скачать книгу бесплатно
Все началось с ощущения залитой в смолу мухи. Не самое приятное ощущение, вы уж поверьте. Ничего не болело, потому что тела я не чувствовал – «смолой» было залито только сознание. Но, видимо, этого было достаточно, чтобы про свое тело я забыл.
Образы, картинки, видения, которые тут же забывались, медленно сводили с ума. Спустя какое-то время «смола» стала превращаться в янтарь. То-то археологам радости будет…
Ощущение времени вообще стерлось. И началось тихое сумасшествие. Одно хорошо – ни сожалений, ни злости, никаких других эмоций не осталось. Звенящая янтарная тишина.
Именно сумасшествие привело к странному эффекту – «янтарь» стал сливаться с сознанием. Точнее, сознание стало растворять в себе «янтарь». Появился даже какой-то суррогат расстояния – та область «янтаря», что становилась «моей». Эта область росла, росла, росла… Кстати, это стало суррогатом времени – в прошлом году я находился вот в этой точке, а сейчас – уже вот туточки. Время.
А потом областей «янтаря», незанятых моим сознанием, не осталось. И я понял, что постиг движение. И остановился я в своем движении и подумал: «Хорошо!» Подумал… Наконец-то подумал!
Ощутил форму закаменевшего куска смолы – гладкий чуть вытянутый и сплюснутый камушек, который так удобно и приятно держать в ладошке.
Появились мысли, цепочки ассоциаций и даже…
* * *
– Па! Смотри! Янтарь!
– Это не янтарь, Жень. Это кусочек стекла. Какой-то нехороший дядя выбросил в море бутылку из-под пива. Бутылка разбилась. Кусочек стекла обкатало морским песком, вот он и стал таким гладким.
– А тетя могла выбросить бутылку?
– Могла.
– Эта тетя тоже нехорошая?
– Не знаю. Надо бы взглянуть на эту тетю – оценить размер… нехорошести.
– Толь! Ты чему ребенка учишь?!
– Ма! Ма! А я нашла кусочек стекла!
– Выброси сейчас же, доча! Поранишься!
– Не поранюсь! Па сказал, что его обкатало морским песком. Он гладкий. Об него нельзя пораниться!
– Жень! Делай, что говорит мама! Мама всегда права…
– Хм… вот, дорогой – можешь же, когда постараешься!
– … кроме тех случаев, когда она не права.
– Толь, я решила, что нам надо съездить на экскурсию! Хватит валяться на пляже! Я уже посмотрела – есть удобные экскурсии в Храм Лесного Ветра и в Город Тысячи Могил…
– О! Это будет интересно!
– Хорошо, что ты согласен. Когда?
– После обеда?
– Отлично! Потом, кстати, они на три часа отпускают народ погулять по торговому центру.
– О, нет…
– Ма! Ма! Па не хочет по магазинам!
– Да ты ж мое солнышко! Только ты о папочке заботишься!
– Подлиза.
– Ма! Тебя я тоже люблю!
– Все равно подлиза. Не разговариваю с тобой! Я обиделась! Ни-ни-ни! Не приставай! Все равно не люблю!
– Па! Ма обиделась! Она не едет с нами на экскурсию! Па, а давай мы одни поедем! Па, а там обезьянки будут?
* * *
…появились воспоминания.
И были выводы: «Янтарь» был мной – я был «янтарем».
В этой мысли не виделось ничего противоречивого или абсурдного. Мысль была правильной и логичной.
За «янтарем» начиналось нечто огромное. Возможно, малый «янтарь» находился внутри более крупного «янтаря» с куда меньшей плотностью.
Почему бы и нет? Делать-то все равно нечего. И сознание стало заливать второй кусок «янтаря». Дело двигалось куда быстрее, хотя торопиться было некуда – кто познал жизнь, уже не торопится.
Потом был третий «янтарь». И «четвертый». И «пятый». Их плотность падала раз за разом, и «поглощения» девятого «янтаря» я почти не ощутил.
Снова остановка. Но ненадолго. Теперь «янтарь» не был для меня ограничением. Окаменевшая смола, в которой увязла доисторическая муха, перестала быть ограничителем, так как муха могла сделать с «янтарем» все, что пожелает.
В данном случае фантазия «мухи» была простой и незамысловатой – янтарь вдруг потерял прозрачность, дрогнул и стал осыпаться мелким крошевом.
* * *
«Они почему-то всегда начинают с того, что ломают…» – подумал кто-то насмешливо.
* * *
Полуденное солнце сквозь легкие полупрозрачные занавески освещало огромную светлую комнату. Вначале я затруднялся дать ей определение – больше всего это помещение смахивало на номер в дорогой гостинице. Но потом сообразил – медицинская палата. Поскольку в наличии были: я в роли пациента, меланхоличный врач с повадками и внешностью Аллана Владимировича (минус шевелюра и очки) и веселый взвод симпатичных медсестер в однотипных коротеньких халатиках.
Не знаю, видел ли в своей жизни Кейлин Танилалу хоть раз дорогие номера престижных гостиниц (кроме, как в фильмах и на фото), а я мог сказать, что – да – звездочек тут набегало эдак с четыре штуки. Честно заработанных звездочек. Впрочем, в моей жизни большого количества звездочек тоже было немного.
Настоящий ковер на полу, изящный столик с инкрустированной столешницей и красивые стулья с высокими спинками, огромная кровать, в данный момент занятая одним-единственным мной. Если лечь по центру, то до края дотянуться будет невозможно, и даже если лечь поперек – то все равно. Три огромных кресла. На потолке какой-то абстрактный рисунок в нежно-бежевых тонах.
Увидев на стенах шесть разнокалиберных картин (от маленькой – в две ладошки, до огромной – во всю стену), я был вынужден прибавить этому «отелю» еще одну звездочку. Потому что мой ИБК, стоило мне заинтересоваться причудливыми горными пейзажами, под каждой картиной высветил соответствующий маркер с именами художников и названиями. И под каждым маркером – скромненькое крохотное уточнение-подпись «Подлинник». Молниеносный поиск по сети подтвердил – за самую маленькую из этих картин лично Кейлину Танилалу придется горбатиться лет эдак пять! И в процессе не пить, не кушать и не дышать. И не платить за утилизацию отходов своей жизнедеятельности. Хотя какие могут быть отходы при таких ограничениях?
Рисовать фломастерами на этих картинах мы, пожалуй, не будем. Тем более что это пейзажи, а не портреты – так что и усы пририсовывать вроде как некому.
* * *
Может показаться странным, что сейчас я весь такой веселый и радостный. Потом-то сообразил, что в меня ввели столько обезболивающих препаратов, что удивительно, как я в пляс не пустился сразу после того, как открыл глаза. Тем более что повод, как ни крути, есть. Наверное, танцевать с красивыми медсестрами, похожими на ангелов, я не стал по той причине, что даже под лекарствами двигаться мне было пока тяжеловато.
К тому же ощущения от «янтаря» никуда не делись. Он по-прежнему был со мной, но никакой привязки к внешнему миру не имел. Это было, как… мысль. «Янтарь» находился в другом… измерении? Мире?
А в тот момент, когда впервые пришел в себя – будто проснулся после кошмара. Медленно блекнут, выцветают переживания и тревоги: смерть Лены, пережитый за нее страх, глухая ненависть к едва знакомому азиату – владельцу яхты, переживания за девятилетнюю Женьку, оставшуюся в отеле…
И наконец, медленно выцветает воспоминание о том, как тело рвут акулы, приплывшие на запах крови…
Ну, посмотрел очередную серию ужастика «Челюсти». С кем не бывает? Подумаешь – событие… Подумаешь, в качестве одного из проходных персонажей-жертв. Нет, ужастик, конечно, не забывается полностью, но становится менее важным, чем осознание простого факта – я снова жив! Да что там, на фоне этого факта «ужастик» откровенно не проходит по весу!
Последней в черно-белые тона переходит картинка висящих под разорванным животом потрохов в облаке крови.
Но взгляд на свой обожаемый гладенький (с кубиками!) живот и быстрая инвентаризация конечностей полностью закрывают тему ночных кошмаров. И антураж вокруг – будто какой-то талантливый (а скорее гениальный!) сценарист смешал «Масс-эффект» и «Гарри Поттера», ухнув на это дело годовой бюджет США. Или попилом бюджетов занимаются режиссеры?
Ну, да – организм слегка не мой… Но когда свежеиспеченного попаданца волновали подобные мелочи, верно?
* * *
ИБК – имплантированный биокомпьютер. Это сказка! Это подарок! Царский подарок на сотый юбилей царствования!
Он может подключаться к местным сетям, выполняет функцию кошелька, с ним можно играть, смотреть новости, связываться с нужным адресатом, получать любую информацию, находящуюся в свободном доступе (и делать это, благодаря мысленному управлению, очень-очень быстро), отвисать на форумах и развлекательных порталах…
А еще… на этом ИБК все-все-все о жизни курсанта летного училища Кейлина Танилалу. Когда и где родился. Где рос. Как учился. Кто учителя, родители, друзья. Прослушанные лекции, выписки из книг и конспекты. А также – чем занимался, чем увлекался, чего терпеть не мог. Десятки часов видео «от первого лица».
А вот «хоум видео» с подружками от первого лица почему-то нет! И подружек – судя по всему, тоже. Странно – парень-то симпатичный. Зато закономерно порнухи было МНОГО, и по длительности она приближалась к записям его собственной жизни.
Ну? Разве не подарок? Нет, я не про «порно», я про тот скромный факт, что от самого Кейлина мне достались пусть и немаленькие, но – обрывки памяти и ошметки навыков. А он еще и удалял незначительные или скучные на его взгляд фрагменты из записей о собственной жизни – место экономил, как и положено бедному курсанту летного училища. Можно было бы вякнуть что-то вроде, «что лучше б порнушку почистил», но это было бы чистым ханжеством с моей стороны… можно подумать, сам гормонами не страдал в его возрасте.
И такой вот дайджест собственной жизни. Бесценно!
Личности, как таковой, нет – так что никто меня под локоть толкать не будет, своего мнения не навяжет, на жизнь не пожалуется. Если попытаться оценить это наследство, то самым важным, разумеется, следует считать знание языка.
Имеются, конечно, кое-какие социальные рефлексы. Но владение ими находится на каком-то интуитивном уровне – когда только пришел в себя, с огромным трудом сумел сообразить, чего от меня хотят окружающие. С другой стороны, а каким еще должно быть управление рефлексами, если не интуитивно-бессознательным? К тому же мое мычание и блеяние было воспринято спокойно и списано на травму мозга от перегрузок.
Время от времени всплывают различные навыки и знания. Вот, например, в работе ИБК я разобрался очень быстро. Но там было нетрудно разобраться, даже если б всё забыл напрочь – то, что у нас называется «интуитивно-понятный интерфейс», тут доведено до абсолюта. По сравнению со здешними образцами программных интерфейсов виндовые «окошки» кажутся запутанным узкоспециализированным ребусом для фанатов прохождения заковыристых квестов!
Итак. Кейлин Танилалу. Чисто на всякий случай: первое – имя, второе – фамилия. Не перепутайте!
Здравствуйте! Очень приятно, Кейлин Танилалу. Май нейм из Кейлин Танилалу. Кей-лин. Та-ни-ла-лу. Для друзей – просто Кей!
* * *
Отсутствие зеркал напрягало. Даже бесило. Я, конечно, посмотрел несколько видео с участием Кея с внешних камер или от других участников съемок на старых записях и имел представление о его внешности, но – понятно – до конца не верил. Сам себя осмотрел, ощупал. Но это все не то. Может, у них какой-то запрет на отражающие поверхности? Или они… эти… ну, которые в зеркалах не отражаются?
Разумеется, сунулся в ИБК и тут же выяснил, что решение элементарно, как очень многое в этом мире. Встал перед окном (чтобы свет на лицо падал) как был, голышом. И мысленно отдал ИБК команду: «Зеркало в полный рост!»
Прямо в воздухе безо всяких промежуточных спецэффектов беззвучно повисла ровная зеркальная поверхность. Точно в метре от меня. Смотрись – не хочу!
Красавец! Не Геракл. Аполлон! Рослый, стройный, мускулистый. Пресс, «банки», «крылья», широкие плечи, мускулистые ноги и руки… Между поясом и коленями – неплохой такой размерчик, за который не стыдно. Как же тебя, Кейлин, с таким-то хозяйством до сих пор никто не окрутил-то? Или тут все парни такие? Вообще-то, так оно, скорее всего, и есть – медицина, условия жизни, высокие технологии. И на записях окружающие были в отменной физической форме.
Подошел к зеркалу поближе.
Гладкая кожа, лицо правильное, нос прямой, соломенные волосы с рыжеватым отливом в короткой прическе бокс (или это «полубокс» называется?). Щетины нет – щеки гладкие, как коленка. Когда это я побриться успел? Или меня побрили, что неудивительно при уровне сервиса в этой клинике? Или ростом волос на лице тут могут управлять с помощью каких-нибудь таблеток?
Глаза…
Оп-па, косяк. Глаза, если судить по фотографиям и записям, имеющимся в архиве, у меня должны быть серыми. А сейчас, в зеркале – такие же, как в той, земной, жизни – зеленые. Изумрудно-зеленые глаза – из-за них мы и сошлись с Ленкой девять лет назад – у нее они такие же. Были.
Острый приступ сожаления о потере прошел быстро – окружающая действительность успешно вытесняла «ужастик» с помощью новых впечатлений и легкими намеками на то, что попал я не куда-нибудь, а в сказку. Только краем… сознания?.. ощутил, как дрогнул, но тут же успокоился «янтарь».
Встал вопрос, что же делать с цветом глаз. Решение, разумеется, подсказал ИБК. Технологии, неотличимые от магии, тут используются практически во всех сферах жизни. В том числе и в косметике – в качестве румян, туши, теней, лака для ногтей тут используется специальная иллюзион-система, накладывающая изображение поверх кожи. У этой системы несколько названий – фантом-система, призрак, хамелеон (похожий зверек водится на какой-то из известных планет). И, конечно, можно менять цвет глаз. Иллюзорные контактные линзы, так сказать. Специальные средства, безусловно, «пробьют» «косметическую иллюзию», но применяют специальные средства – неожиданно – специальные службы. Так что на первое время сойдет. А потом имитируем косметологическую операцию по смене цвета глаз – тут такое тоже практикуют. И подделаем свою медицинскую карту. Или как тут это делается?
Я ж говорю – сказка! Вокруг – сплошная магия!
* * *
Все мое замечательное настроение – псу под хвост. Старые проблемы Анатолия теряют блеклость и снова наливаются неприятными кислотными красками. И местные проблемы Кея начинают вылезать со страшной силой. Видимо, начинает проходить действие лекарств.
Проблем у Анатолия немного. Он с женой был убит во время туристской поездки. До сих пор непонятно, что там случилось. Отчего на него взъелся владелец яхты? Зачем обычному яхтсмену пистолет с глушителем? Отчего произошел взрыв? Эти вопросы по отдельности – еще ладно, чего только не бывает. Но вместе – уже подозрительно.
Это все – свершившиеся факты, коих не изменишь. Вот и получается, что оставшаяся проблема у Анатолия только одна – дочь Женя. Их с Леной родители, конечно, нормальные – свою внучку выдернут из заграниц, окружат заботой и вниманием… как бы еще не передрались в споре о том, кто из них заберет Женьку к себе. Но все равно за дочку тревожно.
А вот проблема у Кея – куда серьезнее! Кей у нас, оказывается, герой!
И еще какой! Почти ценой собственной жизни спас орбитальную станцию от столкновения с тяжелым рудовозом, на котором проходил практику. И между делом спас шестьсот одиннадцать человек!
Подавляющее большинство, оказывается, использует свои ИБК как видеорегистраторы, «сохраняя» несколько последних суток… не потому, что боятся каких-то там «подстав» или чего-то в таком духе, а… ну, чтоб аппаратура не простаивала. Некоторые даже делают нарезку и выкладывают в сеть на всеобщее обозрение, но это – не айс и считается чем-то близким к самолюбованию и нарциссизму!
Так что я не мог пройти мимо возможности посмотреть с помощью ИБК последние часы сознательной жизни бывшего «квартиранта» этого тела. Да еще и от «первого лица». Посмотрел. Впечатлился.
А потом подключился к местным новостям. Проникся.
А потом поприсутствовал на профильном форуме (слава богу, хватило ума включить режим инкогнито!), где посмотрел многочисленные записи из ходовой рубки, со станции, послушал интервью очевидцев и участников…
И был потрясен и впечатлен. Не уровнем местных технологий, а личностью, которую заменил в этом теле.
Хорош! Кейлин Танилалу был хорош! Гордый профиль, залитый кровью волевой подбородок. Ни воплей: «А-а-а! Мы все умрем!» Ни истерик: «Спасите меня!»
Нет. Лишь спокойное и насмешливое: «Да плевать на ускорение, детка! Иначе поцелуемся со станцией. А там человек пятьсот, не меньше!»
Круто! Красиво! Разве не герой? Без дураков, герой!
Я и ерничаю-то исключительно из-за врожденной циничности, присущей моему поколению периода начального накопления капитала, и в попытках забить понимание собственной… мелкости – увы, мне вряд ли доступны столь мощные порывы души, ведущие к великим поступкам и достойны быть вписанными в историю… какого угодно мира. Мой потолок – пойти на корм акулам.
Оказывается, принц Эвелин ни-Ровено ан-Алехандро (и еще пять родовых имен) лично руководил операцией по спасению рудовоза, с негодованием отвергнув предложение некоторых горячих голов из своего штаба расстрелять терпящий бедствие тяжеловоз (на котором, по сообщениям бортового искина, единственный выживший, скорее всего, не проживет и часа), с тем, чтобы нечему было гореть в атмосфере, портя экологию планеты одной из центральных систем. Лично! И в составе спасательной группы первым поднялся на борт «девяносто пять – одиннадцатого», чтобы своими («этими вот!») руками спасти юного героя…
Правда, по какой-то причине нет ни одной записи, на которой благородный принц Эвелин ни-Ровено был бы запечатлен в антураже внутренних помещений тяжелого рудовоза. Ну, да ладно – это я уже придираюсь – делать принцу больше нечего, как по разрушенным космолетам ползать и выковыривать из обломков пока еще теплое мясо.
