скачать книгу бесплатно
Глава 7. Рыночный механизм
Для понимания любого явления очень важно знать, во-первых, как оно зародилось – предпосылки, авторы, если они есть, мотивы, а во-вторых, какими качествами оно обладает. Главная функция рыночного механизма – а основные принципы его приведены выше – заключается в том, что он призван восстанавливать и сохранять равновесие в отношениях между людьми в процессе их жизнедеятельности. А это в свою очередь являетсяследствием восстановления равновесия внутри каждого человека (в его сознании), так как этот механизм дает ему возможность найти решениявозникающих в ходе его жизни проблем, не прибегая к обману и насилию. Разве не этому служатдобровольный обмен, равноправие, взаимная выгода (и не только выраженная деньгами), разделение функций (труда), свобода выбора, конкуренция, независимость, достоверность информации и, конечно, частная собственность как залог личной ответственности. У этих принципов рынка нет конкретных авторов – они выстраданы жизнью и возникли как наиболее эффективноедля популяции людейсредство выживания, как выражение здравого смысла, уменьшающее количество проблем – проблем, чаще всего связанных с эскалацией противостояния, которая неизбежно происходит при использовании в отношениях между людьми насилия и обмана или в результате человеческих ошибок.
Рыночный механизм должен быть устроен так, чтобы выполнять функцию по восстановлению и поддержанию равновесия в человеческом обществе вне зависимости от того, какими субъективными качествами жизнь наделила каждого отдельного человека? Что, кстати, характеризует его безличность, а значит, и объективность, присущую любому закону Природы. А в том, что рыночный механизм – это закон Природы, можно не сомневаться. К сожалению, существующий рыночный механизм этим требованиям не отвечает. И последние триста лет финансовых потрясений (со времен Джона Ло) доказывают это.
Для большинства людей понятие «рыночный механизм» скрывается за мемом «невидимая рука рынка». Вот как об этой руке говорит в своей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» ее автор Адам Смит: «Преследуя свои собственные интересы, он (человек. – Примеч. авт.) часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это»[9 - Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2017. С. 443.]. Мысль, безусловно, верная, но ее явно недостаточно, чтобы полноценно объяснить работу рыночного механизма, а значит, и разрешить проблемы, возникающие в процессе его действия.
Пытался ли кто-нибудь до настоящего времени вникнуть в сущностную сторону этого механизма? Если бы попытался, то этому человеку сразу стала бы видна ущербность существующего рынка. Как и любое явление в природе, личный интерес имеет «две стороны медали». Учитывая особенности «второй сигнальной системы» и нелегкое, а порой и жестокое прошлое человеческой популяции, в котором насилие и обман по вполне объективным причинам не были исключением, личный интересспособен действоватьпо двум направлениям, причем только на одном из них он служит интересам общества, на втором он их разрушает, особенно тогда, когда этот личный интерес у власть имущих. И никакие чудеса современной науки и техники не помогут это положение исправить.
В чем проблема? Выше мы уже говорили о том, что любая социальная структура является симбиозом иерархических и органических структур, являющихся по сути своей антиподами. У каждой из этих структур свои правила. У иерархических – принуждения-подчинения, у органических – сотрудничества. Соответственно, у представителей каждой из этих двух структур свой личный интерес. Какие правила, таков и личный интерес. В первом случае это стремление к односторонней выгодеза счет интересов других людей и, как следствие, стремлениек превосходству и власти, а в этом деле человек не разборчив в средствах; во втором – стремление к взаимной выгоде вместе с другими людьми, которое в условиях честнойконкуренции ведет к поиску новых идей, отвечающих интересам всех.
Есть еще одно кардинальное различие между этими двумя видами личных интересов, существенно влияющее на равновесие в обществе:
• В иерархических структурах из-за неравноправных отношений между уровнями иерархии обратная связь, построенная на страхе и, как следствие, лжи, серьезно искажена и ослаблена. В этих условиях личный интересне имеет эффективных тормозов ни в средствах достижения цели, ни в моральных принципах, ни в желаниях, ни в ответственности. А отсутствие тормозов, как известно, ведет к катастрофам.
• В органических структурах у личного интересатакие тормоза есть, и работа ихне зависит от того, какими качествами обладает человек.
В данном случае под органическими структурами понимаются рыночные структуры, которые отвечают принципам рынка, перечисленным выше.
Как эти тормоза в этих рыночных структурах устроены и работают?
Принципы рынка можно разделить на три группы:
1. Свойства рынка.
2. Условия существования рынка.
3. Механизм самоограничения (тормоза).
К первой группе, прежде всего, следует отнести безличность рынка – независимость от индивидуальных качеств человека. Именно в силу этого свойства принципы рынка не нуждаются в регламентации, как не нуждаются в этом законы природы. Их надо только защищать от безнравственных и лживых людей. Вторым свойством рынка является взаимная выгода. Это состояние равновесия, которое возникает как между людьми, так и между предприятиями при соблюденииусловий существования рынка, делая их партнерами и заставляя двигаться дальше. Это состояние, когда правила отношений между людьми (законы) соблюдаются добровольно, без насилия и страха, так же естественно, как человек дышит.
Вторая группа. Некоторые принципы рынка, относящиеся к этой группе, очевидны и не нуждаются в комментариях – это добровольный обмен, равноправие, свобода выбора. С ними трудно спорить, но про них можно сказать, что в полной мере они в настоящее время не выполняются нигде, в том числе и в «самой демократической» стране мира – в США, и в ней даже в большей мере, чем в других странах Запада. Оставшиеся пять принципов рынка из этой группы помогают понять – почему. Причина этого в том, что:
• Во-первых, свободная и равноправная конкуренция давно уже не является свободной и равноправной, да и была ли она в полной мере такой когда-либо. Она, как лукаво говорят экономисты, несовершенная, другими словами, допускает насилие и обман, хотя об этом не говорят. А это как осетрина второй свежести из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». По мнению героя этого романа, с которым я в данном вопросе солидарен, «свежесть бывает только одна – первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая». Вещи надо называть своими именами.
• Во-вторых, независимый от людей механизм цен. Из вышесказанного возникает риторический вопрос: «Как в условиях такой „конкуренции“ возможно свободное ценообразование?». Чтобы картина условий, в которых работает механизм цен, была полной, необходимо напомнить о вмешательстве государства в процесс ценообразования.
• В-третьих, неприкосновенность частной собственности. Что такое частная собственность? Это не просто принадлежность какой-либо вещи человеку, это главное условие его существования, которое дает ему возможность создать под личную ответственность из различных ресурсов, в том числе и людских, если в этом есть нужда, структуру, способную эффективно и качественно (а как же может быть иначе в условиях конкуренции «первой свежести») производить или продавать необходимые для жизни человека средства существования. А самая эффективная разновидность такой структуры – это организм. Это структура, в которой все ее элементы соединены равноправнымифункциональными связями. Как в любом двигателе, в ней нет лишних элементов, и потому размер ее для выполнения данной конкретной задачи минимальный. И вдруг появляются корпорации, которые на вполне законном основаниив своих интересах могут сделать с этой эффективной частной собственностью все что угодно, не потому что они эффективнее, а потому что они могущественнее и привилегированнее. И они это делают, разрушая фундамент рынка – неприкосновенность частной собственности.
• В-четвертых, независимость субъектов рынка друг от друга и от власти как необходимое условие самостоятельности в принятии ими решений, добросовестной конкуренции, свободы слова и отсутствия у кого бы то ни было привилегий, данных властью. Что такое независимость субъектов рынка друг от друга и от власти? Это равноправная зависимость взаимодействующих партнеров, связанная с их производственной деятельностью. Другими словами, это функциональная зависимость, построенная не на взаимных одолжениях, шантаже или сделках против третьей стороны, а на взаимной выгоде, отвечающей не только интересам партнеров, но и интересам общества. Единственный страх, который при этом должны испытывать субъекты рынка – это страх потерять партнера, которому доверяешь, страх, рождаемый добросовестной конкуренцией на рынке. И этот страх будет заставлять их совершенствоваться и не лгать, так как ложь убивает доверие. Такая независимость невозможна без взаимной ответственности, закрепленной договором, в котором не должно быть «подводных камней», скрывающих принуждение и тем самым нарушающих равноправие. И этот договор может быть в любой момент расторгнут, если одна из сторон не выполняет своих обязательств. Существует ли такая независимость в сегодняшнем рынке? Большой вопрос. Еще больший вопрос – независимость субъектов рынка от власти, устройство которой совершенно не отвечает равновесному безличному механизму рынка и, мало того, заставляет его работать по ее иерархическим правилам.
• В-пятых, свобода и достоверность информации. Почему не просто свобода информации? Потому, что сама по себе свобода информациибез уточнения, учитывающего некоторые особенности человеческого сознания, – это синоним лжи. Поэтому одной свободы информации недостаточно, чтобы соблюдались принципы рынка, которые без еедостоверности превращаются в свою противоположность. Когда она искажается людьми неосознанно – по недоразумению, заблуждению, незнанию и непониманию, – это можно понять и это можно исправить, для этого достаточно иметь альтернативные независимые источники информации. Но когда это делается сознательно, причем на законном основании или по инициативе или попустительстве власти, возникают проблемы, которые мы в настоящее время и пожинаем.
Третью группу образуют принципы рынка, формирующие механизм самоограничения. Это механизм, который отвечает за главное качество рыночного механизма в целом – его безличность. Именно он обеспечивает восстановление и сохранение равновесия в процессе эволюции социальной структуры (общества) вне зависимости от того, какими индивидуальными качествами обладают члены этого общества, разумеется, при соблюдении вышеперечисленных условий. Принципы, которые образуют механизм самоограничения, – это своего рода тормоза, без которых человеческому обществу невозможно двигаться по извилистому, со спусками и подъемами, эволюционному пути. Вот они:
1. Функциональные связи между всеми элементами социальной структуры.
2. Свободная и равноправная конкуренция.
3. Механизм личной ответственности, основанный на частной собственности.
Как они работают и взаимодействуют друг с другом?
Как мы уже выяснили, в человеческом обществе наиболее уязвимым местом, определяющим характер отношений между людьми, является личный интерес. Как его направить в то русло, о котором говорил Адам Смит и в котором личный интерес действенным образом служил быинтересам общества? Сейчас он приносит больше вреда, чем пользы, и служит, как правило, не интересам общества, а интересам узкой группы лиц, стремящейся любыми путями увеличить свою власть.
Реально ли в принципе соединить личный интерес и интересы общества? Да, если вспомнить, что человек – это индивидуальность, а живая природа – это находящаяся в равновесии совокупность сформировавшихся в процессе эволюции организмов. В свою очередь организм – это структура, состоящая из индивидуальных элементов, каждый из которых выполняет в нем свою функцию, связанную с функциями других элементов, так как между ними существует взаимная потребность. И именно эта совместная деятельностьиндивидуальностей позволяет данному организму находиться в равновесии с окружающей их средой. Это и есть тот самый случай, когда интересы отдельного элемента и целого организма совпадают. Человек – дитя природы, да к тому же и венец ее. Так что мешает ему сделать то же самое?
Мешает исковерканное жизнью сознание. Здесь самое время вспомнить французского экономиста и блестящего публициста первой половины XIX века Фредерика Бастиа. Его пребывание в начале 30-х годов XIX века на должности мирового судьи Мюгронского округа «открыло ему глаза на то, что обыкновенно люди,когда дело коснется их кошелька, теряют верное понятие о справедливом и несправедливом и доводят свои претензии часто до чудовищных размеров» (Бастиа Ф. Экономические софизмы. Челябинск: Социум, 2010. 378 с.). Если бы Фредерик Бастиа жил сегодня, его перу было бы где разгуляться. Для его ума XX и XXI века дали бы пищу несравненно большую, чем XIX век, а его очерк «Что видно и чего не видно» превратился бы в толстенную книгу, и вот почему. В этом очерке автор выразил очень глубокую и к настоящему времени еще более злободневную мысль, подкрепленную большим количеством примеров: «В области экономических явлений всякое действие, привычка, постановление, закон порождают не только одно, но целый род следствий. Из них только одно первое непосредственно обнаруживается с причиной, его вызвавшей, – его видно.Остальные открываются последовательно, одно за другим – их не видно, и хорошо еще, если можно предвидеть их.
Вся разница между плохим и хорошим экономистами в следующем: один придерживается только следствия, которое видно, а другой принимает в расчет и то, что видно, и все те следствия, которые надо предвидеть.
Это различие громадно, потому что почти всегда случается, что ближайший результат бывает благоприятен, а дальнейшие последствияпагубны, и наоборот. Отсюда следует, что плохой экономист преследует маленькое благо в настоящем, за которым следует великое зло в будущем, тогда как истинный экономист имеет в виду великое благо в будущем, рискуя маленьким злом в настоящем.
То же происходит в области гигиены и нравственности. Часто чем слаще первый плод какой-нибудь привычки, тем горше остальные. Об этом свидетельствуют разврат, лень, расточительность. Следовательно, когда человек, пораженный следствием, которое видно, не научился еще различать того, чего не видно, он предается пагубным привычкам не только по склонности, но и по расчету.
Это объясняет эволюцию человечества, фатально связанную со страданиями для него. Невежество сопровождает человека с колыбели и в поступках его определяется их ближайшими последствиями, единственными, которые он может видеть при своем рождении. Требуется немало времени для того, чтобы он привык принимать во внимание еще и другие последствия»[10 - Бастиа Ф. Что видно и чего не видно. Челябинск: Социум, 2006. С. 1, 2.]. Похоже на то, что спустя более чем полтора века после того, как эти слова были написаны, это время так и не наступило.
Оно никогда и не придет при существующих правилах жизни, так как именно они и подталкивают людей к скоропалительным и, на первый взгляд, очевидным решениям и действиям, тем самым заставляя людей совершать одну ошибку за другой. Некоторые из них «хуже, чем преступление», особенно та, которая была совершена четыреста лет тому назад, – о ней мы будем говорить ниже. Учитывая, что у каждого человека «свои тараканы в голове», правила должны быть такими, чтобы:
• во-первых, помогать человеку самостоятельно, без принуждения,справляться со своими недостатками;
• во-вторых, мотивировать его к поиску своей индивидуальности и к самосовершенствованию;
• в-третьих, связывать ответственность человека за последствия совершаемых им поступков с тем, чем он дорожит, а если он все-таки совершает ошибку, то дать ему возможность ее исправить. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
Этому и служитмеханизм самоограничения. И тем самым направляет личный интерес в русло интересов общества.
Первым элементом этого механизма являются функциональные связи. Первым, но не главным. В организме все элементы важны, так как выход любого из них из строя ведет к нарушению работы всего организма, все они необходимы и равноправны. Главная особенность функциональных связей состоит в том, что они соединяютиндивидуальности, которые разделяют между собой функции, дополняющие друг друга, при выполнении любой задачи. При этом каждый из них при выполнении своей функции – лучший. Это делает работу такой команды-организма самой эффективной среди всех других видов социальных структур.
Особенностьорганических структур заключается еще и в том, что функциональные связи не терпят лишних соединений, другими словами, в таких структурах нет лишних людей, нет балласта, и поэтому размер структуры минимальный. И как следствие, отсутствуетстремление к неограниченному росту, так как это приводит к снижению эффективности структуры.
С функциональными связями неразрывно связан следующий элемент механизма самоограничения – свободная и равноправная конкуренция. Во-первых, это стимул к повышению эффективности структуры, а во-вторых, это возможность найти на рынке труда нужных органической структуре профессионалов своего дела. Гипотетически сюда можно добавить и третий пункт – это одно из средств борьбы с иерархией, существующей в настоящее время в корпорациях, представляющих собой симбиоз иерархических и органических структур. Никакая корпорация не выдержит конкуренции с компанией-организмом, разумеется, при условии, если конкуренция будет действительно свободной и равноправной, то есть без насилия и обмана, что при существующих правилах игры и структуре власти невозможно.
Бороться с насилием и обманом можно только с помощью механизма личной ответственности, который опирается на частную собственность. Вот как об этом говорит в своей книге «Собственность и процветание» Том Бетелл: «Институт частной собственности играет ключевую роль и в установлении справедливости в обществе. Это один из главных аргументов в его пользу, однако на связь частной собственности и справедливости указывают крайне редко – главным образом потому, что социальная справедливость понимается как распределение уже существующих благ. Неравенство приравнивается к несправедливости. И все же именно власть частной собственности делает людей ответственными за свои действия в сфере материальных благ. Эта система гарантирует, что люди на практике узнают последствия своих действий. Собственность ограждает нас и, кроме того, окружает нас зеркалами, обращающими на нас последствия нашего собственного поведения. И бережливый, и расточитель, как правило, получат по заслугам. В силу этого общество, основанное на частной собственности, движется к институционализации справедливости»[11 - Бетелл Т. Собственность и процветание. М.: ИРИСЭН, 2008. С. 21—22.].
Три элемента механизма самоограничения, рассмотренные выше, тесно взаимосвязаны и в полной мере зависят от состоянияинститута частной собственности. К сожалению, в настоящее время егоучасть крайне незавидная. За последние двести лет этот институт во имя быстрой и легкой, но далеко не для всех, наживы и в ущерб всем остальным, подвергся такому безжалостному разгрому, в результате которого рынок лишился тех тормозов, о которых мы говорили. Вот откуда растут ноги у большинства кризисов, которые возникали в этот период.
Глава 8. Ошибка, которая хуже, чем преступление
Это результат ошибки, совершенной четыреста лет тому назад, ошибки, последствия которой в полной мере проявились только в XX веке. Среди множества ошибок, сделанных людьми за свою историю, эта одна из немногих, которая в той или иной степени затрагивает жизнь каждого человека и которая по своим последствиям оказалась хуже любого преступления.
Такой ошибкой стало изобретение акций, а точнее, слепое перенесение этого изобретения из сферы колониальной торговли, где оно впервые получило широкое распространение, в сферу производства товаров и услуг, несмотря на то что в первом случае оно принесло немало жертв, обогатив благодаря этому узкий круг лиц. Но на это можно сказать только то, что этого невозможно было избежать, учитывая менталитет людей той эпохи. Правда, к рынку эта торговля, главным рычагом которой было насилие, не имела никакого отношения – это был форменный грабеж. Но он был за далекими морями, и акционеров, имевших от этого высокие дивиденды, мало интересовали способы этого очень успешного бизнеса, хотя жертвы, и немалые, были как со стороны туземцев, так и тех, кто их обирал, причем со стороны первых – гораздо большие. Так что на дивидендах этих было немало крови. В этом легко убедиться, прочитав историю первых акционерных обществ – Голландской и Британской Ост-Индских компаний. Эта история свидетельствует, прежде всего, о том, что акции были средством создания (при поддержке государства) силы для решения таких задач, как подавление сопротивления туземных народов,ограничение конкуренции и установление монополии, что характеризует акции как явногоантипода рыночных сил.
Как же такое изобретение попало в сферу производства и обращения?
На пике успеха этих двух компаний шотландец Джон Ло открыл одну очень интересную сторону этого изобретения, что совершенно не случайно, учитывая особенности его индивидуальности и жизненный путь.
«Ло родился в 1671 году в Эдинбурге в семье состоятельного ювелира, владельца прекрасного замка Лористон на берегу залива Ферт-оф-Форт. В 1692 году юноша прибыл в Лондон, где чередовал заходы в игорные дома со столь же безумными деловыми авантюрами; папашино наследство стремительно шло на убыль. Два года спустя сосед Ло не пожелал долее жить под одной крышей с распутником и его любовницей, и Ло убил обидчика на дуэли. Его арестовали, судили и приговорили к смерти; сбежав из тюрьмы, он отправился прямиком в Амстердам.
Если он хотел залечь на дно, то лучшего места было не найти. К 1690-му Амстердам – признанная столица финансовых новшеств. <…> Здесь возник Амстердамский обменный банк (Wisselbank) – как теперь считается, первый в мире центральный банк, и с его помощью голландцам удалось преобразовать денежное обращение: проблему порчи монеты они решили, перейдя на надежные банковские билеты»[12 - Фергюсон Н. Восхождение денег. М.: АСТ, 2016. С. 143—144.].
«Голландские деньги словно помогли шотландскому отщепенцу прозреть. Хитросплетение связей между Ост-Индской компанией, обменным банком и биржей не давало Ло спать по ночам. Прирожденный игрок, амстердамскую биржу он предпочитал самому роскошному казино. Дивился проделкам тех, кто играет на понижение, и мастеров торговли ветром (windbandel) – первые в надежде сбить цену на акции ГОК (Голландская Ост-Индская компания. – Примеч. авт.) распускали неприятные для нее слухи; вторые и вовсе зарабатывали на том, чего сами не имели (отсюда и несколько издевательское прозвище). Везде, куда ни глянь, пышным цветом распускались все новые финансовые диковинки»[13 - Там же. С. 154.].
Судя по всему, именно здесь в голове Джона Ло зародились идеи, которые он вынашивал на протяжении двух десятилетий странствий по Европе в поисках места их приложения. Источником его доходов в этот период были как первая его страстьи ремесло, в котором он был одним из лучших и которое позволяло ему легко заводить знакомства с нужными людьми из аристократических и деловых элит различных европейских стран, – карточная игра, так и вторая его страсть – спекуляции с ценными бумагами, подкрепляемая изучением банковского дела и в первую очередь кредита. «В Джоне Ло не испытанная тогда еще сила кредита нашла своего поклонника, поэта и пророка»[14 - Аникин А. В. Юность науки. М.: Политиздат, 1975. С. 99.].
И нет ничего удивительного в том, что идеи, которые в свое время зародились у него и которые он стремился реализовать, были в области этих двух видов деятельности. Оставалось только ждать случая. Всему свое время и место. И этот случай настал во Франции в 1715 году, когда умер Людовик XIV. После его смерти «казна государства была пуста, государственный долг огромен, кредит подорван, в хозяйстве упадок и застой. Все это Ло предлагал поправить путем создания государственного банка с правом эмиссии банкнот. <…>
Ло уже несколько лет исподволь внушал свою идею человеку, который имел шансы стать правителем страны при малолетнем наследнике престола – герцогу Филиппу Орлеанскому, племяннику старого короля“[15 - Там же. С. 102.]. Когда тот стал регентом, он „как за соломинку, ухватился за проект спасения французской экономики и финансов, который представил ему шотландец. Ло говорил и писал, что главной причиной как экономического застоя, так и плохой собираемости налогов является недостаток денег. Он предлагал дополнить обращение золотых и серебряных монет бумажными деньгами – банкнотами особого банка, который он хотел учредить под патронажем королевской власти. Эти деньги, по его мнению, должны были, подобно свежей крови, оживить хозяйство и дать доход казне. <…>
В мае 1716 года вышел указ об учреждении банка с уставным капиталом в 6 миллионов ливров. Капитал был собран путем выпуска ограниченного числа акций банка, оплачиваемых отчасти звонкой монетой, отчасти долговыми обязательствами государства. Банкноты, которые стал выпускать банк, были признаны законными деньгами. В частности они принимались в уплату налогов.
Ло объявил, что банкноты банка будут свободно размениваться на звонкую монету, притом по соотношению на дату их выпуска. Таким образом, они были застрахованы от перечеканки монеты. Если бы содержание металла в монете было государством снижено, то держатель банкнот получил бы больше монет на соответствующую величину. Это был искусный ход, который сделал банкноты более твердыми деньгами, чем монеты из драгоценных металлов. На рынке они нередко расценивались дороже монеты. Скоро хозяйство страны почувствовало облегчение. Умиравшая торговля подняла голову. Налоги платились регулярнее и с меньшим ропотом, чем раньше.
Восстанавливалось доверие к государству и его обязательствам. Внимание всего королевства было привлечено к банку Ло, и престиж банка и его создателя все более укреплялся. Банк открыл отделения в нескольких крупных провинциальных городах.
Регент был изумлен блестящим успехом банка и теперь ни в чем не мог отказать ловкому шотландцу»[16 - Аникин А. В. История финансовых потрясений. М.: Олимп-Бизнес, 2000. С. 12—14.]. Таким образом, первый этап комбинации, задуманной Джоном Ло, был завершен.
«В написанном в декабре 1715 года письме Ло к регенту, в котором он еще раз объясняет свои идеи, есть загадочное место, отдающее прямо-таки мистификацией: «Но банк – не единственная и не самая большая из моих идей; я создам учреждение, которое поразит Европу изменениями, вызванными им в пользу Франции. Эти изменения будут более значительны, чемте перемены, которые произошли от открытия «Индий» или введения кредита». <…> Через два года выяснилось, что скрывалось за этими туманными обещаниями. В конце 1717 года Ло основал свое второе гигантское предприятие – «Компанию Индий». Поскольку она была первоначально создана для освоения принадлежащего тогда Франции бассейна реки Миссисипи, современники чаще всего называли ее Миссисипской компанией.
Внешне тут, казалось, было мало нового: в Англии уже более столетия процветала Ост-Индская компания, подобное общество было и в Голландии. Но компания Ло отличалась от них. Это не было объединение узкой группы купцов, распределивших между собой паи. Акции Миссисипской компаниипредназначались для продажи сравнительно широкому кругу капиталистов и для активного обращения на бирже. Компания была теснейшим образом связана с государством не только в том смысле, что она получила от государства огромные привилегии, монополию во многих областях. В правлении компании рядом с невозмутимым шотландцем восседал сам Филипп Орлеанский, регент Франции. Компания была сращена с Всеобщим банком, который с начала 1719 года перешел к государству и стал именоваться Королевским банком. Банк давал капиталистам в ссуду деньги для покупки акций компании, вел ее финансовые дела. Все нити управления обоими учреждениями были сосредоточены у Ло»[17 - Аникин А. В. Юность науки. М.: Политиздат, 1975. С. 103—104.], и в том числе эмиссия как бумажных денег, так и акций. Тем самым Джон Ло создалгремучую смесь из кредита и спекуляций при купле-продаже акций, которая легла в основу всех последующих финансовых кризисов.
Создал и тут же испытал это оружие массового поражения. Испытания, проведенные при поддержке хорошо организованной PR-кампании, прошли «успешно», в том смысле, что нанесли всего за два года серьезнейший урон экономике Франции, приблизив тем самым приход Французской революции и выявив истинную сущность данного изобретения. К сожалению, последнее – как тогда, так и до сих пор – осталось незамеченным никем, кроме Адама Смита и Джозефа Дювернея (1684—1770), на которого ссылается Смит в своей книге, а если кто и заметил это, то промолчал. И вот почему. Не знаю, чего ожидал Джон Ло, но те, кто за короткий срок сумел сколотить приличный капитал, не создав за это время ничего, кроме головной боли, для проигравших и нищеты для всех остальных, взяли это изобретение на заметку. «Зубы дракона» были успешно посеяны в сознании определенной категории людей для того, чтобы в XIX веке дать обильные всходы.
По этому поводу Адам Смит написал следующее: «Идея возможности умножать до любых размеров количество бумажных денег фактически лежала в основании так называемой Миссисипской компании, этого наиболее безумного банковского и биржевого предприятия, какое когда-либо видел свет. <…> Принципы, положенные в основу его, изложены самим Ло в „Рассуждении о деньгах и торговле“, которое он издал в Шотландии, когда впервые выдвинул свой проект. Блестящие, но сумасбродные идеи, развитые в этом и некоторых других произведениях по поводу этих же принципов, все еще продолжают производить впечатление на многих людей и, возможно, в известной мере содействовали тому непомерному расширению банковских операций, по поводу которого в последнее время слышались жалобы как в Шотландии, так и в других местах»[18 - Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2017. С. 327—328.].
Надо сказать, что Адам Смит жил в период относительногозатишья акционерной деятельности, когда казалось, что урок, извлеченный из кризиса, вызванного экспериментом Джона Ло во Франции, и аналогичного и одновременного с ним кризиса в Англии, связанного с крахом «Компании Южных морей», пошел впрок. В первом случае до 1790 года были изъяты из обращения бумажные деньги, а во втором – актом о «мыльных пузырях» (Bubble Act) была на сто лет серьезно ограничена деятельность акционерных компаний. То, что данный период, избавленный этим актом от финансовых потрясений, совпал с периодом Промышленной революции в Англии – не случайность.
Это ограничение совпадало с негативной оценкой Смита акционерных компаний. По его словам, даже при наличии исключительных привилегий и монополии на торговлю, предоставленных государством, они были не способны выдержать конкуренцию частных торговцев. Как отмечает Смит, основной причиной такой неспособности являются «потери, вызываемые небрежностью, растратами и хищениями служащих компаний», многие из которых «приобретают громадные состояния только в один год. <…> Всему опыту противоречит то, что акционерная компания может успешно вести какую-либо отрасль внешней торговли, если отдельные торговцы могут вступать в открытую свободную конкуренцию с ней»[19 - Там же. С. 694—695.].
Причиной этого является то, что в акционерной компании каждый ее член отвечает только в размере своего пая, от которого в случае необходимости всегда можно избавиться. Эти два принципа – ограниченная ответственность и свобода отчуждения – привлекают в акционерные компании при соответствующем пиаре капиталы гораздо большие, чем необходимо для решения поставленных целей, что при отсутствии эффективной обратной связи резко снижает ответственность людей, управляющих этими чужими деньгами.
Не осталась без внимания Смита и скандально известная «Компания Южных морей». «Южноокеанской компании никогда не приходилось содержать ни укреплений, ни гарнизонов, и благодаря этому она была совершенно свободна от крупного расхода, который лежал на других акционерных компаниях. Но она имела огромный капитал, распределенный между огромным количеством акционеров. Поэтому естественно было ждать, чтонерасчетливость, небрежность и расточительность господствуют во всем управлении делами компании. Мошенничество и сумасбродство ее биржевой игры достаточно известны, но рассмотрение их увело бы нас за пределы нашей темы»[20 - Там же. С. 693.]. Нежелание Смита обсуждать эту тему можно понять. В то время ему трудно было даже представить, что пройдет чуть больше полувека после его смерти, и это мошенничество и сумасбродствостанет нормой и главным источником создания огромных состоянийбез умножения богатства народов и уж точно не в интересах общества.
Когда Джон Ло в своем письме регенту Франции в 1715 году писал о значительных изменениях, к которым приведут его идеи, он даже подумать не мог, насколько он окажется прав, правда, не сразу после реализации своих идей, а спустя двести лет.
Глава 9. Два шотландца, две системы
То, что и Джон Ло, и Адам Смит родом из Шотландии, – не удивительно. По количеству талантливых людей на душу населения, которое в Шотландии составляет всего несколько миллионов человек, ей нет равных в мире. И над этим феноменом стоит поразмыслить, но не здесь. Пока приведу только список этих людей и сделанных ими открытий, изобретений и литературных произведений, без которых трудно представить современный мир. Поскольку этот список достаточно длинен, ограничимся только частью его, включающей наиболее выдающиеся достижения, получившие дальнейшее развитие:
• Дэвид Юм (1711—1776) – философ; «Трактат о человеческой природе» (1739).
• Адам Смит (1723—1790) – экономист и философ; «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776).
• Джеймс Уатт (1736—1819) – изобретатель; паровой двигатель (1782).
• Уильям Каллен (XVIII век) – профессор медицины; технология искусственного охлаждения, применяемая во всех современных холодильниках (1748).
• Джон Макадам (1756—1836) – инженер-дорожник; технология дорожного покрытия (начало XIX века).
• Чарльз Макинтош (1766—1843) – химик и изобретатель; непромокаемая прорезиненная ткань (1823 год – патент, 1836 год – производство).
• Роберт Бернс (1759—1796) – поэт.
• Вальтер Скотт (1771—1832) – писатель, поэт, историк.
• Джеймс Янг Симпсон (1811—1870) – акушер, гинеколог и хирург; анестезия (хлороформ) (1847).
• Киркпатрик Макмиллан (1812—1878) – кузнец; велосипед (1839).
• Александр Вуд (1817—1884) – врач; шприц (1853).
• Джеймс К. Максвелл (1831—1879) – физик; теория электромагнитного поля.
• Джон Данлоп (1840—1921) – ветеринар; пневматическая шина (1888).
• Александр Белл (1847—1922) – изобретатель; телефон (1876).
• Роберт Л. Стивенсон (1850—1894) – писатель.
• Александр Флеминг (1881—1955) – бактериолог; пенициллин (1922).
• Джон Логи Бэрд (1888—1946) – инженер; телевидение (1925).
• Роберт А. Уотсон-Уотт (1892—1973) – физик; радар (1934).
В этом списке знаменитых шотландцев, предлагаемом различными источниками, я не нашел имени только одного человека, чья роль в создании того человеческого мира, который мы имеем сейчас, несоизмеримо выше роли не только каждого из представленных в нем людей, в том числе и Адама Смита, но и роли всех их вместе взятых. Это Джон Ло (1671—1729) – знаток карточной игры и финансовых спекуляций, изобретатель финансовых мыльных пузырей. Отчего такая скромность? Ведь это именно он – отец и икона современного корпоративного капитализма, который в полной мере является воплощением системы Джона Ло. Очевидно потому, что каков отец, таково и детище, которое в большей степени стимулирует не развитие достоинств человека, а развитие его пороков, таких какалчность, лицемерие, ложь и насилие, а также – стремление к власти, которая всегда служила гарантией безнаказанности проявления этих человеческих качеств.
Прежде чем изложить принципы системы Джона Ло, необходимо обратить внимание на коренное отличие ее от рыночной системы Адама Смита. Это отличие многое объясняет в том процессе эволюции западного мира, который происходит последние два века.
Систему Джона Ло отличает от системы Адама Смитасубъективный характер принципов, которые ее образуют. Другими словами, эта система состоит из принципов, которые ставятотношения между людьми, как экономические, так и политические, в прямую зависимость от личных качеств человека: в лучшем случае – в зависимость от его ошибок, а в худшем – от его преступных намерений. Это происходит не только тогда, когда одни люди имеют прямую власть над другими в силу своего положения. Субъективность возникает всегда, когда люди не имеютравного доступа к достоверной информации. Благодаря этому одни из них – те, кто создают такое неравенство, – могут беспрепятственно «вешать лапшу на уши» другим и «зарабатывать» на этом деньги, а с помощью денег получить власть, и далее по кругу. Ниже будет показано, как это происходит.
В противоположность этому основу системы Адама Смита образует «невидимая рука» рынка, которая по сути своей является проявлением объективных законов Природы. Он совершенно справедливо считал, что взаимодействие своекорыстного интереса и этой «невидимой руки» может служить интересам общества, и называл это естественным порядком. Он был уверен, что «естественное стремление каждого человека улучшить свое положение, если ему обеспечена возможность свободно и беспрепятственнопроявлять себя (security), представляет собой столь могущественное начало, что одно оно способно без всякого содействия со стороны не только довести общество до богатства и процветания, но и преодолеть сотни досадных препятствий, которыми безумие человеческих законов так часто затрудняет его деятельность»[21 - Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2017. С. 517.]. Но, говоря так, он не учитывал одну особенность человека, о которой спустя полвека сказал Фредерик Бастиа: «Люди,когда дело коснется их кошелька, теряют верное понятие о справедливом и несправедливом и доводят свои претензии часто до чудовищных размеров». И тем не менее, это был верный подход Адама Смита к объяснению действиярыночного механизма, который не получил дальнейшего развития только потому, что система Джона Ло, подпитываемая корыстью, позволяющая играючи (в прямом и переносном смысле) сколачивать значительный капитал, не создавая при этом ничего, задавила собой замечательную идею безличности «невидимой руки», реализация которой позволила бы избавить общество как от благих, так и от преступныхнамерений человека, пока они еще не увели это общество в ад.
Что же такое система Джона Ло? В основе ее лежит то, в чем Джон Ло был особенно хорош, – азартная игра. Но, как известно, такая игра во многом зависит от случая (везения)и в меньшей степени от искусства игроков, да и круг игроков, как правило, ограничен. Джон Ло благодаря своему изощренному уму сумелпревратить игруиз развлечения в бизнес. Бизнес, который для определенной и относительно небольшой категории людей станет беспроигрышным и, как окажется позднее, очень доходным; бизнес, паразитирующий на истинном рынке.
Что позволило сделать игру бизнесом?
• Предметом этой игры являются акции, обладающие необходимыми для превращения ее в бизнес качествами – ограниченной ответственностью и свободой отчуждения. Для рынка это плохо; для бизнеса, в котором все средства хороши, это как нельзя кстати. Добавив к присущим любой игре состязательности и азарту материальный интерес, связанный с возможностьюбыстрого обогащения, не требующего организации производства и реализации производимого продукта, а также оставляя человеку правовсегда выйти из этой игры, акции сделали ее необычайно привлекательной и доступной самому широкому кругу людей. Главное в этой игре – вовремя из нее выйти. И в этом ее суть и водораздел между теми, кто выигрывает и кто проигрывает.
• Казалось бы, все в руках этих людей. Как бы не так. В системе Джона Ло действует первое правило иллюзионистов:фокус – это всегда не то, что кажется. Игра в карты гораздо честнее, чем игра в акции, – разумеется, если за карточным столом среди игроков нет шулеров. В игре в карты выигрывает тот, кому больше везет и кто меньше всех ошибается. В игре в акции выигрывает тот, кто владеет нужной информацией, а это прежде всего учредители и руководители акционерных компаний и инвестиционных фондов, дилеры. Механизм шулерства, который экономисты дипломатично называют «асимметрией информации», заложен в саму акцию, так что поймать шулера за руку в этой игре практически невозможно, в ней шулер действует в рамках закона. «Снова и снова котировки акций берут немыслимые и неоправданно высокие планки, но не могут удержаться и падают вниз. Снова и снова, пока курсы летят вниз, обладатели сокровенного знания облапошивают наивных новичков»[22 - Фергюсон Н. Восхождение денег. М.: АСТ, 2016. С. 137—138.], для которых и придуман этот фокус. Его изюминкой является то, что желание быстро сорвать куш лишает разума не только просто умных, но даже гениальных людей. Среди первых «наивных новичков» оказался и Исаак Ньютон. «Рассказывают, что в начале биржевой лихорадки он однажды сказал: „Я могу рассчитать движение небесных светил, но не степень безумия толпы“. Исходя из этого, он продал за 7000 фунтов принадлежавшие ему акции „Компании Южных морей“, получив прибыль порядка 100 процентов. Однако, когда ажиотаж достиг пика, Ньютон поддался общему настроению и вновь купил акции, теперь уже по гораздо более высокой цене. В итоге при крахе компании он недосчитался 20 тысяч фунтов»[23 - Аникин А. В. История финансовых потрясений. М.: Олимп-Бизнес, 2000. С. 38—39.].
• Необходимой составляющей системы Джона Ло является еще один субъективный фактор – пиар. Чтобы поднять курс акций и расширить их сбыт, «предвосхищая и в этом отношении далекое будущее, он сочетал реальное дело с искусной рекламой. Ло начал колонизацию долины Миссисипи и основал город, который в честь регента был назван Новый Орлеан. Поскольку добровольных переселенцев не хватало, правительство по просьбе компании начало ссылать в Америку воров, бродяг, проституток. Вместе с тем Ло организовал печатание и распространение всякого рода завлекательных известий о сказочно богатом крае, жители которого якобы с восторгом встречают французов и несут золото, драгоценные камни и другие богатства в обмен на безделушки. <…>
Компания Ло поглотила несколько влачивших жалкое существование французских колониальных компаний и стала всемогущей монополией. При этом несколько десятков старых судов, которые она имела, в устах Ло и под пером его помощниковпревращались в огромные флоты, везущие во Францию серебро и шелк, пряности и табак. <…> Все это представляло собой странную смесь блестящей организации и смелого предпринимательства с безудержным авантюризмом и прямым обманом»[24 - Аникин А. В. Юность науки. М.: Политиздат, 1975. С. 105—106.]. С тех пор многое изменилось, но не в лучшую сторону. Пиар получил такое развитие и стал настолько изощренным, что на его фоне действия Джона Ло выглядят невинной шалостью. В настоящее время поводы для изменения курса акций не только придумывают, но и воссоздают придуманное в реальной жизни, чтобы это больше походило на правду, не стесняясь при этом в средствах, и, как правило, цена их – жизнь людей.
• И последний фактор, самый субъективный из всех существующих в человеческом обществе, без которого система Джона Ло работать не смогла бы, – власть. Для чего она нужна? Игра в акциитребует денег, много денег, причем в наиболее доступной и быстрой форме —форме кредита. Неслучайно главные идеиДжона Ло – это эмиссия акций, эмиссия бумажных денег, кредит и власть над всем этим,«сосредоточенная в умелых руках». Самое удивительное, что ему за короткий срок, всего за несколько лет, все эти идеи удалось реализовать.
Тому есть две причины. Во-первых, огромный государственный долг при пустой казне и отсутствие альтернативыпроекту спасения французской экономики Джона Ло, за который, как за соломинку, ухватился регент малолетнего короля Франции, герцог Филипп Орлеанский. А во-вторых, личность самого Джона Ло – обаятельного человека, изобретательного игрока и финансиста, сумевшего соединитьв единый механизм уже найденные, но реализованные по отдельности идеи, о которых мы говорили выше, чтобы начать большую игру, открывшую невероятные возможности для обогащения, но обогащения не для всех и в ущерб всем остальным. И в этом еще одно отличиеего системы от системы Адама Смита.
