banner banner banner
Интересные времена
Интересные времена
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Интересные времена

скачать книгу бесплатно

– Ну ладно, ладно. Эй вы, там! Ка-а мне! Шевелллись, быстрейбыстрей, чоп-чоп!

Бывшие пленники торопливо подбежали к Коэну и в ожидании остановились у его лошади.

– Говорю тебе, здесь неплохо. Это страна больших возможностей, – произнес Коэн, пуская лошадь в легкий галоп. Растерянные свободные люди трусили сзади, стараясь не отставать. – И знаешь что? Мечи здесь запрещены. Только солдатам, аристократии и Имперской Страже разрешено иметь оружие. Я сначала даже не поверил! Но кое-какая сермяжная правда тут есть. Мечи объявлены вне закона, поэтому только те, кто вне закона, имеют мечи. И это, – Коэн сверкнул улыбкой, окидывая взглядом раскинувшийся перед ним ландшафт, – мне очень подходит.

– Но… но тебя ведь заковали, – осмелился возразить Ринсвинд.

– Спасибо, что напомнил, – откликнулся Коэн. – Н-да. Но сначала отыщем ребят, а потом я найду того, кто мне это устроил, и побеседую с ним по душам.

Тон, которым это было сказано, без сомнений подразумевал, что тот, с кем Коэн собирался побеседовать, вряд ли сможет ответить ему что-нибудь кроме: «Еще, еще! Твоя жена – форменная корова!»

– Ребят? Каких ребят?

– У одиночного варварства нет будущего, – ответил Коэн. – Я… В общем, сам увидишь.

Обернувшись, Ринсвинд окинул взглядом тащившихся следом за ними «свободных людей», снег и Коэна.

– Э-э… А ты, случаем, не знаешь, где тут находится Гункунг?

– Знаю. Главный город. Мы туда и направляемся. Вроде как. Сейчас он в осадном положении.

– В осадном положении? Это когда… кругом войска, а внутри едят крыс, да?

– Верно, но, видишь ли, мы на Противовесном континенте, у них все шиворот-навыворот, так что и осада у них другая, вежливая. Хотя осада – она везде осада. В общем, старый император умирает, и вокруг города собрались все главные родовитые семейства – ждут, когда можно будет въехать на освободившуюся территорию. Главных шишек у них пятеро, и все они следят друг за другом – никто не хочет первым наносить удар. Тут все иначе делается, сразу и не разберешься, но скоро ты привыкнешь…

– Коэн?

– Да?

– Что, черт побери, ты задумал?

Лорд Хон наблюдал за чайной церемонией. Она длилась уже три часа, однако чай – дело такое, тут спешить нельзя.

Одновременно он играл в шахматы – сам с собой, то есть с поистине достойным противником, с которым было не грех помериться силами. Однако на данный момент игра зашла в тупик: обе стороны ушли в защиту – надо сказать, блестящую и талантливо выстроенную.

Порой лорд Хон мечтал о том, чтобы встретить врага, который был бы так же умен, как и он сам. Ну, или (о, лорд Хон действительно был очень умен!) врага, почти такого же умного, гения стратегии и тактики, но который бы тем не менее иногда совершал непоправимые ошибки. Тогда как сейчас его окружали полные дураки, которые умели просчитывать не больше чем на дюжину ходов вперед.

Покушения и убийства были главным блюдом придворной жизни Гункунга. «Блюдом» в буквальном смысле этого слова – на практике именно блюда зачастую становились орудием. Это была игра, в которую играли все.

Разумеется, лобовое убийство императора рассматривалось как дурной тон. Ловким ходом считалось поставить императора в такое положение, когда его можно было контролировать. Однако на этом уровне всякий ход был сопряжен с большой опасностью. Сильные мира сего могут сколько угодно грызться между собой, но стоит появиться кому-нибудь, способному подняться над стадом, как они мгновенно объединятся. Поэтому лорд Хон избрал другую стратегию: он успешно внушил своим соперникам, что самым очевидным кандидатом на должность императора является, безусловно, каждый из них… ну а он, лорд Хон, всего лишь альтернатива, запасной вариант. Влияние лорда Хона росло как на дрожжах.

Забавно, неужели они и вправду думают, будто ему нужен этот императорский жезл?..

Оторвавшись от шахмат, он поймал взгляд девушки, занимавшейся приготовлением чая. Та покраснела и отвела взгляд.

Дверь беззвучно распахнулась. На коленях вполз один из его людей.

– Да? – произнес лорд Хон.

– Э-э… О мой господин…

Лорд Хон вздохнул. Хорошие новости с фразы «о мой господин» не начинаются.

– Ну, что случилось? – спросил он.

– Тот, кого зовут Великим Волшебником, прибыл, о мой господин. Его видели в горах. Он прилетел верхом на драконе ветров. По крайней мере, так люди говорят, – быстро добавил гонец, прекрасно осведомленный, как лорд Хон относится ко всяким предрассудкам.

– Отлично. Но?.. Полагаю, есть какое-то «но».

– Э-э… исчез один из Лающих Псов. Помните, из новой партии? Которую вы велели испытать. Мы не вполне… то есть… мы думаем, что, наверное, на капитана Три Высоких Дерева напали из засады… Поступает противоречивая информация… Наш… гм-м, осведомитель утверждает, что… видимо, это Великий Волшебник и его магия виноваты… – Гонец припал к земле.

В ответ лорд Хон еще раз вздохнул. Магия… В империи она популярностью не пользовалась, к ней прибегали лишь для сугубо приземленных и практических целей. Она считалась чем-то некультурным. Магия – она же не знает отличий. А благодаря ей власть может попасть в руки человека, который даже ради спасения собственной жизни не сможет написать приличную поэму. Прецеденты уже были. Поэмы не получилось.

Лорд Хон верил в совпадения, но не в магию.

– Очень странно, – произнес он.

Встав, лорд Хон снял со стойки меч. Меч был длинным и изогнутым. Его выковал самый искусный кузнец в империи, и этим искусным кузнецом был лорд Хон. Люди говорили, нужно учиться целых двадцать лет, чтобы выковать более-менее приличный меч. Так что пришлось слегка поднапрячься. Лорд Хон уложился в три недели. Главное – сосредоточиться на проблеме, вот и весь секрет…

Посланник в очередной раз уткнулся головой в пол.

– Офицера, я полагаю, казнили? – уточнил лорд Хон.

Посланник попытался было проскрести в полу дырку, но потом решил сознаться.

– Да! – пискнул он.

Лорд Хон взмахнул мечом. Послышался свистящий звук, напоминающий шуршание шелка. О пол что-то глухо ударилось, будто большой кокос. Звякнула посуда.

Гонец открыл глаза. Осторожно потрогал голову – она по-прежнему держится на плечах или отвалится при первом же удобном случае? О мечах лорда Хона ходили страшные истории.

– Ты можешь подняться, – произнес лорд Хон.

Он тщательно вытер лезвие и положил меч на место. Затем протянул руку и извлек из одеяний девушки, занимавшейся чайной церемонией, маленькую бутылочку.

Вытащив пробку, лорд Хон пролил на пол несколько капель. Упав на половицы, капли зловеще зашипели.

– Это уже начинает утомлять, – скучающе промолвил он. – Неужели им самим еще не надоело?.. – Он перевел взгляд на слугу. – Скорее всего, Лающего Пса украл лорд Тан или лорд Максвини, чтобы позлить меня. Волшебнику удалось скрыться?

– Похоже на то, о господин.

– Отлично. Не давайте ему расслабляться. И распорядись, чтобы прислали другую служанку. С головой.

Честно говоря, Коэн-Варвар был очень даже неплохим человеком. Если у него не было причин убивать вас – к примеру, вы могли обладать каким-нибудь особо ценным сокровищем или, допустим, стоять между ним и его целью, – так вот, если подобные причины отсутствовали, то вам ничто не угрожало. Ринсвинд прежде пересекался с ним пару раз – как правило, убегая от очередной опасности.

Коэн не приставал с расспросами, поскольку относился к жизни очень просто: люди приходят, люди уходят. Увидев вас после пятилетнего перерыва, он мог сказать что-нибудь вроде: «А, это ты» – и все. Никаких вопросов типа: «Как у тебя дела?» и так далее. Вы живы, стоите на ногах, а все остальное его не волнует.

Стоило спуститься с гор, как сразу же потеплело. К огромному облегчению Ринсвинда, лошадь есть не пришлось – с ветки дерева спрыгнула какая-то леопардоподобная тварь и предприняла попытку выпотрошить Коэна.

У твари оказался довольно пряный привкус.

Ринсвинду доводилось есть лошадей. С течением лет он приучил себя есть что угодно – если только оно не соскакивает, яростно извиваясь, с вилки. Но сейчас его нервы и так были слишком расшатаны, чтобы он мог хладнокровно закусить каким-нибудь Ветерком.

– Как они тебя поймали? – спросил он, когда они вновь пустились в путь.

– Я был занят.

– Коэн-Варвар? Был слишком занят, чтобы драться?

– Не мог огорчить девушку отказом. Такой уж я. Отправился в деревню разузнать новости, ну, слово за слово, одно, другое, а потом эти солдаты набежали – откуда только взялись? А в наручниках драться, знаешь ли, трудновато. Главным у них такая сволочь, ни в жизнь не забуду эту рожу. Ну, нас согнали, человек шесть, мы вытолкали этого Лающего Пса на поле, потом нас приковали к дереву, один из этих типов поджег шнур… А потом появился ты и сделал так, что эта штуковина испарилась.

– Я этого не делал. Во всяком случае, все не совсем так, как ты себе представляешь.

Коэн наклонился к Ринсвинду.

– Кстати, я, кажется, понял, что это была за штуковина, которую на нас наводили, – сказал Коэн и, весьма довольный собой, откинулся в седле.

– Да?

– Это что-то вроде фейерверка. Здесь все буквально помешаны на фейерверках.

– В смысле это когда сворачиваешь листок синей трутовой бумаги и засовываешь себе в нос?[15 - ДЕТИ! Только очень глупые и к тому же сильно простуженные волшебники поступают так. Разумные же люди наблюдают издалека, из-за специальных веревочных ограждений, как облаченный в специальную защитную одежду человек поджигает (с помощью очень длинной палки) какую-то штуку, которая чуть погодя издает звук «ффссст». А потом разумные люди кричат «ура!» и всячески наслаждаются жизнью.]

– Тут фейерверки используются, чтобы отгонять злых духов. Этих злых духов у них пруд пруди. Неудивительно, народ пачками мрет…

– М-мрет?

Ринсвинду всегда казалось, что Агатовая империя – мирное место. Цивилизованное. Они много чего изобретают. Фактически, вспомнил он, однажды ему даже довелось способствовать внедрению кое-каких имперских изобретений в Анк-Морпорке. Но то были простые, невинные предметы вроде часов, приводимых в действие бесами, ящичков, рисующих картинки, и запасных глаз из стекла, которые можно носить поверх ваших собственных и которые помогают лучше видеть (даже если как следствие люди, увидевшие вас в этих стеклышках, долго оглядываются и показывают на диковинное зрелище пальцами).

Такое место просто обязано быть скучным.

– Ну да, пачками, – кивнул Коэн. – К примеру, население слегка запаздывает с выплатой налогов. Выбираешь неугодный город, вырезаешь всех, дома поджигаешь, стены сравниваешь с землей, а пепел пускаешь по ветру. Убиваешь двух зайцев сразу: во-первых, избавляешься от неугодных, а во-вторых, все остальные твои подданные внезапно становятся как шелковые, ведут себя вежливо и больше с проплатами не тянут. Я так понимаю, правительству это очень с руки. А если потом кто-нибудь что-нибудь вякнет, тебе надо лишь спросить: «Помнишь Нунгнунг?», ну, или любой другой город, а они в ответ: «Какой Нунгнунг?», а ты: «Вот и я о том же».

– Уму непостижимо! Да если бы что-нибудь подобное попробовали сотворить у нас…

– Древние традиции, ничего не попишешь. Тут все считают, что именно так и должны вестись дела в стране. Они делают то, что им велят. Здесь с людьми обращаются как с рабами. – Коэн осклабился. – Не то чтобы я против рабов как таковых. У меня самого было несколько. А пару раз мне довелось быть рабом. Но где рабы, там и… что?

Ринсвинд задумался.

– Плетки? – наконец осенило его.

– Точно. С первого раза догадался. Вот раб, вот плеть, это честно. Ну а здесь… тут совсем плеток нет. Тут кое-что другое, похуже.

– И что же? – на лице Ринсвинда отразилась легкая паника.

– Скоро сам все узнаешь.

Ринсвинд непроизвольно оглянулся на бывших узников. Те шли следом, соблюдая почтительную дистанцию, и смотрели на него и Коэна с раболепным восхищением. Некоторое время назад Ринсвинд швырнул им кусок леопарда. Они сначала таращились на угощение как на яд, но потом ничего, съели, как самую настоящую еду.

– Они все еще идут за нами, – заметил Ринсвинд.

– Неудивительно, ты же дал им мяса, – крякнул Коэн, зажигая послеобеденную самокрутку. – А зря. Надо было бросить им усы и, допустим, когти. Они бы такой обед из этого состряпали, ты не поверишь. Знаешь, какое у них основное блюдо там, на побережье?

– Нет.

– Суп из свиного уха. И что ты на это скажешь? О чем это, по-твоему, говорит?

Ринсвинд пожал плечами.

– Что они очень бережливые?

– Что всю остальную свинью жрет какая-то влиятельная сволочь.

Коэн повернулся в седле. Бывшие узники в панике попятились.

– Эй, послушайте, – произнес он. – Я же сказал вам. Вы свободны. Понятно?

– Да, хозяин, – откликнулся один из группы, видимо, самый смелый.

– Никакой я вам не хозяин. Вы свободны. Можете идти куда пожелаете, только не за мной, иначе я вас прибью. А теперь убирайтесь прочь!

– Куда, хозяин?

– Куда угодно! Главное, с глаз моих долой!

Бывшие пленники обменялись одинаковыми встревоженными взорами, после чего все как один повернулись и затрусили прочь.

– Наверное, направились прямиком в свою деревню, – Коэн закатил глаза. – Говорю тебе, это хуже плеток.

Он махнул костлявой рукой, указывая на простирающийся вокруг ландшафт.

– Странная, проклятая страна, – произнес он. – Ты слышал, что империю окружает стена?

– Чтобы… э-э… не могли войти… эти, гм, варвары?..

– О да, очень мудрый способ защиты, – саркастически усмехнулся Коэн. – Вроде как приезжаем мы туда, смотрим: ба! – да тут двадцатифутовая стена, поедем-ка мы лучше обратно подобру-поздорову, ну и что, что три тысячи миль, все равно лучше убраться, чем взять и наделать лестниц из сосны, которая тут на каждом углу растет. Нет! Стенку они построили для того, чтобы никто не мог выйти! А законы? Да у них на все есть закон. Тут даже в туалет не ходят без бумажки.

– Ну, по правде сказать, я и сам пользуюсь…

– Я не об этом. На их бумажках написано, что, согласно такому-то верховному указу, им разрешается пойти куда надо и по строго определенным делам. Без бумажки нельзя уехать из деревни. Жениться тоже нельзя. Нельзя даже по… в общем, сам знаешь что. Все, приехали.

– Вот-вот, – поддержал его Ринсвинд.

Коэн вперился в него подозрительным взглядом.

– Что «вот-вот»? Тебе-то откуда знать, что мы приехали?

Ринсвинд предпринял попытку пошевелить мозгами. День выдался долгим. Из-за разницы во времени он длился на несколько часов дольше, чем большинство пережитых им дней, и содержал в себе два обеда, ни один из которых не содержал в себе ничего достойного этого гордого имени.