скачать книгу бесплатно
* * *
На этот раз старец встретил Найла в огромном шатре, выстланном коврами. Сам Стииг, завернувшись в парчовый халат, возлежал среди подушек и курил кальян. Между ним и кальяном, топча желтоватую трубку, отчаянно пытался догнать собственный хвост маленький, невероятно мохнатый котенок. Посланник Богини вспомнил, как погибший паук, закованный в жесткий хитиновый панцирь, безуспешно пытался достать хелицерами находившегося совсем рядом человека, и невольно позавидовал вертлявости когтистого малыша.
– Присаживайтесь, мой дорогой друг, – пригласил старец, косясь любопытным глазом в сторону свертка, – дайте отдохнуть своим ногам, вдохните вместе со мной несколько глотков этого ароматного дыма, полного ядовитых фенолов, смол и смертельно опасного никотина.
– Посмотри на это, Стииг. – Найл развернул скатерть, не обращая внимания на имитацию восточного гостеприимства. – Ты не подскажешь, что это, для чего и откуда?
– Сначала объясни, откуда ты это взял. – Старец неторопливо отложил мундштук кальяна и погладил длинную окладистую бороду.
– Несколько часов назад один человек убил трех пауков-смертоносцев. Это принадлежало ему.
Старец склонился над развернутой скатертью и восхищенно застонал:
– Боже мой, какая прелесть! Ну наконец, наконец-то все начинает проясняться. – Он погладил бороду и ласково попросил: – Будьте так любезны, мой юный друг, переложите эти предметы на лабораторный столик.
Угол шатра задрожал, рассеялся и обнажил уже знакомые Найлу агрегаты Белой Башни – широкий лабораторный стол, окруженный массой манипуляторов, и синтезатор пищи.
– Ты пока чего-нибудь перекусишь, – пояснил Стииг. Голограмма шатра внезапно исчезла вместе со старцем – Стигмастер собирался использовать все возможности своего электронного мозга для анализа.
Найл не стал особо раздумывать над меню и заказал себе тройную порцию фруктового мороженого: нигде, кроме как в Белой Башне, такого лакомства не получить. К тому времени, когда он уже облизывал ложку и подумывал о добавке, в воздухе вновь нарисовался Стииг.
– Сегодня ты сделал мне замечательный подарок, Найл, – с чувством искренней благодарности заявил он. – Закрыл раз и навсегда вопрос, который мне не удавалось разрешить больше трехсот лет.
– Поздравляю. – Правитель с сожалением отставил в сторону тарелку и спросил: – Тебе удалось определить, откуда взялся этот человек?
– Скорее всего, он родился и вырос здесь, в этом городе.
– Этого не может быть! – вскочил на ноги Найл. – Он только что убил трех пауков-смертоносцев. Один – трех! Нормальный человек на это не способен!
– Ты хочешь сказать, Найл, совсем другое, – мягко поправил Стииг. – Ты хочешь сказать, что никто из людей этого просто не делал.
– Но ведь победить паука-смертоносца все равно невозможно… – Правитель запнулся: он вспомнил, как два года назад, в пустыне, своими собственными руками насмерть забил одного из пауков. Это было страшно, но совсем нетрудно. Смертоносец отчаянно пытался парализовать его своей волей, но воля юноши оказалась сильнее.
– Да, да, – словно подслушав мысли, закивал старец. – Они просто-напросто никогда не встречались с людьми в открытом бою.
– Ты забываешь про битву Великого Хеба с Айваром Жестоким, когда паукам удалось перебить все человеческое войско.
– Да, помню, помню. Ты повторяешь мне историю, которую поведали тебе усопшие смертоносцы. Да, действительно, когда пауки впервые достигли того уровня, что воля их могла парализовать некоторых из людей, а яд оказался способен свалить и лошадь, был такой случай. Нападение на армию Айвара было внезапным, а внезапность очень часто позволяет слабым повергнуть в бегство сильных. Могучий Хеб рассказал тебе об удачной битве, но забыл объяснить, почему после столь полной победы пауки сбежали из долины, почему позволяли долгие десятилетия отлавливать своих сородичей для получения яда, которым люди парализовали скот на зиму, почему их великая победоносная армия, перебравшись в город, спаленный давным-давно Скапой Хитрым, пряталась даже от пастухов. Тебе не показалось это странным, мой юный друг?
– Однако именно пауки правят этим миром!
– Правильно. А ты помнишь, как они добились власти? Они растили в своих семьях украденных детей, воспитывая преданность себе и презрение к людям, а потом подсылали в деревни и города. Прижившись и хорошо разобравшись в обстановке, лазутчики выбирали удобный момент и запускали смертоносцев в селение. Если захват не удавался, смертоносцы начинали все сначала. Ведь терпение пауков бесконечно. Они способны ждать своего часа годами и десятилетиями. Сражений не было ни одного – лишь длинная череда предательств. Про неудачи тебе не рассказывали, только про победы. Пауки не желают, чтобы кто-то усомнился в их могуществе. Именно поэтому, добившись власти, они вычеркнули из памяти все поражения, именно поэтому они организовывают показательные казни, именно поэтому убивают сто человек за каждого погибшего паука к устраивают грандиозные облавы на виновных, именно поэтому убивают каждого, кто способен хоть шелохнуться под напором их воли. Их главное оружие – страх. Страх, который они сумели донести даже до глубин пустыни, до джунглей Дельты. Каждый человек, увидевший паука, немедленно замирает, боясь сделать малейшее движение. Ведь любое движение – смертный приговор. Попытка сразиться с пауком неизменно вызывает нашествие многотысячной армии смертоносцев.
Найлу вспомнился рассказ деда о том, как однажды в песках был случайно убит смертоносец и уже через неделю пустыню наводнили тысячи и тысячи пауков, род деда был разгромлен, а мужчины публично подвергнуты долгой мучительной казни.
– Кстати, Найл, – опять к месту поинтересовался Стииг, – как по-твоему, если пауки столь могучи и сильны, то почему они отправляют тысячные армии туда, где хватило бы десятка воинов? Молчишь? Тогда смотри!
Внезапно из-за далекого горизонта накатила гигантская волна, накрыла правителя с головой и столь же стремительно схлынула, оставив за собой широкую полосу мокрого пляжного песка. Найл запоздало вскрикнул от ужаса, и тут до него дошло, что он видит всего лишь голограмму, а к голограммам ему давно пора привыкнуть. Крупных волн больше не было – только ленивый прибой теплого южного моря. Среди пенистых барашков появился темный округлый предмет, приблизился, и на берег неуклюже выбралась крупная морская черепаха. Она остановилась, поводила головой из стороны в сторону, получила крепкий пинок от очередной волны и, тяжело загребая лапами, поползла вперед.
– Тебе знакомо это животное, Найл? – с улыбкой спросил старец.
– При чем тут черепаха?
– Дорогой Найл, ты видишь единственного представителя животного мира, который при весе, примерно равном весу паука, имеет достаточно прочный наружный скелет. Но по прыти ему до пауков очень и очень далеко. Так вот. Когда-то, очень давно, столетия назад, люди тоже носили доспехи. Они надевали стальные панцири во много раз более прочные, чем черепашьи, и казались совершенно неуязвимыми. Именно тогда было изобретено такое оружие, как чекан.
Рядом с черепахой свалился на песок предмет, напоминающий половину кирки. Черепаха немедленно втянула голову и лапы, почему-то оставив снаружи хвост.
– Принцип действия сего инструмента заключается в том, что сила удара концентрируется на очень маленьком участке поверхности. Меньше миллиметра. Приложив усилие всего в тридцать килограммов, можно получить давление в точке удара до трех тонн! Кстати, именно поэтому чеканы никогда не точили. Все равно подобной нагрузки не выдержит ни одно острие. И ни одна броня тоже.
– Стииг, ты рассказываешь мне сказки из истории, а между тем всем людям города грозит опасность новой войны с пауками!
– До тебя очень долго доходят совершенно элементарные истины, Найл! – сурово парировал старец. – Оружие незнакомца, которое ты мне принес, больше всего напоминает складной чекан. Рыцарские доспехи им, конечно, не пробить, но мягкий хитиновый покров смертоносца он продырявит, как кленовый листок.
– Вот это да… – невольно выдохнул правитель, беря в руки металлический стержень. – Не может быть.
– Может, может. Вот только непонятно, почему моя аппаратура уже десятилетия не может уловить мозговых импульсов этих изобретателей, несмотря на все старания.
– Постой, Стииг, – вскинулся правитель. – Ты хочешь сказать, что подозревал о существовании этого человека?
– Если быть более точным, то о существовании живых организмов подобной пищевой ориентации.
– Но откуда ты мог знать?
– Всесторонний анализ, обобщение, логические выводы.
– Нельзя ли попонятнее?
– Можно, – согласился старец и уселся в невесть откуда появившееся кресло-качалку. – Вспомни, где хоронили людей до заключения Договора?
– Нигде. Их пауки пожирали. Каждого достигшего сорока лет отправляли, как они говорили, в «Счастливые Края».
– Прекрасно. А где хоронят пауков?
– Их помещают в подземные хранилища, где пользуются памятью мертвых для восстановления событий прошлого.
– Ай-яй-яй, Найл. Какая невнимательность! Сохраняются тела лишь нескольких десятков правителей и их советников. А где остальные? Каждая самка приносит в год почти сотню паучат. Почти половина погибает еще в детском возрасте – при таком количестве детей всех не убережешь. Часть подросших паучат отправляется в экспедиции на воздушных шарах или пешком, но почти четверть выводка остается в городе! Это примерно десять детенышей на каждого взрослого в год! А численность смертоносцев в городе практически не меняется. Паучата растут, взрослеют. И чем они старше, тем меньше их остается… Раз в двадцать-тридцать лет кто-то из великих смертоносцев отправляется на вечный покой в подземные комнаты. Но куда исчезают остальные?
– Не может быть! Если бы пауки исчезали, это было бы замечено!
– Насколько мне известно, смертоносцы отрицают всякую науку и не ведут учета даже собственных слуг. А считать самих себя не станут тем более.
– Ты намекаешь, что этот человек…
– Я не намекаю, я делаю выводы. Всегда различали два типа реакции на опасность: или пассивный – затаиться и ждать, или агрессивный – броситься в ответную атаку. Людей с первым типом реакции пауки культивировали, а со вторым – всячески истребляли. Но если с покорными человечками проблем не возникало, то любое нападение на человека агрессивного для паука чревато гибелью. Ведь паук наносит удар в первую очередь волей, стремясь вызвать страх. И вдруг – оп-па! Чем сильнее страх, тем злобнее ответная реакция. Смертоносцы, того не желая, отобрали сильнейших и опаснейших врагов в отдельную, вольную группу. И к тому дню, когда пауки построили государство, вольные люди тоже нашли в нем свою нишу.
– Не может быть! Ведь про них никто и никогда ничего не слышал!
– Любые подобные слухи пресекались самым жестоким образом. Смертоносцы стремятся к славе непобедимых. Это во-первых. А во-вторых, вспомни, зачем пауки сохранили жизнь правителю Коззаку, что он предлагал тебе?
– Руководить людьми. Пауки хотели иметь правителя, который сам управлял бы людским населением и избавил их от хлопот.
– Вот видишь! Зачем заниматься хлопотливой работой, если можно просто снять урожай?
– Значит, пауки хотели дать свободу людям лишь для того, чтобы не руководить, не растить, не кормить их, а только есть?
– Да.
– А некие дикие люди точно так же питаются пауками?
– Вряд ли их можно назвать «дикими». – Стииг указал на вещи погибшего человека.
– И эти люди даже не попытались помочь своим собратьям, попавшим в рабство?!
– Есть один непреложный закон природы, дорогой Найл. Хищник всегда умнее своей жертвы. Иначе ему не выжить. Выводя породу рабов, пауки довели слуг до такой деградации, что те без специальной селекции даже полноценных детей иметь не могут. А свободные люди невольно становились ловчее, умнее, хитрее. Вряд ли безмозглые рабы и безропотные слуги вызывают их сочувствие.
– Нет, этого не может быть! Неужели смертоносцы до сих пор не поняли, что их едят, как обычных людишек?
– Но ведь и слуги об этом до сих пор не догадываются.
– О богиня Дельты! – вскинул Найл руки к небу. От массы нахлынувших сведений в голове воцарился полный сумбур. Люди едят пауков, пауки – людей. И жизни одних переплетаются с жизнями других. Смертоносец-Повелитель завтра ждет ответа. Что ему сказать? Что он сам скоро станет завтраком?
– Послушай моего совета, Найл, – мягко попросил Стииг. – Воспользуйся умиротворяющей машиной. Твоя нервная система нуждается в поддержке, твоему организму нужна подпитка энергией. Отдохни.
– У меня нет времени, Стииг.
– Тебе нужно успокоиться. Полный покой, и ответ придет сам собою…
Правитель тоже начал понимать, что в таком состоянии не сможет найти правильного решения, а потому позволил усадить себя в уютное кресло и надвинуть колпак. Он ощутил, как на него полилось тепло, нежные потоки энергии, наполняющие каждую клеточку до краев, снимающие напряжение, волнение, страх… Машина отдавала ему энергию точно так же, как солнце дает ее растениям, а они передают ее людям, передают вместе с плотью, жизнью, а люди отдают энергию паукам, пауки – людям, и она добирается до самых дальних закоулков гигантского организма по имени Город. В этом нет ничего страшного, ибо жизнь не исчезает, она лишь переходит из одной формы в другую. Нет ничего плохого, когда человек поедает паука, а паук человека, это лишь обычный круговорот жизни, и потому каждый должен быть счастлив на своем месте.
Найл открыл глаза. За прозрачным куполом Башни, далеко-далеко, над тонкой нитью горизонта появились первые, розоватые лучи утреннего солнца. Наставал новый счастливый день. Посланник Богини чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. А главное – теперь он знал, что скажет Смертоносцу-Повелителю.
* * *
На улице было свежо. Найл поежился, покрываясь гусиной кожей, закрыл глаза, медленно, словно выпивая чашу колодезной воды, втянул в себя влажный утренний воздух, и без малейшего усилия ощутил размеренные вибрации города. Вибрации совершенно здорового организма. Оставалось только сохранить этот покой. И Посланник Богини неторопливо направился в сторону дворца Смертоносца-Повелителя.
На этот раз почетного караула охранниц не было. Правителя города встречал только Дравиг, который демонстративно не стал приветствовать Посланника Богини. Паук просто отодвинулся в сторону, освобождая проход, и с предельной корректностью коснулся сознания гостя, «подсвечивая» дорогу.
Под куполом главного зала царила суровая тишина. Наверное, такое возможно только при общении с пауками: не колыхнулось еще ни единой мысли, не прозвучало ни единого слова, а уже совершенно ясно продемонстрирована вежливая враждебность к будущему собеседнику.
Смертоносец-Повелитель не испытывал ненависти, но не имел права простить нарушения Договора, не имел права простить смерти своих собратьев.
Однако истина превыше всего – и он готов выслушать представителя преступников, принять во внимание все обстоятельства и вынести справедливый – только справедливый – приговор.
Все это можно было понять сразу, и понять всего лишь из тишины.
Никогда человеческая речь не достигнет такой громадной информационной емкости – с грустью понял Найл и выбросил во мрак ожидания яркую картину солнечного дня.
Он тщательно и подробно показывал, как под ласковыми лучами распускаются и наливаются соком бутоны цветов, листва, как, наполняясь щедрой небесной энергией, обращается в жизнь и плоть мертвая земля, а потом, вместе с плотью растений, эта жизнь и энергия, это солнечное тепло переходят в тела гусениц, тлей, дроф. А потом передаются дальше – муравьям, тарантулам, жукам-скакунам. А потом – осам, сороконожкам, фалангам. И так продолжается до бесконечности, и даже над случайно погибшим насекомым скоро появляются мухи, жуки-падальщики, которые вбирают овеществленную энергию в себя, чтобы потом передать ее дальше, по бесконечной цепи жизни.
Найл рисовал картину жизни долго и терпеливо, стремясь донести до Смертоносца-Повелителя все подробности постоянного потока смертей и рождений, а затем уверенно заявил:
– Нарушения Договора не было! Просто вам совершенно случайно удалось увидеть, как жизнь и энергия, полученная пауками от одних людей, перешла к другим. Так было всегда, чему подтверждением отсутствие кладбища умерших естественной смертью пауков. Я утверждаю, что у убийцы не было естественного сознания, как у других жителей города, что у него было неизвестное людям оружие и обувь из панциря паука. Это значит, что до заключения Договора, при заключении Договора и после заключения Договора он жил, получая энергию из плоти пауков, и что он является естественным продолжением цепи жизни. Жители города не могут отвечать за его существование и поведение. О людях – продолжении цепи жизни – в Договоре речи не шло, а значит, их обнаружение нарушением не является.
Произнеся, а точнее продумав эту речь, правитель города с облегчением перевел дух и раскрыл сознание, готовясь услышать ответ. Но тут произошло то, чего он никак не ожидал: Смертоносец-Повелитель растерялся.
Его единое сознание рассыпалось, второй раз в жизни Найла обнажив истинную суть Смертоносца-Повелителя – десяток самок лихорадочно обменивались мыслями, пытаясь быстро найти правильное и достойное решение. Мысли их были по-паучьему емкими, и за считанные мгновения Найл успел понять: пауков вполне устраивала спокойная обстановка в городе после воцарения Посланника Богини, они не хотели вражды. Но опыт поколений требовал проведения акции устрашения в ответ на смерть каждого паука-смертоносца. Самки были готовы к попытке правителя города уйти от ответственности и собирались сурово требовать выполнения обычая и казни трехсот человек, но одновременно готовы были поощрить любую попытку свалить вину на рабов и покарать случайно выбранных заложников из этой безмозглой массы. Получилось бы достаточно пугающе, но ответной ненависти среди обычных людей не вызвало. Больше того, Смертоносец-Повелитель собирался сам подтолкнуть Посланника Богини к подобному ходу, не догадайся тот сам.
Но услышать такое… Кто-то из самок верил, а кто-то нет. Некоторые возмущались столь наглым отношением к паукам, – как к обычной еде, и жаждали казни всех и вся, а некоторые считали услышанное хорошим поводом замять дело и восстановить пошатнувшееся спокойствие. Проскакивали мысли о том, что тел мертвых пауков действительно никто не видел, что давно уже кто-то не видел того или иного знакомого, что старых пауков раз-два и обчелся и что этого просто быть не может. Оживленные переговоры продолжались до тех пор, пока наконец до самок не дошло, что здесь, в зале, стоит Посланник Богини и наверняка прекрасно слышит их перебранку. Разговор враз обрезало, и Найл вновь услышал суровый, полный скрытой силы голос Смертоносца-Повелителя:
– Я понял тебя, Посланник Богини. Я должен подумать и сообщу свое решение позднее.
Дравиг проводил правителя до крыльца и только там, когда гость уже спускался по ступенькам, решился нарушить отчужденное молчание:
– Ответь, Посланник Богини, неужели все, что ты рассказал, правда? Неужели существуют люди-убийцы, которые охотятся на пауков?
– Почему ты спрашиваешь, Дравиг? – остановился Найл.
– Пауки никогда не лгут, – с гордостью произнес смертоносец, – а люди обладают такой способностью.
– Мне очень жаль. – Правитель с грустной улыбкой подавил в себе горечь от упрека. – Мне очень жаль, но все это правда.
– Может, это всего лишь один выродок?
Найл осторожно прощупал сознание Дравига и обнаружил там удивление. Паук не испытывал ненависти, он просто изумлялся тому, что мог найтись человек, совершивший такой плохой поступок. Появилось сильное желание подтвердить намек. Найл понял, что ему поверят и зародившаяся настороженность в отношениях людей и пауков сразу исчезнет. Может, мир в городе стоит маленькой лжи? Искушение казалось довольно велико.
– Мне очень жаль, Дравиг, но… Но их много.
В сознании паука произошло небольшое изменение. Найл ощутил его готовность вступить в схватку, сражаться и убивать. И одновременно то, что компенсировало эту напряженность: у смертоносца появилось доверие к правителю. Ведь Найл сказал правду даже тогда, когда это невыгодно. Значит, ему можно верить.
– До встречи, Посланник Богини.
– До встречи, Дравиг.
Отчуждение между Посланником Богини и охранником Смертоносца-Повелителя исчезло, и впервые за последние два дня Найл почувствовал облегчение. Он немного расслабился, и тут же навалилась огромная усталость. Сколько энергии потратил он, разворачивая подробную картину мира, сколько убедительности вложил в свою речь, с каким трудом задавил в себе страх, ожидая ответа Смертоносца-Повелителя! Легче, наверное, весь дворец взвалить на спину и отнести к Белой Башне.
Найл покрутил головой. Разумеется, коляски нет и в помине. Он же пришел сюда пешком. Теперь и обратно ножками топать придется. Появилось предательское желание спрятаться в Башню, опять расслабиться под умиротворяющей машиной, но Найл взял себя в руки и решительно двинулся в сторону своего дворца.
Солнце теперь не грело, а припекало, суша губы и обжигая тело. Пыль вздымалась клубами и мешала дышать. Вдобавок все встречные жители если и не падали на колени, то замирали в глубоком почтительном поклоне, вынуждая отвечать на приветствие. Все вместе взятое вымотало настолько, что, когда встретившая его у дверей Нефтис доложила об ожидающем в столовой Симеоне, Найл попросил:
– Не говори никому. Меня нет. Я хочу отдохнуть.
Начальница охраны молча кивнула, жестом отстранила кинувшихся к Найду служанок, лично повела покорного правителя по узким служебным коридорам, открыла одну из дверей. Найл с удивлением обнаружил, что они через черный ход попали в комнату Нефтис.
– Здесь вас никто не потревожит, – сказала девушка, споро расстилая постель.
Найл стянул через голову потную и пыльную тунику, кинул на пол, рядом поставил сандалии, с наслаждением скользнул под прохладное одеяло и закрыл глаза.
«Надо сказать… Пусть чистую тунику принесет…» – подумал он, но даже разговор, казалось, требовал слишком больших усилий.
