скачать книгу бесплатно
Шнурок
Михаил Викторович Позняк
Эта история имеет некоторое отношение к серии книг «Волк и Призрак», так что будем считать, что это восьмая книга. Конец 1976 года. Во время эксперимента по созданию перехода в параллельный мир пропадают двое ученых. Руководство вызывает на их поиски группу армейского спецназа, предназначенную для скрытных действий на территории противника. Но то, с чем они столкнутся, будет для них полной неожиданностью.Содержит нецензурную брань.
В холода, в холода…
От насиженных мест
Нас другие зовут города.
Будь то Минск, будь то Брест,
В холода, в холода…
В. Высоцкий
Пролог
Страннику снился какой-то интересный замечательный сон, когда трескучий телефонный звонок вырвал его из приятного мира грез в жестокую реальность. Несколько секунд он лежал, осознавая, что происходит и где он находится вообще, подспудно надеясь, что кто-то ошибся, телефон заткнется, и он нормально доспит до положенных семи часов утра. Куда там…
– Да иду уже, иду… – недовольно пробурчал он, вставляя ноги в тапки.
Служебная квартира, формально принадлежавшая какому-то из многочисленных НИИ, была пустовата и безлика. Раскладной диван, на котором с трудом помещался долговязый Тимофей, побитый жизнью стол с тремя скрипучими стульями, да шкаф, где он держал свои немногочисленные вещи. Кухня с облупившейся плитой и шумным холодильником «Бирюса» была ничуть не лучше. Впрочем, любой попавший в квартиру человек сразу определил бы ее казенную принадлежность по полному отсутствию следов частички души, которую вкладывает в свое жилище любой, даже самый никчемный хозяин. А здесь люди лишь появлялись, какое-то время жили и исчезали, даже не пытаясь облагородить временное пристанище. Точно так же рассуждал и Странник, который лишь приходил сюда ночевать и вовсе не собирался задерживаться ни одного лишнего дня. Как только ему удастся вернуться в свою собственную квартиру…
Вот именно, своя квартира у него была, причем очень даже неплохая, неподалеку от станции метро «Автозаводская». Мать давно переехала к сестре в Бронницы, а значит жить так, как ему нравилось, никто не мешал, если бы не одно «но». И это «но» приключилось каких-то полгода назад, когда он неожиданно превратился в объект охоты неких сектантов, ведомых пастором Таракановым. Его необычная способность находить межпространственные переходы превратилась тогда из интересного приключения в смертельную опасность для него самого. Вся эта эпопея закончилась вполне благополучно, он обрел хороших друзей, любимую женщину и с изумлением обнаружил, что существует целый спецотдел, где работают такие же необычные люди, как и он сам. Вот только с квартирой ерунда получилась. Вернувшись домой, он с ужасом увидел, как меняются на глазах привычные очертания предметов, словно перемещая его снова в тот дом в Сумеречном мире, где они чуть не погибли, оказавшись внутри собственных подсознательных страхов. Начальник научного сектора профессор Мстислав Валентинович Терентьев предположил, что сектанты за это время что-то сделали с его квартирой, но никаких артефактов или следов воздействия его сотрудникам обнаружить до сих пор не удалось. Все еще осложнялось тем, что в отсутствии Странника там не происходило ровным счетом ничего, а подвергать ради экспериментов опасности его здоровье казалось не самым лучшим вариантом. На всякий случай профессор запретил Тимофею перемещаться в Сумеречный мир, да тот и сам туда не рвался ничуть. А скоро научники доделают свою установку, которая будет отправлять людей в «другую Москву» без его участия, и он станет просто консультантом. Оно и к лучшему.
Телефон, как и полагалось, находился в крохотной прихожей. Какой был смысл размещать розетку именно там, было такой же загадкой, как и многие другие столь же гениальные решения в квартирах панельных домов. Тимофей несколько раз собирался принести длинный шнур, чтобы поставить аппарат возле дивана, но всякий раз забывал, тем более что звонили ему нечасто. Вот и этот звонок явно ничего хорошего не сулил, что и понятно было сразу…
– У аппарата…
– Товарищ Путников? – раздался в трубке официальный голос дежурного.
– Так точно! – Тимофей машинально отметил про себя, что уже научился отвечать, как положено, даже спросонья.
– ЧП на «Объекте 51». Машина за вами уже выехала.
– Принял.
Наскоро почистив зубы и глотнув воды из чайника, он оделся и сбежал по узкой лестнице вниз – ждать лифта в девятиэтажке по утрам можно было неограниченно долго. Остановившись перед подъездом, он вдохнул стылый декабрьский воздух и вздохнул. Скоро снег выпадет, хоть немного посветлее станет. А пока что – сыро, промозгло, ветер гонит над Яузой серые тучи, возле корпусов НИИТП грохочет на повороте трамвай из Старокирочного переулка… Странник поежился, поправил воротник куртки и шагнул навстречу заезжающей с улицы серой «Волге». Водитель чуть приспустил стекло, и Тимофей, не дожидаясь вопроса, коротко махнул удостоверением. Водитель кивнул в ответ.
– Что там, неизвестно? – спросил Странник, усаживаясь на переднее сиденье.
– Мне не докладывают, – пожал плечами тот,– Приказали вас доставить незамедлительно, а там уже…
«Ну да, ну да…»
Название «объекту 51» дал Мстислав Валентинович лично. Периодически он называл его еще и «Зона 51», но тут же поправлялся, чему-то улыбаясь. Странник какое-то время пытался понять, в чем тут юмор, даже переспрашивал Серегу и всезнайку Эдика, но так ничего и не добился. Назвали – и назвали, не дырой же сортирной, в конце концов. Сам объект представлял собой неказистый типовой ангар за бетонным забором на одной из бесчисленных промзон, окружавших центр города вдоль линии Малого кольца железной дороги. Пассажирское движение там отсутствовало еще с довоенных времен, кольцо не было даже электрифицировано, как ни странно, и лишь закопчённые тепловозы – «машки» таскали взад-вперед бесконечные составы по подъездным путям заводов и фабрик. Достаточно было лишь немного пройти вдоль путей – и ощущение огромного города исчезало полностью. Непонятным образом пропадали где-то вдали свечи высотных зданий вдоль шумных и ярких проспектов, оставляя вокруг лишь бесконечные заборы с частично отсутствующими секциями, низкие корпуса каких-то предприятий, портальные краны да грузовики. Вот в таком неприметном ангаре рядом с металлобазой и находился «Объект 51» – установка, которая должна была поддерживать переход в параллельный мир. Мир, куда давно проторил дорогу Тимофей по прозвищу Странник. Для него самого после нескольких лет путешествий туда-сюда переходы никакого труда не составляли, он научился чувствовать их, и даже более-менее определять точку выхода. Хуже было то, что теперь ему постоянно приходилось тащить за собой кого-то из сотрудников, что отнимало у него всякий раз много сил. А уж поход в разрушенный и рухнувший в натуральное безумие Сумеречный мир… Об этом лучше было лишний раз даже не вспоминать.
Поэтому он сильно обрадовался, когда отдел Мстислава Валентиновича взялся за разработку установки, и с большим удовольствием помогал им, насколько мог: выбрал место, где так и напрашивался портал, даже взял в аренду склад «на той стороне», чтобы люди не выскакивали из воздуха прямо посреди улицы. Теперь оставалось лишь дождаться результата. А у научников все не складывалось и не складывалось, установку гоняли на разных режимах, пытаясь подобрать нужные настройки. И даже ночью там обычно оставались двое младших научных сотрудников, контролирующих сменяющиеся в автоматическом режиме варианты и надеявшихся после очередной комбинации увидеть светло-голубое кольцо перехода в «другую Москву». У них даже соревнование какое-то было, чья смена сделает это первыми.
«Похоже, нашли совсем не то, что хотели… – думал Странник, меланхолично поглядывая на проносившиеся мимо дома, – Но прорыва извне явно не случилось – иначе звали бы не меня, а спецназ с вертолетами и огнеметами. Что же они такого там учудили? Надеюсь, хотя бы командировка не сорвется. Маша…»
Перед его внутренним взором возникла веселая неугомонная девушка, ждавшая его «на той стороне». Раньше ему и в голову не могло прийти, что он может так привязаться к простой фабричной дурехе, на деле оказавшейся очень неглупой, впитывающей все новое словно губка, и легко адаптировавшейся в новом для себя мире. И с какого перепуга он принимал раньше бесконечное мозгоклюйство, необязательность и стремление довести любое дело до абсурда за признаки женской утонченности? Вот он, реальный пример подруги, с которой и в самом деле появляется понятие «вместе»…
Машина прогудела, притормозив у сдвижных ворот с непонятно что означающей аббревиатурой белым по зеленому. Их пропустили внутрь, и Странник выскочил у приоткрытой двери ангара, где уже метался взволнованный и растерянный Мстислав Валентинович. Увидав Тимофея, он вцепился ему в руку и потащил внутрь, изъясняясь сплошь какими-то междометиями.
– Да что случилось-то? – не понял увлекаемый им Странник.
– Кажется, у них получилось! – наконец сформулировал ученый.
– Ну и отлично. А что не так?
– Они исчезли! Ушли в переход и не вернулись! Первопроходцы долбанные!
Такого профессора Тимофей еще не видел ни разу, потому осторожно кивнул в ответ:
– Вот черт! Мне за ними идти, что ли?
– Подождите, сначала скажите мне, что именно вы перед собой видите!
Добежавший наконец-то до установки Странник остановился, словно уткнувшись в стену. Ощетинившееся медными обмотками кольцо тихо гудело, слегка попахивая озоном. А дальше, сразу за ним висел в воздухе ярким фиолетово-алым клубящимся тоннелем хороший устойчивый переход.
«Холодно, холодно, холодно в доме…»
Странника пробила дрожь, словно он и впрямь шагнул в морозильную камеру. Он повернулся к профессору, чувствуя, как трясутся руки и начинают стучать друг об друга его зубы:
– Сумеречный мир…
Остаток дня прошел для него словно в тумане. Чуть позже подъехал автобус, из которого вылезли Серега и Эдик в сопровождении группы каких-то молодых серьезных ребят, вооруженных до зубов. Он что-то объяснял им, отвечал на вопросы, даже пытался рисовать схемы на листах бумаги. Серега, видя его состояние, взял весь диалог на себя, периодически его сменял Эдик, объяснявший то, что он видел там со своей стороны.
Потом ребята откозыряли, выстроились перед кольцом и исчезли в фиолетовом тоннеле один за другим. А они вчетвером, вместе с Мстиславом Валентиновичем, остались ждать возвращения группы, хотя срок был определен достаточно большой, и поддерживать переход ученый был готов хоть неделю.
Через несколько часов Странник дернулся, будто получив удар по голове и пошатнулся, заваливаясь с кресла, на котором он сидел. Ярко сияющий круг, видимый только ему одному, ослепительно полыхнул и исчез. Восстановить переход на этом месте никому больше так и не удалось.
Глава 1. Джузеппе. Минск, Евразийская Конфедерация. Июнь 7684 года
В спагетти было явно что-то не так. Собственно, назвать это готовое блюдо в пластиковом корытце словом «спагетти» можно было только условно. Мама Кьяра явно не одобрила бы гастрономический выбор сына, да еще и подзатыльник бы отвесила, чтобы не называл хорошим словом жуткое белесое месиво с вкраплением подозрительных кусков якобы мяса. Впрочем, чего еще можно было ожидать от автомата с «быстрыми обедами» в комнате отдыха? Джузеппе Богомазов давно жил одинокой жизнью ученого холостяка и не заморачивался гастрономическими изысками, поскольку кулинарных талантов не имел никаких совсем. Да, иногда он вспоминал беззаботное детство, праздничный стол, заставленный блюдами, словно перенесшимися в спокойный столичный город Минск из шумной южной Кампании, и особенно – вкуснейший соус alla Napoletana, который мать всегда готовила к возвращению отца. Маленький Джузеппе прыгал от радости вокруг папы, такого большого и сильного, в серо-голубой форме пилота «ТрансЕвразии», протянувшей свои линии через весь огромный континент. Южная линия охватывала крупные города, начиная с самого Союза Стран Востока, через пространства Конфедерации постепенно приближаясь к густонаселенному западу, и заканчивалась в международном аэропорту Неаполя, где когда-то и познакомился молодой пилот Вадим Богомазов с веселой черноглазой девушкой Кьярой Сальвини, бойко отвечавшей на вопросы заблудившихся пассажиров.
Все закончилось неожиданно и внезапно, в теплый вечер начала лета, когда никто и не мог предположить ничего плохого. Джузеппе сидел в своей комнате, готовясь к школьному экзамену по физике и постоянно срываясь мыслями к Веронике из параллельного класса, как-то по-особенному ему вчера улыбнувшейся. В гостиной бубнил телевизор, передававший последние новости. Внезапно голос диктора прервался, и заговорил уже кто-то другой, взволнованно и трагически. «Что-то случилось?» – успел подумать Джузеппе. Дикий крик матери вырвал его из-за стола. Выбежав в гостиную, он увидел маму, пытающуюся заслонить собой от сына экран телевизора, на котором из морского мелководья нелепо торчал в небо искореженный синий стабилизатор с таким родным «журавликом» на нем. «Папа…» – одними губами прошептал он, чувствуя, как немеют руки и ноги, наливается тяжестью голова, и потерял сознание.
Потом были похороны в закрытом гробу, схваченный полицией молодой волосатый парень, выстреливший из ПЗРК во взлетающий пассажирский самолет и папины друзья, вполголоса обсуждающие, кто же на самом деле стоит за «Армией Свободы». Джузеппе запомнил. Сразу после школы, не говоря ни слова матери, он пошел сдавать экзамены в академию, где готовили пилотов стратегической авиации. И не прошел по здоровью, получив сосудистый спазм при первой же перегрузке. Раздосадованный парень подал документы в первое же высшее учебное заведение, попавшееся ему на глаза. Так, неожиданно для себя, он оказался на факультете волновой физики Минского университета. Помогли ли ему унаследованная дотошность отца, или быстрый ум матери, но после окончания учебы, ему предложили остаться на кафедре, где он вскоре успешно защитил кандидатскую диссертацию. Впереди маячили годы работы чисто теоретического плана, к чему остепенившийся молодой ученый относился вполне философски.
Но тут жизнь подкинула очередной сюрприз. Джузеппе вызвали в «первый отдел», как традиционно называлось на каждом значимом предприятии подразделение госбезопасности. Там, сначала дав подписать бумагу о том, что этого разговора никогда не было, ему предложили участие в сверхсекретном военном проекте, основанном на внеземных технологиях. Майор еще рассказывал ему о сверхважности работы для безопасности страны, но Джузеппе уже решил для себя все. Стабилизатор отцовского самолета стоял у него перед глазами.
А дежурство все шло и шло. Бурчание в животе понемногу утихло, и Джузеппе который раз дал себе клятву приносить с собой еду хотя бы из кафе, а не пользоваться этим подлым автоматом. Впрочем, он прекрасно понимал, что в следующий раз он опять все забудет и вспомнит о еде только тогда, когда уже будет поздно. Увлекшийся очередной научной проблемой, он становился довольно рассеянным и ничего с этим поделать не мог. Вот и сейчас, пока тихо, можно обдумать… А что он, собственно, собирался обдумать, когда начались спазмы в животе? Черт, забыл!
Оглянувшись по сторонам, он окинул взглядом пульт с россыпью зеленых огоньков, слабо светящиеся экраны на стенах и поникшие стрелки энергетической установки. Естественно, сейчас опытов никто не проводит, ночь уже на дворе. В общем-то, все это дежурство было сплошной перестраховкой безопасников, и не более того. Вот, и Вонг так же считает – устроился в кресле поудобнее и читает себе какую-то книжку в яркой обложке. Хорошо ему…
– Что читаешь? Интересная книга? – обратился к приятелю Джузеппе.
Неопределенно пожав плечами, невысокий чернявый Вонг протянул ему книгу. «Последний император Галактики», ну надо же… Раскрыв страницы на случайном месте, Джузеппе прочитал абзац, удивился, прочитал еще раз, уже вслух:
– «Командующий эскадрой Ых Грук отдал команду резко свернуть налево, и тысяча звездолетов противника, не успев отреагировать, врезалась в центральное светило безымянной звездной системы…» Чего???
– Не хочешь – не читай! – раздосадованный Вонг забрал книжку назад. – Автор – лауреат многих премий по научной фантастике, между прочим!
– Бывает же! – удивленно хмыкнул Джузеппе.
Настоящих пришельцев он уже видел, да и все их тут видели, включая любителя фантастики Вонга. Вполне себе человекообразные, пусть и неказистые, словно гномы – только колпачков на головах не хватало. И голос противный, под стать внешности. А вот настоящих имен никто им так и не сообщил. Предложили пользоваться обычными человеческими именами и не лезть к гостям с лишними вопросами. Так, например, Джузеппе обычно проводил эксперименты с гномом по имени Пауль, оказавшимся вполне дружелюбным и интересным собеседником. Перспективы от совместной работы представлялись самыми невероятными. Соседний сектор уже практически создал прибор, способный укрыть солдат от противника – те словно не видели их в упор! А еще – генерация психотропного воздействия, полная коррекция личности, опробованная на захваченном спецслужбой террористе! Но самым интересным Джузеппе считал свое направление – локальный стазис, захватывающий противника в пространственный вневременной карман, где тот и будет пребывать в застывшем виде, лишенный возможности совершать любые действия. Сразу решалась проблема с захваченными заложниками, с трудностями ареста преступников в людных местах. Раз – и все застыли. Два – вынули обездвиженного бандита. Три – все идут дальше по своим делам. Проблема была лишь в том, что установка получалась размером с дом, и пока ее могли использовать только военные. Впрочем, они-то с радостью ухватились за идею в качестве нового средства ПВО для защиты городов от «роевого оружия», и даже успели понастроить башен с генераторами. В общем, их извечному геополитическому противнику готовился большой сюрприз…
– Так вот какой ты, герой галактики Ик Хрюк… – кивая головой своим мыслям, пробормотал Джузеппе.
– Злой ты, Джо! Наверно потому, что ешь всякую дрянь!
Вонг обличительно ткнул пальцем в остатки трапезы, неаппетитно размазанные по пластику корыта.
– А как его правильно, Пых Дрюк? – Джузеппе вдруг почувствовал, что в его животе снова начинается маленькая революция, – А, и черт с ним. Пойду в сортир!
«Где этой книге и место!» – хотел добавить он, но не успел, поскольку уже бежал по коридору к заветной двери.
Следующие несколько минут принесли немалое облегчение, и он даже почувствовал себя значительно лучше. Несколько смущали промелькнувшие несколько раз под дверью смутные тени, будто кто-то пробегал мимо в пустом крыле здания, но он списал это на последствия отравления. Когда он вышел в коридор, там было абсолютно пусто, только в самом конце помаргивала древняя газосветная лампа, отчего в голове неприятно запульсировало в ответ. Джузеппе пошел по коридору, толкая для порядка запертые двери. Конечно же, ему показалось, тут кроме него и Вонга никого нет и быть не может, заперто все. Стоп, а вот и нет – тяжелая дверь внезапно поддалась под его рукой. Шагнув в темный проем, Джузеппе провел рукой по стене в поисках выключателя. Лампа на потолке заморгала, осветив короткий тамбур с пультом управления и тяжелой гермодверью, ведущей в экранированную камеру. Ученый усмехнулся, вспомнив байки о том, как ее используют разнополые пары, дежурящие иногда в ночные смены. А почему бы нет – внутри есть довольно неплохая кушетка, сейчас естественно не занятая. Или все-таки кто-то здесь есть? Гермодверь-то тоже не закрыта…
Джузеппе сделал шаг вперед, осматривая небольшое помещение. Внезапно он вздрогнул и обернулся. Показалось, или в коридоре все же кто-то был?
Страшный удар, захлопнувший гермодверь, отбросил его внутрь камеры. Кубарем покатившийся Джузеппе налетел головой на что-то твердое и угловатое, из глаз посыпались искры, и он потерял сознание.
Сколько времени Джузеппе провалялся без сознания, сам бы он ответить не смог, поскольку кругом стояла кромешная тьма. Болели одновременно разбитая голова, неловко подвернутая рука и ребра, в которые вдавился какой-то предмет. Прошипев сквозь зубы ругательство, он попробовал перевернуться на спину и это ему удалось. Хотя бы не тошнит при этом, уже хорошо, обошлось без сотрясения. Он ощупал руками голову, обнаружив склеившиеся от крови волосы. Сколько же он тут лежит? И что это было вообще, porcamiseria? Война? Террористы? Джузеппе попробовал подняться, держась второй рукой за отбитые ребра, и чуть не свалился обратно, потому что на полу под опорной рукой оказался какой-то сразу заскользивший в сторону круглый предмет. Еле удержавшись, он все же сел, ощупывая находку. Да это же фонарь, чертов фонарь, который болтался у него на поясе, как и у всякого ночного дежурного. Наверное, вылетел при ударе из петли и попал под ребра, cazzo… Джузеппе нажал на обрезиненную кнопку и удивился тусклому свету – вроде же заряженный должен быть? Серьезное учреждение, а ни фонарь зарядить некому, ни унитаз текущий починить… Вот, все у нас так! Даже полы им вымыть лень, в комнате пылища адская! Через мгновение до раздраженно чертыхающегося Джузеппе вдруг дошло, что все вокруг него как-то совсем не так, как должно быть при аварии – где вой сирен, где крики людей? Почему вокруг только темнота, тишина, да пыль, от которой хочется чихать без перерыва? Его тут завалило, что ли? Забыв про боль, он вскочил на ноги, светя фонариком во все стороны. Ага, вон там дверь, и она закрыта… Терзаемый ужасным предчувствием, он потянул за ручку, но дверь неожиданно легко распахнулась, явив его взору не менее темный коридор за распахнутой дверью тамбура. И снова – тишина. Почему-то крадучись, он дошел до угла, осторожно выглянул и надолго замер, пытаясь уловить хоть какие-нибудь признаки жизни в огромном здании. Ни-че-го… В полном недоумении, подсвечивая под ноги фонариком, он поплелся в сторону пульта, пытаясь привести путающиеся мысли в порядок. Была эвакуация, а его не заметили и забыли? Или что?
А вот и пульт, его кресло, сдвинутое в спешке им самим, книга Вонга на полу и корытце с остатками его ужина. И пыль, всюду пыль. Джузеппе недоуменно поднял пластиковую посудину – да в ней все засохло и окаменело, словно она лежит тут не первый месяц! Но не мог же он… А книжка? Подняв книгу с пола, Джузеппе перевернул пожелтевшие страницы и чихнул от поднявшейся пыли. Но она же была совсем новая, Вонг только купил ее вчера? Что за? Еще раз внимательно осмотревшись, Джузеппе отметил недалеко от кресла напарника подозрительный потек на станине пульта. Да и кресло стояло как-то… Будто бы, сидящего грубо выдернули из него, и оно откатилось в сторону. Блин блинский… “Checazzo?”, как сказал бы его дед Пьетро…
В полнейшем недоумении, Джузеппе пошел по коридору дальше, дергая по дороге ручки запертых дверей. Так он добрел до выхода на лестницу, где обычно у окна собирались желающие перекурить со всего этажа. Урна с окаменевшими бычками и сейчас стояла на привычном месте, и чуть не перевернулась от пинка наткнувшегося на нее Джузеппе. А сам он застыл с вытаращенными глазами, глядя на расстилающийся перед ним город. Давно обезлюдевший и обветшавший город под бесконечным серым небом.
Он потряс головой, протер глаза и захлопнул отвисшую челюсть. Он вообще – где? Или – когда? Когда несколько часов назад он заступал на смену, на улице был теплый вечер, кое-где уже зажигали фонари, а по улицам неспешно прогуливались люди. По нормальным чистым улицам, а не по той разрухе, которую видно из окна! В голове сменялись догадки, одна нелепее другой. Он провалялся без сознания так долго, что… Нет, он бы тогда и пошевелиться толком не смог, обезвоживание и все дела. А у него все мышцы в норме, и вообще он в полном порядке, не считая разбитую голову и постоянное желание прокашляться от вездесущей пыли. Может, он перенесся каким-то непонятным образом в параллельную вселенную? Увлекающийся фантастикой Вонг периодически притаскивал книжки, в которых герой попадал в неизменно отсталый мир, где быстро забирался на самый верх иерархии благодаря знанию истории, ну или конструкции самогонного аппарата там, к примеру. А если это была женщина – в нее неизменно влюблялся сам император и, наплевав на все династические законы, усаживал ее на трон, где она и подсказывала ему неизменно мудрые решения, не выпуская из рук пакета с семечками и бутылки пива…
Стоп, если он начал ёрничать, значит точно уже пришел в себя. И никакого попаданства тут не наблюдается, потому что он в здании института, а вокруг него простирается все тот же знакомый до дрожи Минск. Вон там, за линией горбатых крыш, должен быть проспект Конфедерации, которому периодически пытаются вернуть историческое «Францыска Скарыны», мост через полноводную Свислочь и парк. А за ними… А за ними явно чего-то не хватало в привычном пейзаже. Через несколько мгновений до него дошло. Здание Министерства обороны, с высоким шпилем и старинным гербом на фронтоне, с недавних пор ощетинившееся новыми антеннами противоракетной защиты, незыблемое и мощное как армия Республики. Оно не сгорело, не рухнуло от прямого попадания крылатой ракеты. Его не было вообще.
Джузеппе нахмурился, осматривая видимую ему часть города заново, пытаясь найти еще какие-то неожиданные изменения. Теперь он не удивился бы, наверное, даже обнаружив среди домов каких-нибудь гигантских осьминогов, доевших недавно последних жителей и теперь обсуждающих чем бы им развлечься еще. Но нет, вроде все как и было, не считая общей разрухи и нескольких пятен пожаров в разных местах. А раз так, надо идти на разведку и пытаться все выяснить на месте. Тем более что в горле першит, и надо бы как следует воды напиться, а если таблетки от головы найдутся – так и вообще отлично.
Он точно помнил, что на этаже был кулер с водой, где сотрудники периодически наполняли чайники, не доверяя воде из крана, как бы ни ругался на это начальник по хозчасти. Большой тридцатилитровый баллон холодной воды… Джузеппе сглотнул слюну. Сейчас он повернет за угол, и там… Баллон оказался не совсем на месте, он лежал посреди коридора, и никакой воды в нем, естественно, не было. Равно как не оказалось и запасных баллонов, обычно стоявших у стены рядом. Интересно… Джузеппе был готов поклясться, что видел их собственными глазами всего лишь… Неизвестно сколько времени назад. Хм… А как дела обстоят с торговыми автоматами в комнате отдыха, где он купил эту клятую коробку псевдоспагетти? Перед глазами так и всплыли стоящие рядом ярко освещенные шкафы с набором закусок и напитками. Пусть даже сейчас они отключены, но не преграда же их хлипкие дверцы для молодого мужика? Помахивая фонариком влево-вправо, он направился по коридору знакомым путем, которым он шел совсем недавно. Или давно. Джузеппе фыркнул, решив не забивать себе голову тем, что решить в данный момент все равно не сможет.
А вот и “lounge”, как теперь по-модному стали называть комнату отдыха персонала. Тоже мне, «гостиная» – пара протертых диванчиков да столики с пластиковыми стульями. Лакшери, одним словом. Он сделал шаг, и что-то тут же хрустнуло под ногой. Джузеппе замер, обводя тусклым лучом фонаря открывшийся ему разгром. Дверцы несчастных автоматов висели наперекосяк, сорванные чьим-то сильным рывком, а содержимое валялось на полу, растоптанное и грязное.
Где-то через час, обойдя все этажи крыла, он убедился в том, что кто-то основательно прошерстил здание задолго до него. Вода, обычная питьевая вода отсутствовала напрочь. Так же, он не нашел ни единой пачки диетических галет, обычно торчавших в каждом автомате из-за каких-то правил, обязывающих учитывать интересы людей с некими загадочными особенностями. Во всяком случае, он не видел ни разу хоть кого-то, кто бы стал покупать их по собственной воле. И вот поди ж ты, понадобились! А остальное разбросали и растоптали, словно с каким-то отвращением даже. Джузеппе выстроил рядом с собой на столике несколько уцелевших в разгроме банок газировки, открыл одну из них, отхлебнул и задумался. Отчего такое отношение к пусть «мусорной», но вполне пригодной к употреблению пище? На дворе катастрофа, тут бы наоборот все беречь, когда еще новое изготовить сможешь, а они – ногами… Будто, это и не еда вообще. Не еда… В памяти забрезжило смутное воспоминание, что-то такое, услышанное в очереди на пропускном пункте утром, когда перед ним стояли совсем незнакомые ребята, биологи что ли… Один говорил другому об особенностях меню инопланетных гостей, которым некоторые из земных безобидных консервантов оказались чуть ли не ядом. Другой тогда ответил, что проблемы не видит, гномов всегда можно и свежатиной кормить. Затем они прошли через турникет и повернули к своему корпусу, а Джузеппе – к своему, даже не удивившись толком – разные расы, разная эволюция, мало ли что у них там еще может быть. Так бы и забыл, если бы периодически не размышлял о пришельцах во время долгих ночных дежурств, как и что у них на родной планете. Информации мало, засекречено все, но интересно же… Только одно не укладывалось в его голове: если догадка верна, то как высокоразвитые пришельцы могли так варварски отнестись пусть даже к не подходящей им пище? А люди, вдруг они уцелели, что они-то будут есть, если все растоптано и размазано? А если не гномы, то кто? Десант вероятного геополитического противника, то есть Островного Союза? Прилетели, испоганили всю жратву, что нашли, загрузились в свои «Пеликаны» и улетели? Чушь… В общем, надо собирать все найденное в сумку, идти на улицу и искать выживших. А если это будут гномы – то еще лучше, потому что уж они-то точно смогут объяснить, что случилось с городом и куда исчезли все люди.
Покидав найденные газировку и батончики в пластиковый пакет с логотипом магазина «Нямка», он окинул на прощанье взглядом свое бывшее место работы и потрусил по лестнице вниз.
Высокий стеклянный вестибюль, через который он пробегал каждое утро, опаздывая на работу, преподнес ему очередной сюрприз. Турникеты с вертушками, стойка охраны, шкаф с перемигивающимися лампочками системы видеонаблюдения – от прежнего порядка не осталось и следа! Джузеппе замер в дверях, уставившись на представшую перед ним разруху. Прострелянная во многих местах стойка была частично свернута на бок, весь пол поблескивал осколками разбитых стеклянных стен и перегородок между турникетами. Чуть сбоку виднелась искореженная люстра, упавшая вниз с пятиметровой высоты. И тишина, лишь ветерок через оставшиеся без стекол проемы легко залетал внутрь, устраивая маленькие завихрения из легкого мусора.
Осторожно оглядевшись, он двинулся через вестибюль, стараясь не распороть себе ноги об острые осколки, торчащие там и здесь. Что же здесь было? Все-таки десант? Но почему тогда… Все военные познания Джузеппе ограничивались двухнедельными сборами, больше похожими на детскую игру в «войнушку», но даже он заметил некую несообразность в произошедшей здесь схватке. Вооруженные короткими пистолетами-пулеметами охранники всегда стреляли очередями по три патрона, дальше ствол неминуемо уводило в сторону, и попасть куда-то осмысленно становилось нереально. Здесь же были видны четкие росчерки длинных очередей, выбивавших осколки бетона из стен, пробивавших насквозь стойку и разносивших подвернувшееся стекло. Это было просто нелепо, если только… Если только охранники не били вслепую, пытаясь нащупать противника веером от себя. Противника, который мелькнет еле заметным движением в самом углу поля зрения…
Джузеппе содрогнулся и втянул голову в плечи, испуганно оглядываясь – на мгновение ему показалось, что невидимые враги стоят где-то рядом и посмеиваются глядя на него, перед тем, как спустить курок. Он чуть было не метнулся под прикрытие изрешеченной стойки, но паника схлынула, и он остановился на полпути, тяжело дыша. Все же, перестрелка произошла тут давно, никто не стал бы задерживаться надолго в пустом вестибюле. А как именно давно? Какой сейчас месяц, какое число? Никаких трупов, никаких запахов, все давно выветрилось… Непроизвольно оглядываясь, он вышел через оставшийся без стекла проем на улицу. Серая хмарь, сквер перед институтом словно засох и выцвел, хотя дожди тут явно были и не раз. Да и весь пейзаж с обветшалыми домами и поникшими деревьями выглядел так, словно Джузеппе смотрел на него сквозь очень пыльное стекло. Он даже сморгнул несколько раз и протер глаза, но лучше от этого не стало. Прислушиваясь к шелесту налетающего ветерка и неясным звукам со стороны расположенных через улицу домов, он двинулся вдоль стены, решив пока не удаляться от института, где он знал все закоулки своего крыла и мог бы спрятаться от неведомой опасности.
Дойдя до высокого, поддерживаемого двумя колоннами козырька над входом, он остановился, приглядываясь к странно знакомой, хотя и выцветшей уже куче тряпья. Труп? Джузеппе осторожно приблизился, делая последние шаги буквально на цыпочках. Уфф, нет, всего лишь брошенная форма. Но почему она… Подобрав обломок какой-то деревяшки, он аккуратно поворошил лохмотья, отделяя одни части одежды от других. Черт, да это же как будто… Как будто кто-то снимал одежду с раненых, даже не стараясь расстегнуть пуговицы, а просто сдергивая одним рывком! Или даже не с раненых? Слишком уж большие повреждения на кителе охранника, который он сейчас пытается расправить на ступеньках крыльца. Убитых загрузили в машину и увезли? Но раздевали-то зачем? Вытаскивая из общей груды новые лохмотья, он сделал еще один шаг вбок и вдруг застыл. Нашел. Одного он точно нашел. Вернее то, что от него осталось. Сваленные за крыльцом хорошо обглоданные кости человеческого скелета с расколотым черепом, откатившимся вбок.
В следующий момент Джузеппе обнаружил себя за стойкой в вестибюле, трясущегося крупной дрожью и вцепившегося двумя руками в какую-то железку. Немного придя в себя, он осторожно вытянул шею, разглядывая пустынный сквер. Нет, никто не мчался его жрать – ни стай одичавших собак, ни бредущих шаркающей походкой зомби не наблюдалось. Сейчас – не наблюдалось. А вот беспечная прогулка с одним лишь фаст-фудом в пакетике по улицам пустого с виду города казалась теперь ничем не лучше заплыва через болото с крокодилами. А самоубиваться таким жестоким образом ему не хотелось совершенно.
Осторожно отступив в коридор, Джузеппе заозирался, пытаясь вспомнить местонахождение комнаты охраны. Логика подсказывала, что далеко от проходной она находиться не должна, и что где-то там должно храниться оружие, поскольку охранялся институт очень серьезно. Комната нашлась почти сразу, но войдя в нее, Джузеппе сразу понял, что он тут не первый. Кто-то уже побывал до него, перевернул все, что мог и вынес оружие подчистую. Во всяком случае, никаких стволов или патронов к ним за распахнутыми настежь дверками металлических шкафов не было. Лишь в самом углу за опрокинутым столом он нашел полураздавленную пачку патронов к полицейскому дробовику с увесистыми сферами резиновых пуль, выглядывающих из пластиковых гильз. Рассовав их по карманам, Джузеппе повертел один патрон в пальцах, прикидывая его диаметр. Простая до невозможности конструкция, надо лишь пару подходящих труб найти… Так, с патроном в руках, он и дошел до расположенных на первом этаже механических мастерских, где все оказалось целым, разве что покрытым толстым слоем пыли. Видно, станки оказались налетчикам неинтересны. Разве что электричества не было, так не очень-то и нужно – для ножовки и лерки оно не требуется, знай, пили да крути, лишь бы руки из нужного места росли. У Джузеппе с этим было все в порядке, поэтому довольно быстро он стал обладателем конструкции, напоминающей с виду велосипедный насос, а на самом деле являющейся простейшим однозарядным дробовиком. Проблема была лишь в неудобстве перезарядки – как он не пытался, получалось все равно медленно и неуклюже. Мда, если что – придется отбиваться как дубиной, благо, что труба увесистая, по черепушке приложить – мало не покажется. Ну вот, теперь он вооружен. Опасный человек, не подходи! Иронически хмыкнув, Джузеппе повесил свое чудо-оружие на веревку через плечо и отправился на разведку.
Теперь он двигался гораздо осторожнее, перебегая от дома к дому и пытаясь на ходу вспомнить все, что о такой ситуации рассказывали многочисленные фильмы и книги, скрадывавшие одиночество его холостяцкой квартирки. А говорили они, во всяком случае, как понимал это Джузеппе, об одном: одинокий герой, стаскивающий словно хомяк припасы в свою норку, заранее обречен. Его выведет из строя даже не залетная банда из трех гопников, а элементарный вывих конечности или не вовремя случившееся защемление нерва. В любом случае, нужно озаботиться тем, что понадобится ему прямо сейчас, и искать, искать других выживших людей. Не может же быть, чтобы он остался один в этом густонаселенном городе! И если в Белоруссии жили достаточно просторно, к востоку и западу должны были начаться гигантские агломерации, где один городок переходил в другой, незаметно превращаясь в мегаполис. Если будет нужно – он доберется и туда, чтобы найти человеческую общину и выяснить, наконец, что же случилось с миром.
А сейчас он остановился перед мутной витриной магазина «Первопроходец», разглядывая потускневшую инсталляцию из палатки, походных стульев и котелка под муляжным костерком. Потом он поднял свое «чудо-оружие», почему-то воровато оглянулся и с размаху саданул трубой по стеклянной части двери. На мгновение замер, но тут же расслабился: какая уж теперь сигнализация, да и полиция не примчится, и не нужен он тут теперь никому кроме самого себя. А раз так, можно примерить вот этот недешевый, но суперски удобный костюмчик для хождения по лесам – полям, плюс трекинговые ботинки, чтобы и впрямь не переломать себе ноги в каких-нибудь развалинах. Что еще нужно? В походы Джузеппе не ходил с университетских времен, но руки привычно набирали в объемистый рюкзак все необходимое. Котелок, негаснущую на ветру зажигалку с запасными баллончиками, флягу, спальный мешок, бинокль… Даже если попробовать вернуться в свою квартиру, жить в ней будет крайне неудобно, за отсутствием работающего лифта, воды и канализации. А раз так, будь готов ночевать там, где будет удобнее в данный момент. Все свое ношу с собой. Закинув напоследок изрядный запас энергетических батончиков, которые любили брать с собой любители альпинизма, он нахлобучил на голову широкополую шляпу и оглянулся. Сколько еще всего интересного вокруг, бери – не хочу. Только зачем? На миг вспомнились детские фантазии, в которых он оставался один в совершенно пустом мире, где можно было беспрепятственно обследовать магазин игрушек или кондитерскую. Желание исполнилось, да, Джузеппе? Только вот, каким-то дурацким извращенным образом оно исполнилось. Если бы еще вдвоем с Вероникой, или хотя бы Лорой из лаборатории напротив… Ну да, как же. Школьная любовь давно вышла замуж и уехала в шумную промышленную Тверь, а симпатичная аспирантка исчезла вместе с остальными, и кто знает, где теперь ее искать…
Кстати, насчет «искать». Раз он экипировался, надо начинать обследовать город, разыскивать людей. Может, и вооружиться чем-то посерьезнее – здесь не то, что где-нибудь в Сибирском регионе, но какие-то магазины для любителей сафари и у нас должны быть. Охоту на шерстистых носорогов так и не запретили, несмотря на все вопли «зеленых» о вымирающем виде, а на них калибр нужен, как он слыхал, о-го-го! Только вот где они находятся, эти магазины? Раньше Джузеппе ткнул бы пальцем в свой коммуникатор и вмиг узнал бы всю нужную информацию.
А что сейчас? Он даже не посмотрел, а ведь там могут быть жизненно важные сообщения, как и должно быть при катастрофах! Крепко же его дверью стукнуло…
Выудив из кармана свернутую трубочку коммуникатора, он привычно раскатал ее на ладони и уставился в экран. «Нет связи». И все. А значит, всесильная машинка превращается в обычный проигрыватель с парой альбомов релаксационной музыки. Джузеппе хотел было щелкнуть по уголку, сворачивая бесполезное устройство, но зацепился глазом за значок «радио». Та-ак… Пусть все давно оцифровано, но любители устаревших аналоговых форматов крепко держались за свое хобби, поддерживая работу нескольких радиостанций. Он обычно посмеивался над ретроградами, но теперь был готов признать, что легко реализуемый радиосигнал мог стать единственной связью у спасшихся после неизвестной катастрофы людей. Так, что тут нужно делать? Запомнить станцию, нет, не то… А, вот! Сканировать весь диапазон!
Джузеппе вышел на середину улицы, держа коммуникатор в вытянутой кверху руке. Средние волны, короткие, ультракороткие. Один раз ему показалось, что приемник за что-то зацепился, но цифры на экране помчались дальше, не занеся нужную частоту в память. Может, тут связь ни к черту? Надо бы повыше куда-нибудь? Джузеппе задумчиво посмотрел в сторону пятидесятиэтажного дома, возвышавшегося двумя кварталами дальше. Если удастся залезть на его крышу… А почему, собственно, нет? Это раньше его не пустили бы дальше вестибюля, а сейчас останавливать и допытываться к кому ты идешь, стало некому, нет больше охраны. Что сильно облегчит задачу и дальше – не опасаясь незваных гостей, хозяева дорогих квартир и пентхаузов мощными запорами не заморачивались, считая стальные двери признаком неблагополучного района. Значит, хватит и обычной монтажки из первого же магазина стройматериалов.
Как-то разволновался он чересчур, даже черные точки в глазах кружатся. Или это с погодой связано? Вон, как облака натянуло… Джузеппе озабоченно посмотрел на небо: над центром города наливалось черным и мрачным, готовым пролиться неслабым ливнем, а заодно может быть и с градом. Осень и гроза? Странно все это… А с чего он взял, что сейчас осень? Не зима, понятно, но… Вдалеке громыхнуло, но молния неожиданно оказалась черной. Черной? У Джузеппе в голове словно что-то переключилось, и в памяти мелькнули полевые испытания установки локального стазиса, с огороженной зоной, на границе которой уже начинали мелькать в глазах черные точки. Но здесь, посреди города? В таких масштабах? Джузеппе замер с отвисшей челюстью, не замечая, как сверху закапал, а потом и хлынул дождь. Громыхнуло второй раз и третий, уже совсем рядом, так что из распахнутой на третьем этаже рамы выпал и разбился кусок стекла. Очнувшийся Джузеппе побежал к двери ближайшего подъезда и…
Яркое летнее солнце, из остановившейся у тротуара машины слышна музыка. Мимо, по улице проходят люди, не замечая промокшего Джузеппе. К киоску с большой розовой надписью «Мороженое Северный полюс» подходит Лора, продолжая что-то читать в раскрытом коммуникаторе.
– Эй! – Джузеппе дико замахал руками…
И словно наткнулся на невидимую стену. Там, в каком-то метре от него шла нормальная человеческая жизнь, но он не мог туда пройти! Джузеппе бился снова и снова, отскакивая как мячик от стены от неизвестной преграды, не пускавшей его из серого обезлюдевшего города в яркий наполненный людьми мир. На миг у него мелькнула дикая мысль, что он умер, потому и застрял тут, в мрачном унылом лимбе, обреченный навсегда находиться здесь, все видя, но не имея возможности вернуться…
Ба-бах!
Преграда исчезла, но вместе с ней исчезли словно мираж и яркий день, и Лора у киоска. Споткнувшийся Джузеппе с размаху приземлился в полную лопающихся пузырей лужу, вскочил, отплевываясь и стряхивая с себя грязь. Под проливным дождем, он вбежал в подъезд, благо лишенные питания электрозамки позволяли ходить теперь где угодно. Ну, на фиг! Расстелив на ступеньках спальник, он разделся до трусов, развесив промокшую одежду сушиться на перилах лестницы. Затем устроился поудобнее и застыл, подперев подбородок кулаком и глядя на бушующую за окном грозу с черными молниями.
Вероятно, он задремал от упадка сил, потому что когда он посмотрел в окно очередной раз, там уже было снова обычное серое небо, разве что с карнизов срывались и звонко падали на мокрую мостовую последние капли. Развешанная одежда была сыровата, но не настолько, чтобы нельзя было надеть ее на себя и идти дальше. Что он и сделал.
Выйдя на улицу, он почапал по лужам, в соответствии с первоначальным планом, прямо к многоэтажному дому, выглядывая вокруг себя какие-нибудь изменения, произошедшие с городом после грозы. Кажется, ничего в худшую сторону не переменилось, разве что картина мокрых зданий без единого огонька в подступающих сумерках выглядела до невозможности унылой и мрачной. Несколько раз ему казалось, что он слышит звук мотора, и он останавливался, пытаясь определить направление. Но нет, видимо воображение уже начало подсовывать ему то, что так хотелось услышать. Да еще и это – то ли видение, то ли еще что-то, тогда, во время грозы…
С такими мыслями он вошел в облицованный мрамором холл высотного здания, и даже не заметив все еще сохранившуюся роскошь убранства, протопал к лестнице и начал бесконечное восхождение к верхним этажам.
Примерно к двадцатому этажу он понял, что ноги его подгибаются и не хотят нести дальше. Тем не менее, он упрямо продолжал идти, не обращая ни на что внимания, поэтому чуть не пропустил табличку «Выход на галерею». Собственно, он мог ее и не увидеть, поскольку фонарик из экономии был выключен, а света из узких окон было мало.
Толкнув дверь, он действительно оказался на круговой застекленной галерее, опоясывающей дом. Видимо, это была какая-то местная достопримечательность, поскольку квартир на этаже не оказалось, а указатели предлагали отдохнуть с чашкой кофе или чая в уютных гостиных, а может быть и искупаться в небольшом бассейне. Джузеппе даже для проформы заглянул туда, обнаружив лишь давно высохшую кафельную чашу.
«Жаль, можно было бы вымыться!» – мимоходом подумал он.
Ну, а что же видно с галереи? Немига с арочными мостами через широко разливающуюся спокойную Свислочь, уходящие вдаль проспекты, застывшие скоростные трамваи на Первом кольце. И по-прежнему отсутствующее на привычном месте Министерство Обороны. Сейчас, когда в его нормальном мире было бы любимое фотографами «режимное время» сразу после захода солнца, город уже засиял бы разноцветными переливающимися огнями развлекательных центров, рядами лампочек вдоль аллей многочисленных парков или просто теплым светом фонарей жилых районов. Теперь ничего этого не было, и на город надвигалась мрачная сырая ночь с уже угадывающейся непроглядной тьмой.
С мрачным выражением на лице, Джузеппе медленно шел по галерее, вглядываясь в пустые улицы города. Он уже почти совершил полный оборот, когда замер, судорожно нащупывая бинокль. Там, в стороне Тракторного завода, неужели там какое-то движение? Он впился в окуляры, боясь обнаружить всего лишь развевающийся на ветру полуоторванный рекламный баннер. Бинокль коротко прожужжал, фокусируясь на выбранной точке. Точно, это в Слепянке, возле Ботанического сада! Гномы, их целая группа, стоят с какими-то приборами и осматривают дома! Наверное, ищут выживших людей! Он так и знал!
– Эге-гей, я здесь! – Джузеппе запрыгал и замахал руками, но быстро опомнился.
