скачать книгу бесплатно
Магия жизни бабки Манефы. Открой мОгию своей жизни…
Ярослава Предеина
Эта книга – словно открытая дверь в мир СтарЫх: бабки Манефы и её Деда. Будто вы по-простому к ним в гости зашли и попали в пространство, где каждый человек принят таким, какой он есть по своей сути, где любому даётся возможность поправить свою жизнь к лучшему. Бабка с Дедом помогают. Тут всё про жизнь, каким бы невероятным ни казалось. Наблюдая за происходящими преображениями других, возможно, и вы откроете свою глубинную, изначальную мОгию жизни.
Магия жизни бабки Манефы
Открой мОгию своей жизни…
Ярослава Предеина
© Ярослава Предеина, 2021
ISBN 978-5-0055-4277-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Квадрокоптер Гвидонушка
Прибытие посла с дарами
Заросшая зелёным конотопом деревенская улица со времени своего появления не видала такого дива! По её неровностям на малой скорости шёл серебристый автомобиль, чудного вида и низкой посадки. Остановился у палисадника дома, стоявшего на пригорке.
Часть боковой плоскости машины отделилась от корпуса и лепестком посолонь отъехала к крыше: ни дать ни взять – шлем древнего галла, только однокрылый. Козёл у забора медитативно уставился на это явление, настраивая своё виденье в попытке найти сходные образы в одном из девяти миров, доступных ему.
Из нутра невиданного доселе устройства высунулась нога в обувке, в разы превосходившей по стоимости местный сельпо вместе с его содержимым, и прочно, стопой установилась на землю. Обладатель ноги, чуть помедлив, явился тоже. Молодой человек держал в руках коробку.
Оглядев избу с палисадником, парень победно хмыкнул. Несмотря на то, что навигатор за пару километров заглючил, затянув мужским многоголосьем, как допотопное радио, какую-то «голымбу» – он у цели!
Ни с того, ни с сего, картинка в его глазах вдруг дрогнула и затроила. Несколько мгновений струилась, как мираж, и, вдруг, стала отчётливой: вместо избы стоял особнячок в стиле неоклассицизма. Парень успел прочесть на фасадной табличке: «…дом мещанина Чудинова… памятник архитектуры… охраняется…». Через секунду вернулось изображение избы.
Парень мотнул головой: наукообразное мышление явно дало сбой, растерянно перебирая когда-то добытые разумом образцы, но они не давали случившемуся объяснения… Молодость и настрой на выполнение задачи не дали отвлекаться на несущественные вопросы. «…Ни кола и ни двора… только горенка одна…» – пронеслось напоследок в голове у парня, он, уверенно миновав двор и сени, постучал в дверь и зашёл в избу.
– Есть кто?! Здравствуйте! Могу ли найти здесь бабку Манефу?
У печи стояла старушка, умильно сложив руки и наклонив голову набок. Взгляд её лучился и проникал в самое нутро, а голос оказался певучим:
– Поздорову, милок! Я и есть Манефа-то. А ишшо всё гадала: и ково энто к нам ноги по Белу Свету несут?!.. А будто и знаю я тебя, али видела когда?!
– Иван Незнамов. Меня к вам отец привозил после смерти моей матери, прямо из роддома, – и неуверенно добавил, – выхаживать… или в печи допекать?!..
– Де-е-д, а дед?! Ну, ты глянь, как Ванятка-то вымахал: коса сажень в плечах, чернобров, и дюж, и умён, и здоров!
Бабкины напевные слова будто слились в один поток, который плавно потёк на лежанку печи и стал завиваться там воронкой. Словно волна вымывала из-под берега корягу. Поток «вымыл» с печи крепкого на вид деда, который, с неожиданной для старика пружинистой молодцеватостью, спрыгнул с лежанки, точно попав ногами в валенки.
Знакомство с Дедом
– Иван, говоришь? Да-а-а… Ни дать, ни взять – царевич! Зови меня Дед. – И, крепко пожав молодцу руку, уточнил: – Дело пытаешь, али от дела лытаешь?
Прищурившись и мысленно переформулировав вопрос Деда, Иван бодро перешёл к изложению сути своего приезда:
– Отец велел передать бабке Манефе, в благодарность за неоценимую помощь, подарок, – Иван повертел в руках коробку. – Я здесь затем, чтобы передать вещь и проинструктировать по использованию. И только.
– Уверен? – прищурился Дед.
– Я уверен во всём, что со мной происходит, – снисходительно пояснил молодец.
Дед задорно усмехнулся и легко тряхнул кистью руки: у Ивана поплыло перед глазами, подкосились ноги, и, плавно осев на колено и попытавшись удержать равновесие, он всё же мягко повалился на бок. Лёжа на полу, Иван забавно таращил глаза и моргал, пытаясь навести резкость и осознать то, что произошло.
– И теперь уверен? – наклонился к нему Дед, подавая руку и помогая встать.
– Н-не совсем…
Тут подала голос бабка:
– Ну, полно вам, игруны!.. Пожалуйте к столу. Чего отведать хочешь, Ванюша? Чем тебя попотчевать?
Иван с некоторым усилием собрал взгляд в пучок, обвёл им стол, накрытый скатертью со всевозможными яствами, и подумал: «Самобранка, не иначе…»
Залпом выпив полкорчаги ядрёного прохладного квасу, Иван с интересом воззрился на Деда. Тот, спокойно вымыв руки и ополоснув лицо, утёрся вышитым рушником, поданным бабкой, и уселся во главе стола.
– От отца, небось, отпочковался ужо?!
Несмотря на чёткость и исчерпывающую ёмкость вопроса Деда, сознание Ивана выдало несколько вариаций его понимания, кучу рассуждений на тему «отпочкования от отца», каких-то смыслов, сравнений, аргументов…
Удивившись этому мимоходом, Иван быстро выбрал из всего многообразия самый очевидный, безопасный вариант и ответил:
– Да. Отец трудится в московском исследовательском заведении. И это относительно новая наукоёмкая отрасль в разработке биометрических технологий…
– Чё?! – вдруг встряла с интересом бабка Манефа.
Дед хмуро пояснил:
– Сим-сим, откройся, вот чё! Те, лада моя, тудыть не надоть…
Бабка успокоено вздохнула и подбавила Деду в глиняную миску груздянки погорячее, щедро сдобрив сметаной и зеленью.
Дед, давая Ивану понять, что тот может продолжать, подытожил вышесказанное:
– Да… Действительно, относительно новая.
– А я живу и работаю в Сколково, – закончил отвечать добрый молодец.
Бабка снова оживилась:
– Што за деревня-та, Сколкова?… Можа ты слыхал, дед? Уж больно говоряще названьице… с какого мира сколок-от?!
Дед не отвечал, только положил ладонь на руку бабки, которая мигом умиротворилась. На Ивана он смотрел понимающе, серьёзно, но глаза его смеялись. Иван замер с ложкой в руке, мысленно тоже улыбнулся бабкиному предположению: образ деревни никак не вязался у него с огромным и сложным устройством наукограда, больше напоминавшего космический муравейник, кишащий идеями и масштабными бизнес-проектами. Хотя…
– Ну, добро. Благодарствую за обед, ласточка моя! – «ласточка» засветилась неподдельной радостью и порхнула к шестку печи «на хозяйство». Дед взглянул прямо:
– С чем приехал-то, молодец?
Наречение нано-устройства именем
Иван деловито открыл коробку, которую принёс с собой, и выложил содержимое на стол.
– Отец дарит бабке Манефе квадрокоптер! Вернее, последнюю из его модификаций, многократно совершенствованных, – и бросил через плечо, – баб Манеф, подойди, пожалуйста, для инструктажа!
– А-а-ах!.. – раздалось вдруг за другим его плечом.
Иван, вздрогнув, подпрыгнул на лавке: непостижимым образом бабка, только что копошившаяся в закуте у печи, оказалась прямо за ним.
– А ничё-ничё, Иванушка, не пужайси меня, чай, не змей я… не Горыныч, – и всплеснула руками. – Де-е-ед, ну ты гля-а-ань! Чего на белом свете деется-то: чудо чудное, диво дивное! Это што же нонча Левша-то русский замастырить могёт!
На столе лежало небольшое зарядное гнездо, в центре которого находилось устройство размером чуть меньше мухи, снабжённое четырьмя уж и совсем маленькими лопастями. Рядом, на подставке, стоял монитор, похожий на небольшое блюдо.
И тут перед молодым человеком, как отвесная стена скальной породы, выросла задача: объяснить бабке принцип работы устройства и тех возможностей, что оно даёт, на понятном ей языке. Задача эта выглядела именно как стена, ибо он тут же осознал, что языки изъяснения у них различны. Ни один термин из тех, какими Иван собирался привычно описывать устройство, не мог быть понят человеком, не вхожим в технократический мир, породивший это устройство! Ну, а уж тем более – бабкой.
Добрый молодец непроизвольно принял позу мыслителя…
– Гвидо-о-он, свет мой зоревый, внучеком когда-тоть воплощённый! Ты ли это?!!
Иван медленно поднял голову, округлив глаза, челюсть же его оставалась где-то в районе тимуса… Тут бабка, щурясь на устройство, разглядела его поближе и вынесла изрядный, но мягкий вердикт:
– Мимо!
– Чего мимо?!
– Мимо острова Буяну, – напевно произнесла бабка, а затем отчеканила: – Обозналася я, дюже схож!
Затем, умильно сложив ладони у подбородка, снова перешла на певучую речь:
– Экой славной комарик-от! Везде не замечен летат, всё на белом свете видат, да мне всё, поди, докладыват да показыват! Да, Ванятка?
Иван с трудом подобрал челюсть и кивнул утвердительно. И попытался осмыслить тот короткий, но ёмкий и исчерпывающий ряд образов, коими бабка обрисовала функционал сложнейшего устройства…
– Дак ить так и стану кликать его – Гвидонушкой, – бабкино лицо расцвело улыбкой, зарумянилось, и будто даже стало рассеивать сияние. – Имя-то, – пояснила она, – есть у всего в миру, и оно мно-о-гое определят!… Благодарствую, Ванюша, батюшке твому!
Бабкино приятие и усвоение
Теперь Гвидонушка был, видимо, прочно и естественно приписан к бабкиному хозяйству, поскольку она тут же озаботилась поставить его на довольствие:
– Чем питатся сия небесна тварь?
Добрый молодец, наконец, пришёл в себя. Выяснив у Деда местонахождение единственной розетки в избе, которая оказалась, конечно же, свободна, он воткнул в неё компактный блок питания с гнездом и осторожно, двумя пальцами, взяв квадрокоптер, усадил его в гнездо заряжаться. Тот и впрямь был похож на комара.
– Поди-ко, и от Солнышка Красного заряжатся? – уточнила вдруг бабка. Вконец растерявшийся от продвинутости бабки, Иван кивнул.
– Тако уж с Начала Времён повелося, что Светило всему жизнь даёт, обогреват и напитыват светом.
Бабка Манефа улыбалась и была явно особо счастлива. Гвидоша, заряжаясь, чуть заметно вибрировал.
– Эко глазок-от закатыват, чай, услада ему – питаться!
– Чой-то срамным местом он питатся! – вдруг иронично изрёк Дед, до того молчавший.
– Ты чё ишшо, старый, удумашь?! Сам знашь – нетуть срамных мест на тели, всё годно к делу и почётно! Энто он пузиком припал… Ну, али зародом, – заступилась за Гвидонушку бабка. Потом повернулась к Ивану с неожиданным вопросом:
– Размножатся?
Иван, развивший за короткое время общения со стариками свою сообразительность в разы, серьёзно и уверенно заявил:
– Только в лабораторных условиях, но… Эта единичная, уникальная модель серийность не предполагает. Аналогов нет!
– Сердешна животинка-а-а! Так и не с кем ему душу отвесть… Весь-то в служении!
Бабкино воззрение на мир позволяло оживотворять всё сущее в нём, ко всему относиться как к живому. И это будило в Иване то ли глубинную память, то ли уважение к этим старикам, которые не только не были немощны, а, наоборот, ощущались мощными опорами, на которых держался мир.
Их житьё-бытьё не содержало сожалений об ушедших годах и молодости, бесплодных переживаний о том, «куда катится этот мир». Создавалось устойчивое ощущение, что они сами и катили его, куда надо, заодно правя и выравнивая Путь.
Из глубин сознания Ивана вдруг выбулькнул совершенно невозможный для него образ: «СтарЫе – это боги под прикрытием!» Усмехнувшись своей нелепой выдумке, Иван стал прощаться.
Уже миновав сенцы и выйдя на широкий двор, Иван спохватился, что забыл о настройках сканера квадрокоптера, и попытался выдать бабке чёткий и простой алгоритм действий по активации устройства. Про «сетчатку глаза» она явно не поняла, зато после фразы «отпечаток указательного пальца», бабка напевно отвечала:
– А ты, милок, напрасно переживашь: и перстом укажу, и с глазу на глаз с им повидаюсь… Ты, главно, в дорогу-то дальню, мысли беспокойны не бери. Оставь их тута же, у обочины-то…
Обережные проводы
А на обочине уже располагался козёл. Вернее, задняя его часть. Передняя же помещалась в машине, которую Иван не потрудился закрыть по приезду.
Козёл явно медитировал, обозревая недра нового для него «явления», упёршись передними копытами в водительское сиденье.
– Сократ, кудыть ты!.. – укоризненно воскликнул Дед, и, вытаскивая козла из машины, проворчал, слегка кряхтя: – Сократ мне друг, но… в Сколково не пустют.
– …тем самым много потеряв! – весело продолжил шутку Деда Иван.
На сиденье обнаружилось два чётких следа от Сократовых копыт, которые, по всей видимости, прежде ступали в полувысохшую лужицу рядом с машиной. Дед поскрёб задумчиво в бороде, философски резюмировав сей факт:
– Кажный стремится оставить после себя свой, непременно вещественный, след. Запечатлев в материи, так сказать… написать, штоб потом не вырубить и топором. Видать, это единственный способ, штоб тебя не переврали, передавая твои знания потомкам, да, Сократ?!
Тот был не расположен ни к прениям, ни к ораторству, и побрёл в сторону.
Появилась бабка Манефа, держа в руках свёрнутый кусок льняной холстинки:
– Ванюша, возьми с собою, не побрезгуй, мой пирожок-подорожничек! Авось да пригодится, ежели захочешь собой самим оставаться, принудительного тягла избежать да силу понапрасну не сливать… А на тряпице-то, тута, берёзовым угольком начертала – так ничё поди? – эт на удачу отменну…
Попрощались. Бабка незаметно утёрла слезинку… И тут Иван почувствовал, будто натянулась некая нить, что образовалась за время его гостевания у стариков и связывала теперь его с ними. И в том внутреннем пространстве его, где она брала начало и крепилась, создалось такое предельное её натяжение, что это причинило Ивану лёгкую щемящую боль.
Но Дед заручился обещанием Ивана бывать у них и без повода, запросто, а бабка обняла так тепло и мягко, что эта душевная связующая нить стала упругой, тянущейся, как ласковая струйка света, не потеряв при этом своей прочности. Боль растворилась.
