устройством домофона, на котором горит зеленый сигнал.
– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – взглянув на меня исподлобья, с явной усмешкой в глазах, уточняет из-за стойки девушка администратор, прозрачно намекая, что я ошиблась дверью.
Мельком оглядываю себя в зеркало, понимая причину её ехидства. Девушки, посещающие подобные заведения обычно выглядят вовсе не так. Мои джинсы с балетками и черная рубашка выглядят достаточно скромно. Хотя и стоят раз в десять дороже её вычурного яркого наряда.
– У меня встреча с хозяйкой, – безуспешно пытаясь припомнить отчество, произношу спокойно, не спеша расточать улыбки.
– Одну минуточку, – едва заметно кривит алые губки, уточняя, – Как вас представить.
– Кристина Владимировна, – с долей иронии парирую в ответ. Да-да, именно с отчеством! Пусть задумается в следующий раз, перед тем как кривиться. Вдруг я какая-то важная шишка? Ухмыляясь, выдыхаю, отвернувшись в сторону. И пусть на персону нон-грата я не тяну. Люди при деньгах порой одеваются очень скромно… Что явно противоречит дамочке, появившейся в проходе, занавешенной от фойе шторкой из стеклярусных кисточек—кулис. Натянуто улыбаюсь, стараясь придать выражению лица видимую доброжелательность. При виде её несуразного платья, отделанного пайетками и кружевами, неизменно оголяющего большую части груди. Хочется нервно хихикнуть, извинившись, покинув помещение под предлогом резко возникших дел, не терпящих отлагательств. Надо было хоть будильник на телефоне поставить, выдав его за срочный звонок…
Макияж блондинки, ярко акцентирующий глаза, придаёт ей пять, а то и десяток лишних лет. Перестаралась дамочка… Мне бы прочувствовать, молодость не вечна, красота никнет, требуя активной подпитки, а вновь хочется выдать приглушенный смешок, сопоставляя Баженова рядом. Форменный псих… А может в постели ей нет равных? И ему просто нравится трахать это обилие силикона? Резкое фырканье всё же срывается с губ, оставаясь незамеченным за сладкими речами хозяйки, приветствующей меня громогласной фразой:
– Добро пожаловать, дорогая, в мои владения. Очень рада, что ты всё же решилась зайти.
Губы администратора поджимаются, а хмурый взгляд буравит меня, пытаясь рассмотреть то, что ускользнуло при первичном осмотре. Моя, недавно потерпевшая крах, самооценка взлетает на глазах, широко расправляя крылья.
– Тише, тише, Кристина, угомонись, – мысленно шепчу себе, отчасти благодаря эту странную, или наоборот, в современном мире довольно обыденную де… Нет, всё же женщину, за то, что впервые за долгие дни испытала такой подъем настроения, забывшись на миг обо всём.
– Здравствуйте, – скромно произношу в ответ, сохраняя на губах легкую улыбку. Отчества я так и не в силах вспомнить. Может оно и не к чему? Оно накидывает лишние года, а отсутствие в разговоре сближает… Ещё и указывает на неуважение, да уж что с этим поделать?
– Илона, извините, я немного раньше заявленного времени… Меня к вам привел важный разговор, но, конечно же, я с удовольствием выслушаю то предложение, что вы собирались озвучить.
– Проходи в зал, – прищуривая кошачьи глаза, произносит напевно. – Раньше не позже. Я люблю обязательных людей.
" А то…" едва не срывается с губ. Чёрт, с чего начать этот дурацкий разговор? Плыть по течению? Она ведь неплохо знала отца…
Не перебивая, с широкой улыбкой, отдающей ненастоящим голливудским блеском, платиновая блондинка, расположившаяся напротив, терпеливо выслушивает мой длительный монолог. Завершая его, я тоже пытаюсь вымученно улыбнуться, гадая про себя, нашли ли мои слова отклика в этой светлой головке?
– Кристина, – начинает нарочито медленно. – Я осознаю всю трудность ситуации, в которой ты, волею случая, оказалась. Неплохо зная Владимира Александровича, прошу принять мои соболезнования, но… – это "но" в любом разговоре, которые мне в последнее время довелось вести, всегда заканчивается одинаково. Меняется интонация, слова, смысл же остаётся единым: мне галантно дают очередной пинок под зад, не забывая при этом петь дифирамбы памяти отца.
– Я сама в вечном поиске спонсоров для своих проектов, – наигранно вздыхает, продолжая с приклеенной улыбкой на губах, не соответствующей теме разговора.
– Мой отец был в числе… – как бы покорректнее высказаться? – благодетелей? – уточняю, сглаживая неприязнь, проникающую в голос, серьезностью взгляда и сдержанным выражением лица.
– Да, – отвечает с ухмылкой.
– Тогда почему вы отказываетесь мне помочь? – произношу как можно мягче, желая выцарапать эти ехидно смотрящие на меня глаза.
– Я не имею подобной возможности и…
– Меня устроит и малая часть суммы, – заявляю резонно. – Вы должны понимать, что спустя определенное время я обязуюсь её вернуть.
