скачать книгу бесплатно
– А, кстати, знаете ли вы как произошел карандаш? В былые времена люди сжигали в печи сухие ивовые палочки, собранные в пучок. Превращенные в уголь, палочки становились орудием письма. С XIII века, в обиход художников вошли серебряные проволоки, прародители карандаша. Позднее, в 1564 году, в Кесвике, в Великобритании прошла буря, вырвавшая с корнем многие деревья, и местные пастухи обнаружили под ними черное вещество. Которое приняли за уголь, но поджечь его было невозможно, зато после ряда опытов, стало ясно, что этим веществом можно было оставлять отметки. Овечки тех самых пастухов были первыми кто испытали на себе чудодейственную силу графита. Вещество это было очень мягким, и чтобы графитные палочки не ломались, стержни зажимали между кусочками дерева или бечевки. Графит называли черным свинцом. Пули из него изготовить, конечно, было невозможно, но он стал новым неоценимым подспорьем для художников. Карандаш стрелял и попадал прямо в души, и пули его были сотканы тончайшей красотой, благоденствием и безграничностью творческих сил!
Флавиан на миг закрыл глаза и задержал дыхание, будто желая перенестись во времени, в тот далекий мир, и оказаться у истоков начала чудес. Склонившись над внушительной металлической коробкой с выгравированными по бокам оттисками «Societe de Conte», художественных дел мастер, аккуратно перебирая пальцами, остановил свой выбор на карандаше цвета морской волны, положив его на свою ладонь так бережно, словно это была замаскированная бабочка, которая может вот-вот упорхнуть.
Карандаш, покачиваясь на смуглой руке Флавиана заиграл сияющими бликами.
– Вот такой современный карандаш, в известном всем нам его виде, появился на свет лишь двести лет назад. В XVIII веке во Франции жил один ученый, человек высокого полета фантазии по имени Никола Жак Конте. Когда Франция пребывала в экономической блокаде, и не могла больше принимать импортные поставки графита из Великобритании, тогда министр внутренних дел, безмерно ценя ум и изобретательность Конте, попросил его создать производство карандаша во Франции.
Конте придумал к графиту добавлять глину и помещать их в деревянную оболочку. Он также догадался обрабатывать графит высокой температурой, и стержень карандаша стал твердым! С 1795 года и до наших дней мы до сих пор изготавливаем карандаши по технологии, которую изобрел Никола Жака Конте. Надо ли говорить, что он и сам был блестящим живописцем! – Флавиан радостно засмеялся с искорками в глазах. – И можете ли вы себе представить, что помимо прочего, прекрасный ученый Конте, изобрел не только современный карандаш, но также был непревзойденным воздухоплавателем, строил воздушные шары, был начальником бригады аэронавтов и директором аэростатического института. Конте многое привнес в развитие полетов на воздушных шарах, значительно усовершенствовав производство водородного газа. Да и ничего удивительного, что воздушные шары и карандаши идут бок о бок на этой страничке истории одного человека. Для творящих, ищущих смыслы, созидающих в в этом мире все возможно, не забывайте, помните, об этом, мой милый друг!
Заговорщицки улыбнувшись, Флавиан неспешно перешел к полкам с каллиграфическими наборами и к подробному рассказу о тонкостях этого мастерства.
А я задумалась о том, что мы живем в мире вещей. Вещи эти, которые мы встречаем каждый день зачастую кажутся нам обыденными, становясь привычными глазу, они теряют для нас свое очарование по мере нашего взросления и увлечения другими материями бытия.
Кто-то может возразить, что очаровательного в ручке крана, подошве ботинок, электрической лампочке, сверху вниз на нас глядящей? А между тем каждая мельчайшая деталь этого вещественного мира несет в себе незримые для нас с первого взгляда тайны, вековые истории с тысячей причин и следствий, истории невероятных хитросплетений и удивительных загадок, над которыми мы при желании можем приоткрыть завесу, обогатив тем самым мир еще более таинственный – наш собственный, внутренний.
Магическая сила
Было бы здорово, начиная с завтрашнего дня, обнаружить в себе магическую силу уметь делать все, что угодно на свете и обладать знаниями всего-всего, что есть на свете.
В случае прихватившего простуду друга-дирижера, с легкостью заменить его в Ла Скале на Манон Леско. Периодически бегая посреди интермеццо с дирижерской палочкой за контрабас. Потому как простуда у дирижера и контрабасиста одна на двоих, обусловленная особой пылкостью продолжать радовать поклонниц и после концертов.
Сверхурочные, объясняют они, а у меня талант (не пропадать же ему) играть на всех музыкальных инструментах от африканских маримбы и калимбы до скрипок обоих Николо и Антонио Амати.
Книги писала бы по одной в день. От происхождения космоса «Как это было на самом деле» до метафизики архетипических образов и поэтики чистого сознания. Владея в совершенстве всеми пятью тысячами языков, прогуливаясь в обычный погожий день по окрестностям пустыни Калахари, той ее части что в Ботсване, и случайно встретив не самое дружелюбно настроенное племя, заверила бы встревоженных чужеземцев на чистейшем суахили, что я своя среди своих.
И далее под их недоуменные взгляды, приготовила бы еще древнейший, пламенно любимый всем племенем напиток силы, рецепт которого, казалось, навечно был утерян со смертью прапрабабушки вождя. Тем самым, поразив всех в самое сердце и заслужив любовь до гроба. Их, конечно, не моего. Ведь со всеми знаниями мира, найти способ бессмертия не составило бы труда.
Симпозиумы, саммиты, научные конференции, совещания международных организаций по всему миру не были бы возможны без моего присутствия. Разрываясь на части, один день я в Стокгольме, получаю Нобелевскую премию за изобретение неиссякаемого источника энергии – ручного солнца для каждого. На следующий день в Кот-д-Ивуаре, совершаю революцию в образовании и делаю его доступным для всех детей Африки. А послезавтра в Пуэрто-Рико, обсуждаем отмену всех мировых политических границ на встрече с участниками Бильдербергского клуба. Было бы создано единое правительство мира, как мечтал когда-то Альберт Эйнштейн, и передано, конечно, единогласно, в мои руки.
Метания чувств
Жило-было Разочарование.
Слыло оно отъявленным хулиганом. Слонялось обычно со Скукой, и от того вечно прилипало к ни в чем не повинным гражданам, а Скука подкрадывалась сразу за ним.
Бездушные, бессердечные, ориентировались они по нюху, врываясь в места с повышенным скоплением Предвкушений и Ожиданий.
Завидев первых, последние оголтело бежали со всех ног.
Никакие препятствия не были страшны этим мастакам куролесиц. Многие были настигнуты маргинальной шайкой в тусклом свете серых будней. Не было спасения от них ни в балагане барных огней, ни в темных кулуарах спален, ни в хитросплетениях теней. Широким жестом распахивали они ставни для победоносно вторгающейся Неловкости, ехидно и безжалостно посмеивающейся.
Разбойничать эта шайка любила чаще всего в первые-разы-чего-бы-то-ни-было.
Сгоняя Волнение, бесцеремонно втискивались Разочарование со Скукой между смущенной парочкой на первом свидании, еще до того как официант успевал подать бисквиты и апероль.
Наведывались эти двое и в моменты творческих взысканий – неисчислимое множество различных эквилибристов духовной чувствительности пало их жертвами – виолончелисты, скрипачи, трубачи, режиссеры, художники, артисты всех мастей, писатели, философы, скульпторы. Все они в разное время страдали от тисков Разочарования и Скуки, которые набрасывались на всех этих поэтов жизни, подобно разъярившимся бульдогам. И только Вдохновение знало, что Разочарование так бесчинствует по причине их разлуки.
Стоило Вдохновению показаться на пороге, как Разочарование сразу успокаивалось, отпускало Скуку бегать в умах асфальтоукладчиков, а само кротко складывалось калачиком у ног Вдохновения, позволяя вступить на путь и восторжествовать ликующей, сияющей, окрыляющей все и всех вокруг Творческой силе!
Тимур Босин
Лотрик
Графство Герцен, осень 1653 года…
– Мы проигрываем, граф… – с отрешенными глазами в палатку для командиров прибыл полководец Лерон. Хоть он и стоял с гордой осанкой, как в молодости, вид его вызывал жалость. В минувший месяц командир битву за битвой проигрывал туркам, наступавшим с Востока. Любые ухищрения, на которые он шел, противником просчитывались на раз.
– Наши войска редеют, запасов остается на пару месяцев, а несколько групп солдат готовят мятеж, – видно, что каждое слово давалось Лерону с сильной горечью.
– Я вас услышал, господин Лерон, можете идти, – граф спокойно отвернулся в сторону, будто все происходившее его не касалось.
– Лотрик, я говорю, что мы проигрываем! Ты меня не слышишь? – сорвался на крик командир. Они с графом были очень близки. Лерон воспитывал Лотрика с детства, по завету его покойного отца. Но старый уклад и традиции не позволяли полководцу так обращаться с графом. Всего два раза, после вхождения в титул графа, Лерон обратился к своему подопечному по имени. И это был второй.
– Скоро турки вторгнуться в нашу землю, и здесь не останется ничего, понимаешь! Ничего… – эти слова окончательно придавили Лерона. Он больше не мог себя держать. Воля его пала, а вместе с ней ушла и вера в благополучный исход войны.
– Я вас услышал, Лерон. Вы свободны, – граф снова спокойным тоном произнес слова, даже не повернувшись в подчиненному.
Солдаты, охранявшие графа, в это время находились возле костра рядом с палаткой. Они видели, как вышел полководец. Видели, что Лерон подавлен. Полководец был для всех солдат как отец. Они видели обреченность в его глазах, но ничего не могли с этим сделать.
Лотрик глубоко вздохнул. Человек, которого он считал своим вторым отцом, вышел. Никогда разговоры с ним не давались для него легко. Особенно, когда он стал полноценно править графством.
«Лерон, как всегда, уперт. Он знает цену своим солдатам. Рад, что у меня есть такие командиры. Если бы я задумал захватить королевство, с Лероном, и армией побольше, у нас бы все получилось. Жаль, что таких планов у меня нет», – Лотрик снова вздохнул и сел за стол. На столе была карта с кучей пометок, стрелок и маленьких фигурок. Фигурки изображали отряды, свои и противника, а стрелки указывали направления движения отрядов. Граф в который раз подумал про карту. Про фигурки и стрелки, непонятные с первого взгляда пометки. Эта картина всегда вызывала у него в памяти воспоминания о детстве, где он с мальчишками из ближайшей деревни игрался у реки. Они чертили на песке разные стрелки и линии, планы захвата крепости, обходы с флангов, различные маневры. Ставили фигурки в виде обычных камушек, ракушек и деревянных сучков. Все для победы в сражении. Прямо как сейчас.
Лотрик снова посмотрел на стол. Все передвижения были ему известны и давно предвидены. Передвижения своих войск и войск врага. Он хорошо заточил свой стратегический ум. Не зря он являлся графом земель, которые стояли на границе с Турцией. Король всегда высоко ценил его работу. А граф крепко держал границу королевства. До этих пор…
***
– Элиза, радость моя, когда ты придешь наконец-то и поешь нормально? – с веселым задором спросил Лотрик свою дочь. Ясные дни в эту осеннюю пору создавали тепло на душе и какое-то особенное нежное пространство вокруг.
– Вероника приготовила сегодня чудесный пирог, и если ты не придешь, я весь его съем! – продолжил убеждать свою дочь граф.
– Да, пап. Ешь весь пирог, сегодня с утра мы с няней наелись печеных яблок, и я не сильно голодна, – Элиза не отрывалась от изучения трактата о стратегии ведения войны.
– Если захочешь, можешь оставить мне кусочек. Дочитаю и пойду поем, – бросила Элиза.
«Вся в меня, – подумал граф, – в ее возрасте я тоже не отрывался от книг в папиной библиотеке. Сейчас я ни капли не жалею, что высиживал ночами в библиотеке».
Лотрик ушел в трапезный зал и сел за стол. Однако стук в дверь прервал его. Это был его начальник стражи.
– Граф, к вам от короля, могу я позволить ему войти? – хотя и по этикету было положено незамедлительно принимать королевских представителей, начальник стражи верно делал свое дело.
– Конечно, попроси его войти, я буду готов через минуту, – для Лотрика это стало неожиданностью, потому как представители короля посещали его совсем недавно, где они обсуждали дальнейшее укрепление границ графства и меры защиты от участившихся набегов турков.
– Граф, я к вам с особым донесением, – без церемоний слуга короля вошел в зал и быстрым шагом приближался к Лотрику.
– У нас сложились новые обстоятельства, и я в срочном порядке приехал к вам с поручением от короля, – застыл с письмом в руке королевский слуга.
– Что за новые обстоятельства? Границы в последнее время спокойные, и каких-либо волнений не предвиделось.
Взяв письмо и быстро пробежав его глазами, Лотрик застыл. «Наверное, я что-то неправильно понял», – пронеслось в голове. Еще раз он прочел письмо. Слова на листе отдавались разрывами в сердце. Тошнота медленно поднималась к горлу. Мужчина не мог поверить поручению короля…
***
Граф встал из-за стола. С ухода Лерона прошло около часа, а палатка была еще наполнена напряжением от их разговора.
Выйдя, Лотрик огляделся. В этом году осень была такой же мерзкой, как и все происходящее… Веяло мрачностью и безысходностью.
– Граф, господин Лерон сказал, что уедет проверять границы. Просил не ехать за ним, – сказал стражник палатки.
– Спасибо, – кивнул тот.
«Как это похоже на Лерона. Всегда уходит, когда не может сдержать эмоции», – пронеслось в голове Лотрика. Он неспешно стал идти по своему лагерю. Лица встречаемых солдат напоминали ему слова Лерона о поражениях. К счастью, граф к своему возрасту обрел военное хладнокровие, и раненые солдаты уже не вызывали чувство вины.
Приблизившись к краю лагеря, Лотрик без стука зашел к начальнику разведки.
– Шерон, ты в курсе, куда уехал наш полководец?
– Конечно, мой граф, иначе я бы не был начальником разведки, – ехидно ответил Шерон. Он с Лотриком были друзьями детства, и он мог позволить такие колкости. Конечно, только между собой.
– Проследи, чтобы он вернулся живым. Наши войска не такие сильные, как раньше. Не хотелось бы терять Лерона.
– Все уже сделано, Лотрик. Пятеро бойцов сопровождают отряд Лерона на расстоянии 5 миль. При любой сложной ситуации они сразу же вмешаются, – Шерон лично готовил этих ребят. Они были лучшими бойцами из его отряда разведки.
– Спасибо. Могу на тебя положиться, мой друг.
Лотрик положил ладонь на плечо начальника разведки. Он всегда знал, что Шерон не подведет.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – Шерон внимательно посмотрел на Лотрика. – Если хочешь, можем выпить по кружке.
Разведчик прекрасно знал о состоянии графа, но кроме кружки спиртного не мог ничего предложить.
– Не сегодня. Я очень устал и хочу побыть один, – Лотрик вышел с палатки и побрел к себе.
Мысли все так же терзали графа, как и год назад, когда он почел письмо от короля. Гнев, бессилие, злоба, страх. Все эти чувства смешались. Внутри словно что-то пожирало и не могло насытиться. Он не мог с этим ничего поделать. Ничего. Кроме одного. Спрятать. Засунуть поглубже внутрь, чтобы окружающие не смогли ничего заподозрить. Чтобы ни один жест, ни одна морщинка на его лице не выдала его. Все для того, чтобы план короля исполнился.
***
– Вы все прочитали? – оторвал Лотрика от письма королевский посыльный. – Король ждет немедленного ответа.
Спокойный тон слуги резко контрастировал с содержанием письма.
– Да, сейчас. Я соберусь с мыслями, – Лотрик все еще справлялся с подступившей тошнотой. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, граф встал и направился в окну.
– Все будет исполнено в полной мере. Передайте королю, что он может не волноваться, – спокойно ответил Лотрик. Тошнота ушла, сердце утихло. Он справился с эмоциями.
– Хорошо, граф. Как всегда, можем на вас положиться, – резко повернувшись, посыльный двинулся в сторону выхода. Дворецкий скользнул вслед, чтобы его проводить.
«Что делать? Бежать? Нет. Король не мог пойти на такое. Король не мог даже помыслить об этом, – мысли графа ворохом кружились, сбивая одна другую. – Несмотря на его статут, король не был хладнокровным убийцей. Ричард никогда не марал руки о детскую кровь».
Лотрик снова сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, однако круговорот мыслей продолжался. «Но все же. Он король. И иногда я видел, как он заходил так далеко, как другие не могут», – граф близко знал короля, и знал, что в достижении своих целей король был непреклонен.
«Может мне убить его? Эльза не должна стать пешкой в руках Ричарда», – внешне Лотрик также оставался спокоен, но внутри кипел ураган. Ему нужна была поддержка, и он обратился к другу…
– Ты уговариваешь меня пойти на цареубийство? – Шерон ухмыльнулся. Они расположились дома у разведчика, за окном был вечерний сумрак. Даже слова Лотрика о намерении убить короля никак его не потревожили.
– Мой граф, ты явно сошел с ума, – продолжил тот. – Даже если у тебя получится, ни ты, ни Эльза, никто из твоего замка не останется в живых, что бы ты ни сделал. У Ричарда в подчинении всегда были люди, которые с радостью готовы замарать руки.
В доме начальника разведки было тепло, в камине догорали угольки. Граф знал, что это единственное место, где безопасно говорить об этом. И Шерон – единственный человек, которому он мог доверять.
– Ты сам прочитал письмо. Я не могу поступить иначе. Зная короля, на одной просьбе он не остановится. И тогда Эльза уже не будет в безопасности, – Лотрик так и не притронулся к бокалу.
– Сейчас Эльзе ничего не угрожает. Мы может просто подыграть королю, но сделать все по-своему, – разумность и рассудок, даже в самой сложной ситуации, ни раз спасали разведчику жизнь.
– Что по-своему, Шерон? Ты понимаешь, что у меня нет другого выхода? Ты спрячешь дочь, увезешь её подальше. Сделаешь ей другое имя. Ты же умеешь прятаться. Через год, может быть через два поутихнет, и сможете вернуться. Эльза и ты, вместе вы спасетесь! И надеюсь многие из моих людей тоже…
– Ты не хорони себя раньше времени, еще ничего не решилось. И когда будет война, а она будет, твои люди станут погибать, – Шерон начал говорить тверже. В данный момент он видел лишь подавленного товарища. Лотрику сейчас необходима была твердая рука.
– Даже если все будет так, как ты говоришь. Даже если люди Ричарда нас не найдут – его семья будет нас искать. Они будут искать, пока не найдут. Ты же знаешь, месть у них на семейном гербе. И ты хочешь, чтобы Эльза всю жизнь жила в страхе?
– Я больше не знаю, что делать, Шерон. Я обречен, – граф взял бокал и выпил, не чувствуя вкуса.
– Лотрик, мы найдем выход. Не делай пока поспешных решений, – Шерон знал, что друг найдет выход. Он всегда находил. Надо было лишь не дать ему окончательно упасть в пучину отчаяния.
***
После разговора с Шероном граф отправился к себе. «Почти все погибнут», – подумал он, проходя мимо солдат. Внутри всколыхнуло чувство вины. Такое же неприятное и мерзкое, как прилипшая к сапогам грязь.
«Хорошо, что Лерона охраняют разведчики, – мыслил Лотрик. – Если наш план сработает, близкие мне люди не погибнут».
Идя к палатке, он обдумывал, что делать дальше. План, который они задумали с Шероном, казался им надежным, но всегда могла случиться неожиданность. Кроме того, тайная служба короля тоже не спала. И возможно, они тоже играли в двойную игру.
– Лотрик! – сзади послышался оклик. Шерон догонял графа, – Ко мне прибыли с донесением, нужно срочно принять меры!
Несмотря на срочность, донесение не было неожиданностью для графа. Войска турков продвинулись глубже на территорию. Несколько аванпостов также было разбито. Кроме того, вскрылся один из отрядов Шерона, следивший за движениями армии противника. Потери не сильные, но неприятностей прибавили. Мужчины вернулись в палатку.
Обсудив дальнейшие действия с разведчиком, Лотрик снова вышел. Было уже затемно. Влажный воздух заставлял дрожать тело от холода, несмотря на теплую одежду. Дождь, ливший весь день, только недавно прекратился. Несколько костров горели возле палаток. Солдаты обсуждали свои проблемы. Кто-то громко смеялся и рассказывал шутки, несмотря на тяжелое положение армии. Кто-то просто отрешенно смотрел на огонь, думая о своем.
«Интересно, – подумал Лотрик, – а ведь если бы кто-то из них был вместо меня, что бы было? Как бы они себя повели в этой ситуации? Опустились бы до моего уровня, или осмелились в открытую противостоять королю?» Несмотря на свои прошлые заслуги, Лотрик считал, что он трус и слабак. Не смог обеспечить Эльзе безопасный мир. Играть в темную против короля – было низко для человека его чести.
