скачать книгу бесплатно
Чудакулли уставился на преподавательский состав чистыми, невинными глазами человека, который от рождения одарен полным отсутствием воображения и который во время пресловутых темных дней в истории Университета действительно находился в нескольких сотнях миль от этого заведения.
– Отлично, – произнес он, когда все затихли. – Значит, Ринсвинд. И, по-вашему, он полный придурок. Итак, дальше. Ты говори, декан. Все остальные – молчать!
Во взгляде декана мелькнула неуверенность.
– Ну, э-э… Я хочу сказать, это лишено всякого смысла, аркканцлер. Он же ни одного заклинания не способен запомнить. Что от него проку? А кроме того, куда бы Ринсвинд ни отправился… – он понизил голос, – за ним по пятам следует беда.
При этих словах старшие волшебники сгрудились поплотнее, словно пытаясь спрятаться друг за друга.
– Ну и что с того? – пожал плечами аркканцлер. – Самое лучшее место для беды – сзади. Глядишь, и отстанет. А ты предпочел бы столкнуться с бедой лицом к лицу?
– Аркканцлер, все куда сложнее, – пояснил декан. – У этой беды целая сотня маленьких ног, она просто так не отстанет.
Губы Чудакулли по-прежнему были раздвинуты в улыбке, тогда как все остальное лицо аркканцлера вдруг окаменело.
– Декан, может, ты по ошибке выпил пилюли казначея?
– Аркканцлер, я…
– Тогда не пори всякую чушь.
– Ладно, аркканцлер, хорошо. Я не буду спорить. Но ты отдаешь себе отчет, что на поиски Ринсвинда уйдут годы?
– Э-э, – вмешался Думминг, – не совсем. Если нам удастся раздобыть магический код Ринсвинда, то Гексу понадобится не больше дня, чтобы…
Декан яростно сверкнул глазами.
– Это не волшебство! – рявкнул он. – Это просто… это какое-то инженерство!
Прошлепав по мелководью, Ринсвинд достал кокос, охлаждавшийся в небольшой тенистой заводи, и ловко сколол его вершину острым камнем. После чего поднес кокос к губам.
Сверху на Ринсвинда упала чья-то тень.
– Э-э… привет? – произнес кто-то сзади.
Все старшие университетские волшебники знали: чем дольше беседовать с аркканцлером, тем больше шансов на то, что хотя бы часть излагаемых вами фактов будет усвоена его разумом.
– То есть вы хотите сказать, – в конце концов произнес Чудакулли, – что этого беднягу Ринсвинда преследовали чуть ли не все армии мира, что его кидало и бросало, как горошину на барабане, и что он, вероятно, единственный волшебник на Диске, которому хоть что-то известно об Агатовой империи. Также он может свободно общаться на тамошнем наречии, и в друзьях у него… – Чудакулли мельком сверился со своими заметками, – «странный четырехглазый человечек», выходец из этой самой империи, который и подарил ему ту забавную штуку на ножках, которой все вы так боитесь. Я ничего не упустил?
– Ничего, аркканцлер, – кивнул декан. – Однако еще раз хочу заметить: может, я полный идиот, но я не понимаю, кому и зачем мог понадобиться такой тип, как Ринсвинд.
Чудакулли вновь заглянул в заметки.
– То есть ты все-таки решился вызваться добровольцем?
– Э-э, нет, разумеется, нет…
– Ты привел массу доводов, твоя речь была очень развернутой и обстоятельной, однако… – Чудакулли наградил декана торжествующей улыбкой. – Однако кое-что в ней отсутствовало. А именно – общий знаменатель. Несмотря на все злоключения, парень умудрился выжить. А это талант. Найдите его. И доставьте сюда. Где бы он ни находился. Может, бедняга как раз сейчас участвует в каком-нибудь ужасном приключении.
Кокос даже не дернулся в его руках, но глаза Ринсвинда яростно завращались.
Наконец в поле его зрения вступили три фигуры. Фигуры, по всем признакам, женские. Обильно женские. Одежды на них было не слишком много, и для людей, которые совсем недавно гребли на большом боевом каноэ, вид у женщин был чересчур свежий, как будто они только что побывали в косметическом салоне. Но с прекрасными амазонками часто так бывает.
По бороде Ринсвинда потекла тонкая струйка кокосового молока.
Одна из женщин – судя по виду, главная – откинула назад длинную русую прядь и ободряюще улыбнулась.
– Знаю, в это трудно поверить, – произнесла она, – однако я и мои сестры являемся представителями затерянного племени. Все наши мужчины недавно погибли от смертельной, но краткосрочной и чрезвычайно специфической болезни. С тех пор мы плаваем по островам в поисках мужчины, который помог бы нам продолжить род.
– Как думаете, сколько он весит?
Брови Ринсвинда подскочили. Женщина застенчиво опустила глаза.
– Ты, наверное, задаешься вопросом, почему мы светловолосые и белокожие, в то время как у всех остальных жителей этих островов кожа смуглая, – продолжила она. – Но, похоже, это одна из загадок генетики…
– Фунтов сто двадцать – сто двадцать пять. Плюс пара фунтов на… э-э, одежду, если это можно так назвать.
– Извините, что вмешиваюсь, но где этот… ну, сами знаете кто… тот самый?..
– Ничего не получится, Думминг, нутром чую. И ты будешь виноват.
– Он всего лишь в шестистах милях от нас и на нашей половине Диска. К тому же я уже все просчитал на Гексе – осечек быть не должно.
– Вы получше посмотрите… Он такой… с ножками…
Брови у Ринсвинда заплясали. Из горла послышался удушенный свист.
– Нет, его я не вижу… Слушайте, кончайте дышать на хрустальный шар!
– И, разумеется, если ты решишь присоединиться к нам, мы подарим тебе все те чувственные радости, о которых ты только мечтаешь…
– Отлично. Итак, на счет три…
Кокос упал и откатился в сторону. Ринсвинд сглотнул. В глазах у него застыло голодное, мечтательное выражение.
– А пюре вы делать умеете? Ну, картошку?.. – только и успел спросить он.
– ДАВАЙ!
Сначала возникло ощущение давления. Мир перед Ринсвиндом вдруг растворился и всосал волшебника в бездонную дыру.
Потом тот же самый мир до предела истончился и сделал «тван-нг».
Мимо, размытое из-за огромной скорости, пронеслось облако. Когда же Ринсвинд решился вновь открыть глаза, то увидел далеко впереди крохотную черную точку.
Точка росла.
Пока не превратилась в плотное облако предметов. Среди них – пара тяжелых соусниц, большой медный подсвечник, несколько кирпичей, стул и огромная бронзовая бланманжетница, отлитая в форме замка.
Все это по очереди врезалось в Ринсвинда, при этом бланманжетница, отскакивая от его головы, издала веселый звон, после чего, виляя в воздухе, растворилась у него за спиной.
А следующее, что он увидел, был октагон. Нарисованный мелом октагон.
Ринсвинд летел прямо в его центр.
Чудакулли уставился на октагон.
– Думаю, до ста двадцати пяти фунтов он немножко не дотягивает, – пробормотал аркканцлер. – Но все равно, отличная работа, господа.
Растрепанное пугало в центре октагона с трудом поднялось на ноги и принялось яростно хлопать себя по бокам, сбивая занявшиеся на одежде огоньки. После чего мутным взглядом посмотрело вокруг и вопросило:
– Хе-хе-хе?
– В нынешнем своем состоянии он, должно быть, несколько дезориентирован, – продолжал аркканцлер. – В конце концов, за две секунды проделал больше шестисот миль. Так что не набрасывайтесь на него, для его здоровья это сейчас опасно.
– То есть это как с лунатиками? – уточнил главный философ.
– В каком смысле?
– Ну, моя бабушка утверждала: если неожиданно разбудить лунатика, то у него отвалятся ноги.
– А это точно Ринсвинд? – декан недоверчиво поднял бровь.
– Разумеется, это Ринсвинд, – подтвердил главный философ. – Мы потратили столько времени, разыскивая его.
– С таким же успехом это может быть какая-нибудь опасная оккультная тварь, – упрямо возразил декан.
– С такой-то шляпой?
Шляпа и впрямь была остроконечная. В каком-то смысле. Своеобразная самодельная остроконечная шляпа, сварганенная из бамбуковых щепок и листьев кокосового дерева в тщетной попытке привлечь проходящее мимо волшебство. Примотанные травой ракушки образовывали слово «ВАЛШЕБНИК».
Хозяин шляпы невидящим взором смотрел прямо сквозь волшебников. Вдруг, словно влекомый внезапным воспоминанием о каком-то неотложном деле, рванулся, чуть не упав, из октагона и стремительно направился к выходу.
Волшебники с любопытством последовали за ним.
– Что-то не верится… А она сама видела, как у них отваливаются ноги?
– Не знаю. Об этом она не рассказывала.
– Кстати, казначей частенько бродит во сне.
– В самом деле? Гм-м, а если…
Ринсвинд, если именно так звалась «оккультная тварь», вышел из здания и направился в сторону Саторской площади.
Там было полным-полно народу.
Над жаровнями торговцев каштанами и горячей картошкой заманчиво дрожало жаркое марево, воздух полнился традиционными анк-морпоркскими уличными восклицаниями[8 - Как то: «Ох!», «Аргх!», «Гони мои деньги обратно, скотина!», а также «И ты называешь это каштанами? Лично я называю это кусками угля, вот как я это называю!»].
«Оккультная тварь» бочком приблизилась к костлявому человеку в огромном балахоне. Тот жарил что-то на маленькой масляной горелке, укрепленной на огромном лотке, который висел у него на шее.
Предполагаемый Ринсвинд с жадностью вцепился в край подноса.
– К-картошка есть?.. Пюр-ре? – полупрорычал он.
– Картошка? Нет, дружище. Есть сосиски в тесте.
Предполагаемый Ринсвинд застыл на месте. По щекам его потоком хлынули слезы.
– Сосиска в тессссттте! – вскричал он. – Старая добрая сосиска в тес в тес в тес в тесте! Дай мне сосисссску в тесссссте!
Схватив с подноса три сосиски, он попытался разом запихнуть их себе в рот.
– О боги! – только и мог выговорить Чудакулли.
Периодически подпрыгивая, странная «оккультная тварь» потрусила прочь. С ее растрепанной бороды каскадом летели ошметки теста и квазисвиного продукта.
– Ни разу не видел, чтобы кто-нибудь съел три сосиски Себя-Режу-Без-Ножа Достабля и выглядел таким счастливым, – заметил главный философ.
– А я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь съел три сосиски Себя-Режу и после этого так твердо держался на ногах, – сказал декан.
– А я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь съел три сосиски Себя-Режу и не заплатил, – сказал профессор современного руносложения.
Предполагаемый Ринсвинд, обливаясь слезами счастья, нарезал круги по Саторской площади. Наконец центробежная сила вынесла его в переулок, где из теней вдруг выступил какой-то невысокий типчик и, примерившись, неуклюже врезал волшебнику по затылку.
Счастливый пожиратель Достаблевых сосисок упал на колени и, обращаясь к миру в целом, возопил:
– Ау!
– Нетнетнетнетнетнетнет!
Пока коленопреклоненная жертва стонала и охала, из-за угла появился еще один человек, на этот раз довольно пожилой, и сердито вырвал кастет из неуверенной руки подростка.
– Пожалуй, тебе стоит извиниться перед бедным господином, – произнес пожилой мужчина. – И что он теперь подумает? Ты только посмотри на него – на него ведь дунь, и он упадет. Ты хоть понимаешь, что делаешь?
– Мамблмамблмамбл, господин Боггис, – пробормотал мальчишка, глядя себе под ноги.
– И что вообще это было? А?
– Хук Сверху, мистер Боггис.
– Хук Сверху? И ты называешь это Хуком Сверху? Так вот что такое Хук Сверху! Кто бы мог подумать! Не-ет, – прошу прощения, господин, мы только на секундочку снова поставим вас на ноги, еще раз тысяча извинений, – вот что такое Хук Сверху…
– Ау! – заорала жертва, после чего, к общему удивлению, присовокупила: – Ха-ха-ха!
– А то, что сделал ты, – еще раз прошу прощения за навязчивость, господин, буквально пару секунд, – ты сделал вот что…
– Ау! Ха-ха-ха!
