скачать книгу бесплатно
–– Свидетельница чихнула невовремя, убийца подошёл к дереву и одна из веток находилась как раз над его головой. Так что небольшая погрешность допустима, но она в пределах одного-двух сантиметров. Среднего телосложения, хотя это тоже с погрешностями. На мужчине был плащ, скрывающий фигуру. Стрижка короткая, стандартная, волосы слегка вьющиеся, брюнет. Хотя цвет при ночном освещении тоже может варьироваться. Про лицо свидетельница ничего сказать не смогла, лицо было закрыто тёмным шарфом и очками. Речь правильная, голос без особенностей. Остальные женщины ничего добавить не могут, так как появились на месте преступления уже после того, как наш фигурант покинул кладбище. Пистолет нашли в мусорном бачке на выходе. Там же были очки, перчатки. Естественно, всё без единого отпечатка. Да, одна немаловажная деталь, когда фигурант подошёл к дереву, свидетельница заметила у него на запястье тёмный рисунок.
–– Кстати по рисунку, – довольно улыбаясь, прервал её Звонарёв. – Татуировка в виде орла, а под ним слово «Кабул» и цифры 1987 имеется у господина Далматова. Эту инфу я получил у паренька из налоговой, который знает Далматова лично. И документы фирмы Долматова достали из ямы вместе с жертвой.
–– Ну, что сказать? Профессионально сработано, – сыронизировала Лариса. – По этому блоку вопросы есть?
–– Да, – поднял руку, как учили в первом классе, Ромка. – Зачем этот маскарад, если он собирался убрать Герегу? Какая разница, запомнит он его или нет, а подозрения могли возникнуть.
–– Логично. Хотя, меры предосторожности опытный преступник всегда будет соблюдать. Представляешь, если бы он пришёл на кладбище без этого, как ты назвал «маскарада»? Сразу бы сделали фоторобот и дело в архив сдали, а так… Не дал нам расслабиться.
–– Ладно, с этим всё понятно. Илья, что у тебя с найденными документами.
Капитан Звонарев несколько минут сосредоточенно стукал пальцами по планшету, выводя на экран нужные файлы. Развернув планшет, он установил его перед коллегами. Судя по тому, как Илья разглядывал Ромку и Ларису, складывалось впечатление, что за труды он ждал по меньшей мере медаль и похвальную грамоту. Склонившись над планшетом, майор и лейтенант внимательно изучали документы. Переглянувшись, они непонимающе подняли головы.
–– Не выпендривайся, рассказывай, что говорят эксперты.
– Вот эти документы, – глупо улыбаясь, прокомментировал капитан. –«Чёрная бухгалтерия» фирмы «Видалтранс». Международные перевозки. Фирма принадлежит Виталию Далматову. Стоит довольно прочно на рынке труда. Все документы оригиналы, подписи Далматова подтверждены графологами. Ну, в нашем случае, всё это семечки. Хотя с налоговой надо взять отступные, мы им раскрываемость на этот год обеспечили. Для нас же гораздо интереснее вот эта накладная. Старая, затёртая, но ребята из лаборатории с пониманием отнеслись к моей просьбе, – капитан сделал многозначительную паузу и продолжил, выводя на экран следующий файл. – И вуаля, та же самая накладная в девственно чистом виде. И что мы имеем?
–– Что? – дружно отреагировали Лариса и Ромка, не сводя глаз с накладной.
–– Лариса, – возмущённо взвыл Звонарев. – Открой глаза, надень очки, чем ещё тебе помочь? Неужели ни о чём не говорит? Посмотри куда ушёл трал…
–– Стоп, – восторженно прошептала Лариса, по-новому увидев данные. – Да это же копия «десертной накладной».
–– Она самая, – в шутливом поклоне склонился капитан.
–– Что ещё за «десертная накладная»? – расстроенно кусая губы, прошептал Ромка.
–– Около года назад у военной прокуратуры было дело резонансное. На границе с Польшей взяли трал с контрабандой. По накладным на сельхозтехнику, везли БТР-ы. Шёл трал из нашего города, поэтому нас тоже подключили. Тогда, как нам казалось, мы знали, кто за этим стоит. Проблема перестала быть томной, когда, при задержании, водитель и сопровождающий заблокировались в кабине. Пока наши ребята выбили двери, сопровождающий съел всю документацию. Успели спасти одну зажёванную накладную, но никаких данных по ней установить не удалось. Когда этого гурмана вытаскивали из кабины, откуда-то прилетела пуля-дура. И прямым попаданием в лоб, лишила нас малейшего шанса довести дело до конца. Сопровождающий замолчал навсегда. Водитель оказался рабсилой, которого наняли на неделю. Крутил мужик баранку в ту сторону, куда укажет сопровождающий и не задавал лишних вопросов. Номера фальшивые… Всё сходилось на том, что производитель контрабанды наш местный авторитет Завалов…
–– Мы так думали, Лариса Михайловна, – перебил майора Звонарев. – От того, что тебе, вернее нам, не нравится Завалов, ещё не значит, что он вор и есть. Доказательств по этому делу так и не собрали.
–– И о чём это нам говорит? – поучительно подняла палец вверх Лариса. – О том, что плохо работаете, господа офицеры.
–– Наговариваете вы на нас, Лариса Михайловна, – обиженно вздохнул Илья, приглаживая пятернёй и без того идеально лежащие волосы. – Глядя на сегодняшний улов, не имеет, честный и порядочный бизнесмен Завалов, к этому делу никакого отношения. А теперь смотри внимательно, – серьёзно подытожил Звонарёв, отходя к окну. – Если в то дело, вместо фигуранта Сергея Завалова поставить Виталия Далматова, то пазл полностью закроется. Надо признать, что машиностроительный завод Завалова и мастерские Далматова не встанут в один ряд по уровню производства. Но собрать с десяток БТР-ок для Виталия Владимировича, вопрос хорошего инженера и парочки ребят головастых. Ну и контрабандные комплектующие с его связями достать вообще не проблема. Может, сам вышел на покупателя, может, его нашли, но Далматов подходил для этой цели даже лучше, чем Завалов. Хотя репутация у него и не кристально чистая, но всё же в контрабанде подобного масштаба не замаранная. Да и, по правде говоря, про мастерские Далматова мы ничего толком не знаем. Как-то не было необходимости интересоваться. Ну, в общем, в свете открывшихся перспектив, придётся тебе, Лариса Михайловна, снова идти в кабинет большого босса и просить ордер на арест Далматова Виталия Владимировича. Кстати, сорока пяти лет от роду, рост метр восемьдесят один сантиметр, телосложение нормальное, что полностью совпадает с описанием преступника, сделанным Евсеевой.
Заходить в очередной раз в кабинет, где её полчаса назад отчитали, как нерадивую двоечницу, не хотелось, но выбора не было. Послав Ромку в больницу, допрашивать потерпевшего, Лариса долго сидела с закрытыми глазами, стараясь правильно настроиться на разговор. Время шло, а чакры не открывались. Поняв, что медитация всё равно не поможет изменить настроение шефа, она тяжело вздохнула и вышла из кабинета.
***
Тихое летнее утро набирало силу, грозя перерасти в ещё один жаркий день. Выйдя из здания управления, Ромка медленно направился к остановке. Середина рабочего дня, а людей на остановке собралось на три автобуса. Обведя взглядом встрепенувшуюся толпу, он обречённо посмотрел на приближающийся переполненный автобус и потопал в сторону городской больницы пешком. Торопиться было некуда, потерпевший из палаты не убежит, а возвращаться в кабинет совсем не хотелось. Поэтому прогулка по свежему воздуху было как раз то, что надо в понедельник, за тридцать два дня до отпуска.
Свой первый отпуск лейтенант Аросев ждал с особым нетерпением. Хотелось забросить подальше корочки, о которых мечтал всю жизнь и уехать к родителям на дачу. Вставать не раньше десяти утра, купаться в речке, гонять со знакомыми ребятами на мотоцикле, как все предыдущие годы. И хотя Ромка знал, что жизнь разбросала ребят в разные стороны, но волнующие воспоминания о лете, с запахом ила и сена, остались в памяти самым приятным моментом.
Стать милиционером Ромка хотел всегда. Ещё будучи десятилетним мальчишкой, он подходил к зеркалу и, сделав страшное лицо, рычал: «Вор должен сидеть в тюрьме. Я сказал». Потом были доводившие до головокружения тренировки, многокилометровые пробежки, подтягивания и вердикт соседа: «Не возьмут Ромку в академию. Туда только по блату берут». Ромка в тот день испуганно смотрел на мать, понимая, что судьба его повисла на волоске. Ну, где дальнобойщику и учительнице математики взять «блат». Мама же, подумав несколько минут, уверенно произнесла: «Ну что же, раз нужен блат, будем искать блат». И весь вечер просидела, разглядывая старые фотографии выпускников и делая на полях пометки. Весь следующий день Ирина Борисовна посвятила восстановлению забытых связей. Звонила выпускникам, интересовалась, как сложилась их жизнь и в конце дня всё-таки нашла заветный «блат». Игорь Ружин никогда не учился под руководством Ирины Борисовны, но оказался братом жены Ванечки Березина, которому лет десять назад она незаметно исправила на выпускном экзамене элементарную ошибку. Получив заслуженное «отлично», Ваня, может и не пылал вечной благодарностью, но не отказался представить учительницу влиятельному родственнику. Впоследствии оказалось, что к «блату» ещё полагается и три тысячи долларов заплатить. При этом Ружин подчеркнул, что «заведение элитное, тут деньги от кого попало не возьмут». Потом оказалось, что кроме «блата» и денег, ещё надо и экзамен сдать. И если сочинение и историю тебе помогут, то физическую подготовку придётся сдавать самостоятельно. Ромка до сих пор с ужасом вспоминал забег на три километра. Пот застилал глаза, сердце вырывалось из груди, а в мозгу железным молоточком стучало: «Три тысячи долларов, три тысячи долларов». Именно этот мотив не позволил ему сойти с дистанции, подталкивая всё ближе и ближе к одинокой фигуре офицера с секундомером в руках. После забега Ромка оглядел будущих товарищей по учёбе и понял, что большинство из них имели ту же самую мотивацию, что и он.
Больница встретила Ромку давно немытыми окнами, потрескавшимися стенами с тёмными грязными потёками. Здание, в котором люди, теоретически, должны были выздоравливать и возвращаться к нормальной жизни, угнетало своей запущенностью и несчастным видом. По сухому рыжему газону скакали взъерошенные бомжеватые воробьи, а по комковатому асфальту бродили несколько сгорбленных замученных стариков. «Дай Бог подольше не попадать под опеку здешних последователей Гиппократа» подумал лейтенант, стараясь побыстрее проскочить парк, прилегающий к больнице. Поднявшись по широкой лестнице на шестой этаж, Роман нашёл палату, в которой под охраной, лежал потерпевший Герега.
Открыв дверь, Роман автоматически сделал шаг назад. Из палаты ударил в лицо ком спёртого горячего воздуха. Крепко сжав челюсти, лейтенант с трудом сдержал эмоции. Окна в небольшой палате были заклеены, наверное, не один год. Когда-то белые, ленточки бумаги на створках, призванные спасти больных от зимнего холода, превратились в коричневые, въевшиеся в дерево полосы. В школе Ромка читал, что в мире существуют лаборатории, в которых изучаются лимиты выживаемости человеческого организма. Может местная больница тоже участвует в каком-то эксперименте?
Одинокая кровать посреди палаты протяжно скрипнула. Ромка непроизвольно вздрогнул. Взгляд упёрся в пластиковый пакет, подвешенный на крюк железного штатива. Несколько секунд лейтенант, словно загипнотизированный, следил, как лекарство тягучей волной перекатывалось из одного края пакетика в другой. Тряхнув головой, он стряхнул наваждение и только сейчас заметил под серой простынёй жертву вчерашнего покушения.
Увидев вошедшего, Герега заметно сжался. Сделав несчастное лицо, он жалобно вздохнул:
–– Командир, за что? За что свободы лишаете невинного человека?
Роман растерянно моргнул. В словах лежащего на кровати мужчины ему почудилась ирония. Как будто это не он пришёл допрашивать потерпевшего, а Герега позвал его, чтобы проверить уровень профессионализма. Почувствовав себя незваным гостем на премьере кружка художественной самодеятельности в деревенском клубе, Ромка сцепил зубы, расправил плечи и, сев на старую пошарпанную табуретку, нарочито залихватски раскрыл кожаную папку.
–– Никто вас свободы не лишает. Охраняют для вашей же пользы. Вот узнает подельник, что вы живы, вернётся и добьёт. Так что давайте по порядку и предупреждаю, чем больше вы нам расскажите, тем длиннее будет ваша жизнь.
–– Я-то тут с какой стороны? Я вообще не при делах.
–– Ну, ответственность за профанацию могил у нас ещё никто не отменял, – буркнул Ромка и скосил глаза в сторону потерпевшего. А ну, как спросит статью об этой самой «профанации». И всё, влип «отличник, комсомолец и просто красавец».
–– Так не профуни… рацировали… мы могилу. Просто мужику бумажки свои спрятать надо было. Я и помог по доброте душевной.
–– По доброте ли душевной? – иронично хмыкнул Роман, доставая чистые бланки допроса.
–– Пообещал, паразит, заплатить хорошо. Кто же знал, что он о такой оплате говорил?
Герега расстроенно вытер нос здоровой рукой и даже попытался выдавить одинокую мужскую слезу. Печальный вид потерпевшего снова показался Ромке каким-то показательным, но акцентировать внимание он не стал.
–– Ладно, Олег Викторович, если у вас нет жалоб на здоровье, начнём по порядку. Что вы можете рассказать о своём подельнике? Как зовут? Где работает? Как познакомились? Что вообще за человек?
Герега медленно подтянулся к спинке кровати и удобно сел, поправив раненную руку. Искоса разглядывая обнажённый торс собеседника, лейтенант Аросев пытался набросать словесный портрет пострадавшего: метр семьдесят пять-метр восемьдесят, широкоплечий, стройный, лицо тонкое, в нижней части покрыто длинной бородой, глаза большие голубые, правильной формы нос… На словах получался просто красавец-мужчина. Ромка удивлённо закусил губу. Почему-то вчера Герега запомнился ему, как затюканный, замученный жизнью маргинал. Сейчас же ему показалось, что было в мужчине какое-то противоречие. Словно маленькое простое предложение, вдруг приобрело возвышенный непонятный смысл.
–– Откуда же я знаю, что он за человек? Если бы знал, разве помог бы ему? Как зовут, где работает тоже не знаю.
–– Как и где вы познакомились?
–– По телефону. Он мне позвонил на мобильный.
Роман удивлённо поднял глаза. До чего дошёл прогресс, нынче и у безработных бомжей мобильные телефоны. Конечно, сотовый давно уже стал доступным и удобным средством общения, но тем не менее, требовал определённых вложений.
–– Откуда он узнал ваш номер?
–– Номер чего? – удивлённо переспросил Герега.
–– Номер вашего телефона.
–– Так у меня нет телефона.
–– Что значит нет? Только что вы сказали, что подельник позвонил вам по телефону.
–– Да. Только это был не мой телефон, а его. Давай, командир, я лучше всё по порядку расскажу. Пару дней назад я пришёл в Качановку. Бизнес у меня такой, «ритуальные услуги» называется. В Качановке уже пару дней Даниловна доходила, со дня на день должна была преставиться. У меня на это дело нюх, а как же иначе, – мужчина замолчал, взбивая здоровой рукой тонкую подушку и укладывая её поудобнее под спину. – В нашем деле без чуйки пропадёшь. Вот и в тот день, пришёл я, чтобы, значит, в нужный момент быть под рукой. Благо дело, лето, там яичко выпил, там яблочко погрыз, с голоду не пропадёшь. А тут Васильевна бежит. Кричит, Олег Викторович пойдём со мной к Петровичу во двор, что-то у него второй день куры гуляют без догляда. Сама-то она идти не захотела. Видишь ли, вредный мужичонка этот Петрович. Мне-то собраться, только подпоясаться. Поднял котомку и пошли. Жил Петрович один, жена его лет пять назад преставилась, а сын зимой речушку нашу переходил и не рассчитал веса, ушёл под лёд. Только весной нашли. Петрович после всего этого чуть умом не двинулся, бросаться на людей начал. Вот никто к нему лишний раз и не подходил. Зашли мы в дом, а Петрович уже там, – Герега указал пальцем в небо и быстро перекрестился. – И видать не первый день, потому как то, что на грешной земле осталось, уже вонять и разлагаться начало. Воздух спёртый, мух не считано. Васильевну, как полагается, тут же вывернуло. Как будто без её переработанного завтрака вони мало было. Она-то побежала, а я остался. Окна пооткрывал, мух выгнал и начал готовить покойника. Вскоре и бабки подошли. Похоронили по-христиански. Я, как водится, вещи новопреставленного раба божьего собрал, упаковал. Наследников-то нет, только родственники дальние. Им его штаны ни к чему, а для меня бизнес. У одного взял, другому продал. После похорон решил заночевать в том же селе, чтобы не тащиться на ночь глядя с пожитками. Даниловна-то помирать передумала, поднялась да командовала так, что понял я, делать тут нечего до следующего кандидата. Лёг на центральной площади на лавочку и, только заснул, как слышу музыка заиграла. Проснулся, туда-сюда обернулся, гляжу под лавкой телефон лежит. Поднял, кнопку с трубочкой нажал, слышу голос мужской: «Уважаемый, не знаю, как вас по имени-отчеству, вы сейчас говорите по моему телефону. Я его потерял сегодня в Кочановке, когда знакомого хоронил, а в «контактах» осталось очень много нужных номеров. Вы не могли бы мне вернуть телефон, за вознаграждение. «Ну, – говорю, – за вознаграждение, чего же не вернуть. Говорите куда нести». Договорились встретиться там же, в парке. Вскоре он подошёл. Я тогда удивился, что июнь начался, а хозяин телефона в плаще, да ещё в шарф кутается. Но мужик сразу сказал, что на кладбище целый день простоял и простыл. Глаза слезятся, кашель, насморк, вот и вынужден теперь одеваться теплее. Мне-то всё равно, телефон отдал и тут он кошелёк вынул. Гляжу… денег не считано. Говорю, если ещё какая услуга нужна, то за вознаграждение я всегда с дорогой душой. Вот тут он и предложил: а не поможете ли мне документики нужные спрятать, а я вам по-царски заплачу. Говорю, отчего же не помочь хорошему человеку. На том и поладили. Так что извините, товарищ начальник, ни имени, ни фамилии, ни каких-либо других данных об этом паразите, я вам сказать не могу.
–– Понятно. – Ромка задумчиво кусал колпачок дешёвой ручки, стараясь мысленно нарисовать картинку встречи фигурантов. Казалось бы, куда проще всё складывается, но что-то в этой буффонаде с плащом и шарфом напрягало. – Олег Викторович, похороны были простые, семьи у Александра Петровича не было, наверное, народу собралось не много. Видели вы среди пришедших этого человека?
–– Семьи не было, – безразлично пожал плечами Герега, незаметно скосив глаза на лежавшее на тумбочке яблоко, – зато дом в центре села остался добротный да хозяйство. Так что родственников, откуда ни возьмись, собралось несчитано. До третьего колена слетелись на бесхозный каравай. Пока жив был Петрович и не знали, что у него столько родни. Может и был. Много пришло народу незнакомого. Да и не узнал бы я его. Говорю же, нос, подбородок у него были шарфом завязаны, а на глазах очки.
Выйдя из палаты, Роман закашлялся. Казалось, что каждое помещение больницы имело свои неприятные запахи. Смешавшиеся в коридоре «ароматы» хлорки, лекарств, старости и болезни, давили на сознание, подталкивая к выходу. Взявшись за ручку входной двери, он неожиданно ощутил очередной виток дискомфорта. Словно буравчик в висок вкрутился. В конце длинного коридора на скамейке сидел худенький светлоголовый мальчик Увидев лейтенанта, мальчик поднялся. Во взгляде незнакомца было столько затаённой надежды, какого-то щенячьего жалобного ожидания, что Ромка невольно поёжился.
Прибавив скорость, лейтенант постарался как можно быстрее выскочить из здания. Идя по широкой дорожке к выходу из больницы, он снова почувствовал на спине пронизывающий взгляд и резко обернулся. Всё тот же паренёк, испуганно вздрогнув, опустился на одно колено. Дрожащими пальцами мальчик старался завязать короткие обтрепавшиеся верёвочки, служившие шнурками. Развернувшись, Ромка быстро преодолел разделяющее их расстояние и присел рядом.
–– Могу я узнать, как зовут этого агента ноль, ноль, семь?
–– Джеймс Бонд, – растерянно прошептал мальчик.
–– Я хотел узнать, как тебя зовут и почему ты следишь за мной?
–– Я не слежу, я только хотел узнать, как там Олег Викторович. Баба Аня сварила ему картошки, огурцов из теплицы собрала. А меня дяденька не пустил.
–– Понятно. А имя у тебя есть?
–– Так Андрюшка я. Андрей Налимов. Из Пантелеевки. Работаю я у Олега Викторовича.
–– Что значит «работаю»? – удивлённо поднял брови Роман.
–– То и значит, работаю в его бюре.
–– Бюро, – автоматически поправил лейтенант.
–– Ну да, в бюро ритуальных услуг. Олег Викторович, значит, начальник, а я подчинённый. Вы, дядечка, не смотрите, что я щуплый. У меня конституция щуплая, а силы во мне на троих. Я один за пару часов могилу выкопать могу. Гроб нести пока не способен, ростом не вышел, а попу помочь, или с бабами картошку почистить, это я всегда готов.
–– Лет тебе сколько, подчинённый?
–– Почти шестнадцать. А какая разница? – задиристо вскинул голову Андрей. – Другой и в тридцать лет ничего тяжелее ложки поднять не может.
–– Бардак, – раздражённо покачал головой Роман. – Полиция-то у вас в селе куда смотрит?
–– А нам полиция не указ, – опустил глаза мальчик. – Когда меня отец вожжами хлестал, где была ваша полиция? Когда я ночевал под забором, потому что батя буянил дома так, что войти было страшно? Когда родители запили, и я неделю яйца из-под кур да морковку воровал, где была ваша полиция? Только Олег Викторович за меня заступился.
–– Ладно, «подчинённый», некогда мне с тобой болтать. Жив-здоров твой Олег Викторович. А ты тут не сиди. Всё равно к нему сейчас не пустят, –буркнул Ромка, снова направляясь к воротам больницы.
–– Спасибо, дядечка, – донеслось вслед. – Лишь бы здоров был Олег Викторович, а уж мы его в обиду не дадим. Вот уж, правда, посмотришь на таких людей, как Олег Викторович и поверишь в бога. То я его от смерти спас, а как меня рядом не оказалось, так бог ему свидетельницу послал.
Забыв о желании как можно скорее покинуть территорию больницы, Ромка несколько секунд переваривал новую информацию, затем медленно повернулся к мальчику.
–– Стоп, Андрюха. А вот отсюда поподробнее. Что значит, ты спас от смерти? Его что, не первый раз пытаются убить? И откуда ты знаешь детали преступления?
–– Так и я о том же, товарищ лейтенант, – возбуждённо заблестев глазами, прошептал новый знакомый. – Я ещё в тот раз сказал Олегу Викторовичу, в полицию надо идти. Не добили один раз, вернутся и добьют. А он смеётся: «Не говори глупости. Не убийцы они, просто шельмы дворовые. Чтобы убить человека, нужен характер другой». А я ему говорю, характер не брюхо, впереди тебя не бежит. Откуда знать, что у человека на уме.
–– Пошли-ка в столовую, Андрюшка. Ты, наверное, с утра ничего не ел.
–– Не ел, – махнул рукой мальчик, направляясь за Романом к больничной столовой. – Мне не в первый раз. Я недавно одну картошину съел, что баба Аня сварила. Много-то не съешь. Я и потерпеть могу, а Олегу Викторовичу силы нужны.
Разглядывая голодными глазами расставленные за стеклянной витриной тарелки с едой, Андрюшка старался незаметно прижать руки к животу и сдержать глухое урчание желудка. Посмотрев цены в меню, он расстроенно вздохнул. Ромка тоже изучал цены. Вспомнив, сколько наличных осталось в кошельке, он понял, что комплексный обед не потянет и заказал котлету с картофельным гарниром. Столовый нож, принесённый официанткой, вогнал Андрея в состояние ступора. Прикусив губу, он растерянно перекладывал прибор из одной руки в другую, но так и не вспомнил основы правил этикета. Покосившись на лейтенанта, Андрюшка отложил нож в сторону и принялся за еду.
Вытерев кусочком хлеба последние капли соуса, мальчик тяжело откинулся на спинку стула и, протирая кулаками осоловевшие глаза, начал разговор.
–– Бабушка Аня рассказывала, что раньше к нам в село на работу из города ездили, а уж местные ни в чём не нуждались. В Пантелеевке и ферма была своя, и элеватор, и завод по переработке сельхозпродукции. Потом всё это куда-то исчезло. Во всяком случае я хорошей жизни не застал. Да и людей в селе, практически, не осталось. Пока автобусы нормально ходили, народ только на работу ездил в город, а когда транспорт начал ходить два раза в неделю, разъехались кто куда. Все, кто помоложе да с руками в город перекочевали. Остались в Пантелеевке одни пенсионеры да алкаши, типа моих родителей. Половина домов стоят закрытые. Дети хозяев их под дачи используют. Места-то у нас красивые, лес, речка, да и до Краснореченска на машине полчаса. А пару недель назад начался в нашем селе просто детектив. Сначала понаехали дядьки на машинах огромных и давай по домам ходить, дом дяди Славы искать. Зашли к нам, в смысле, к Олегу Викторовичу, трое, за стол сели, бутылку привезли, закуску. Разлили по первой. И тут, гляжу, а один из приезжих в стакан таблетки какие-то кидает. Я давай кричать: «Олег Викторович, к вам в огород курица бабы Оксаны забежала». Курица эта знаменитая, на людей не хуже петуха кидается. Олег Викторович подскочил и во двор, а те трое к окну подошли, чтобы, значит, на «петушиные бои» посмотреть. В этот момент я и вылил водку с таблетками, а в стакан налил воды. Вернулся Олег Викторович, сели, выпили по первой. Олег Викторович только крякнул удивлённо. Выпили по второй, а после третьей гости начали про дядю Славу спрашивать. Почему тот дом на Олега Викторовича переписал? Как умер? Олег Викторович сначала вежливо удивился и, почти тихо, послал их. Тем дядькам понять бы, что что-то не так, а они за своё тянут. Тут мой начальник и показал зубы, вышвырнул гостей незваных за дверь. Я Олегу Викторовичу потом всё, как было рассказал, а он хохочет. Говорит, чего же в полицию идти, когда ни доказательств, ни улик против них нет.
–– А дядя Слава – это кто?
–– Так брат двоюродный Олега Викторовича. Помер он от туберкулёза около года назад.
Роман взял из рук Андрея пакет, вынул глиняную миску с картошкой, завёрнутую в чистое полотенце, отнёс на кухню и попросил разогреть.
–– Сейчас на пять минут зайдём к твоему начальнику, потом поедем в Пантелееку. Познакомишь меня с бабушкой Аней. Пусть расскажет, чем закончился этот детектив.
***
Капитан Звонарёв открыл дверь офиса и, прежде чем войти, несколько минут рассматривал сверкающую чёрную табличку фирмы «Видалтранс». Ни царапинки на поверхности, ни отпечатков, словно повесили её пять минут назад. Интерьер приёмной тоже поражал одновременно и роскошью, и скромностью. Кожаные диваны, угловатые и простые на первый взгляд, подчёркивали рабочее настроение, в то же время создавая изысканный шик, свойственный прочно стоящим на ногах европейским фирмам. По тому, как преломлялись лучи солнца, проходя сквозь абсолютно чистые окна, Илья сделал вывод, что даже самый низкооплачиваемый обслуживающий персонал, вышколен здесь до состояния роботов.
Секретарша улыбнулась, оборачиваясь на стук открывающейся двери. Капитан с удовольствием отметил, что никаких декольте, мини-юбочек или туфлей на высоких устрашающих шпильках здесь не было. Классический светлый костюм, лодочки и, несмотря на довольно жаркий день, тонкие колготки. Единственное, что смогла себе позволить секретарша – это очаровательный локон, выбившийся из закрученного на затылке «узла». На белом бейджике чёрными буквами имя «Маша». В том же строгом, классическом стиле. Но при этом именно Маша, а не Мария.
Оценив взглядом вошедших, Маша сдержала разочарованную гримасу: судя по костюмам, по тому, с какой уверенностью зашли эти двое, сразу видно – полиция. Вот и скажи, чем отличается полицейский от дальнобойщика. А ведь никогда не спутаешь. Полицейский и лёжа под дешёвым «Москвичом» останется полицейским. И даже ключ «на двенадцать» будет просить так, словно у себя в кабинете допрос ведёт.
–– Я хотел бы поговорить с вашим шефом, – улыбнулся капитан, доставая из кармана документы.
«Сама хотела бы с ним поговорить – с досадой подумала Маша. – Кто же знает, где этот шеф моржовый шляется».
–– Виталия Владимировича сегодня нет на работе, – вежливо улыбнулась она, краем глаза наблюдая процесс предъявления знаменитых корочек. «Налоговая? Вряд ли. Те бы сразу подход к шкафам перекрыли, чтобы не успела достать «чёрную бухгалтерию» и съесть её, или сжечь, или чего они там ещё боятся. Ну а если не налоговики, значит просто так почирикать залетели».
–– Тогда мы подождём, – безразлично буркнул второй офицер, тяжело опускаясь на мягкий кожаный диван.
«Даже тут норовят ничего не делать, – хмыкнула про себя Маша. – Сидите. Работа у вас такая».
–– Пока мы ждём Виталия Владимировича, не расскажите ли вы нам, Машенька, чем занимался ваш шеф последние несколько дней.
Маша долго рассматривала протянутый документ, старательно изучая записи. Когда прочитано было всё, вплоть до последнего слова в штампе, она откинулась на спинку стула.
–– Вам отчёт за всю неделю или какие-то конкретные дни интересуют?
–– Если было что-то внеплановое, что вас удивило или насторожило, то за всю неделю. Если ничего интересного, то обойдёмся четвергом и пятницей прошлой недели.
Задумчиво переведя взгляд на пейзаж за окном, Маша несколько минут считала воробьёв на козырьке соседнего дома и искренне надеялась, что сейчас дверь откроется и на пороге появится всегда весёлый и подтянутый Виталий Далматов. И возьмёт решение всех проблем на себя, избавляя её от необходимости отвечать. Но чуда не произошло, Далматов не появился, и молчание стало затягиваться.
–– В пятницу мы ждали партнёров из Польши. Очень важные и нужные клиенты. Поэтому почти всю предыдущую неделю шеф провёл в мастерских, доводя состояние наших фур и камионов до безупречного, а состояние наших водителей до истерического. В пятницу всё прошло, как на параде, поляки остались довольны. Мы подготовили к подписанию контракт, затем, как водится, пир на весь мир. Ну, а если учесть, что в субботу Виталий Владимирович принимал участие в инаугурации фирмы «Транскоммуникейшен», то субботний банкет, наложенный на пятницкие дрожжи, должен был загнать нашего любимого шефа в состояние близкое к астральному.
–– Любит шеф это дело? – беззлобно спросил второй мужчина, щёлкая себя тыльной стороной ладони по шее.
–– Наш шеф больше по другому делу ходок, – не смогла сдержать сарказма Маша.
–– По какому «другому делу»? – хмыкнул Звонарёв.
Маша раздражённо закусила губу, пожалев о вырвавшейся фразе. Теперь она старательно искала способ загладить неприятный эффект.
–– Работает много Виталий Владимирович, – мило улыбаясь, пропела Маша, показательно взмахнув длинными густо накрашенными ресницами. – Не до глупостей ему.
